ГЛАВА 9
Следующий налет прошел так же, как и предыдущий. Правда, в этот раз грабежу подверглось другое хранилище. Мы утащили еще несколько корзин с припасами, кожаные туники и прочее тряпье. Увели даже лошадь с телегой. Но кое-какую поклажу пришлось бросить по пути, так как за нами увязалась погоня. А вот в третий раз нас поджидал сюрприз. Женщины устроили засаду, и если бы не мое умение «творить чудеса», нас бы наверняка поймали. На следующий день они устроили рейд по лесу. Изумрудные Змеи, Кровавые Львицы и прочие банды объединились, дабы выловить злостных похитителей. Но мы оказались умнее и решили сменить место дислокации, скоренько отправившись в путешествие.
Прошло всего несколько дней, но я уже начал замечать, как изменились мои спутники. Они стали более уверенными и смелыми. Былых доходяг не осталось и в помине. В глазах горел огонь, лица озарял хищный оскал, в котором отражалась жажда наживы. Они с упоением мстили за годы издевательств, но, вероятно, совершенно не понимали, что творят вопиющие непотребства.
Я же для себя решил, что если мне все же удастся выбраться из этого мира, то я никому никогда не расскажу, на что в свое время подвигнул трех доморощенных сморчков. Что тут поделать! Лихие времена, лихие нравы.
Что касается языка, то я его уже понимал почти полностью. Но как утверждали мои спутники, у меня все равно оставался заметный акцент.
Мы шли по дороге, ведущей, скорее всего, к какому-нибудь городу. Украденная нами лошадь завешана сумками с припасами и прочим барахлом. Кое-что тащили и на своих горбах.
— Фирбет, расскажи еще раз, как там у вас живут наши братья, — попросил Дюжо, глядя на меня щенячьими глазами.
— Уже сто раз рассказывал.
— Но это же так интересно! — присоединился к просьбе Алинзи.
— Нет.
Признаться, сказка об утопическом месте, выдуманном еще при общении с Кави, мне уже невесть как опостылела. Но ребят она вдохновляла. Дюжо даже как-то предложил мне проводить их в этот фантастический рай. Но я сразу же отказал, мотивировав тем, что это очень далеко и сам я не помню, где это место в точности находится.
— Вместо того, чтобы постоянно слушать о том, как хорошо где-то там, нужно сделать хорошо здесь, — сказал я.
— Но что мы можем сделать, ведь нас всего четверо? — удивленно посмотрел на меня Дюжо.
— И что? — усмехнулся я. — А несколько дней назад нас было двое, а еще раньше — только ты один.
— А ведь ты прав, Фирбет, — кивнул Мано. — Все начинается с малого.
— Наконец-то хоть кто-то это понял.
Вот кто-кто, а Мано среди них самый умудренный. Наверное, именно его я оставлю на смену себе.
— Что будем делать, как добредем до города? — спросил Дюжо.
— Сначала надо окопаться в местном лесу. Сколотим хижину, облагородим ее, инструменты у нас для этого теперь имеются. А потом видно будет, — ответил я, а сам изумился, как скоро я приноровился к новому образу жизни. Не хватало мне еще привыкнуть ко всему этому.
— А если леса рядом с городом не будет?
— Что-нибудь придумаем.
Дарн, как я успел заметить, богат лесами, и я почему-то совсем не волновался, что очередной населенный пункт окажется где-нибудь посредине поля.
Через пару дней мы вышли к окрестности небольшого городка. Как и опасался Дюжо, он находился не на окраине леса, но лежал прямо на реке. Этакий мостовой городок, исполосованный крупными и мелким мостами, как тетрадь двоечника исправлениями.
Мы стояли на крутом пригорке, разглядывая это чудо и размышляя, как нам быть дальше. Старая тактика грабежа здесь не подействует. Нужно придумать что-то новое.
Вдалеке, конечно, виднелся небольшой пролесок, но прятаться там, что купаться в луже — вроде и намочился, но в итоге только зря измарался.
— Надо идти дальше, — пришел к единственному здравому выводу я. На большее фантазии не хватило.
— Но мы и так путешествовали несколько дней. Сил уже нет, — захныкал Алинзи.
— Так, закрой рот, — гаркнул я на него. — Своим нытьем ты только раздражаешь.
Алинзи насупился, замолчал.
Я же присел на корточки и обхватил голову руками. Опять думать, опять решать за всех. Как же мне это надоело!
— У кого какие предложения? — Я поднял взгляд на спутников. Алинзи открыл рот, чтобы что-то сказать, но я его тут же пресек: — Ничего не говори. Твои предложения не принимаются.
— Можно попробовать устроить засаду в реке, — сказал Мано. — Глубокой ночью.
— Идея не плохая, — одобрил я.
— Но мы не знаем, где у них находится пищевой склад. Можно всю ночь прорыскать в воде, но так ничего и не найти, — вставил замечание Дюжо.
— Верно подмечено. Поэтому в первую ночь мы пойдем на разведку. Плавать все умеют?
Мано и Дюжо кивнули, Алинзи обиженно потупился.
— Понятно. Значит, ты останешься в лагере, будешь готовить нам еду, — определил роль для Алинзи я.
Мы разбили лагерь на берегу реки далеко от города. Как только перевалило за полночь — здесь этот момент наступает тогда, когда небо становится непроглядно черным — мы пошли на разведку. Да, именно пошли, а не поплыли, потому что течение реки противоположно нашему направлению. Хотя это даже нам на руку — в будущем будем спускать награбленное на небольших плотах прямо по течению. Я уже даже распределил для всех роли: мы с Дюжо и Мано будем грабить; Алинзи — принимать награбленное добро.
К городу мы подбирались, осторожно передвигаясь вдоль кромки реки. Шли медленно, ступали аккуратно, постоянно прислушивались к посторонним шорохам, как шуганные мыши. Несколько раз даже ныряли в реку. Вода была холодной до мурашек, — видимо, дневного тепла не хватило для полного ее обогрева. Когда же оказались в черте города, стали вести себя еще скрытнее.
— Что дальше? — тревожно спросил Дюжо, преданно глядя мне в глаза.
Я высунулся из-за деревянного помоста, куда мы заползли после того, как вышли из воды, и огляделся по сторонам. Город и вправду интересный. Мост на мосте, да мостом погоняет. Есть крепкие, высеченные из камня. Но больше хлипких, веревочных, так и норовящих оборваться под тяжелой поступью. Одни соединяют берега, другие простираются поверху, объединяя крыши и этажи многочисленных двух и трехэтажных грибовидных хибарок. Но и те и другие выглядят очень старыми. Видимо, город построили давно.
Улицы хорошо освещены — то тут, то там насажены ряды деревьев, что в это время суток светятся, как охваченные зеленым пламенем факелы. И это создавало дополнительные трудности. Арта — или Арна, я так и не узнал правильного названия — ночью была темна, как воронья роща, а этот город горел огнем. Да и местные жители далеко не все спали — вон шарахаются по закоулкам.
— Так что дальше? — снова поинтересовался Дюжо.
Мано же сосредоточенно за кем-то наблюдал.
— Я думаю. — Я почесал в затылке.
Все складывалось не по плану. Люди не спали, все вокруг просматривалось на десятки метров. И мы совершенно не знали, откуда начинать поиски злополучного хранилища. Город не пребывал в ночном забытьи, он жил полной, почти дневной, жизнью.
— Я понял, что это за город, — раздался голос Мано.
— Осведоми.
— Он называется Рильо, я слышал о нем. Его жители занимаются добычей пуассана.
— А это что?
— Икра рыб-пуасок. Когда она засыхает, то становится невообразимо твердой и начинает блестеть на солнце, как серебро. Она очень ценится среди жителей всего мира.
— Если так, то почему Рильо — такое захолустье? Даже охраны толком нет.
— В этом, я думаю, ты ошибаешься, — сказал Мано, резко пригнувшись.
Я машинально последовал его примеру. Снова осторожно выглянул из-за помоста. В нескольких метрах от нашего укрытия из хижины вышли несколько женщин в коричневых нарядах. На поясах болтались закрученные в кольца кнуты.
Женщины разделились на пары и разошлись в разные сторонам. Потом из дома вышло еще несколько стражниц, и еще. У них что, ночной обход?
— Не в тот город мы пришли. Ох, не в тот, — покачал головой Мано.
— Что будем делать? — снова спросил Дюжо, но теперь с явным страхом в голосе.
— Для начала — успокойся, — осадил я его. — Для нас это не первый рейд, так что справимся. Понял?
Дюжо послушно закивал, нервно сглотнув.
— Валить надо, — сказал Мано. — Их слишком много.
— Да, надо. Попасться к ним я не хочу, — замотал головой Дюжо.
— Еще несколько дней назад ты боялся и на несколько шагов отойти от женщин. А сейчас уже не хочешь к ним возвращаться? — усмехнулся я.
— Эй, кто там? — послышался высокий голос.
— Нас услышали. Валим! — крикнул я.
— А ну стоять!
— Бегите же! Вперед!
Хлесткий удар. Светящаяся трава в полуметре от меня взорвалась зелеными искрами. Я остановился. Мокрые ноги юзом заскользили, и, не удержав равновесия, я свалился прямо на спину.
Снова хлестнуло. По плечу. Жгучая боль. Я попытался встать, но ноги обвила веревка, с силой дернула, окончательно лишив меня возможности подняться.
И на меня нахлынула волна жестких и резких ударов. Закрываясь и крича, я пытался сотворить хоть какое-то заклинание. Но мне не давали даже доли секунды для концентрации мыслей и энергии. Я мог лишь наблюдать, как улепетывают мои спутники в сторону реки. Это радовало, ведь им, может быть, удастся спастись. А я… что я? Я опять попался.
Хлестать кнутами меня перестали сравнительно скоро. Как только я перестал сопротивляться, меня окружили со всех сторон. Одна из женщин, с суровым и на удивление уродливым лицом, подошла ко мне, склонилась и требовательно спросила:
— Что ты забыл в этом городе?
Я молчал.
— Отвечай! — Кнут угрожающе вознесся надо мной.
— Мы…я набрел на ваш город случайно.
— Лжешь! Вас было несколько. Когда это мужчины стали собираться группами? Кто вы такие? Шпионы Оранхи?
— Что? Нет. Мы просто…
Договорить я не успел. Молния боли обожгла спину.
— Хватит! — вскрикнул я.
Но тут же последовал следующий удар: по рукам. На правой кисти жирной линией выступила кровь.
— Оранха уже вербует мужчин? Она что, думает, что такие слабаки смогут украсть наши секреты? Думает, что мы совсем потеряли бдительность? — озлобленно закричала женщина, ткнув носком ботинка меня в бок. — Она совсем спятила, решив, что какие-то слабые мужчины смогут что-то узнать. Неужели она забыла, что Рильо мужчин не принимает? Здесь нет места слабакам!
— Не знаю я никакой Оранхи, — попытался оправдаться я.
— Тогда, может быть, это Лорти. Нет, правда, это Лорти?
— Да нет же! Я в первый раз слышу эти имена.
— Вранье! Но ты скажешь мне правду. Только позже. Утром. Заприте его где-нибудь!
И меня схватили, заткнули рот тряпкой, связали по рукам и ногам и бросили на двухколесную тележку. И куда-то повезли. По пути женщины переговаривались между собой, гадая о моей судьбе.
— Что с ним сделает Матри? — спросила одна.
— Не знаю. Наверное, попытает, а потом сдаст какой-нибудь банде, — ответила вторая.
— Но сейчас в Рильо нет никаких банд. Они же редко к нам захаживают.
— Знаю, но здесь она его надолго точно не оставит. Сама же знаешь — дисциплина, никаких мужчин.
— Жалко его, может, развлечемся, пока Матри к нему не притронулась.
— Ты что?! А если она узнает? Нас накажут. Нет, рисковать я не буду.
— Жаль, — вздохнула первая.
Меня бросили в какой-то сарай и заперли. Даже не удосужились развязать руки или, на худой конец, вытащить изо рта кляп.
Не знаю, сколько времени я пролежал скрюченный в позе эмбриона. Но наверняка очень долго, потому что начали неимоверно ныть конечности и челюсть. Голова же переполнялась мыслями, как котел путешественника похлебкой. Да, было, о чем подумать. В столь удручающее положении я не попадал уже давно. Хуже, быть может, было лишь тогда, когда мной овладел демон в деревне хантов. Но тогда все прошло очень быстро. Я толком не успел ничего понять. А сейчас у меня навалом времени, чтобы ощутить омерзительность своего положения в полной мере.
Я мокрый и грязный, в изорванной рубахе и штанах, в окровавленных саднящих ссадинах лежал на земляном полу не в силах пошевелиться. И мне предстоит находиться в таком положении еще несколько часов. А утром меня ждет пытка. Нет, сдается мне, что положение мое похуже, чем когда бы то ни было.
Интересно, что сейчас с моей бандой? Если учесть, что женщины бросили сюда меня одного, то, вероятно, им удалось скрыться. Попытаются ли бравые похитители овощей спасти своего главаря? Определенно нет. Они за себя-то едва могут постоять.
Но я на них совершенно не обижался. Не они виноваты в том, что слабы и беспомощны, как котята. Это мир диктует им свои правила. Он же диктует их и мне. И, похоже, мне давно следовало их принять. Местного демиурга нисколько не волнует мнение заплутавшего меж мирами путешественника. Попал в чужой монастырь — будь добр, не лезь со своим уставом.
А я полез — и получил по заслугам.
Так, размышляя о своей печальной участи, я постепенно погрузился в мутный омут сна, даже не сна, а некого подобия обморока, в котором реальный мир ощущался лишь на половину, а безмерная вселенная моего подсознания крутила психоделический диафильм из картинок давно минувших дней.
— Эй, просыпайся! — донесся до моего рассудка приглушенный голос.
Я открыл глаза.
Передо мной стояла коренастая женщина в коричневом наряде стражницы. Пострижена коротко, каштановые волосы всклокочены, левый глаз косил в сторону. В руках она угрожающе сжимала нож, ласково поглаживая лезвие. Была ли она одной из тех, кто меня вчера ловил — я не помню. Для меня они вообще все как сестры-близнецы: бледные, не знающие солнца лица с вытянутыми подбородками. И все они надо мной издеваются. Что жительницы Огды, что Кровавые Львицы, что эти стражницы. Лишь одна Кави относилась с уважением, но тогда я этого не ценил.
Женщина присела на корточки, нож приставила к моему горлу. Кожей ощутил холод стали. И зажмурился. Неужели зарежет? Удивительно, но страха я не чувствовал. Наверное, потому, что сильно устал. От всего: жестокости, собственного бессилия, гребаного беззвездного неба, светящейся зелени… От всего Дарна в целом. Где же вы, Яков Всеволодович, когда так нужны?.. Я уже даже не паниковал, я просто отчаялся.
Холодная сталь лезвия отнялась от горла. Куда-то исчезла. И тут же я почувствовал, как свободно стало во рту — тряпку вытащили. Я застонал. Пересохший язык лишил возможности говорить. Распахнув глаза, увидел, что женщина перерезает веревки.
Руки и ноги освободились, но от этого едва стало легче. Все тело ныло, суставы будто были вывихнуты. А челюсть… она отвисала, как у идиота.
Я кое-как приподнялся. Стражница поставила передо мной ведро с водой и поднос с пищей.
— Умойся и переоденься. — Она протянула мне тряпки. — Ты везунчик. Матри пытать тебя не будет. Ты заинтересовал саму госпожу Алоно.
Я зачерпнул воды, промочил горло. Откашлялся.
— Кто такая Алоно? — спросил я, как только дар речи вернулся.
— Госпожа Алоно! — поправила женщина, повысив голос. — Только посмей еще раз неуважительно отнестись к ней — и ты пожалеешь…
— Так кто же она?
— Наша управительница.
— Что ей от меня надо?
— Не знаю. Она сказала привести тебя в более-менее сносный вид, покормить и отправить к ней.
— А где Матри?
— Какое твое дело? — Косая снова недовольно зыркнула на меня одним глазом. — Переодевайся и ешь быстрее.
Процедура умывания, переодевания и приема пищи не отняла много времени — от силы треть часа. И то большую часть времени я разминал конечности. Жаль, что на медитацию не дали ни минуты.
Потом меня вывели на улицу.
При свете дня город заметно ожил. По улицам сновал народ, изредка бросая на меня подозрительные взгляды. Откуда-то издалека доносился звук молотьбы и невнятный скрежет. Веревочные мосты над головой угрожающе раскачивались, как бы предупреждая проходящих под ними о возможной опасности. Скрипели натягивающиеся до предела веревки, норовя вот-вот порваться. Но смелые жительницы Рильо будто не замечали всего этого, без особой осторожности носясь по ним, как по беговым дорожкам.
Мы шли по узким улочкам, постоянно сворачивая то в закоулки, то в грязные дворы. По пути нам то и дело попадались женщины, несущие на плечах огромные корзины с мелкими серебристыми камушками. Видимо, это был тот самый пуассан.
По пути я размышлял, с чего бы это местная управительница вдруг мной заинтересовалась. Неужели она решила допросить меня лично? Или ей захотелось поразвлечься, ведь не зря же она дала распоряжение переодеть и умыть меня?
Мы подошли к огромной роскошной усадьбе, отделанной в местном стиле: круглые крыша, окна, двери и прочая мелочь. Вилла обнесена невысоким забором, обвитым вьюнами с толстыми стеблями и крупными сочными листьями.
Косая подошла к калитке и дернула за висящую рядом веревку колокольчика. Звонок громко зазвенел, оповещая хозяев о нашем визите.
Дверь распахнулась, и из-за порога выглянула светловолосая худенькая девушка лет восемнадцати. Безразличный взгляд скользнул по косой, перескочил на меня. Девушка застенчиво улыбнулась и снова одарила взглядом мою провожатую.
— Что вы хотели? — прозвучал ее нежный голосок.
— Мы к госпоже Алоно. Она просила…
— Ах, вы насчет мужчины? — Взгляд снова перепрыгнул на меня, став теперь оценивающим. — Это он?
— Да.
— Хорошо, я проведу его к госпоже Алоно. — Девушка подошла к нам, бесцеремонно схватила меня за руку и повела за собой.
Мы вошли в усадьбу. Внутри оказалось не так роскошно, как снаружи. Но внутренняя простота компенсировалась просторностью. Огромные круглые комнаты с высокими потолками походили на соединенные между собой воздушные пузыри.
— Тебя как зовут? — поинтересовался я.
— Мио, — тихо ответила девушка, стараясь не смотреть на меня.
— Ты знаешь, зачем я потребовался вашей управительнице?
— Нет.
Мы оказались перед дверью, за которой, как подсказывала логика, располагался кабинет госпожи Алоно.
— Мама за этой дверью, — оправдала мои догадки Мио. — Но прежде чем ты войдешь, ответь: ты правда не из нашего мира?
— Что? — Видимо, я сильно выпучил глаза, потому что девушка смущенно сморщилась.
— Мама сказала, что ты можешь быть пришельцем из другого мира, — шепотом повторила девушка. Но в ее глазах заиграли блики сомнения. — Это правда?
Она так наивно глядела на меня, так искренне желала знать истину, что я решил впервые за все время пребывания на Дарне сказать правду.
— Да. Я из мира под названием Земля. И мое настоящее имя — Андрей.
— Ан-дрей, — невнятно повторила она и улыбнулась. Сомнения больше не было в ее глазах. — Иди, мама ждет тебя.
Кабинет управительницы оказался не менее просторным, чем остальные комнаты. Госпожа Алоно стояла возле округлого стеллажа, забитого, как ни странно, всевозможными книгами и свитками. Выглядела она так же как и остальные обитательницы Дарна. Правда, вытянутое бледное лицо дополняли небольшие синяки под глазами. Да и кожа начала заметно покрываться морщинами. Не молода уже: на вид лет пятьдесят с гаком.
— Это ты тот мужчина, попавшийся вчера ночью? — спросила она, подняв на меня пронзительный взгляд.
— Да, — кивнул я. Переждал короткую паузу, собираясь с мыслями, и заговорил: — Вчера случилось недоразумение. Ваша начальница охраны считает меня шпионом, но это не так. Она называла имена людей, о которых я совершенно ничего не знаю…
— Как твое имя? — перебила она меня.
— А… — Я замешкался, не решаясь: врать или говорить правду. Почему-то той девушке мне лгать не хотелось. А сейчас… я, наверное, опасался. — Фирбет… мое имя Фирбет.
— Ты уверен? — Женщина чуть улыбнулась, взгляд стал еще пронзительнее, он словно проникал в душу, копаясь в ней, как в яме.
— Да, — как можно увереннее проговорил я.
— Зачем ты лжешь?
— Я? Нет.
— Фирбет — это не твое имя. Ты всего лишь скрываешься под ним. Знаешь, что оно вообще значит?
— А, ну… — замямлил я.
— «Фирбет» с древнеанайского переводится как «дар свыше». Кто тебя так назвал?
— Э-э-э… ну… одна женщина. Ее зовут Кави, она изгнанница, живет рядом с Огдой, — Раз уж эта странная женщина увидела мою ложь, то не было смысла врать дальше.
— Теперь понятно. Наверное, она почитательница культа Яммы. Только они молятся и часто разговаривают на древнеанайском. Так как твое настоящее имя?
— Андрей. Но теперь ответь и ты: откуда ты узнала, что я явился из другого мира и называюсь не своим именем?
— Ан-дрей, — протянула женщина, не обратив внимания на мой вопрос. — Из какого мира ты пришел?
И что мне говорить? И почему она спрашивает, если и так обо мне все знает? Или не все? Много вопросов, и ни одного ответа.
— С Земли, — ответил я.
— Земля?.. Это далеко?
— Ну как сказать… — Я задумался. Межпространственное расстояние не измеряется в километрах или иных единицах. Почему она спрашивает? Если знает, что я из другого мира, значит, априори должна понимать, как устроена мультивселенная. — А кто ты такая? — Теперь вопросы стал задавать я. — Страж границ? Простой чудотворец? Или кто другой?
Женщина опять улыбнулась.
— Разве ты меня не узнаешь?
— А мы разве… но мы не можем быть знакомы! — уверенно произнес я, силясь вспомнить всех встреченных мною на Дарне женщин. Кави, Лисуе, Красные Львицы, другие женщины без имен… Я даже заглянул в ее ауру, но ничего даже отдаленно знакомого не обнаружил. Нет, с Алоно я точно раньше не встречался.
Женщина рассмеялась, но без радости, скорее для проформы. Я нервно сглотнул, во рту пересохло. Нутром чувствовал, что происходило что-то из ряда вон. Слишком много мистики.
— Я сразу узнала тебя, как только ты попал в руки Матри.
— Как узнала? Ты ведь меня даже не видела.
— Чтобы узнать, не обязательно видеть. Но ты меня не узнаешь, — с некоторым разочарованием заявила она. — Но почему? Разве Сопряжение еще не закончилось?
— Сопряжение? Какое Сопряжение?
— Ты действительно не знаешь? Или опять пытаешься солгать? — Теперь во взгляде Алоно прослеживалось сомнение.
— Черт возьми, какого черта здесь происходит? — выругался я по-русски. — Что еще за Сопряжение? И откуда ты знаешь, что я пришелец из другого мира?
Теперь женщина не улыбалась. Она подошла ко мне, вытянула руку так, как будто пыталась ухватить за горло. Я резко отстранился.
— Стой, глупый скап! — процедила она с легкой нервозностью. — Я хочу тебе помочь.
Ее теплая ладонь легла мне на лоб. И тут же я ощутил сильный толчок в мозг. Глаза не по моей воле закатились. Стало неимоверно холодно, но не так, как это обычно бывает зимой, а по-иному. Холодно в душе. В следующий миг свет померк, и глаза застлала непроглядная липкая тьма. Я утратил чувства, но сознание не потерял.
* * *
Тьма… Я окутан ею, пронизан вдоль и поперек. Я сам являюсь ее частью.
Я шел в ней. Или летел. Или плыл. Может быть, стоял на месте. Не знаю. Я не чувствовал тела, ничего не слышал и не осязал. Даже тьму эту не видел, но ясно осознавал, что нахожусь в ней. И ощущал посторонним шестым чувством, что, помимо меня, здесь находится кто-то еще. Такая же тьма, что и вокруг, но в то же время иная — живая, а точнее, одухотворенная.
Их, этих неосязаемых некто, здесь много. Тысячи, может, миллионы. Не знаю. Счет не имеет значения. Нет даже такого понятия. Главное, что они здесь. И они — часть меня, а вернее, часть того, к чему принадлежу я. К чему-то огромному, неизмеримому, стирающему границы индивидуальности и заменяющему «я» на «мы».
Мы находились здесь не просто так. Мы собрались, чтобы решить нечто очень важное. Правда, я не совсем понимал что именно. Правильнее сказать, я понимал лишь часть всего замысла.
Я ощущал множество целенаправленных мыслей, каждая из которых была нитью общего полотна плана. Мы ловили их, собирали и пытались соединить в общий пазл. И постепенно нам открывалась суть всего замысла. Мы должны подготовить некое Перерождение, должны дать своей внутренней силе правильное направление для достижения Великой Цели.
Трудно сказать, как долго все это происходило, ибо в этом месте нет времени. Либо оно имеет совершенно иную форму. Так или иначе, но я начал ощущать изменение в пространстве. Нечто вроде движения. «Мы» стало опять распадаться на отдельные «я».
Витающие повсюду мысли постепенно рассеивались, все мною ощущаемое стало отдаляться, отдаляться, отдаляться. И я вновь окунулся в непроницаемую безмолвную тьму.
* * *
Глаза открылись будто сами по себе. Вот только что я был во тьме, а теперь снова находился в кабинете управительницы.
Тело онемело, даже остались те же ощущения, что появились при наваждении. Мир ощущался не в полной мере, а будто откуда-то со стороны.
И тут я почувствовал взгляд Алоно, прямо физически почувствовал. Словно она царапала меня им, как лезвием. Было в ее глазах что-то гипнотическое, нечто, заставляющее не думать ни о чем, кроме того, что она потребует.
— Теперь ты узнал меня? — прозвучал ее голос.
Я же как будто разделился на две половины. Одна пыталась бороться, вторая, спокойная, заставляла подчиниться воле Алоно. И почему-то твердила, что управительница — такая же, как я, и что она хочет мне помочь.
— Я… я не понимаю, что происходит! — Пока что верх над волей держала первая половина.
— Ты пытаешься бороться. Не нужно. Дай волю своей внутренней силе. Открой душу, — продолжал течь ее тихий голос.
— Кто ты? Кто?
— Для этого мира мы — те же, кем и были ранее. Для нашего же истинного мира мы все — одно целое, хоть и разделены на множество частей. Ты должен принять это. Но ты почему-то сопротивляешься.
— Я… я… — И тут я начал ощущать, что моим разумом стала овладевать вторая половина.
— Не сопротивляйся, — тихо попросила Алоно. — Это твой путь. Ты должен пройти его.
— Это мой путь! Это мой путь! — вторил я ей, как заведенный.
— Да, — улыбнулась управительница, не сводя с меня щипающего душу взгляда. — Я вижу, что Сопряжение прошло успешно. Но почему ты по-прежнему не узнаешь меня?
— Я узнал тебя, — также спокойно ответил я.
Голова шла кругом, мысли суматошно переплетались. Начал путаться в воспоминаниях. Я… Кто я? Человек из мира Земля или кто-то другой? То, что передалось мне при наваждении, вдруг обрело сакральный смысл. Я действительно был там. Ощущал тьму, чувствовал мысли, был одним из того великого всеобъемлющего «мы». Но тут из глубины сознания вырвалась гряда человеческих воспоминаний. Она обрушилась на чужеродную тьму, стараясь смять ее, загнать как можно глубже. Нет, я всегда был человеком, родился и вырос на Земле.
— Ты опять сопротивляешься, — с сожалением сказала Алоно, во взгляде появилось нечто новое, угрожающе-пугающее. — Твоя человеческая сущность не способна понять Великой Цели, но этого и не требуется. Ты должен лишь поддаться велению внутреннего голоса.
Меня затрясло, прямо забило в конвульсиях. Я повалился на пол, не в силах что-либо сделать. Во мне билось два существа, две части моей души.
Женщина смотрела на мое извивающееся в агонии тело и не смела вмешиваться. Хотя нет, она уже вмешалась, и сейчас наблюдала за развитием событий.
Но тут произошло то, чего ни я, ни управительница ждать никак не могли.
Дверь распахнулась, и в кабинет вошла женщина преклонных лет в темной длиннополой одежде. Лицо, как и у всех местных, вытянутое и бледное, голова седая, глаза серые, мудрые. Тонкие морщинки, как замысловатые узоры, покрывали лоб и виски, сползали на щеки.
— Что здесь происходит? — строгим голосом спросила она.
Агония понемногу стала стихать, и я начал медленно приходить в себя. Но голова по-прежнему кружилась, да и все тело, ослабшее и обмякшее, слушалось плохо.
— Кто… как ты посмела врываться в мой дом? — холодно, но с самообладанием спросила Алоно.
— Я попыталась ее остановить, но она меня не слушала… и еще она сказала, что… — раздался голос девушки, что встретила меня у ворот.
— Я из Ордена Шину. Именем Закона о Праве и Порядке я желаю знать, что вы делали здесь с этим мужчиной, — перебила Мио новоприбывшая, указывая на меня.
— МЫ беседовали, — спокойно ответила управительница.
— Зачем? В Рильо правилами запрещено принимать мужчин.
— Мы его не принимали. Он заплутал. Стража взяла его, подумав, что он чей-то осведомитель. Я же решила допросить его сама. — Тон управительницы оставался уверенным.
— Допустим, что так и было, хотя я в этом сильно сомневаюсь. Но почему он весь трясется? Вы его били?
— Нет. Ему стало плохо. Я хотела его отвести к лекарю, но тут явились вы и…
— Это все ложь! — чуть прикрикнула женщина в длиннополой мантии, но беззлобно, так, для проформы. — Что вы с ним делали? Отвечайте!
— Только допрашивала.
Женщина несколько долгих мгновений буравила Алоно подозрительным взглядом, потом вздохнула и снова заговорила:
— Именем Закона о Праве и Порядке я забираю его с собой. — Перевела взгляд на меня. — Вставай, ты идешь со мной.
— Забирайте. Я все равно с ним уже закончила. — Ее пронзительный взгляд соприкоснулся с моим, и мне снова стало не по себе. Я вновь почувствовал, что она копошится в моей душе, выискивает что-то на прощанье.
Я приподнялся, отряхнул одежду, выпрямился.
— Как тебя зовут?
— Андр… Фирбет, — ответил я, все еще путаясь в мыслях.
— Пойдем, Фирбет, — скомандовала женщина и вышла за дверь.
И я, как загипнотизированный, поплелся за ней. Голова пухла от разных мыслей, что плотным коконом сковали мой разум. Управительница, транс, говорящая тьма, ощущение раздвоенности, попытка осознать нечто великое — все это вертелось в голове, как тряпье в стиральной машине. Да еще эта странная женщина, появившаяся под конец. Слишком много событий и слишком мало времени для их осмысления.
Я послушно шел за ней, глядя вдаль. На улице нас буквально окружили. Рабочие, стражницы и ремесленницы встали в плотную шеренгу, будто пытаясь преградить нам путь. Но как только женщина в длиннополой мантии подошла к ним ближе, стена жительниц Рильо вмиг расступилась. Нас пропускали. Злобно сквернословя под нос и недовольно перешептываясь, но пропускали.
Мы подошли к двухколесной телеге, запряженной лошадью (эти животные изрядно отличались от земных скакунов: были более худыми и высокими).
— Садись, — приказала женщина.
Я послушно залез в телегу и сел рядом с местом извозчика.
Женщина шустро забралась на место кучера. Громко гаркнула, легонько ударив скакуна кнутом. Лошадь лениво зашагала, потом пошла рысью.
Рильо отдалялся с каждой секундой, пока и совсем не скрылся за холмом.
Ехали молча. Я попросту не знал, что говорить. К тому же голова еще кружилась, и я плохо соображал. Состояние сродни сильному опьянению.
— Что с тобой делала управительница? — наконец спросила женщина.
— Не знаю, — замотал головой я.
— Я вижу сильное магическое воздействие. Она копалась у тебя в голове?
— Магическое воздействие? — переспросил я и замер. Наверное, даже дышать перестал.
Почему? Да потому, что я впервые в этом мире услышал слово «магическое». Да притом произнесенное на русском языке. Сознание встряхнулось, как от хорошей взбучки.
— Вы кто? — прошептал я, глядя на женщину, что с легкой ухмылкой следила за дорогой.
— Ты все еще не узнаешь меня, Андрей? — От этого вопроса я вздрогнул, вспомнив Алоно. Что это? Де жа вю?
— Что?
— Друг мой, неужели все так плохо? — Теперь она поглядела на меня с тревогой.
— Вы… разве… нет… — Я замотал головой, не веря своим домыслам. — Вы — Яков Всеволодович?
— Ну Слава Богу! А то я начал думать, что ты рассудка лишился, — заулыбалась женщина.
— Но вы же — женщина! — воскликнул я.
— Нет, тут ты не прав.
— Но…
— Да, я понимаю. Сейчас я выгляжу как женщина. Но ты же должен понимать, что это для маскировки. Ведь тут, как ты, наверное, уже успел осознать, мужчин не жалуют. Вот и пришлось взять чужую личину.
— Но как вам удалось?
— Всего лишь наложил морок, взяв образ одной из местных жительниц. Благо претендент попался удачный — жрица Ордена Шину.
— Я уж думал и не встречу вас никогда, — расплылся я в радостной улыбке.
— Знал бы ты, сколько мне пришлось затратить усилий, чтобы отыскать тебя. Я пытался просканировать пространство на твое присутствие, но энергетические потоки этого мира хаотичны, поэтому особого результата не добился. Потом попытался связаться с тобой во сне, но ты упорно отказывался идти на контакт. В итоге пришлось просить помощи у Датиль, местного стража границ. И она мне помогла, указав примерное расположение.
— И куда мы теперь? — спросил я, с наслаждением смакуя, как волна облегчения нахлынула на меня.
— Нам нужно к Анилле. Это именно тот страж границ, что знает толк в демонах. Ты вообще помнишь, зачем мы здесь?
— Ох, Яков Всеволодович, я тут такого натерпелся. Сначала поселился у одной местной жительницы, и все бы ничего, но в один прекрасный день нагрянула обезумевшая толпа женщин. И началось!.. Сначала меня заперли в сарае… Кстати, я пытался применить заклинание, но вышло все наперекосяк.
— Я знаю. Это все из-за хаотичного устройства энергетических потоков. На Дарне нужен особый подход к сотворению заклинаний.
— Я долго понять ничего не мог. Ну, да ладно. Лучше объясните, почему нас разбросало по разным точкам мира? Я вообще очутился на какой-то горе посреди огромного леса.
— Это моя ошибка, — вздохнул учитель. — Я не до конца соединил энергетические потоки, да к тому же ты, наверное, начал сильно волноваться. В результате телепорт разорвало на две части.
— Но вы же тогда сказали, что прочно укрепили энергетические нити.
— На тот момент я так и думал. Но позже понял, что кое-что все-таки упустил. И это вышло боком.
— Но теперь, слава всем местным богам, все позади!
— Рано радоваться. Нам нужно в целости и сохранности добраться до Анилле. А путь до нее немаленький. Поди, верст четыреста.
— А разве теперь это проблема? Вас от женщины не отличишь. А я… я, наверное, прикинусь кем-то вроде вашего слуги.
— На Дарне запрещено иметь личных слуг-мужчин.
— Да? Не заметил. Меня вообще сексуальным рабом хотели сделать.
— Ты оказался на окраине цивилизованного мира, а в таких местах, сам знаешь, законы обычно толком никто не соблюдает.
— Это точно. А вы, кстати говоря, под личиной чьей-то важной особы скрываетесь? Какая-то жрица какого-то Ордена?
— Жрица Ордена Шиину. Это нечто вроде всемирных хранителей порядка. Понимаешь, после произошедшего несколько десятилетий назад, Дарн погряз в хаосе. Нужно было предпринять кардинальные действия, чтобы навести хоть какой-то порядок. Так и создали Орден Шиину.
— Это после того события, когда вымерло все мужское напселение? Интересно, что это было? Местные говорят, что на небе появилось какое-то свечение, а потом мужчины стали резко умирать.
— Что-то нарушилось в энергетическом балансе мира. Тут подобные вещи происходят раз в несколько сотен лет. До того события Дарн был на уровне развития как наша Земля в веке эдак восемнадцатом. Мир был патриархальным, женщинам отводилась второстепенная и зачастую посредственная роль. Кроме домашнего хозяйства, на них больше ничего не лежало. И тут вымерли почти все мужчины. Женщины оказались в сомнительном положении. Ничего толком не умея, они портили все, к чему только не прикасались. Все покатилось кубарем, наступил голод, и Дарном быстро овладел хаос. Оставшихся в живых мужчин стали притеснять, сделали из них рабов. Благо в скором времени к власти пришел Орден Шиину и навел хоть какой-то порядок. Именно им были отменены все существующие доныне границы государств, и Дарн раздробился на мелкие города-общины. Ввелась новая всеобщая религия, приверженцы же старых конфессий и культов подверглись гонению, а позже — просто презрению. Мужчин же обязали только на одну работу — осеменение. Но убивать и издеваться над ними строжайше запрещено.
— Запрещено, но не всеми чтимо, — вставил я. — Я вот, к примеру, попал в лапы к неким Кровавым Львица, которые промышляли ловлей и продажей мужчин. Вы представляете, меня поймали и выставили на продажу, как какого-то барашка!
— Да, понимаю. Как я сказал, на окраинах цивилизации далеко не все соблюдают законы.
— Может, сообщим об этом вашему начальству, жрицам Ордена Шиину? — предложил я.
— Нет, мы не будем вмешиваться в события другой вселенной.
— Но почему? Мы могли бы помочь. И наказать тех сучек!
— Потому что, во-первых, как показывает практика, подобные изыскания ничем хорошим никогда не кончались. А во-вторых, это противоречит уставу стражей границ. Мы можем вмешиваться только в дела своего мира, но никак ни чужого.
— Печально, но да ладно, — пожал плечами я.
— К тому же у нас есть дела поважнее. Нам нужно поскорее добраться до Анилле.
— Да, и вопрос с вселившимся в меня демоном поскорее решить. А, кстати, насчет демонов: откуда они вообще берутся?
— Это, конечно, тема не одного урока, но я попытаюсь объяснить как можно короче. Чтобы понять природу демонов, нужно оглядеть всю систему в целом. Все, что нас окружает, все что мы видим и ощущаем или даже не ощущаем — действует по определенным принципам. Этакой системе бытия. Любой материальный объект, будь то живое существо или бездушный камень, является энергией в той или иной форме. Даже оболочки миров состоят из нее…
— Это все я знаю, — нетерпеливо махнул рукой я. — Но причем тут демоны?
— Терпение, друг мой, терпение… Я все объясню по порядку, иначе ты ничего не поймешь.
— Хорошо, молчу, — покорно кивнул я.
— Все состоит из энергий разных уровней вибраций. Так вот, высшей формой организации энергии является… — Учитель умолк, в ожидании глядя на меня. — Как ты думаешь, что?
— Ну… Возможно, какая-то сверхмощная и уникальная энергия, — предположил я, ни сколь не озадачившись. Яков Всеволодович, излагая лекции, любил оставлять моменты для полета мысли.
— По сути верно. Но что это за энергия?
— Магическая.
— Нет, — слегка разочарованно покачал головой учитель. — Магия — это созидательная форма энергии, но отнюдь не высшая.
— Тогда что?
— Душа.
— Душа?
— Да. Любая энергия, помимо духовной, обезличена, поэтому и бесцельна. Вернее, лишена конкретной волевой направленности. Только души, орудуя мыслями и действиями, задают направление энергии и определяют ее воплощение. Есть, конечно, еще одно дополнительное понятие души. Некоторыми считается, что душа — это не просто высшая форма энергии, а сгусток высокоорганизованной разумной энергии. Но весомая доля специалистов причисляет разум лишь к одному из атрибутов души. И, знаешь ли, я с ними полностью согласен. Ведь душа без разума существовать может, а разум без души — лишь в редких случаях.
— Так, так… А как же Бог? Ведь считается, что Он — самый высший разум в мироздании, но конкретно про его душу ничего не сказано. Получается, что души-то нет, а разум есть. Или на высший разум это ваше понятие не распространяется?
— Бог, или в другом понимании, — Исток или Абсолют, — это и есть совокупность всех душ.
— А как же тогда искусственный интеллект?
— Что еще за искусственный интеллект?
— Вы разве ничего об этом не знаете? — искренне удивился я. Обычно наставник мне вопросов не задавал. Тем более таких простых.
— Искусственный интеллект… — отрешенно произнес учитель и на миг призадумался, но вскоре нашелся с ответом: — Ты, наверное, имеешь в виду големов, зомби или еще что-нибудь в этом духе. Да, они обладают интеллектом, и, как ты выразился, именно искусственным. Они способны выполнять приказы, даже самовольно мыслить. Но их разум слишком примитивен. Энергия, что делает этих существ разумными, задана заклинаниями мага, а не Истоком. Поэтому полноценным их интеллект считать нельзя. Такое явление мы называем суррогатным разумом.
— Понятно. — Говоря об искусственном интеллекте, я имел в виду нечто иное. Киборгов, например, или сверхмощный компьютер, способный принимать непростые решения. Но, поразмыслив, понял, что все это хоть и выглядит правдоподобным, но пока что относится к разряду научной фантастики. И Яков Всеволодович об этом абсолютно ничего не знает. И вправду, что те же големы, наделенные примитивным магическим разумом, более реальны, чем пресловутый ИИ. Хотя, возможно, в каком-нибудь другом мире все совершенно иначе.
— Так вот, — продолжил Яков Всеволодович, — душами наделены все живые существа всех известных вселенных. Они наполняют миры, вдыхают в них жизнь и задают темп развития. И все души существуют по определенным принципам. Родившись, душа начинает самосовершенствоваться, дабы в конечном итоге достичь просветления. А это возможно только путем постоянных перерождений в разных мирах. Воплотившись в какой-нибудь вселенной, душа набирает опыт и потом возвращается в Мир Душ, где очищается от грехов и готовится к новому воплощению…
— А что такое Мир Душ? Какая-то духовная вселенная? — перебил я учителя.
— Нет. Это абстрактное понятие. Мир Душ — это реальность Истока. Она существует отдельно от всех вселенных и в то же время тесно с ними связана. В ней души как бы отдыхают между воплощениями, упорядочивают накопившийся опыт, пересматривают новые возможности для будущих воплощений.
— Для чего все это? Для какой великой цели душа рождается, проживает тысячи жизней, набирает опыт? Кому все это нужно?
— Ответ на твой вопрос был высказан еще Бернардом Клервосским, одним из основателей ордена тамплиеров. Целью человеческого существования он считал слияние с Богом. После многократных перерождений душа очищается и возвращается к Истоку. Соединяется с ним, становясь одним целым… Но порой случается, что та или иная душа может нарушить привычный ход вещей.
— Откажется перевоплощаться?
— Возможно и такое, но это самый безобидный проступок. Страшнее всего, когда души начинают поглощать другие, более слабые души, вбирая в себя их опыт. Вот именно они и называются демонами.
— Души-отщепенцы, значит, — понимающе кивнул я. — Гнусные воришки, решившие достичь развития легким путем.
— Я бы сказал, маньяки-убийцы. Поглощая чужую душу, демон не просто ворует у нее опыт, но уничтожает навсегда.
— Но почему так происходит? Почему некоторые души пытаются схитрить и начинают убивать?
— А это, друг мой, великая тайна. Догадок много, но вряд ли хотя бы одна из них является истиной. Одними считается, что это ошибки системы бытия Истока, другие — что сам Исток создает демонов, чтобы стимулировать развитие других душ. Иные даже думают, что демоны — следующая ступень эволюции Абсолюта, его естественное развитие.
Чуть позже Яков Всеволодович поведал мне и об устройстве Дарна. Этот мир изрядно отличался от нашего. И не только своей энергетической нестабильностью, но и физической фактурой. Во-первых, здесь нет космоса — того космоса, каким он нам представляется на Земле. Его заменяет некий газ, время от времени излучающий свет или поглощающий его. Ни солнца, ни звезд здесь тоже нет. Только газообразная субстанция, в которой Дарн и другие планеты плавают, как рыбы в аквариуме. И так как газ этот начинает светиться и гаснуть в одно и то же время, то и смена суток на всем Дарне происходит одновременно. Нет никаких часовых поясов, и соответственно, трудностей и парадоксов во времени, связанных с ними.
Климат здесь, кстати, тоже почти всегда неизменен. Пара-тройка месяцев может выдаться прохладными — видимо, помимо смены дня и ночи в газовом космосе протекают еще какие-то процессы. А так практически всегда лето с температурой в двадцать пять — двадцать семь градусов по Цельсию. Случаются и дожди, но редко. И год здесь делится не на двенадцать месяцев, как в григорианском календаре, а на десять. Да и дни на пару часов длиннее земных, но это уже мелочи.
Через шесть дней мы добрались до намеченной цели.
Накануне, как только мы отъехали на безопасное расстояние от поселений, Яков Всеволодович снял с себя морок и теперь пребывал в своем истинном обличии.
Перед нами возвышалась огромная конусообразная башня, наподобие гигантского серого обелиска с немногочисленными круглыми оконцами. Вокруг нее был вырыт глубокий многометровый ров, перепрыгнуть через который, ровно как и перелететь без особых приспособлений, не представлялось возможным. Обрывы по краям крутые, так что аккуратно спуститься вниз тоже не получится. К тому же дно густо утыкано длинными деревянными кольями, на некоторые из которых насажены черепа и грудины скелетов.
— Хорошо устроилась эта Анилле, — присвистнул я. — Она разве не боится, что ее обиталище найдут местные? Такое трудно не заметить.
— Нет. Более того, большинство знает о ее существовании. Но никто даже за десять верст не посмеет приблизиться к ее башне.
— Боятся?
— Да. Анилле пустила о себе дурной слух, что она, якобы, кровожадная колдунья, заживо сжигающая беззащитных путников. Впрочем, не без основания, раньше она так и делала.
— Да? А вы уверены, что только раньше? Сейчас не надумает вспомнить былые деньки?
— Сомневаюсь. Тогда она была молода и экспрессивна. Сейчас повзрослела, образумилась. Все же три с лишним сотни лет вытравили молодецкую дурь. Хотя некоторые страсти в ней так и не угасли, — задумчиво протянул Яков Всеволодович. — Интерес к демонам — одна из них.
— Три сотни? Здешние стражи границ тоже долгожители?
— Конечно, магия продляет жизнь всем.
В следующий миг от основания башни отделилась часть стены, упала плашмя и поплыла к нам. Прямо по воздуху. Достигнув края рва, остановилась. Видимо, сработал какой-то магический механизм. Потом я понял, что это вовсе не стена, а мост.
— Вот и приглашение войти. Пошли, — сказал Яков Всеволодович, без страха ступая на слегка покачивающийся в воздухе каменный мост.
