«Синий экспресс» (2)

Нервничать она начала с утра, но пока ей вроде бы удавалось держать себя в руках. Накануне вечером Аврора ужинала с матерью, как делала всегда, когда та приезжала в Париж. Затея Домисиль Кавански с фотосессией на Лионском вокзале пришлась как нельзя более некстати. Поезд, на котором Беранжера уезжала в Дижон, отходил как раз в то время, когда на перроне появилась команда пиарщиков и ЖБМ. Пока шла съемка, Аврора беспрестанно смотрела на часы. Она расслабилась, только когда поезд на Дижон наконец тронулся. Ничего не случилось: Беранжера и ЖБМ не столкнулись нос к носу на платформе. Пронесло, выдохнула Аврора.

Но когда она толкнула дверь «Синего экспресса», ей показалось, что небеса придвинулись к земле как минимум на десять метров, пошатнув привычный миропорядок. Она мгновенно его узнала – он сидел спиной к ней, за одним столом с Беранжерой. Они разговаривали. К Авроре подошел метрдотель и задал ей какой-то вопрос, которого она не услышала и выскочила из ресторана. За порогом на нее обрушился шум вокзала. Сновали пассажиры, гудели поезда. Вокруг кипела деловитая суета, подчиненная ритму железнодорожного расписания, прощаний и встреч, но для нее жизнь словно остановилась. Она прислонилась спиной к стене и попыталась привести мысли в порядок. Итак, Беранжера опоздала на поезд. И дернула ее нелегкая пойти выпить кофе в «Синий экспресс»! А его та же нелегкая дернула устроить перерыв в этой проклятой фотосессии и тоже отправиться в «Синий экспресс», да еще выбрать столик по соседству с ней! Разумеется, они друг друга увидели. Аврора подавила рвущийся из груди яростный всхлип и совершенно по-детски дважды стукнула каблуком по земле. Затем достала из кармана айфон и отправила матери эсэмэску: «Не разговаривай с ним!» Это было глупо: они уже разговаривали. Аврора отправила еще одно сообщение: «Ничего ему не говори!» И следом еще одно: «Перезвони мне!» Но Беранжера так ей и не перезвонила. Что именно она сказала ЖБМ, чтобы тот отменил все планы и помчался в Бургундию? Он что-то понял. Что-то настолько важное, что плюнул на неотложные дела.

О чем могут разговаривать мужчина и женщина, которые не виделись тридцать лет? О жизни и о детях, о чем же еще. Наверное, мать невольно проболталась: выдала дату ее рождения или ее имя. Хотя нет. Если бы он точно знал, кто она, зачем потащил бы ее с собой? Поехал бы один. Значит, он ничего не понял. Аврора чувствовала: еще немного, и мозг у нее взорвется.

* * *

– Привет, красотка, как дела? – спросил владелец кафе, целуя ее в обе щеки. – Ты к нам надолго?

– Да нет, я проездом. Зашла вот выпить кофе.

– Сейчас принесу. Может, внутрь зайдешь? На террасе холодно.

– Нет, спасибо. – Она заставила себя улыбнуться. – Подышать хочется.

* * *

Она поняла, что все летит кувырком, в тот миг, когда он спросил Макса, сколько времени займет дорога до Дижона. Аврора, как всегда, заказала купе на четверых в вагоне первого класса, чтобы им никто не мешал и они могли спокойно поработать. Какая там спокойная работа! ЖБМ поставил на свободное кресло кожаную сумку с урной, в которой хранился прах Пьера, – до сих пор он не выпускал его из рук, не доверяя нести даже своему водителю. Они с Авророй открыли ноутбуки и начали составлять отчет по итогам ее телефонных звонков в Англию и Россию, которые она сделала, пока он фотографировался. Аврора плохо соображала; ЖБМ что-то втолковывал ей, а она пыталась отправить матери эсэмэску – безуспешно, потому что они успели далеко отъехать и сеть больше не ловилась. Все, больше от нее ничего не зависело; повлиять на дальнейший ход событий она была не в состоянии. Дважды переспросив у ЖБМ одну и ту же цифру, она извинилась и пошла в туалет. Закрыв за собой дверь, она обнаружила, что у нее трясутся руки. Она зажмурилась и несколько раз глубоко вдохнула. Бесполезно. Может, это и есть то, что называется панической атакой? Она читала в интернете, что проявлением высшей точки панической атаки является ощущение немедленной смерти. Дрожь не проходила. К ней добавилась дурнота, усугубленная гулом в ушах и нехваткой воздуха; Авроре казалось, что поезд летит вперед с удесятеренной скоростью. Она заставляла себя спокойно дышать, избегая смотреться в зеркало; собственное отражение, которое она уловила краем глаза, показало ей молодую белокурую женщину с безумным взглядом и мертвенно-бледным лицом. Раздался стук в дверь, и чей-то недовольный голос пробурчал: «Эй, тут очередь!» – «Отвали!» – рявкнула она и, пошатнувшись от головокружения, едва успела ухватиться рукой за сушилку. «Сахар… – вслух произнесла она. – Мне срочно нужен сахар!» Она распахнула дверь и направилась к вагону-ресторану. Шагая по вагонам, она то и дело оступалась и, чтобы не упасть, держалась за подголовники кресел, занятых пассажирами. Перед баром вагона-ресторана толпилась очередь. Аврора решительно прошла вперед и тоном, не терпящим возражений, приказала бармену:

– Дайте мне сахару. Поскорее, пожалуйста. У меня приступ гипогликемии. Я сейчас потеряю сознание.

Бармен бросил отсчитывать сдачу очередному клиенту, налил стакан воды и высыпал в него несколько пакетиков сахара, которые профессиональным жестом мгновенно вскрывал один за другим. Он размешал сахар ложкой, протянул стакан Авроре и не спускал с нее глаз, пока она не выпила все до дна. Еще не хватало, думал он, чтобы у него в вагоне-ресторане посетителю стало плохо. Бармен ежедневно молил бога, чтобы ему не пришлось воспользоваться дефибриллятором, прикрепленным к стене на случай внезапной остановки сердца у пассажира: несколько месяцев назад, во время стажировки, ему показывали, как с ним обращаться, и он твердо знал, что ни за что на свете не сумеет правильно воспроизвести всю последовательность действий.

– Вы плохо выглядите, – сказал ЖБМ, когда Аврора вернулась в купе.

Она пробормотала, что с ней все в порядке: наверное, просто «случился спазм».

– Спазм? – переспросил ЖБМ. Судя по всему, он не больше Авроры верил в версию спазма; впрочем, вряд ли хоть один из них сумел бы внятно объяснить, что такое этот пресловутый спазм.

– Ладно, хватит работать, – решил ЖБМ. – Отдохните. Вздремните.

Аврора запротестовала, но слишком вяло. Она придвинулась поближе к окну. ЖБМ накрыл ей плечи своим пальто, и она уснула.

Лиловые тучи над виноградниками, предвещающие на завтрашнее утро густой туман, окрасились по краям оранжевыми предзакатными бликами. Аврора уже не сомневалась, что мать сдастся. Ей не устоять перед ЖБМ. Это вопрос минут. Она перевела взгляд на двери гостиницы, куда он недавно зашел. Сейчас он уже встретился с Беранжерой. Скоро он обо всем узнает. Тайна, которую она хранила всю жизнь, рухнет за пару секунд – так на бирже обваливаются акции компаний, основанных столетие назад: стоявшие прочно как скала, они за одно утро биржевой паники обращаются в пыль. Официант принес ей кофе. Аврора высыпала в чашку сахар и медленно размешала его ложкой.