Глава двенадцатая

Судебная медицина США

Если бы Иоганн Бонн ознакомился бы с со-временной системой организации судебно-медицинской экспертизы в США, то он бы схватился за голову и воскликнул: «Разрази меня гром! У нас триста лет назад было больше порядка!»

Да вот, представьте себе – больше. Городские судьи поручали городским врачам проведение экспертизы, а в особо сложных случаях обращались к университетским профессорам. Так было в Лейпциге, в Нюрнберге, в Гамбурге… Ordnung muss sein потому что оrdnung muss sein.

В США порядка в судебно-медицинской экспертизе нет. Единое государство с разным законодательством в своих структурных единицах о порядке в этой области даже мечтать не может. В одних штатах судебно-медицин-ской экспертизой занимаются коронеры. В других штатах существует централизованная судебно-медицинская служба. В-третьих штатах эта служба разбита по округам, без централизации… А есть еще штаты, в которых окружная судебно-медицинская служба существует наряду с коронерами. Вроде как прослеживается тенденция постепенной замены коронеров судебно-медицинской службой, но этот процесс идет с черепашьей скоростью. И не спешите заявлять, что не в названии дело. Служба коронеров имеет одно огромное отличие от судебно-медицинской службы, как централизованной, так и окружной. В ряде штатов коронерами могут быть лица, не имеющие медицинского образования. Да, представьте себе – не имеющие! И юридического образования им иметь не обязательно. Да и вообще образование для коронера не имеет большого значения, ведь коронеры не принимаются на работу, а избираются на три или четыре года. Если местные жители решат доверить такие функции, как проведение предварительного дознания в случаях подозрения на насильственную смерть и исследование трупов (в том числе и проведение вскрытия), продавцу электрических инструментов, а тот согласится принять полномочия, то… Ну, вы понимаете. К счастью, экспертиза живых лиц в обязанности коронера не входит, ее производят обычные лечащие врачи.

Местное самоуправление – замечательная штука. Кто, как не сами жители, лучше всего знают, что им нужно. Но есть сферы, которые не должны отдаваться «на местный откуп», и одной из них является судебно-медицинская экспертиза. Единая государственная система судебно-медицинской экспертизы настолько же лучше того «лоскутного одеяла», которое существует в США, насколько единая армия сильнее кучи отдельных партизанских отрядов. На сегодняшний день следственная система США включает 3137 округов, каждый из которых обладает соб-ственной юрисдикцией. Цифра впечатляет? Впрочем, в чужие монастыри со своими уставами соваться не следует. Если им нравится, то пусть так и будет… Но мы же не советуем и не навязываем своего мнения, а просто рассуждаем.

В некоторых штатах коронеры проходят краткий курс обучения, но только в некоторых, обратите внимание, а не во всех. То есть в США, в зависимости от штата или округа коронером может быть врач или человек без медицинского образования, но прошедший какую-то специальную подготовку, или же человек без медицинского образования и без специальной подготовки. Представляете, что было бы, если бы в Лейпциге или Гамбурге в XVIII веке характер смерти определял бы мясник или сапожник? Такое вообще представить невозможно. Скорее уж солнце начнет всходить на севере, а заходить на юге.

Да, разумеется, продавец электроинструментов или владелец похоронного бюро (а они очень часто становятся коронерами) не станет самостоятельно вскрывать труп. Он поручит это дело патологоанатому, оплатит его услуги, а сам в лучшем случае будет наблюдать за процессом. Но формально коронеру никто не мешает взять нож и сделать все самому. Но коронеры не очень-то стремятся проводить вскрытие тела при каждом случае насильственной смерти. Согласно современной статистике коронеры проводят это исследование только в 44 % случаев, а в 56 % случаев ограничиваются наружным осмотром. Выводы можете сделать самостоятельно.

Надо сказать, что привлечение к судебно-медицинской экспертизе практикующих врачей и патологоанатомов в наше время не очень-то и оправданно. Да, разумеется, все врачи во время обучения изучают судебную медицину и обязаны разбираться в ее основах. Но современный уровень развития судебно-медицинской науки настолько высок, что требует узкоспециальной подготовки. И окулисты, и урологи являются хирургами, но окулистов не приглашают оперировать паховую грыжу, а урологи не занимаются удалением катаракты. Так почему же считается, что семейный врач может освидетельствовать избитого человека на том же уровне, что и судебный медик? А может ли патологоанатом заменить судебного медика? Вроде бы у них в работе много общего, да не совсем. Основу работы патологоанатома составляет диагностика болезненных состояний. Когда патологоанатом проводит вскрытие, он ищет ответ на вопрос: чем болел этот человек и от какой именно болезни он умер. У судебного медика совершенно иная задача – он должен установить, был ли убит этот человек и, если да, то как именно. Чувствуете разницу?

О мышлении тоже забывать не стоит. Вспомним хотя бы Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Ватсон – врач, бывший армейский хирург. Он имеет практику в Лондоне, столичном городе, где врачей навалом и конкуренция высока. Он пишет свои рассказы хорошим слогом (да, разумеется, писал их Конан Дойль, но у нас пример с его персонажами). То есть Ватсон – не идиот, он довольно умный человек. Но при этом практически все его выводы относительно преступлений оказываются неверными. А вот Шерлок Холмс никогда не ошибается. Да, Холмс – гений, но главная причина не в разных коэффициентах интеллекта, а в том, что мышление у Холмса и Ватсона разное. Говоря современным языком, мозги у них по-разному заточены. То же самое можно сказать, сравнивая патологоанатомов с судебными медиками.

Есть у американского «лоскутного одеяла» еще один огромный недостаток. Подобная разобщенность препятствует обмену опытом и выработке единых стандартов. Нужно ли объяснять, насколько важно и то, и другое? Наверное, не нужно.

Вот что писал о состоянии судебной-медицины США в 1953 году британский профессор Кейт Симпсон, считающийся основоположником судебной стоматологии: «Америка умудряется сочетать и глубокий интерес, и результаты огромного и богатого опыта с безнадежно отсталой системой и организацией судебной медицины, давать на высоком академическом уровне теорию судебно-медицинской экспертизы и одновременно беспомощно разводить руками, говоря о поразительных дефектах еще действующей древней системы коронеров. Ничего подобного не встречается теперь в Европе. В США старая система коронеров сохранилась в наиболее древней форме на большей части их территории».

За шестьдесят с лишним лет мало что изменилось. Резкая характеристика Симпсона сохранила свою актуальность до наших дней. Давайте посмотрим, как шилось «лоскутное одеяло» судебно-медицинской экспертизы США.

Коронеров в Америку привезли английские колонисты. На благодатных почвах Нового Света коронеры хорошо прижились и сохранились до наших дней. Долго обсуждать коронеров былых времен нет смысла. Достаточно сказать, что экспертизы, которые ими проводились, были примитивными, непрофессиональными.

Вот классический пример экспертизы трупа с явными следами насильственной смерти, которая проводилась в середине XIX века. Случай вымышленный, он взят из романа Майн Рида «Всадник без головы», но нас же интересуют не имена и фамилии фигурантов, а то, как все оно происходило, а уж это Майн Рид описывал качественно.

«Прислушиваясь к тому, что говорит Зеб Стумп, все внимательно рассматривают труп.

Он прострелен в двух местах: одна пуля попала выше области сердца, другая прострелила грудную клетку как раз над брюшной полостью.

Все взоры сосредоточены на нижней ране; вокруг простреленного отверстия запеклась кровь. Мягкая ткань блузы пропитана кровью.

Верхняя – это даже не рана, а просто небольшая дырочка в ткани, величиной с горошину, издали почти не заметная. Вокруг нее совсем нет крови».

Давайте прервем чтение «протокола» и вспомним то, что писал в своем трактате отец-основоположник Амбруаз Паре. Нижняя рана получена при жизни, а верхняя – уже после смерти, верно? Была бы она прижизненной, из нее вытекло бы некоторое количество крови.

Читаем дальше.

«– Это, – говорит Зеб Стумп, указывая на верхнее отверстие, – не имеет значения. Вы видите, что крови здесь нет, а это доказывает, что пуля попала уже в труп. Это я пустил ее ночью у обрыва. А вот вторая – это уже другое дело. Это и была смертельная рана. И если я не ошибаюсь, то вы найдете эту пулю здесь. Надо сделать надрез и посмотреть.

Предложение старого охотника не встречает возражений. Напротив, сам судья приказывает извлечь пулю.

Веревки развязаны, гетры расстегнуты, и труп снимают с седла.

Он кажется очень твердым, деревенелым – руки и ноги его совсем не сгибаются. Но все же он очень легок, как будто весь высох, – его вес почти не превышает вес мумии!

Его бережно кладут на траву. Несколько человек молча склоняются над ним. Сэм Мэнли исполняет роль главного хирурга. По распоряжению судьи он делает надрез вокруг раны – той, у которой запеклась кровь.

В левом легком находят то, что искали. Острие охотничьего ножа касается чего-то твердого. Это похоже на свинцовую пулю. Так и есть!

Надрез проводится через ребра к легким.

Пулю вынимают, обтирают и передают присяжным.

Несмотря на то что она поцарапана винтовой нарезкой ружья, несмотря на зазубрину там, где она ударила по ребру, на ней все еще можно различитьизображение полумесяца и буквы "К. К. К." <…>

– Как вы это объясните, мистер Стумп? – спрашивает защитник.

– Да что тут говорить – дело простое! Всякому молокососу должно быть ясно, как день, что эта пуля убила молодого Пойндекстера».

Обратите внимание на никуда не годное качество описываемой судебной экспертизы. Даже ребенок поймет, что эта пуля убила молодого Пойндекстера? А что если молодой Пойндекстер умер по другой причине? Может, смерть была вызвана отрубанием головы, а рана в груди была всего лишь тяжелым, но не смертельным ранением? Даже в том случае, если бы пуля попала в сердце, следовало осмотреть шею трупа и исследовать рану, оставшуюся после отделения головы. И почему труп не был полностью раздет? Что если какой-то коварный индеец убил молодого Пойндекстера отравленным шипом кактуса, вылетевшим из духовой трубки? Что бы сказали о такой «экспертизе» (кавычки здесь к месту) Амбруаз Паре, Иоганн Бонн и Сун Цы? Ничего хорошего не сказали бы, ясное дело.

Но давайте поговорим о хорошем – о настоящей судебной медицине и о ее развитии в США.

Впервые эту науку, называвшуюся в то время медицинской юриспруденцией, начали преподавать в Пенсильванском университете в конце XVII века. Пионером американской судебной медицины считается известный врач Бенджамин Раш, опубликовавший в 1811 году сборник лекций по медицинской юриспруденции, который считается первым судебно-медицинским трактатом в истории США.

Раш занимался много чем, начиная с политики и заканчивая химией, но в историю он вошел в качестве отца американской психиатрии. Трактат «Медицинские исследования и наблюдения за болезнями мозга» был поистине революционным для второй половины XVIII века (впервые он был опубликован в 1789 году, а затем неоднократно переиздавался). Революционность заключалась в том, что Раш считал психические болезни следствием каких-то нарушений в организме, а не проявлением чего-то мистического. Он объяснял, что люди с нарушениями психики являются больными людьми, нуждающимися в лечении и гуманном отношении. До Раша в Соединенных Штатах никто такого не заявлял. Кстати говоря, склонность к совершению преступлений Раш также считал болезнью. Более того, он считал болезнью, а именно чем-то вроде легкой врожденной формы проказы, и темную пигментацию кожи. По мнению Раша темнокожих можно было при помощи лечения превратить в белых (и поверьте, что это не анекдот, он действительно так считал).

Судебная медицина не была «коньком» Раша. Можно предположить, что он читал лекции по этому предмету «постольку-поскольку», потому что в таком передовом университете, как Пенсильванский, они должны были читаться. Сборник лекций Раша примечателен лишь тем, что это был первый опубликованный труд в истории американской судебной медицины. Широтой и глубиной лекции Раша не отличались, и изучать по ним предмет было не очень сподручно.

Первый американский учебник по медицинской юриспруденции, причем довольно толковый учебник, написал профессор медицинской юриспруденции Западного медицинского колледжа (штат Нью-Йорк) Теодрик Ромейн Бек. Труд под названием «Элементы медицинской юриспруденции» («Elements of Medical Jurisprudence») вышел в 1823 году и неоднократно переиздавался, в том числе и в Лондоне, что свидетельствует о его высоких достоинствах.

Бек занимался разными медицинскими науками, начиная с фармакологии и заканчивая психиатрией и статистикой, но медицинская юриспруденция стояла у него на первом месте, и это становится понятно сразу же, как только начинаешь читать «Элементы». Стараниями Бека Фэрфилдский медицинский колледж, в котором он с 1826 по 1836 год был профессором медицинской юриспруденции, стал флагманом американской судебной медицины. Жаль только, что в 1840 году этот флагман пошел ко дну – закрылся, не выдержав конкуренции с другими учебными заведениями, обильно расплодившимися в штате Нью-Йорк.

Был в США и еще один отец-основоположник. Звали его Исаак Рэй, и занимался он психиатрией, одной лишь психиатрией и ничем, кроме психиатрии. Такая концентрация принесла замечательные плоды. Рэй создал судебную психиатрию – важнейший раздел судебной медицины.

«Можно подумать, что до него этим вопросом никто не занимался!» – скажут сейчас некоторые читатели, вспомнив хотя бы Иоганна Вейера.

Занимались, конечно же, занимались, но одно дело изучать какие-то частные проблемы, а другое – создать новую науку, обобщив все имеющиеся знания и дополнив их собственными выдающимися результатами. Образно говоря, Рэй собрал по кирпичикам все, что касалось экспертизы психического состояния, добавил к собранным кирпичам недостающие и построил из них здание судебной психиатрии. Пожалуй, в истории американской медицины ХIХ века (всей медицины в целом, а не только судебной!) нет более известного труда, чем «Трактат о судебной психиатрии» («A Treatise on Medical Jurisprudence of Insanity») Исаака Рэя, впервые опубликованный в 1838 году.

Судьба отца – основоположника судебной психиатрии является иллюстрацией к пословице «не было счастья, да несчастье помогло». Получив образование в Медицинском колледже штата Мэн, также известном как Колледж Боудойн, Рэй попытался практиковать в Портленде (том, что в Мэне), но дела у него пошли плохо. Возможно, виной всему была самонадеянность молодого врача, попытавшегося конкурировать с маститыми коллегами, имевшими многолетний стаж в этом крупнейшем городе, неофициальной столице штата. Когда стало ясно, что в Портленде ничего хорошего ожидать не стоит, Рэй переехал в небольшой прибрежный городок Истпорт. В Истпорте дела пошли неплохо, но не так, чтобы загрузить Рэя «под завязку». Свободное время ему хотелось использовать с пользой, и он занялся психиатрией, наблюдая за пациентами местного пансиона для душевнобольных. Здесь же, в Истпорте, Рэй и написал свой знаменитый трактат… А если бы в Портленде у Рэя все сложилось хорошо, то у судебной психиатрии явно был бы другой отец-основоположник.

Спустя пять лет после публикации трактат Рэя получил рекламу, о которой можно было только мечтать. Известный британский юрист сэр Александр Кокберн («сэр», потому что он был баронетом) использовал «Трактат о судебной психиатрии» в громком судебном процессе над лесорубом Дениэлом Мак-Нагеном, который среди бела дня застрелил на одной из лондонских улиц секретаря премьер-министра Великобритании Эдварда Драммонда.

Вы представляете резонанс? Один из лучших юристов Британии защищает убийцу секретаря премьер-министра! Кстати говоря, умер Драммонд спустя пять дней после покушения, и нельзя исключить, что смерть его была вызвана неправильным лечением, в частности – постановкой пиявок. Но так или иначе, а за убийство судили Мак-Нагена.

На вопрос о причине, побудившей его стрелять в Драммонда, Мак-Наген ответил, что принял того за премьер-министра Роберта Пиля, которого на самом деле хотел убить, и добавил: «Тори из моего родного города заставили меня сделать это. Они преследуют меня повсюду и полностью завладели моим умом, лишив меня воли».

Кокберн построил защиту на невменяемости Мак-Нагена и в подтверждение своей точки зрения то и дело цитировал Рэя. Речи записывались и попадали в газеты. Не только в британские, но и в европейские и американские тоже, ведь процесс, как принято говорить, привлек внимание всей мировой общественности. Доводы защиты поддержали такие известные британские врачи, как Эдвард Монро, сэр Александр Мориссон и Форбс Уинслоу. Монро был главным врачом Бедлама, старейшей британской больницы для душевнобольных, а также ведущим судебным экспертом по психиатрии в Великобритании. Он участвовал примерно в 400 экспертизах психического состояния. Сэр Александр Мориссон, посвященный в рыцари за свои заслуги, был вторым среди британских психиатров после Монро. Его лекции в Королевском колледже врачей в Эдинбурге пользовались огромной популярностью. Форбс Уинслоу, прославившийся своими трудами по судебной психиатрии, считался специалистом, равным Монро. Короче говоря, эта троица составляла элиту британской психиатрии. Исаак Рэй заочно попал в такую компанию, о которой он тогда просто и мечтать не мог.

Итог процесса был подобен взрыву бомбы. Присяжные отклонили обвинение, даже не удалившись на совещание. Вместо виселицы Мак-Наген отправился в Бедлам. Британская общественность негодовала. Королева Виктория написала премьер-министру письмо, выразив свою обеспокоенность по поводу приговора. Высочайшее беспокойство не отменило приговор, а привело к появлению в британском законодательстве так называемого «Правила Мак-Нагена», согласно которому избежать наказания за преступление можно лишь при бесспорном доказательстве невменяемости на момент его совершения.

Значимым событием в истории американской судебной медицины стала публикация в 1860 году «Судебно-медицинского трактата о злоупотреблениях, медицинских показаниях и безумии, содержащего элементы медицинской юриспруденции». Написал его Джон Элвелл, профессор судебной медицины Университета Западного резервного района, который по совместительству был адвокатом. В этом труде впервые в истории США освещалась проблема злоупотребления служебным положением в медицинской юриспруденции, а также проблема врачебной халатности в целом. Трактат Элвелла содержит выдержки из реальных судебных дел, которые автор рассматривал и с судебно-медицинской, и с юридической точки зрения.

После Гражданской войны 1861–1865 годов состояние американской судебной медицины, только-только, образно говоря, вставшей на ноги, резко ухудшилось. Это было обусловлено изменениями политического характера, которые привели к упрощению судопроизводства. Однако после Гражданской войны все резко изменилось. В результате судебная медицина довольно быстро оказалась в плачевном состоянии. Известно же, что создавать трудно и долго, а разрушать легко и быстро. Преподавание медицинской юриспруденции в университетах и колледжах ухудшилось, а в некоторых учебных заведениях этот курс вообще был отменен или же объединялся с другими предметами, что очень сильно сказывалось на качестве преподавания. Кое-где доходило до абсурда – медицинскую юриспруденцию преподавали адвокаты, не имеющие никакой, даже сугубо формальной, подготовки в области медицины.

На столь печальном фоне развитием судебной медицины продолжали заниматься отдель-ные энтузиасты, такие, например, как профессор анатомии Гарвардского университета Томас Дуайт, по праву считающийся основоположником американской судебной антропологии. Он написал ряд трудов, посвященных определению пола, возраста, роста и прочих особенностей по костным останкам. Главным из них является «Идентификация человеческого скелета» («The Identification of the Human Skeleton. A Medico-Legal Study»), вышедшая в 1878 году. А В 1894 году Рэндольф Уиттаус и Трэйси Беккер опубликовали работу под названием «Медицинская юриспруденция, судебная медицина и токсикология» («Medical Jurisprudence, Forensic Medicine and Toxicology»), которая сохраняла актуальность вплоть до Второй мировой войны.

При таком плачевном положении дел отдельные события, совершенно обычные для Европы, становились в США знаменательными. Так, например, в 1867 году в Нью-Йорке было организовано Судебно-медицинское общество, которое активно продвигало принцип, согласно которому адвокат, занимающийся защитой лица, обвиняемого в убийстве, должен иметь некоторый набор медицинских знаний, а врач, выступающий в роли судебного эксперта, должен иметь юридические знания. Жаль только, что это полезнейшее правило вводилось в жизнь туго, и адвокаты, и врачи считали, что им достаточно знаний по своей профессии. Но тем не менее нью-йоркское Судебно-медицинское общество сыграло большую роль в развитии американской судебной медицины. Другим отрадным событием того времени было учреждение в Гарвардском университете должности профессора медицинской юриспруденции. Это произошло в 1877 году. В то время, когда повсеместно преподавание судебной медицины сводилось к минимуму, а то и вообще прекращалось, первый университет США подтвердил важность этой науки созданием профессорской должности! К сожалению, пример Гарварда не оказал влияния на прочие высшие учебные заведения страны.

И только в середине XX века ситуация начала меняться к лучшему. В 1960 году под давлением новых веяний группа из девяти врачей, трое из которых в придачу к медицинскому имели еще и юридическое образование, создала организацию, которая в наше время называется Американским колледжем судебной медицины (American College of Legal Medicine). Эта организация занимается проблемами, которые возникают на стыке медицины и права. А в 1972 году трое энтузиастов, один из которых был врачом, а двое других – адвокатами, основали в Бостоне Американское общество права и медицины. В 1992 году в название общества было добавлено слово «этика», и теперь оно называется Американским обществом права, медицины и этики (American Society of Law, Medicine & Ethics). Общество быстро приобрело известность как организация, занимающаяся вопросами судебно-медицинского образования, а также как издатель двух весьма популярных в научной среде судебно-медицинских журналов: «Журнала права медицины и этики» («The Journal of Law, Medicine & Ethics») и «Американского журнала права и медицины» (American Journal of Law & Medicine).

На сегодняшний день в 15 из 125 медицинских вузов США студенты могут одновременно получить степени доктора медицины и доктора права. Для сравнения – степени доктора медицины и магистра философии можно получить в 113 вузах. Так что в этом направлении нужно работать, работать и работать.

В 1977 году был основан Американский совет по судебной антропологии (American Board of Forensic Anthropology), осуществляющий контроль за деятельностью судебно-медицинских антропологов, их сертификацию, а также взаимодействие с правоохранительными органами по вопросам антропологии. Надо отметить, что судебно-медицинская антропология в США развита гораздо лучше прочих направлений судебной медицины. Об отце американской антропологии Томасе Дуайте уже упоминалось выше. Не меньший вклад в развитие судебной антропологии внес Уилтон Мэрион Крогман, труд которого под названием «Скелет человека в судебно-медицинской практике» («The Human Skeleton in Forensic Medicine»), изданный в 1962 году, до сих пор является настольной книгой для судебно-медицинских экспертов всего мира.

Состояние современной американской судебной медицины противоречивое. С одной стороны, с научной точки зрения она развивается очень быстрыми темпами, благо условия для этого имеются хорошие. С другой стороны, практическая организация судебно-медицинской экспертизы в США оставляет желать лучшего (и это очень мягко сказано). Получается интересная, а если уж говорить начистоту – то весьма удручающая ситуация. Возможности велики, но используются в полной мере они далеко не везде. Стремление к тому, чтобы все судебно-медицинские экспертизы проводились квалифицированными специалистами, имеется, но несовершенство законодательства этому препятствует. Как говорится – и рад бы съесть, да зубов нет.

Итог сказанному такой – в США отсутствует единая система судебной медицины и это сказывается на качестве судебно-медицинской экспертизы.