Финал. Язычество и христианство: трансформация мифа

«Воспитание в домах Двух Чаш» – ирландский текст Позднего Средневековья, в котором зафиксирован прямой вызов язычеству со стороны христианства. Энгус, бог – покровитель влюбленных, и Мананнан, бог моря, принадлежат к божественной расе Племен богини Дану. Но в тексте оба бога признают, что христианский Бог обладает гораздо большей силой, чем любое из языческих ирландских божеств.

Еще в VII веке н. э. были записаны ирландские предания, в которых сопоставлялась языческая и христианская вера, с неизбежной победой последней. Бригита была одновременно богиней и христианской святой. В своем языческом облике она принадлежала Племенам богини Дану и была как одиночным, так и тройным божеством. У нее был широкий спектр функций, в том числе ремесленное производство, исцеление (особенно помощь женщинам при родах) и поэзия; она также была покровительницей молочного и пивоваренного производства. Ее праздник приходился на Имболк, когда рождались новые ягнята.

Бригита является редким примером кельтской богини, которая существует также как христианская святая. В VII веке н. э. монах по имени Когитос написал житие св. Бригиты на латинском языке (Vita Brigitae). Там говорилось, что эта святая была основательницей христианского монастыря в Килдаре в V или VI веке, но она скорее принадлежала легенде, чем реальности. Обращение к Бригите в ранних текстах показывает удивительную смесь языческих и христианских элементов, что задает особое напряжение двух противостоящих систем. Бригита выросла в доме друида, и поскольку она не могла переварить пищу, которую он ей давал, потому что та была осквернена прикосновением руки язычника, она кормилась молоком особой белой красноухой коровы. Масть животного ясно указывала на принадлежность языческому потустороннему миру. Приемный отец Бригиты, друид, признал ее чистоту и приобщился к христианской религии. Он даже выбрал девочке имя (имя ирландской богини) после того, как три христианских монаха явились ему во сне и приказали называть ее Бригитой. Но даже будучи христианской святой, она сохранила некоторые из своих языческих обязанностей, особенно как покровительницы при изготовлении масла и пивоварении.

Если житие Бригиты представляет принятие христианства и его победу над язычеством как мирный и практически плавный переход, такого не скажешь об источниках VII века, например о житии св. Патрика, которому приписывают обращение Ирландии в христианство в 432 году. Его история наполнена эпизодами конфликтов между язычниками и христианами. В частности, Патрику приписывают вызов, брошенный им придворным друидам, советникам короля, которые возмущались пренебрежительным отношением Патрика к их духовным способностям. Особенно выразительная история касается вражды христианского святого с Лукатом, друидом короля Лоэгайре. Тот попытался отравить вино Патрика в Таре во время крупного языческого религиозного праздника и, когда потерпел неудачу, бросил Патрику вызов и предложил испытание огнем, которое выиграл Патрик. Лоэгайре признал превосходство Патрика и принял христианство.

Письменные свидетельства о жизни св. Бригиты и св. Патрика указывают на столкновение христианства и язычества и взаимодействие между ними в середине I тысячелетия н. э., о борьбе между друидами и святыми. Другие свидетельства также подчеркивают связи между старыми религиозными системами со множеством богов и новым монотеизмом. Тринитарная природа христианства – Отец, Сын и Святой Дух – хорошо сочеталась с устоявшимся триадизмом кельтского язычества. Мифы и более ранние культовые символы изобилуют тройными образами, поэтому триединство Бога было удобной и знакомой концепцией, которую христианские миссионеры могли использовать для воздействия на умы язычников.

Переход от язычества к христианству отобразился не только в литературе, но и в искусстве. В Лландаффском соборе в Кардифе есть каменный рельеф XIX века с изображением тройной головы, символа Троицы, который идеально соответствовал образам языческой тройной головы божества. Идею использования аспектов языческой веры в качестве проводников при обращении можно увидеть и в археологических свидетельствах, относящихся к константиновскому периоду, то есть к IV веку. В 1975 году металлоискатель обнаружил клад раннехристианской церковной утвари в римском городе Дуробрива (Кембриджшир). Среди найденных предметов оказались серебряные таблички в форме птичьих перьев, знакомые вотивные предметы, которые не раз встречались в языческих романо-британских святилищах. Однако они были украшены золотом с монограммой «Х-Р», символом, составленным из первых двух греческих букв слова «Христос». Безусловно, эти объекты тщательно соединяли символику старой веры и новой религии, облегчая проникновение последней в языческий мир.

Рис. 79. Витраж с изображением св. Бригиты, XIX век, Баллилинан, графство Лиишь (Ирландия)

Человеческая голова – еще один постоянный мотив мифологии и дохристианского искусства. Но раннехристианские художники тоже были очарованы этим религиозным символом. Головы преувеличенного размера появляются на ирландских крестах VIII–IX веков, подобно головам апостолов, сгруппированных вокруг основания Креста из Муна в графстве Килдар, или Христа на пластине с Распятием из Риннагана, около Атлона. Возможно, наиболее запоминающимся произведением христианского кельтского искусства является одна из иллюстрированных рукописей, замечательная страница «Х-Р» из Келлской книги, написанной в конце VIII – начале IX века. Страница покрыта узорами, в том числе бесчисленными трискелами (тройная спираль, любимый мотив в декорации железного века в Ирландии и Уэльсе). Но доминирует на странице человеческая голова без тела.

Когда император Константин в начале IV века объявил христианство государственной религией Рима, язычество – кельтское или римское – определенно не исчезло в один момент, а продолжало существовать веками. Кельтские мифы, собранные в письменной форме монахами, но основанные на более раннем устном репертуаре местных сказителей, сохранили языческую традицию, которая, несмотря на манипуляции христианских книжников с сюжетами и персонажами, рассказывала немало о далеком прошлом. Некоторые монахи, фиксировавшие мифы в рукописях, возможно, даже воспитывались в среде устного рассказывания историй. Независимо от того, было это так или нет, и несмотря на христианскую адаптацию, исходные мифы Ирландии и Уэльса были сохранены ради исторической хроники страны и создают богатый и красочный гобелен с преданиями о древних богах, сверхъестественных существах, чарах и чудесах, о постоянном вмешательстве духов в человеческие дела. Сила языческой мифологической традиции продолжала проявляться спустя столетия после того, как христианство стало обычным явлением на кельтских землях, и никоим образом не была утрачена под воздействием новой монотеистической веры. Люди, жившие в конце I тысячелетия н. э., вполне могли быть христианами в публичной жизни и одновременно придерживаться многих языческих традиций и представлений.