Нелегко понять общую концепцию кельтского мира мертвых. Подобно химере, образы загробной жизни, кажется, постоянно меняются и варьируются в зависимости от того, какие свидетельства рассматриваются. Потусторонний мир может быть локализован на небе, под землей, в пещере или на острове. В отличие от мира людей, земное время не имеет там никакого значения. Мифологическая литература рисует капризный, непостоянный потусторонний мир, который был одновременно и замечательным, и ужасным. В ирландской традиции духи постоянно вмешиваются в дела живых людей, во благо или во зло, в зависимости от своего каприза. Входы в потусторонний мир были пограничными местами, чреватыми опасностями и риском для жизни. Но в то же время загробное царство представлялось как чудесная земля, изобилующая сокровищами и роскошными праздниками, место, где никто не старится. Валлийские мифы рисуют похожую, хотя и менее красочную картину.

И в Ирландии, и в Уэльсе потусторонний мир был неудобно близок к земной жизни. Предзнаменования и магические символы демонстрировали его родство с миром людей. Но прежде всего обе средневековые традиции рассказывали только о знатных семьях и об их опыте общения с миром духов. Для подтверждения мифологических гипотез археологическими данными необходимо обратиться к материальной культуре доримского железного века, и это, конечно, ставит серьезные вопросы о хронологии. Можно ли предположить, что древние котлы, сброшенные в воду, имели какое-либо отношение к природе магических котлов возрождения, многократно упоминавшихся в ирландской и валлийской мифологиях? Имеет ли щедрое свидетельство о погребальных трапезах в богатых гробницах железного века какое-либо отношение к пирам в ирландских сидах? Как вообще традиции конца I века до н. э. сохранились и дошли до сказителей, а потом и до монахов-книжников, записавших легенды уже в Средневековье? Как и сам потусторонний мир, это ускользающие сюжеты, и однозначных ответов нам никогда не найти.