Воля человека — могущественная сила, причина всех его поступков. Словно рычаг, она движет человеком, а он, в свою очередь, опершись на этот рычаг, делает все, что пожелает. «Дай мне точку опоры, и я сдвину землю», — сказал Архимед. Человек движет землей и небом. Он низвергает с неба князей воздушных и вновь позволяет им властвовать в воздухе. Никто не может лишить человека его воли. Действительно, единственное, чего не в силах совершить ни один старец, — это переменить расположение воли своего послушника. Поэтому всякий старец руководит своим чадом так, чтобы ни в чем не ущемить его воли. Только если послушник до конца предал себя старцу, старец может поступать с ним совершенно свободно, потому что тогда в их сердцах безпрепятственно действует Сам Бог. Но по большей части старец вынужден во всем считаться с волей послушника.

Послушник спрашивает: «Сколько четок мне молиться на правиле, отче?» Старец внимательно смотрит на него, чтобы понять, сколько же на самом деле он хочет. Может быть, три? «Три, дитя мое, — отвечает он ученику, — а там посмотрим». Сейчас он дает ему благословение на три четки, а потом может дать и на триста, и на три тысячи, всегда соответственно желанию послушника. Насколько небо отстоит от земли, настолько может отстоять один ответ старца ученику от другого. Но столь же далеко может отстоять и высказанное желание человека от того, чего он хочет на самом деле. Поэтому не будем обманывать самих себя. Всегда будем пристально вглядываться в то, чего же мы хотим в глубине души. Никто, кроме нас самих, не может преодолеть страшную силу, сокрытую в глубине нашего существа, наше «я».

Ни молитвенное заступничество святых, ни милость Божия не могут нам помочь, если нами овладело какое-то желание. Пусть мы пожелали самой малости, мы не успокоимся, пока не добьемся своего. Таковы мы, люди. Склонись над нами вся Святая Троица, Она ничего не сможет с нами поделать. Воля человека — это такой твердый камень, что его не в силах разбить ни молитвы святых, ни изволение Самого Бога. Это ужасное чудовище, сидящее в нашем сердце. Воля, данная нам для спасения, становится причиной нашей погибели. Спасение и погибель зависят от того, как соотносится наша воля с волей Божией. Наша воля согласна с ней — мы спасаемся, противится ей — погибаем. И что примечательно, в последнем случае все, по видимости, складывается в нашу пользу: воплощаются в жизнь все наши мысли, верования, чаяния, представления. Не задумываясь, мы исполняем свои прихоти. Находятся и оправдания нашему поведению, доказательства собственной правоты.

Наша молитва также не может преодолеть ни волю нашего ближнего, ни даже нашу собственную. Сколько бы я ни молился, если при этом я не хочу спастись, я не спасусь. Поэтому нужно, чтобы мы всегда проверяли себя, были честными, спрашивали себя: ищу ли я спасения всем сердцем? [3, 195–196].

Как только человек чего-то сильно захочет, он уже не находит себе покоя. Пока он не исполнит задуманного, он непрестанно спотыкается, грешит, бьется, страдает, ему кажется, что все идет вкривь и вкось. Но вот человек свое желание исполнил — и успокоился. Однако при этом он потерял исключительную возможность смириться, показать Богу, что он живет ради Него, а не ради себя, он лишился случая сказать Богу: «Господи, я перед Тобой как чистый лист. Пусть пишет на нем десница Твоя!» [3, 192].

☾