Глава 14

Вита

Да где же этот чертов телефон?! Вита рылась на дне своей необъятной сумки, а сердце билось все быстрее, и ощущение тревоги нарастало. Еще в кухне она так испугалась, что едва не упала, когда бежала в прихожую. Что-то случилось! Почему так думала, и сама не знала, но предчувствия ее редко обманывали.

Еще и руки дрожали – все валилось из них. Вот и телефон сначала уронила, а потом уже смогла ответить.

– Доча…

Она плачет, что ли?! Ее мама плачет?!

– Мам?.. – голос Виты дрогнул, а горло сжал спазм. – Мам, что случилось? – кое-как получилось выговорить.

– Доча, с Кирюшей беда… – и мама заплакала, а у Виты оборвалось сердце.

– Что, мам?.. Что с ним? – она уже даже говорить не могла – ком в горле разросся стремительно. Дышать-то было нечем.

– Кирюша в больнице в тяжелом состоянии. Он без сознанияааа, – завыла мама, и у Виты холодок пробежал по спине. Никогда не слышала, чтобы мама так плакала. – Разбился на машине с другом – Петром. Петр умер сразу же…

Тут уже не только холодок по спине, а волосы встали дыбом, и в глазах потемнело.

Петр – одноклассник Кирилла. В этом году они оба закончили школу и собирались год поработать, чтобы заработать денег на учебу. Как же так? Она же Петра знает с ясель, почти как себя начала помнить. У них и разница в возрасте небольшая. А теперь его больше нет?

– Мам, я приеду. Что врачи говорят?

Вита пыталась взять себя в руки. Если и она начнет выть сейчас, то кому легче станет? Никому! Только хуже…

– Он весь поломанный. Пока ничего не говорят. Состояние критическое… – снова слезы.

Вита не могла плакать – мешал все тот же ком, а еще гул в голове.

– …Доживет ли до утра?..

– Мам, я еду…

Все, больше она не могла. Отключилась. А потом заплакала. Теперь, когда мама не могла ее слышать, она себе это позволила.

– Что случилось? Почему ты плачешь?

Вита ощутила легкое касание к плечу, но только и смогла, что потрясти головой. Рыдания душили, а она душила их, стараясь лить слезы беззвучно, хоть и хотелось завыть в голос. И перед глазами стояло смеющееся лицо брата, по которому она так скучала. Она ведь давно уже собиралась поехать домой, но почему же не сделала этого, когда еще все было хорошо?

– Так. Ну-ка, вставай, – сильные руки подхватили ее и подняли с пола, а потом Иван прижал ее к своей груди, и в его рубашку плакать стало чуточку легче. – Все. Успокойся и расскажи, что случилось.

Сразу сделать, как он велел, не получилось. Но постепенно в его руках Вита затихала. Иван же не переставал ее прижимать к себе и поглаживать по спине.

По мере стихания рыданий, она все четче слышала его сердце, и отчего-то ритм его тоже успокаивал, позволял мыслить логически.

– Мама звонила… Мой брат разбился на машине. Сейчас он в тяжелом состоянии, в больнице. И мне нужно срочно уходить.

– Куда?

– Поеду на вокзал, может, успею на электричку. Последний автобус уже ушел…

– Никуда ты не поедешь. Я отвезу тебя сам, – отстранил Иван от себя Виту и куда-то направился.

– Куда отвезешь? Это далеко. Часа три, не меньше.

– Значит, успеем до ночи, – повернулся он на ходу и сразу же скрылся за дверью.

Вита привалилась к стене, чувствуя какое-то опустошение в груди. Она была благодарна Ивану за желание помочь, только вот боялась даже так не успеть. Появился он через пять минут уже полностью одетый и готовый двинуться в путь. Вита так и прождала его в прихожей, не двигаясь с места.

– Поехали? – приблизился он к ней, и немного легче снова стало дышать. Странно он на нее действовал – от него веяло надежностью, и Вита чувствовала себя защищенной.

– Ты толком и не поел.

Говорить было тяжело, и на плечи словно что-то давило. Стоять прямо получалось с трудом. Сейчас Вита чувствовала себя больной старухой.

– Поехали, – взял ее за руку и завел в лифт, который сразу же распахнул двери, едва Иван нажал на кнопку вызова.

– И почему я раньше к ним не съездила?! Ведь давно уже собираюсь… – в отчаянье проговорила Вита.

– А что бы это изменило? – серьезно посмотрел на нее Иван. – Ты не виновата в том, что случилось. Не казни себя.

– Но я бы хоть увидела его…

– И увидишь! – довольно сурово перебил он ее. – Живого. Обязательно!

Вите стало стыдно – и вправду ведет себя так, словно уже похоронила брата. А ведь мама сказала, что он живой и в больнице. Состояние тяжелое, да, но Кирилл не умер. А вот она себя точно ведет, как истеричная дура.

Пробки заметно поубавились, и довольно быстро они выехали за город. А дальше Иван ехал на почти запредельной скорости. И порой Вите становилось так страшно, что даже забывала о цели своей поездки. Но правил он не нарушал, где необходимо было притормаживал. И она была очень благодарна ему, потому что старался он сейчас ради нее.

– Как же твоя работа? – поинтересовалась Вита, вспомнив, что у нее-то завтра выходной, а вот у Ивана вряд ли.

– Я сам себе начальник, так что…

Он не договорил, но и так было все понятно. Ему никто не указ, и сейчас Виту это радовало. Сможет ли сама вернуться к следующей смене – пока даже думать не пыталась. Дальше будет ориентироваться по ситуации. Если что, позвонит Федоту и попробует утрясти этот вопрос. Только вот с Иваном на эту тему говорить точно не хотелось – пришлось бы выкладывать все карты, а к такому Вита не была готова. Не сейчас. Когда-нибудь им придется об этом поговорить, но в более спокойное время и в другой обстановке.

А вот позвонить в дороге ей пришлось. Сначала Свете – предупредить, что уехала к родителям. Пришлось вкратце объяснить подруге ситуацию. Света попросила только, чтобы Вита держала ее в курсе.

Потом Вита позвонила маме – узнать, где она. Мама сказала, что дома, что к Кириллу не пускают, потому что он в реанимации, да и уже поздно – больница в это время для посетителей закрыта.

В половине двенадцатого они подъезжали к дому Виты.

– Не подскажешь, где тут у вас ближайшая гостиница? – буднично поинтересовался Иван.

За весь путь они практически не разговаривали. Он гнал как ненормальный, она была погружена в собственные невеселые мысли.

– Зачем? – удивилась Вита.

– Переночую там, а утром приеду узнать, как дела?

– Не надо никакой гостиницы, – тряхнула она головой. – Переночуешь у нас. Места хватит.

– Это неудобно…

– Глупости! – невольно вспылила. – Даже не пытайся спорить. Пошли.

Во-первых, хотя бы так, но она сможет его отблагодарить, а во-вторых, Вита и себе не признавалась, насколько хотела, чтобы в эти тяжелые часы он был рядом. В том, что дома царит тягостная атмосфера, она не сомневалась.

Дверь им открыла заплаканная Лиза. Сестренка Виты закончила девятый класс и с Кириллом была даже ближе старшей сестры. Но тут, может, еще сыграл роль отъезд Виты год назад – до него крепко дружили втроем, хотя в детстве дрались нещадно, пока не подросли. Мама всегда говорила, что у нее самые дружные дети, а Кирилл считал себя рыцарем и готов был порвать любого, если не дай бог с головы одной из сестер упадет хоть один волосок.

– Витка! – бросилась сестра ей на шею и не смогла сдержать рыданий. – Он умер! Умер… Не могу поверить!..

Первой реакцией стал шок, и только через несколько секунд до Виты дошло, что Лиза говорила о Петре. Господи! Да ведь она же тайно была влюблена в друга брата еще с младших классов, просто грезила им. Какой кошмар! Вита даже представить себе не могла всю степень горя сестры. Мало того, что с братом беда, так еще и детская любовь так вероломно оборвана вместе с жизнью парнишки.

Что сказать – не имела понятия, и потому просто дала сестре возможность выплакаться, показывая взглядом растерянному Ивану на вешалку, чтобы раздевался.

Немного исправила положение мама. Увидев родное лицо таким осунувшимся и бледным, Вите стало совсем плохо. И только мысль, что Иван рядом, немного придавала сил. Видимо, это же заставило и Лизу быстрее успокоиться, а маму – вновь не заплакать.

– Мам, это Иван. Он привез меня сюда. Он мой… друг, – после некоторой заминки представила его Вита.

– Спасибо вам! – пробормотала мама, поспешно обнимая Виту. – Спасибо, что привезли. Она должна быть сейчас тут, с нами…

– Папа где? Как он?

– Папа ничего, держится. Он в комнате, с дядей Колей. Лизонька, выпей валерьяночки, доча. Все ж полегче станет.

Дядя Коля – мамин деверь. С папой они дружат с молодости, с тех пор, как ухаживали за сестрами-близняшками – мамой и тетей Верой. А потом стали дружить семьями, да и свадьбы сыграли с разницей в месяц. И с тех пор почти всегда вместе – и в горе, и в радости, как говорится. Вот и сегодня пришли поддержать, значит.

– Пойдем, малыш, – обняла Вита Лизу за талию, – провожу тебя в комнату. Мам, напоишь нашего гостя чаем?

– Конечно! Пойдемте, Иван, – проговорила мама и в который раз с опаской и даже страхом покосилась на телефон, что находился тут же, в коридоре. – А потом, доча, наверное, устраивайтесь в Кирюшиной комнате на ночлег, хорошо? Поздно уже, нужно поспать, а завтра с утра поедем в больницу, – снова взгляд на телефон.

Вита понимала – мама боялась печальных вестей. Она и от себя-то с трудом гнала подобные мысли, но те продолжали настырно лезть в голову. Впервые приезд домой не радовал ее.

В комнате, которая раньше была их общая, а сейчас стала собственностью Лизы, Вита уложила сестру на кровать, а сама присела рядышком. Она понимала, что сейчас сестре никакая валерьянка не поможет. Она оплакивала свою любовь, выливая горе в слезах. И это, наверное, лучшее, что она могла сделать.

– Как жить дальше и не видеть его? Никогда…

– Я не знаю, – честно ответила Вита. – Но как-то нужно постараться. Жить и за него тоже. Помнить…

– У меня вот тут так сильно болит! – прижала Лиза руку к груди. – Невозможно терпеть, – прошептала, словно боль лишила ее и голоса.

– Иди ко мне.

Вита прижала к себе сестру так крепко, как только смогла. Принялась укачивать как малое дитя. Слова не шли в голову – ее душу тоже разрывало горе. Ведь и она знала Петра с детских лет. Только в отличие от Лизы, не могла поверить в его смерть.

– Лучше думать, что он уехал. Далеко-далеко и очень надолго, – пробормотала.

– Навсегда, – откликнулась Лиза и всхлипнула. А потом затихла.

Вскоре Вита поняла, что сестра заснула. У нее и самой сил не осталось, чтобы что-то делать. Хотелось лечь рядом и тоже отдаться во власть ночи. Ведь только так можно хоть на время, но стереть воспоминания и мысли. Но она не могла, ей нужно было вернуться к Ивану.

От мамы Вита узнала, что брат с другом угнали из гаража покататься машину отца Петра. И никуда далеко ехать не собирались – прав еще не было ни у одного, ни у другого. Катались по дворам. Погода сыграла свою роковую роль – земля была размыта после продолжительного ливня, а котлован, в который ребята угодили, только вырыли и не успели оградить.

На глаза снова запросились слезы, но Вита отогнала те. Нельзя так! Нельзя! С Кириллом все будет хорошо, он обязательно поправится. А они – его родные, сделают все возможное для этого!

Ивана нашла на кухне, в компании мамы и тети Веры. Те сидели с красными глазами, а Иван не знал, куда прятать свои. На миг даже стало смешно, как бы абсурдно это ни звучало. Ну и его растерянность придала Вите сил отправить маму и тетю спать.

– Ты не голодный? – поинтересовалась Вита, наливая себе чай.

Нужно было хоть что-то влить в горло, чтобы протолкнуть дурацкий комок.

– Нет, – раздался его голос издалека, но почти сразу же Иван приблизился и обнял ее за плечи, заглядывая в глаза. В его глазах плескалось сочувствие, а еще уверенность, которую он, видно, и пытался передать и ей. – Ты сильная девочка, и обязательно справишься со всем этим, – тихо произнес. – А я тебе помогу.

– Спасибо! – еще больше расчувствовалась Вита.

Зачем это ему – не понимала, но была ему безмерно благодарна. Она уже забыла все, что происходило между ними раньше. Сейчас перед собой видела совершенно другого человека – надежного, доброго, умного, все понимавшего и, пожалуй, самого лучшего. Как можно в такого не влюбиться? Она не понимала. Как не понимала и того, почему в такой момент думает об этом.

А еще его рука на плече вместе с теплом дарила надежду, и слезы все же заструились по щекам Виты, но то были слезы благодарности.

Вита видела, как устал Иван, да и время уже перевалило за полночь. Сама она тоже держалась с трудом. Сказалось волнение последних часов и длинная дорога домой. А он еще и рулил. Папа с дядей Колей продолжали тихонько беседовать в гостиной. Тетя Вера прикорнула рядом с ними на диване. Мама, скорее всего, ворочалась в спальне без сна – в этом Вита не сомневалась.

– Пойдем спать, – принялась она быстро убирать посуду со стола.

Непривычно было переступать порог комнаты брата без него. Это его территория – подростка, обожавшего рок музыку и компьютерные игры. В комнате царил легкий беспорядок. Хоть брат и не отличался неряшливостью, но мальчишкам не свойственна женская аккуратность. А Кирилл был обычным пацаном, не чуравшимся дворовых драк и посиделок с друзьями, обожавшим риск во всех его проявленияхи западавшим на симпатичных девчонок.

Вот и дорисковался.

Им с Иваном предстояло как-то вместе устроиться на ночлег в комнате брата. Кровать там была одна, но с антресоли папа достал перину – бабушкину, пуховую. Вита решила, что постелет себе на полу.

– Не выдумывай, на полу лягу я, – заявил Иван, когда она перестелила постель на кровати брата и велела Ивану устраиваться на ночлег, а сама принялась стелить вторую постель.

– Еще чего! – встала в позу Вита. – Так я тебе и уступила это шикарное ложе, – даже нашла в себе силы улыбнуться. – Это же бабушкина пуховая перина, я на ней с детства обожаю спать. Когда гости приезжают, это ложе всегда забиваю за собой.

– Ну если так, то ладно, – во взгляде Ивана было столько тепла и ласки, что Вита не выдержала и отвела свой.

Что-то между ними происходило в последние дни, все неуловимо менялось. Она уже давно поняла, что мужчина этот ей сильно нравится. Боялась, что чувство может перерасти в любовь. И на взаимность не надеялась, хоть и в его глазах читала ответные чувства. А может, ей просто виделось то, о чем мечтала в тайне. Вита знала за собой способность надумывать. Вот и тут, скорее всего, надумала себе то, чего и в помине нет.

Сегодня Иван ей здорово помог, поддержал. Но ведь на его месте так поступили бы если не каждый, то многие.

За всеми этими мыслями получилось немного отвлечься от трагедии. Судя по ровному дыханию, Иван уже крепко спал.

– Спокойной ночи, Ваня, – прошептала Вита, просто потому что ей сильно этого захотелось.

А через несколько минут и ее накрыла плотная пелена сна.

Не может быть, чтобы не было места. Нужно просто еще разок проехать по кругу и внимательно осмотреться – обязательно найдется местечко для нее, как всегда находится.

Но отчего же ее ласточка сегодня никак не хочет ехать? Вита жала на педаль газа во всю силу, а машина лишь плавно катилась по ровному и отчего-то блестящему, словно после дождя, асфальту. Но ведь дождя и в помине не было. Даже напротив – с самого утра держится жара, даже кондиционер слабо спасает.

Вот и угол здания. Она его отчетливо видит, но, сколько ни едет, ближе он не становится. А так уже хочется завернуть за него и наконец-то припарковаться: она точно знает – там для нее кто-то освободил местечко. Да и время уже поджимает. Если и дальше так пойдет, то она отстанет от графика…

А куда же делся тротуар, и откуда тут земля, да еще размытая дождем?.. И эта чертова кнопка заела – окно не открыть! Ведь светит солнце…

Паника медленно, но уверенно разрасталась в душе по мере того, как машина все быстрее катилась по склону, что вдруг занял место ровной асфальтированной площадки. Дождь хлестал в лобовое стекло, а слепящее солнце заливало все вокруг бликами. Вита силилась закричать, но даже рта не могла открыть. Страшно было уже так, что на голове шевелились волосы, а руки вцепились в руль в попытке предотвратить то, что стремительно приближалось. Она видела обрыв, и неслась к нему уже с бешеной скоростью. И когда передние колеса нависли над пропастью, получилось закричать – мучительно, протяжно и совершенно дико.

Иван

Он специально забрался в постель первый и отвернулся к стене, чтобы не видеть, как она раздевается и ныряет под теплое одеяло. Он не представлял себе эту девушку в нижнем белье.

Смешливой, хамоватой, храброй, даже безрассудной – какой только ее Иван не запомнил. Но не несчастной и растерянной, какой видел сегодня. И это разрывало ему сердце. Хотелось что-то сотворить, чтобы стереть печаль с ее лица, заставить улыбаться, как прежде. Но ничего сделать он не мог. И уехать не мог – чувствовал, что нужен ей сейчас.

Он слышал ее шепот в ночи, потому что только притворялся спящим. Не хотел мешать ей думать и настраиваться на сон. Дал возможность успокоиться в тишине. Ваня – она его так назвала. Как же это было приятно! Чертовски неповторимо! Его имя в ее устах прозвучало так ласково, что душу затопило тепло, а глаза увлажнились слезами. Еле сдержался, чтобы не кинуться к ней в тот момент и не заключить ее в объятья. Тогда бы он совершил непоправимое, не смог бы сдержать свои желания, скрыть все усиливавшееся влечение к этой девушке.

А среди ночи его разбудил ее крик – низкий, протяжный и леденящий душу. Иван и сам не осознал, как оказался рядом. А уже в следующий момент прижимал ее, судорожно дышащую, к себе.

– Это сон, всего лишь сон, – приговаривал он, пытаясь унять собственное сердцебиение, и не в силах избавиться от мыслей, что через тонкую ткань сорочки чувствует тепло ее кожи, что со сна она пахнет как-то очень особенно вкусно.

Вита потихоньку успокаивалась в его руках, переставала дрожать.

– Этот сон был страшным, – прошептала она ему в шею, обдавая кожу горячим дыханием до мурашек. – Я кричала?

– Да. Твой крик и разбудил меня, – погладил ее Иван снова по спине.

Господь! Он чувствует мягкость ее груди, не скованной бюстгальтером. Это ли не испытание, когда ни на чем другом сейчас не может сосредоточиться?

– Я искала парковку, а потом… появился котлован… Машина катилась туда все быстрее…

– Тише. Не нужно вспоминать, – сделал Иван попытку оторвать ее от себя.

– Нет! – прижалась она к нему еще сильнее. – Давай еще немного посидим так, – тихонько попросила.

– Давай посидим, – улыбнулся он, снова заключая ее в кольцо своих рук. – Только не рассказывай сон, не думай о нем. Так он быстрее забудется. Лучше подумай о другом, о хорошем.

– О чем, например?

Ее голос звучал глухо. Может, потому, что говорила она ему в грудь, и он чувствовал, как ее губы касаются его кожи? Это было похоже на поцелуи – быстрые, даже стремительные. А еще она прижала ладони к его спине, и это тоже можно было отнести к ласке. Мелькнула мысль, что делает все это Вита сознательно, но Иван ее сразу же отмел. Скорее всего, он сейчас выдавал желаемое за действительное. А желал он припасть губами к жилке, что лихорадочно билась на шее, и он это видел в отсветах луны, заглядывающей в окно. А потом проскользить губами вверх, коснуться ее щеки и завладеть губами, чтобы уже не выпускать их, пока не выпьет эту девушку до дна, как ненасытный вампир.

И меньше всего Иван сейчас думал, что момент не самый подходящий для поцелуев и чего-то большего, что находится он в ее отчем доме даже не на правах гостя, я случайного знакомого, предложившего помощь. Он так хотел ее, что все разумные мысли находились где-то далеко. Из последних сил сдерживался и все же не совладал с собой.

Вита замерла в его руках и, кажется, даже перестала дышать, когда губы его все же коснулись ее шеи. И Иван не стал притворяться, что получилось это случайно. Он целовал ее и хотел, чтобы она об этом знала. С трепетом ждал реакции, но не намеревался отказываться от такого удовольствия.

Вита молчала, но он заметил, как сначала напряглась ее шея, а потом сразу же расслабилась. Она даже вскинула голову, подставляя шею, чтобы целовать было удобнее. И Иван воспользовался предложением – воплотил мечты в жизнь. Лишь на секунду замер перед тем, как коснуться губ Виты. Заглянул в глаза, различая их влажный и теплый блеск. Она разрешала ему поцеловать себя, и он понял это без слов.

Конечно же, он целовался раньше, но почему-то сейчас казалось, что делает это в первый раз. Губы Виты были такими мягкими и податливыми, что Иван боялся сделать ей больно. Но страсть бушевала в нем нешуточная и выливалась в поцелуе. Вита же вторила ему с не меньшей страстью, и Иван понимал, что должен остановиться первый, что сейчас она позволит ему зайти дальше. И как же не хотелось этого делать, особенно когда Вита обвила его шею руками, прижимаясь к его губам, впуская язык в рот и переплетаясь с ним своим языком.

Иван забыл, где он находится. Опомнился, когда придавил девушку собственным телом и практически подобрался уже к ее груди.

– Тебе нужно поспать, – пробормотал он.

Никогда еще он не испытывал настолько противоречивые чувства – дикое желание и понимание того, что не может удовлетворить его сейчас. Не здесь, не у нее дома. И не сейчас, когда она наверняка путает благодарность с чем-то еще.

– Нужно, – отозвалась Вита, и в голосе ее Иван прочитал плохо скрытое разочарование.

Но даже оно не заставило его изменить решение. Иначе потом ему будет стыдно за свой порыв, а она… В общем, не важно.

Он накрыл Виту одеялом, стараясь не смотреть на ее едва прикрытую сорочкой грудь, которую так и не успел попробовать на вкус. Но она удержала его за руку.

– Не уходи. Ляг со мной, места хватит. Я боюсь…

– Хорошо, не уйду.

Иван лег рядом с ней и прижал ее спиной к своей груди. Не выдержал и зарылся носом ей в волосы. Втянул ее запах и почувствовал, как слегка закружилась голова. Она пахнет не просто вкусно, а очуменно. Ее запах кажется родным, и хорошо это или плохо – он понятия не имел.

– Спи, малыш, – пробормотал. – Завтра будет новый день, и все у тебя будет хорошо.

– Тебе верю, – откликнулась она и накрыла его руку своей.

Все было странно: он в чужой квартире и городе, эта девушка не просто рядом, а в одной с ним постели… Наверное, все это неправильно, так почему же ему кажется, что только так и может быть?

Иван еще долго размышлял на эту тему, боясь пошевелиться и нарушить хрупкий сон Виты. Она вздрагивала во сне, и тогда он крепче прижимал ее к себе. Ничего лишнего себе не позволил, но порядком измучился от близости ее тела и собственной реакции на него. Уснул уже под утро.