Патрокл знал, что ничего не добьется от мирмидонян на тренировочных площадках, и потому следующим утром позволил им наблюдать за битвой. Они облепили мачты кораблей и, вытягивая головы, в напряженном молчании ждали начала сражения. Когда же грянула битва, принялись скакать и подбадривать греческих воинов, подобно зрителям на гонке колесниц. Патрокл отвернулся с отвращением. С каких пор война стала лишь зрелищем для сильных и молодых мужчин?

Не в силах больше выносить это, он спрыгнул с мачты, вернулся в хижину и окунул голову в кадку с холодной водой. После стоял, уставившись на свое отражение в бронзовом зеркале, стараясь усмотреть в нем истинного себя – пусть это и был лишь вид его собственного лица. Хотя бы теперь, пока никто не видел его, не было нужды сдерживать себя.

Патрокл лег на кровать Ахилла – он не проспал и двух часов за прошедшую ночь, – но едва положил голову на подушку, как ощутил запах его тела – резкий, но не отталкивающий. Рокот голосов снаружи все не стихал. Патрокл закрыл глаза, почувствовал, как погружается в сон, скользит у самой поверхности, и пятна света и тени поплыли по морской глади…

– Патрокл!

Словно пришибленный резким пробуждением, он свесил ноги с кровати. Ахилл позвал еще раз. Первым его желанием было проигнорировать зов. Но Патрокл, конечно, не мог себе этого позволить. Поэтому он тяжело поднялся и поплелся к двери. За то недолгое время, что он проспал, тени кораблей на песке вытянулись. Он прикрыл глаза от солнца и взглянул на Ахилла – темную фигуру в ослепляющем свете.

– Что тебе нужно? – спросил Патрокл – слишком резко, но он ничего не смог с собой поделать.

– Кажется, Махаон ранен. Я только что видел его в колеснице Нестора – так мне показалось, во всяком случае. Не мог бы ты пойти и проверить?

Не мог бы ты… Всякий раз, если их видели другие, он облекал свои приказы в форму просьбы и часто присовокуплял титул. Сиятельный Патрокл… Любезный Патрокл… Не мог бы ты?.. Ничто из этого не могло скрыть того факта, что Ахилл обращался с царским сыном как с мальчиком-посыльным. Но это продолжалось так долго, что Патрокл давно разучился возмущаться.

И вот он уже мчался, лавируя между группами раненых, ковыляющих в сторону лазарета. Воинов с тяжелыми ранами везли на тележках, и всякий раз, когда колесо попадало в ямы, раздавались стоны и вопли. Патрокл видел это и прежде, уже не раз. Но сегодня в воздухе царил пораженческий дух. Обреченность ощущалась в поникших плечах и валкой походке воинов. Но хуже всего – безысходность читалась в их глазах, в любопытных взглядах, которыми провожали его люди.

Так быстро, как только мог, Патрокл свернул с тропы и побежал по узким проходам между хижинами к жилищу Нестора. У ступеней он остановился, чтобы отдышаться, и лишь затем вошел внутрь. Махаон лежал на подушках в дальнем углу, и Гекамеда прижимала белую тряпку к его плечу. Тучному, убеленному сединой, с циничным и самовлюбленным лицом, Махаону было не место на поле битвы. И все-таки он взялся за оружие. Патрокл опустился на колени рядом с ним.

– Как ты?

Махаон отмахнулся.

– Жить буду. Выглядит хуже, чем есть на самом деле… – Он взглянул на Гекамеду. – Сильнее, придави как следует, женщина.

– Может, я помогу?

– Да не нужно, я же не руку потерял. Вот, можешь ту чашу мне передать…

Патрокл потянул носом.

– Крепкое. Ты уверен, что это хорошая мысль?

– Нет, конечно. Хорошая мысль… Мне нужно как-то унять боль. – Он поднял чашу, и глаза его блеснули. – Твое здоровье.

Патрокл бегло взглянул на его рану – довольно глубокая, но с виду чистая – и прошел в жилые покои. Он застал Нестора сидящим возле очага в окружении снятых доспехов. Боги, сколько же ему лет? Семьдесят? Наверное, чуть больше. Патрокл, молодой, сильный и ловкий, готов был провалиться сквозь землю.

– Патрокл! Заходи! – Нестор приподнялся, взял его за руку и попытался усадить в кресло.

– Нет-нет, я могу и постоять. Меня прислал Ахилл, проведать Махаона, но, как я вижу, он под хорошим присмотром, – Патрокл понизил голос. – С ним все будет хорошо?

– Можешь не сомневаться, при нем ведь лучший лекарь в мире – он сам. Мы просто делаем, как он говорит… Ну же, садись.

– Нет, он будет ждать меня.

Нестор улыбнулся.

– Ну не такой уж он тиран…

– Ты думаешь?

– Ты же только пришел.

Патрокл колебался.

– Ну так и быть.

Он принял из рук Нестора чашу с вином. Нестор же поднес свою чашу к губам и сделал несколько больших глотков. Патрокл заметил, как обострились его черты и прожилки на щеках стали темнее. Старик выглядел таким… потасканным.

– Итак, – произнес Нестор, – Ахилл тревожится за Махаона?

– Ну само собой, он…

– Один человек. И Ахилл вдруг встревожился? Знаешь, сколько воинов сегодня погибло? Пока он стоял на мачте и смотрел…

Патрокл раскрыл рот.

– И не говори, что тебе это по душе, потому что это не так.

– Наверное, мне лучше уйти.

– Нет, прошу, – Нестор похлопал по креслу, – уважь старого человека.

Патрокл нехотя сел.

– Ты ведь мог бы и сам…

– Что я мог бы?

– Повести в бой мирмидонян.

– Без Ахилла?

– А почему нет?

Патрокл покачал головой.

– Этого не будет.

– Не будет, если ты этого не предложишь.

– Не в том дело. Он не согласится.

– Откуда ты знаешь? Ты его не спрашивал. Я давно знаю Ахилла – не так долго, как ты, но достаточно. Не думаю, что ему по душе все это, сомневаюсь, что он спит по ночам…

– Еще как спит.

– Мне кажется, он сам загнал себя в угол и не видит выхода.

– Хочешь сказать, это его ошибка, и…

– Я хочу сказать, что не имеет значения, чья это ошибка. Все зашло слишком далеко. Думаю, Ахилл и сам рад бы найти выход. Как знать, может, он еще спасибо тебе скажет…

– Или всадит мне кинжал в живот.

Нестор улыбнулся.

– Только не тебе.

– Хотел бы я разделить твою уверенность… Но я знаю, каково это – убить друга и жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

– Я знаю, я помню. Но пока для тебя все сходится к лучшему.

Махаон вскрикнул в соседней комнате. Оба повернули головы, и Нестор чуть приподнялся в кресле.

В следующий миг донесся голос Махаона:

– Простите. Она наложила припарку.

– Теперь ты знаешь, что чувствуют твои подопечные. – Нестор покривился и снова сел. – Старость, – промолвил он, потирая колени.

– Не знаю, что и сказать.

– Достаточно лишь отбросить их. Не ведаю, что еще заставило бы их отступить… Ты слышал, что они уже подожгли один из кораблей Агамемнона?

– Нет, не слышал.

– Вот… – Нестор поднял большой и указательный пальцы, оставив между ними едва заметный зазор. – Вот настолько они близко. – Он выдержал паузу, но затем потерял терпение. – Что они должны сделать, чтобы он вступил в бой?

– Поджечь его корабли.

– Ну ждать осталось недолго. Только вот после его предательства вам придется в конце концов сражаться в одиночку.

– Он все равно рассчитывает на себя.

– Знаю. – Нестор улыбнулся.

Патрокл растер лицо и, когда вновь поднял глаза, заметил, что старик смотрит на него с интересом, без прежней расчетливости во взгляде.

– Тебе ни разу не хотелось выйти из его тени?

– Я вырос в его тени, я привык.

– Но это не ответ, верно?

Патрокл пожал плечами.

– Возможно, это твой шанс…

– Нет. Нет, прекрати. Если я сделаю это, то сделаю для него.

Повисло долгое молчание. Лишь сплетенные пальцы Нестора выдавали его напряжение. Наконец Патрокл произнес:

– Хорошо, твоя взяла, я предложу ему. Но ничего не могу обещать. А теперь мне действительно пора.

С трудом скрывая свой триумф, Нестор проводил его до двери.

– Да, и вот еще что, – сказал он. – Пусть он позволит тебе надеть свои доспехи.

– Что? Ты точно не в своем уме.

– Если они увидят его на поле боя – или решат, что видят его, – это будет стоить тысячи воинов.

Нестор отступил на шаг и следил, как мысли, точно пчелы в улье, роились в голове Патрокла. Сказано достаточно.

– Что ж, попытайся. – Он положил руку Патроклу на плечо. – Никто другой не сможет.