– Айона нашла не ту девочку.

Я будто впервые смотрю на лицо Эндж – с заостренным подбородком и курносым носом – и откидываюсь назад. Как же я сразу не заметила это удивительное сходство? Я не ошиблась, когда подумала, что своими зелеными глазами она напомнила мне не Айону, а Джилл.

– О чем ты говоришь?

– Она выбрала другую девочку, – повторяю я. – Она думала, что Скарлет – моя сестра, а это была моя подруга Джилл.

Когда-то зеленые, а теперь помутневшие глаза Эндж недоверчиво косятся на меня.

– И как вы это определили?

– У Джилл было такое же заболевание, как у вас, но ее родители ни о чем не подозревали. Она умерла в девятнадцать лет… В том же возрасте, что и Айона! – выдаю я, зажимая рот ладонью.

Некоторое время слышится лишь глухое, хриплое дыхание Эндж. Кажется, что каждый вдох ей дается с трудом.

– Вам плохо? – Я готова взять женщину за руку, заметно дрожащую у нее на колене, но мысль о том, что она сама всему виной, останавливает меня.

– Все нормально, – через силу отвечает Эндж. – Я, пожалуй, пойду.

– Подождите! Я знаю людей, купивших вашего ребенка. Это все меняет! Теперь мы можем обратиться в полицию. Если все рассказать и назвать их, то… – я не договариваю. Сердце готово выскочить из груди.

И что тогда? Значит ли это, что Боб и Руфь знали, кто такая Айона? И мог ли Боб убить ее?

– Тогда детективы выяснят, что произошло с Айоной, – заканчиваю я.

Эндж качает головой и встает.

– Разве вы не хотите справедливости? – Я хватаю ее за рукав. – Надо идти в полицию.

– Нет, – твердо говорит она.

– Почему?! – кричу я.

– То, что я сделала, было незаконно.

– Но речь идет об убийстве! – Я продолжаю кричать, не в силах поверить, что мать, потерявшая двух дочерей, отказывается действовать. – Что может быть важнее, чем посадить убийцу вашей дочери? Настоящего убийцу, – поправляюсь я.

– Я должна многим людям, – произносит Эндж. – Слишком многим.

– И что?

– Ну, и… – Она делает паузу. – Если я признаюсь, у меня не будет возможности отдать долги.

– Не понимаю.

– Я не могу говорить с полицией, – твердит она.

– Вас шантажируют? Те самые люди, которые забрали вашего ребенка? Вы надеетесь, что они помогут вам рассчитаться с долгами?

– Это не ваше дело, – огрызается Эндж.

– Не мое?! Моего брата могут посадить за то, чего он не совершал!

Эндж отворачивается.

– Они платят вам до сих пор? Значит, денег вы хотите больше, чем знать, что на самом деле случилось с вашей дочерью? – спрашиваю я, уже зная ответ.

Если эта женщина не заметила пропажи Айоны за двадцать пять лет, то сейчас ей и подавно нет до нее дела.

– Но вы же понимаете, что сейчас я пойду в полицию? – говорю я, когда Эндж идет от меня через лужайку. – Подождите! – Я бегу за ней.

– Вы не знаете, с кем связываетесь, – Эндж отдергивает руку, когда я пытаюсь ее схватить.

– Вы боитесь, – произношу я, когда она выходит на дорогу, не глядя по сторонам. – Я понимаю, но вам нечего бояться. – Повертев головой по сторонам, я тоже спешу за Эндж, стараясь не отставать от нее. Она проходит в открытую калитку, за которой начинается коротенькая дорожка, ведущая к крыльцу.

– Вы ничего не знаете о моей жизни, – Эндж смотрит на меня округлившимися от страха глазами, взявшись за низкую кирпичную стенку, отделявшую ее дом от соседнего.

– Простите, но мне необходимо поговорить с полицией. Я должна помочь моему брату, и теперь, когда я знаю, что наша семья непричастна к трагедии…

– Моя Айона не была дурочкой, – перебивает Эндж. – Вы сказали, она приняла вашу сестру за мою Скарлет?

– Да, но я точно знаю, что это не…

– С чего она так решила?

– Понятия не имею. Здесь явно какая-то ошибка.

Эндж вцепляется в стенку так, что из-под пальцев летит кирпичная крошка.

– Она ошиблась, но на это имелась причина. Дело в том, что мой ребенок был не единственный, кого забрали на тот остров.

Я делаю шаг назад, и моя правая нога соскальзывает с бордюра на дорогу.

– Была еще одна девочка до того, как забрали мою. Так я и поняла, что это безопасная затея.

Я мотаю головой, отказываясь воспринимать услышанное. Сердце наливается свинцовой тяжестью и колотится внутри меня.

– Похоже, ваша семья не так невинна, как вам хотелось бы, – бросает Эндж, отворачиваясь к двери. – И, может, теперь вы подумаете, прежде чем бежать в полицию?

– Вы это точно знаете? Точно? – срывающимся голосом переспрашиваю я.

Она замирает, вставляя ключ в замок.

В моей голове звенит, но Эндж едва заметно мотает головой, и меня охватывает неимоверное облегчение. Она толкает дверь и перешагивает порог.

– Подождите! – кричу я, следуя за ней. – Как звали вашего социального работника?

Эндж с бесстрастным лицом тянет дверь на себя.

– Скажите, это была Джой? Пожалуйста! – всхлипываю я.

Дверь захлопывается, и я рыдаю от отчаяния.

Я откидываюсь на кирпичную стену дома, закрывая лицо руками. Сквозь пальцы я наблюдаю, как какой-то нищий роется в мусорном контейнере, что-то выуживает и бросает обратно. Из-за слов Эндж мои мысли путаются и носятся в голове так же бестолково, как действует этот бездомный.

Айона нашла не ту девочку.

Да, моя бабушка была социальным работником, но не обязательно тем самым.

Это может оказаться совпадением.

Я зажмуриваюсь, дыша глубоко и медленно, и опускаю руки, подставив лицо лучу солнца, который, подобно стреле, прорывается в просвет между тучами.

Я позвоню Харвуду и перескажу ему все, что мне удалось узнать.

А если я ошибаюсь? Я снова закрываю глаза, пытаясь отогнать эту мысль.

Разговор с детективом раскрутит новый виток расследования, и кто знает, что у полиции может получиться в результате.

Меньше чем через двадцать четыре часа Дэнни могут предъявить обвинение в убийстве. И, пожалуй, единственное, что я способна сделать, чтобы помочь брату, – это вернуться на остров и выяснить правду.