Человек свободен вследствие (per) равновесия между небесами и адом

597. Выше было говорено о равновесии между небесами и адом и было показано, что это равновесие есть равновесие между благом, исходящим от небес, и злом, исходящим от ада, что, следовательно, это есть духовное равновесие, которое в сущности своей есть свобода, потому что оно находится между благом и злом и между истиной и ложью, и что эти вещи духовны; вот почему иметь возможность хотеть благо или зло, мыслить истину или ложь, выбирать одно перед другим есть та свобода, о которой здесь говорится. Эта свобода предоставлена Господом каждому человеку и никогда у него не отнимается, хотя она по происхождению своему принадлежит не человеку, а Господу, от которого она исходит, тем не менее она вместе с жизнью дается человеку как нечто свое (sicut suum), и это с той целью, чтобы человек мог преобразоваться и спастись; без свободы же не может быть никакого преобразования и никакого спасения.

Всякий, кто только одарен рассудком, видит, что человек свободен мыслить благо или зло, искренне или неискренне, справедливо или несправедливо; что он свободен говорить и поступать хорошо, честно и справедливо, но не свободен поступать нехорошо, нечестно и несправедливо вследствие законов духовных, нравственных и гражданских, коими внешний человек его связан. Из этого ясно, что дух человека, т. е. то, что в нем мыслит и хочет, одарено свободой, но что внешнее в человеке, т. е. то, что говорит и действует, не свободно, если только не согласно с законами духовными, гражданскими и нравственными.

598. Человек не может преобразоваться, не будучи свободным, потому что он родится во зле всякого рода, которое, чтобы спастись человеку, должно быть от него удалено, но удалено оно быть не может, если человек не видит его в себе, не сознает его, не перестает хотеть его и, наконец, не гнушается его: тогда только зло удаляется. Этого не могло бы быть, если бы сам человек не находился как во благе, так и во зле, потому что посредством блага он может видеть зло, но посредством зла не может видеть блага: духовное благо, о коем человек может мыслить, им узнается еще с детства из чтения Слова и слушания проповедей, а благо нравственное и гражданское узнается им живучи в мире. Вот почему, во-первых, человек должен быть свободен; во-вторых же, потому что человеку присваивается только то, что делается им по внутреннему чувству (affectio), принадлежащему любви. Многое другое, правда, может войти в дух его, но собственно только в мысль, а не в волю его, а что не входит в самую волю человека, то не становится его собственностью, потому что мысль извлекает все свое из памяти, а воля извлекает все свое из самой жизни.

Никогда нет свободы в том, что не исходит от воли, или, что то же, от чувства, принадлежащего любви. Все, что человек хочет и любит, он делает свободно, из чего следует, что свобода человека и чувство, любви или воле его принадлежащее, составляют одно. Итак, человеку дана свобода на то, чтобы он мог любить (affici) истину и благо, дабы таким образом истина и благо могли стать его собственностью. Словом, все, что не входит в человека свободно (in libero), не остается в нем, потому что оно не принадлежит его любви или его воле, а что не принадлежит его любви или его воле, то не принадлежит его духу, ибо самая сущность (esse) духа человеческого есть любовь или воля: сказано любовь или воля, ибо что любит человек, то он и хочет. Вот причины, по которым человек не может преобразоваться, не будучи свободным.

599. Для того чтоб человек был свободен и мог через это преобразоваться, он соединен – относительно духа своего – с небесами и адом, ибо при каждом человеке есть адские духи и небесные ангелы: через адских духов человек находится в своем зле, а через небесных ангелов он находится во благе, исходящем от Господа; таким образом, он находится в духовном равновесии, т. е. в свободе. Что адские духи и небесные ангелы находятся при каждом человеке, это видно в главе «О соединении небес с родом человеческим», §§ 291–302.

600. Должно знать, что соединение человека с небесами и адом не непосредственное, но посредственное через духов, которые находятся в мире духов; эти-то духи находятся при человеке, но при нем нет ни одного духа из самого ада или из самих небес. Через злых духов, находящихся в мире духов, человек соединяется с адом, а через добрых духов, находящихся в том же мире духов, он соединяется с небесами, вследствие этого мир духов и занимает среднее место между небесами и адом и образует тут между ними равновесие. Что мир духов есть среднее место между небесами и адом, см. об этом главу о мире духов, §§ 421–431, а что тут самое равновесие между небесами и адом, см. об этом предшествующую главу, §§ 589–596. Из этого теперь видно, откуда происходит человеческая свобода.

601. Скажу еще несколько слов о духах, приставленных (adjuncti) к человеку: целое общество может сообщаться с другим обществом или с одним духом, где бы он ни был, через посланного от себя духа; этот дух называется послом (subjectus plurium). Точно так и соединение человека с обществами на небесах и с обществами в аду совершается через духов, приставленных к человеку из мира духов.

602. Должно под конец упомянуть о врожденном человеку понятии (de insito) о жизни его после смерти, понятии, образующемся вследствие небесного на него наития: несколько духов из простого народа и жившие в мире во благе веры были приведены в то духовное состояние, в котором они жили на земле, что, если Богу угодно, может быть сделано с каждым, и тогда было показано, в чем состояло их понятие о состоянии человека после смерти. Вот что сказали эти простые духи: когда разумные люди (intelligentes) спрашивали нас в мире, что думаем мы о нашей душе после земной ее жизни, мы отвечали им, что не знаем, что такое душа. Что же вы думаете, продолжали они, о вашем состоянии после смерти? Мы отвечали им, что будем жить, как духи. Тогда они спросили: что же, по-вашему, дух? Мы отвечали: дух есть человек. На вопрос их, откуда мы это знаем? Ответ наш был: мы знаем это потому, что оно так есть. Разумники дивились, что такая вера живет в народе, а что в них ее нет. Из этого ясно, что в каждом человеке, не отлученном от небес, есть врожденное понятие (insitum) о жизни его после смерти. Это врожденное понятие не от иного источника, как от наития с небес, т. е. от Господа через небеса и через посредство тех духов, которые в мире духов приставлены к человеку. Это понятие свойственно тем, в которых свобода мышления не подавлена наперед принятыми, потом утвердившимися понятиями (prinsipiis) о душе человеческой, вроде тех, что она только одна мысль или какое-либо одушевленное начало, местопребывание которого в теле, меж тем как душа есть только жизнь человека, а дух есть самый человек; земное же тело, в которое он облечен на земле, есть только орудие, посредством которого дух этот, т. е. самый человек, приспособляясь к миру природному, действует в нем.

603. Все, что в этом сочинении сказано о небесах, о мире духов и об аде, покажется темным для тех, которые не находят удовольствия в познании истин духовных, но ясным для тех, которые находят в этом удовольствие, и в особенности для тех, кои любят (sunt in affectione) истину ради истины, т. е. за то, что она есть истина, ибо все, что человек любит, входит вместе со светом в понятия духа его, в особенности же когда любимый предмет есть истина, ибо всякая истина есть свет.