Глава 24

Полицейский, дежуривший у дверей, стоял к ней спиной. Просто выполнял свои обязанности, вот и все. Джо он был не знаком: кажется, в участке они не сталкивались.

Больше никто не входил к ней в палату, часов на стене не было, и ей оставалось только догадываться, сколько сейчас времени. Джо даже представить себе не могла, каково сейчас приходится Полу с Амелией: их наверняка не пустили обратно в дом, так что они, вероятно, сидят в участке, а может, у кого-нибудь из тех друзей, что были на веселой вечеринке брата. Казалось, с того вечера прошли годы, хотя на самом деле – всего несколько дней. Тогда, на вечеринке, Джо больше всего злило то, что ее отстранили от дела Дилана Джонса и что репутация Бена никогда ни от чего не страдает. Ей и в страшном сне не могло привидеться, что она окажется здесь, в такой ситуации. Что Бен, при всех страданиях, которые он ей причинил, будет…

Джо закрыла глаза, снова пытаясь побороть слезы.

Неужели она действительно не стала вызывать полицию после того, как нашла тело Бена? Джо попыталась вспомнить, мысленно вернуться к этим моментам – после того, как она выбрела из кухни. Может, она и не звонила. А раз они все равно приехали…

Не могли же они правда считать, что она в чем-то виновна? Это просто абсурд. Джо попробовала поставить себя на место следователя. Какая у них версия? Что она убила Бена и в его машине увезла куда-то племянника? Что за нелепица.

Проблема в том, что жизнь иногда абсурдна – как частенько говаривал сам Бен. Иногда следователю достаточно знать лишь «что» и «где».

И, преодолевая собственный скептицизм, Джо осознала: тактика допроса, которую выбрал Кэррик, не должна была так уж ее удивить. При убийствах детей в девяти случаях из десяти преступником оказывается кто-то близкий к семье. Приемные родители, дядя, брат, сестра. Надежный (или не очень надежный) друг. Джо отлично понимала, от чего отталкивается Кэррик и почему он хочет, чтобы она оставалась здесь. Потому что вообразить себе альтернативные версии еще труднее. Что нападавший сознательно выбрал именно дом ее брата. Выбрал в качестве жертвы Уилла – племянника одного из следователей.

И ведь Кэррик прав. Ее действительно слишком многое связывает с этим делом. И так было с самого начала. Стрэттон, может, и спесивый индюк, но ведь и он тоже это видел. С тех пор как ее перебросили сюда из управления Эйвона и Сомерсета, несчастья шли за ней по пятам, словно вонь гниющего трупа, и все это – из-за ее прошлого, прямо начиная с ее первой детской ошибки. Той самой ошибки, которую Джо всегда старалась считать незначительной, в то же время в глубине души понимая, что проявила тогда малодушие: преспокойно пошла себе по своим делам, когда человек в клоунском наряде у нее на глазах уводил Дилана Джонса. Казалось, она носитель и источник какой-то инфекции. А все вокруг просто пытаются держаться от нее подальше. И они правы.

Даже Салли Каррутерс оказалась втянута в это дело. Пожилая женщина, которая вполне заслужила спокойную старость без допросов в полицейском участке. А теперь все дела о пропаже детей, случившиеся за последние тридцать лет в радиусе пятидесяти миль от ее дома, будут пересматривать на предмет потенциальных привязок к Стивену Каррутерсу. Завертятся колеса следствия: полицейские будут проверять все места, где когда-либо работал Каррутерс, вероятно, проведут там раскопки – и неважно, найдется ли там записка-признание или нет. И эти колеса раздавят бедную Салли Каррутерс. Ей придется нанять адвоката, может быть, продать на аукционе все, что осталось от дома. По крайней мере, людям вроде Трента, Берджесса, Мэтьюза назначали измеримые сроки, которые можно сократить. А Салли не найдет успокоения до самой смерти, хотя она повинна только в том, что пыталась учить детей игре на фортепиано и когда-то влюбилась в парня, который, вероятно, был замечательным, но потом оказался с проблемами.

Все эти переживания насчет Салли Каррутерс не помогут ей найти Уилла. Стивен Каррутерс больше не охотится на детей. Дилан Джонс остался в прошлом, его тело навсегда упокоилось, где бы оно сейчас ни находилось.

Ей надо сосредоточиться на текущем моменте. Собраться с мыслями, рассуждать как детектив. Что я упускаю из виду? Она не винила Кэррика за его выводы. Его там не было. Но она-то была. Она видела этого человека, пусть и мельком. Но ведь это был просто человек. Мужчина. Не какой-то призрак, чудище, монстр. И Найл тоже видел человека. И Уилл. Джо резко села на кровати.

Спальня Уилла находится рядом с гостевой комнатой, где ночевала Джо. Из окон этих комнат открывается почти одинаковый вид. Джо помнила, что боковую калитку из ее окна увидеть нельзя: обзор закрывает крыша и пристроенная оранжерея. Значит, если Уилл кого-то видел, этот кто-то подобрался к дому с задней стороны и прошел через сад. Иначе зажегся бы фонарь безопасности. А в той стороне, за домом, ничего нет, кроме…

У Джо побежали мурашки по коже. Полицейские наверняка сразу же зашли к Салли, ведь они должны постучаться во все соседние дома. Хейди говорила, что у них группа кинологов с собаками. Но если Кэррик отталкивается от предположения, что преступник воспользовался машиной Бена… вообще каким-то автомобилем…

И потом, запах Уилла наверняка можно обнаружить в любом уголке сада.

И… господи – река, ограда… прошли ли они дальше? Там же дикие заросли. Полицейские могли просто проглядеть сарай.

Джо глубоко вздохнула, пытаясь сохранять спокойствие. Рассуждать логически. В тот вечер, когда у Пола была вечеринка, Салли заходила в сарай. Кормила кота, по ее словам. Но почему в темноте? Она ведь пожилая женщина, может оступиться. Зачем рисковать?

Джо понимала, что не в состоянии сейчас ясно мыслить – то ли из-за лекарств, то ли из-за сотрясения мозга, то ли просто из-за хаоса последних дней. Она закрыла глаза, пытаясь разобраться в тревожных совпадениях и бесконечных сложностях расследований, ее отношений с Беном, тела, которое принадлежало не Дилану, Алана Трента и жестокого бледного создания, которое отец Найла считал выдумкой сына.

Вся эта сумятица сигналов, блуждающих у нее в сознании, вдруг стала складываться в нечто новое. Джо видела это нечто смутно, словно лицо за окном, покрытым каплями дождя, или глаза за маской. И хотя Джо понимала все не до конца, теперь она знала, где найти похищенного племянника.

Она прошла к двери. Открыла ее. Полицейский обернулся. У него было до невозможности свежее личико.

– Извините, мэм, – произнес он. – Детектив Кэррик сказал, что вы должны оставаться здесь.

– Мне надо с ним поговорить. Можете ему позвонить?

– Извините, мэм… У меня нет его телефона.

– Тогда просто в уголовный отдел.

– Я могу спросить у сержанта. Он через несколько минут сюда поднимется.

Джо покосилась на его знаки различия и именной бейдж.

– Констебль Оуэнс, – произнесла она, – прошу вас сделать это сейчас же.

Тот связался по рации с неким сержантом Франкелем.

– Скажите, что у меня важное дело, – попросила она.

– Сэр, – сказал полицейский в микрофон, – тут детектив в больнице, та самая… хочет поговорить с кем-нибудь из уголовного отдела.

Джо услышала ответ сержанта:

– У нас тут и так все по уши в работе. Потом с ней кто-нибудь поговорит.

Оуэнс с извиняющимся видом поглядел на нее.

Джо хотелось заорать, но она просто двинулась вперед по коридору.

– Мэм, вы не должны… – окликнул ее констебль. – Пожалуйста, остановитесь. Остановитесь сейчас же.

Джо дошла до лифтов и нажала кнопку.

– Мэм, прошу вас пройти со мной.

Он нагнал ее, слегка дернул за рукав, но Джо не поддалась.

Открылись двери лифта, и она протиснулась в кабину, где уже стоял санитар с каталкой, на которой громоздилась стопка белья, и молодая пара с детским автомобильным креслом. Вид у Оуэнса был не очень-то уверенный. Он тоже влез в кабину, снова включил рацию и сообщил своему сержанту:

– Детектив зашла в лифт.

Сержант, чей голос звучал чуть недоуменно, ответил, что свяжется с уголовным отделом и спросит, как поступить. Джо расхохоталась бы, но она уже начала гадать, как потом из всего этого выпутается.

Лифт остановился на втором этаже, дверцы раздвинулись, в кабину зашел еще один врач. Всем пришлось потесниться. Джо дождалась, когда дверцы начнут смыкаться, и бочком выскользнула наружу. За спиной она услышала окрик констебля: тот так и остался в лифте. Детектив помчалась по коридору, следуя указателям «Запасный выход», пока не добралась до двойных дверей, запертых на засов. Распахнув двери, она оказалась на бетонной лестнице и быстро сбежала на пролет вниз. По пути она попробовала посгибать шею; сочла, что шея работает удовлетворительно, и расстегнула воротник. Еще одна двойная дверь – и вот она на улице, на задах больницы. Воротник Джо выбросила в урну.

Очевидных ориентиров не было, и она просто двинулась через парковку для персонала, держа курс на светофоры, видневшиеся в отдалении. Попробовала было бежать трусцой, но тут же выдохлась. Один водитель недоуменно покосился на нее, и Джо подумала – не поймать ли попутку? И тут она поняла, где находится. Снова на Лондон-Роуд. Пешеходы шли плотным потоком, судя по всему направляясь на работу. Некоторые садились в автобус, и Джо последовала их примеру. Водитель глянул на нее не без интереса.

– Куда? – спросил он.

– В центр.

– Два фунта, пожалуйста.

Только сейчас Джо сообразила, что при ней нет сумочки. Она стала искать в кармане мелочь, но нашарила только служебное удостоверение.

– Вот черт… Извините, у меня нет…

Водитель заметил полицейский документ и кивнул:

– Ладно, садитесь.

Добравшись до бульвара Сен-Жиль, Джо поймала такси, назвала адрес и заявила, что спешит по срочному полицейскому делу. Подумала, не одолжить ли у таксиста телефон, но толком не знала, что сказать Кэррику и как на ее слова отреагирует водитель. Он и бровью не повел, когда Джо влезла к нему в машину (несмотря на ее, мягко говоря, необычный вид), но если она заговорит про похищение ребенка, его отношение может перемениться.

Она лишь надеялась, что еще не поздно.

Салли открыла ей в фартуке. Она казалась необычайно оживленной и вытирала руки кухонным полотенцем. Ее глаза удивленно округлились, когда она заметила синяк у Джо на подбородке.

– Джози! О господи, ну и вид! Что с тобой случилось? Ко мне приходила полиция.

Уверенность Джо, стройность ее версии готовы были вот-вот улетучиться.

– Можно мне войти?

Салли посмотрела ей за спину, на дорожку, ведущую к дому.

– Да-да. Разумеется.

Джо переступила порог. Подождала, пока Салли закроет за ней дверь.

– Что вам сказала полиция?

– Что пропал маленький мальчик, из какого-то дома выше по холму. – Салли побледнела. – Это же не… Это ведь не Уильям?

Джо только кивнула. Ей не пришлось ничего изображать – слезы сами навернулись ей на глаза.

– Ох, Джози… Не может быть. Может, он просто куда-то убежал.

– Они спрашивали у вас разрешения обыскать ваш дом? – поинтересовалась Джо.

Салли покачала головой:

– Нет. Да и зачем бы им, ради всего святого?

– Наш сад ведь рядом. Уилл мог побежать в эту сторону.

– Ночью?

Джо остановила взгляд на маленьком столике возле книжного шкафа. Там лежал черный ежедневник формата А4.

– Вы не могли бы поставить чайник? – попросила она.

Салли улыбнулась и направилась на кухню.

– Его бедные родители, наверное, все испереживались, – крикнула она от плиты.

Джо быстро подошла к столику. В ежедневнике было отмечено сегодняшнее число. Она бегло просмотрела заметки за прошедшие несколько недель. Салли говорила, что сейчас у нее мало учеников. И в самом деле, всего несколько уроков были вписаны ее аккуратным почерком. Имена, фамилии, время. Фрида Барнстейпл, Аурелия Уэйджер, Карл Ломакс. Джо листала страницы дальше.

Рядом на столике стояло несколько картотечных ящиков. На одном значился ярлык «Рекомендации», на другом – «Частные клиенты». Джо уже хотела взять этот ящик, но тут заметила, что из дневника вырвана одна страница. 16 июня, понедельник. Шесть недель назад. Она отлистала дальше. И предыдущий понедельник, 9 июня, тоже вырван. Джо пролистнула еще семь дней назад. То же самое. Все записи о делах в эти дни удалены.

Или о встречах с каким-то человеком… который, если верить его начальнику, никогда не работал по понедельникам в Глостер-колледже.

– Что это ты делаешь? – спросила Салли. Она стояла в дверном проеме, держа поднос с чайником, двумя чашками и молочником. – Я поставила чайник еще до того, как ты пришла, – зачем-то пояснила Салли.

Не отрывая руки от ежедневника, Джо произнесла:

– У вас тут не хватает нескольких страниц.

– Тебе не следовало смотреть мои личные бумаги, – укоризненно проговорила старушка. – Там информация о клиентах.

– Но об Алане Тренте – никакой.

– Алане… как-как ты сказала?

– Думаю, вы знаете, о ком я.

– Ты меня немножко пугаешь, Джози. Это как-то связано с вчерашним? Со Стивеном и Мартином?

– Возможно, – отозвалась Джо.

Салли молчала. Тишину нарушало только тиканье часов.

– Салли, вы знаете, где Уилл? – негромко спросила Джо.

– Я сейчас позвоню в полицию, – сказала Салли. – Ты не имеешь права так на меня давить.

Она двинулась к телефону, но Джо остановила ее, крепко ухватив за худенькие плечики.

– Он в сарае, верно? – спросила она.

Салли заплакала:

– Пожалуйста, оставь меня в покое. Уходи. Прошу тебя.

– О господи, если вы с ним что-нибудь сделали… Да хватит плакать! Просто скажите мне!

Джо отпустила ее, но заодно, видимо, еще и слегка толкнула, потому что Салли пошатнулась и со стоном упала на пол. Ее рот потрясенно полуоткрылся. Потом она уткнулась лицом в ладони и разрыдалась.

– Я знаю, вы шантажировали Алана, – сказала Джо. – Кто второй? Он сейчас там, за домом? – Она прошла по коридору к задней двери, но та оказалась заперта. – Где ключ?

Джо бросилась обратно к Салли, намереваясь поднять ее на ноги. Но тут услышала, как где-то в доме скрипит дверь. Она замерла на месте.

– Уилл! – крикнула Джо, резко оборачиваясь.

– Он тебя не услышит, – сказала Салли, всхлипывая.

– Кто еще в доме? – выдохнула Джо.

Салли глядела на нее снизу вверх. Доброта исчезла из ее взгляда, сменившись жалостью. И еще в этом взгляде было то, что Джо уже видела в допросной. Обреченность. Принятие неизбежного. Джо схватила пожилую женщину, рывком подняла на ноги. Салли была легкая как пушинка.

– Кто еще в доме, черт дери?

– Я этого не хотела, – проговорила Салли. – Ты мне всегда нравилась.

Она чуть покосилась в сторону, куда-то за спину Джо.

Развернувшись, Джо увидела, что к ним присоединился еще один человек. Он возник прямо посреди комнаты, словно воплотившись из ниоткуда, вынырнув из детского кошмара. Он был не меньше шести футов и трех дюймов ростом, даже несмотря на сутулость, от которой голова как бы выпирала вперед. Неправильные, почти обезьяньи пропорции тела: слишком длинные ноги, колени чуть вывернуты внутрь, узкие бедра. Очень широкие плечи, мощные грудные мышцы, могучие бицепсы. Гигантский гоблин, а вовсе не клоун. И если это был человек, то он совершенно не вписывался в тот мир, к которому привыкла Джо. Он был словно скроен из двух разных тел, покрытых одинаковой краской – болезненно-сероватого цвета, с прожилками голубых вен. Живая глыба мрамора. Голова почти совершенно круглая, безволосая, распухшие губы потрескались. Глаза блеклые, глубоко посаженные, окруженные лиловыми тенями. Радужки неправильной формы, похожие на устриц. Джо инстинктивно почувствовала, что он почти слеп.

Но при всех странностях она заметила характерные приметы. Эта ямка на подбородке, эти длинные ресницы, рыжая щетина…

– Он тебя не тронет, – сказала Салли, отступая в сторонку.

Но чутье загнанного зверя подсказало Джо: это существо намерено причинить ей вред, и неважно, что там говорит Салли. Джо никак не могла понять, откуда он вдруг появился. Но она заметила, что дверца, как будто бы ведущая в спальню, теперь слегка приоткрыта. Скорее всего, там он и прятался.

Он двинулся к Джо. Его широкие ноздри подергивались, обезьяньи руки рванулись вперед. Бежать было некуда, и он зажал ее в угол. Беззвучно, по-рыбьи разинул рот. Какой-то звук издавали лишь влажные сокращения его шейных мышц. В его глотке, за скопищем черно-желтых обломков зубов, трепетал жуткий багровый обрубок языка. Ее обдало зловонным дыханием, и Джо почувствовала рвотные позывы.

– Дилан, все в порядке, – проговорила она.

Его взгляд переменился, зрачки сфокусировались. Мозг велел Джо поднять руки в защитном жесте, но тут это существо обрушилось на нее всей своей тяжестью, уперев ладонь ей в подбородок. Джо с такой силой стукнулась затылком о стену, что у нее едва не треснул череп. Сознание расплылось, потеряло ориентиры.

Еще удар – и все ушло во мрак.