Глава 46

БРИ НУЖНО БЫЛО ПОГОВОРИТЬ С ХЬЮГО.

Что он натворил? Если она сумеет вправить ему мозги – желательно неоднократно и при помощи арматуры, – они еще успеют все исправить. Объяснят Жасмин, что это была дурацкая шутка. Шутка, которая вышла из-под контроля.

Где же он?

Было только одно место, где он стал бы разыгрывать спектакль такого масштаба.

Столовая.

Едва Бри распахнула двойные двери, в зале воцарилась гробовая тишина. Десятки голов дружно повернулись в ее сторону. Сердце Бри загрохотало, словно барабан. Барабан, возвещающий начало казни. Она медленно направилась к столику Хьюго, не спуская с него взгляда. Они с Сетом и Малышом Мэтти единственные на нее не пялились. Вместо этого они разглядывали что-то на планшете Хьюго и подвывали от смеха, будто гиены.

Как он может? Пока его девушка рыдает в туалете?

Лавируя между столиками, Бри слышала шепотки. Ее называли… разными словами. И каждое из этих слов предназначалось ей. Эта была самая долгая дорога в ее жизни, хотя она ни разу не свернула, не дрогнула и не опустила глаз.

Наконец она добралась до его столика.

– Хьюго?

Хвала богам, ей удалось произнести это достаточно уверенно.

Он ее словно не услышал.

– Хьюго? – повторила Бри, на этот раз громче и требовательнее. – Нам нужно поговорить.

Нет ответа.

Две сотни учеников продолжали безмолвно на нее глазеть.

– Хьюго, ну хватит. Не будь таким уродом…

Он поднял палец, заставив ее замолчать, а потом с показной медлительностью приложил его к губам.

– Тсс, – наконец ответил он с таким выражением лица, что у Бри засосало под ложечкой. – Я смотрю кое-что интересное.

И он со столь же нарочитой медлительностью развернул планшет. Там, на весь экран, проигрывалось видео. Оно было снято в режиме ночного видения, поэтому Бри не сразу поняла, на что смотрит.

Затем она различила чью-то задницу, белеющую в зеленом искусственном свете. Та методично двигалась вверх-вниз.

О нет…

Это была задница Хьюго.

А выше – искаженное болью – лицо Бри. Каждый раз, когда он в нее входил, волосы падали ей на лицо. Глаза Бри были зажмурены, и она что-то беззвучно шептала себе под нос.

Это видео воскресило в памяти Бри каждую отвратительную подробность той кошмарной, кошмарной ночи.

Ее начало трясти, как будто она сунула пальцы в розетку. По всей видимости, видео было закольцовано, и Бри просто стояла и смотрела на экран, чувствуя, как из глубины желудка поднимается неизвестная ей раньше болезненная тошнота.

– Ты… нас снимал?

Вопрос прозвучал так тихо, что все в столовой дружно подались вперед, пытаясь его расслышать.

А потом до нее дошло.

Перед тем, как все это случилось, Хьюго запустил музыку на ноутбуке. Или так подумала Бри. На самом деле он включил веб-камеру.

В ту секунду она была уверена, что нет никого подлее и отвратительнее него. Все тело Бри корчилось в агонии.

Хьюго ухмыльнулся – совершенно безразличный к жизни, которую он только что сломал.

– Я думал, это будет забавно, – ответил он беспечно. – Ну, знаешь, память о приятных минутах вместе. Кто же знал, что ты окажешься в постели таким бревном? Посмотри на себя. Это все равно что трахать мешок с картошкой.

Картошкой.

Слово послужило сигналом – Сет и Малыш Мэтти снова зашлись в хохоте. А затем смех начал распространяться по столовой, будто пожар, охватывая один столик за другим. Через несколько секунд не осталось никого, кто бы не смеялся над Бри. Конечно, она была к этому привычна. Но теперь все оказалось намного, намного хуже.

Бри оставалось только одно.

Поэтому она развернулась и побежала.

Глава 47

БРИ ЗНАЛА, ЧТО ОН В СВОЕМ КЛАССЕ. Он не любил обедать в учительской – говорил, что его раздражают разговоры о политике.

Чудный, всепонимающий Логан. Мужчина, который ее любил. Он все поправит. Обнимет ее, погладит по волосам, скажет что-нибудь разумное и предложит взрослый выход из ситуации – например: «Давай сбежим из этой чертовой школы прямо сейчас».

Бри еще никогда ни в ком так не нуждалась. Ни разу в жизни она не хотела увидеть никого так отчаянно.

В коридорах было пусто. Все сидели в столовой, упиваясь газировкой и сплетнями. Сегодня школе было что обсудить; было кого линчевать. И это не говоря уже о просмотре домашнего порно в качестве приятного бонуса.

Бри добежала до класса Логана меньше чем за минуту и бросила взгляд в стеклянное окошко. Он был на месте, и она немедленно почувствовала себя лучше. Сердце ходило ходуном. Бри с перекошенным лицом распахнула дверь.

– Логан!

Любому учителю – даже тому, который не тискает учениц в чулане с ксероксом, – было бы совершенно очевидно, что у Бри стряслась беда.

Однако Логан словно не заметил ее драматического появления – лишь отложил книгу, которую читал, и спокойно повернул голову.

– Да, Бри? Что-то случилось?

Он говорил таким тоном, будто они едва знакомы.

– Логан, произошло ужасное. Мне нужна твоя помощь.

– Я твой учитель, Бри. Поэтому ты должна обращаться ко мне «мистер Феллоу».

Что?

– Логан?

– Бри, я тебя предупреждаю. – Его лицо было лишено эмоций, губы сжаты в нитку.

– Что происходит? – Она подошла к столу и опустилась на колени, чтобы заглянуть Логану в глаза. Но он смотрел влево, вправо, вверх, вниз – куда угодно, только не на нее.

– Не знаю, Бри. Это ты ворвалась ко мне в класс.

– Нет, правда, что происходит?!

Он поднял книгу и перелистнул страницу.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

И тогда Бри поняла. Он знал. Ну разумеется, знал. С самого утра все в школе только об этом и говорили. Грязные слухи бегут быстрее олимпийских спринтеров. Должно быть, ее позор стал общенациональным достоянием еще до того, как Бри вошла в ворота.

Бри откинула волосы, выбившиеся из конского хвоста. Она не могла поверить, что этот день способен стать еще хуже. Поэтому сосредоточилась на том, чтобы проживать одну секунду за раз. Нельзя плакать. Нельзя корчиться в истерике на полу.

– Логан… Я знаю, что ты знаешь.

– Знаю что? – И он перевернул еще страницу, как будто в самом деле читал.

Серьезно?! Он вел себя, как ребенок. Но Бри была слишком опустошена, чтобы злиться. Она не могла потерять еще и его. Это было немыслимо.

– Логан… Это случилось до нас. И ничего не значило. Это был эксперимент… Для той вещи, которую я сейчас пишу. И это было самое мерзкое, что со мной случалось. Я не знала… Не знала, что он нас снимает. А теперь это увидели все… – У Бри надломился голос. Она тонула, захлебывалась в ужасе ситуации, в которую попала.

Он поднял взгляд. Слава богу. Наконец-то зрительный контакт.

– Логан… – Она хотела сказать что-то еще, но голос ее предал. Горло сжала холодная немота.

– А знаешь, каково было мне? – почти прошипел он. – Узнать об этом вот так? От учеников, которые шептались на уроках все утро? Знаешь, как я себя почувствовал?

Бри охватило отчаяние.

– Прости, что не рассказала. Это ничего не значило. И было отвратительно, честно. Это случилось до того, как мы начали встречаться.

– Поверить не могу, что ты с ним спала, – продолжал Логан, будто ее не слыша. – С Хьюго! Самым популярным парнем в школе. И у тебя даже не хватило смелости мне рассказать… Рассчитывала, что в конце концов новости дойдут до печального неудачника и так, верно?

– Что? Печальный неудачник? Логан, я не понимаю, о чем ты говоришь. И почему так злишься.

Он встал с налитыми кровью глазами.

– Я снова почувствовал себя семнадцатилетним, Бри. И мне это не понравилось. Не нравилось тогда и не понравилось теперь.

– Как будто мне это нравится! – заорала Бри, больше не беспокоясь, что их могут услышать. – А мне-то каково? О моих чувствах ты не подумал?

– Не кричи на меня, Бри. Я твой учитель.

– Ты мне не учитель! Ты мой бойфренд.

Она впервые употребила это слово. Забавно, какую смелость мы обретаем, потеряв все. Впрочем, фраза явно оказалась некстати. Логан вздрогнул.

– Не глупи, Бри. Я тебе не бойфренд.

– Тогда кто? Кто мы друг другу? Ты говорил, что любишь меня… Что всегда любил. А теперь у меня случилась беда, и ты даже не хочешь помочь?

– Мы друг другу никто, – ответил Логан тихо.

Сердце Бри – бедное хрупкое сердце Бри – взорвалось, и ошметки углей и пепла обрушились в желудок.

– Ты же на самом деле не…

– Прости, Бри. Все это было ошибкой. Я больше не хочу тебя видеть.

На его лице не было ни единой эмоции. Ни боли в глазах. Ни скорбного изгиба губ. Бри стояла, оглушенная. Она скорее приняла бы ярость, чем безразличие.

– Поверить не могу, – ответила она, впервые со злостью. – Я не сделала ничего плохого.

– Бри, давай просто забудем.

– Нет. Я не забуду. Да, я занималась сексом… Большое дело. А как насчет твоей жены, Логан? Как насчет твоей гребаной жены? Ты с ней не спишь? Или для тебя это нормально? Тогда почему ненормально для меня?

– Бри, хватит.

– Нет, не хватит. Ты не можешь так со мной поступить. Не можешь встречаться со мной, говорить, что любишь, а потом выбросить, будто половую тряпку. Только не теперь, когда я в беде. Ты меня хоть любил? Любил на самом деле? – В голосе Бри прорезались истеричные ноты, но ей не было до этого никакого дела.

Вместо ответа Логан уставился в ковер, и Бри поняла, что его потеряла.

– Нет… нет, не любил. Я не понимал, что делаю.

Травма.

Травма, которая не исцелится со временем.

Которую нельзя раздробить на кусочки и прожить по одному, как пьют горькое лекарство.

Травма – это все или ничто. Разрушительное цунами. Торнадо немыслимого горя, которое разносит твою жизнь на осколки – за одну злосчастную секунду – и оставляет на пепелище с пониманием, что мир уже никогда не станет прежним.

Бри не думала, что бывает так больно. Ей словно сломали все ребра и выставили сердце на пронизывающий ветер. А затем – вслед за болью – пришел гнев. Гнев на школу, на свой дурацкий возраст, на Хьюго, на жизнь в целом, но больше всего на Логана.

– Ты подонок, – сказала Бри, сжимая кулаки.

Он не ответил, так что она схватила книгу у него со стола и швырнула в стену.

– Слышал?! Унылый жалкий подонок. Я могу всем рассказать, знаешь? Твоей жене. Директрисе. Всем. Могу разрушить твою жизнь одним словом. Рассказать всем, какой ты извращенец. Назови хоть одну причину, почему мне не стоит этого делать. Дай мне хоть одну причину, Логан… Пожалуйста…

Какая-то ее часть надеялась, что он, несмотря на все, ответит: «Потому что я тебя люблю и мне жаль».

Надежда. Идиотское слово. Давид слова против Голиафа травмы. Давид без пращи.

Но все, что она услышала в этой самой реальной из реальностей, в худший из своих худших дней:

– Тебе никто не поверит.

Логан по-прежнему не отрывал взгляд от ковра. Взгляд, который она так хорошо знала. Взгляд, в котором еще вчера читалось бесконечное обожание.

– Поверят.

– Нет, не поверят.

– Что ж, давай это выясним? Я могу пойти и рассказать всем прямо сейчас.

В ответ Логан только закатил глаза. В самом деле закатил. В эту секунду Бри поняла, почему любовь и ненависть ходят рука об руку.

– Да пожалуйста. Они просто решат, что одинокая грустная девочка влюбилась в единственного взрослого, который проявил к ней доброту.

Бри зажмурилась, как будто этот жест мог выдавить из нее всю скопившуюся боль.

– Я тебя ненавижу.

Для борьбы ей остались только слова. Ее единственные, неизменные друзья.

Но Логан не хотел бороться.

– Бри. Просто уходи. Не позорься.

Если бы в его лице был хоть намек на сожаление… Хоть тень горечи за равнодушно поджатыми губами… Если бы какая-то мелочь выдала хоть жалкую кроху его заботы о ней… Бри бы его простила. Но в лице Логана не было ничего. Как он и сказал, Бри была ему никем.