Непрерывный цирк помещался на восточной окраине города в здании, совершенно не похожем на большинство домов Дюлорна, – это был громадный, плоский, без всяких украшений барабан, абсолютно круглый, не более девяноста футов высотой. Внутри центральное место занимала просторная площадка, вокруг нее шли ряды сидений, ярус за ярусом поднимавшиеся концентрическими окружностями к потолку.

Там могли разместиться тысячи, а может, и сотни тысяч зрителей. Валентина поразило, что в столь поздний час цирк почти полон. Разглядеть кого-либо было трудно, поскольку свет на сцене бил в глаза, но все-таки он заметил огромное число зрителей, сидевших или полулежавших на скамьях. Почти все были гэйрогами, хотя кое-где Валентин различил хьортов, вруунов и людей.

На Маджипуре не было мест, целиком заселенных одной расой: древние указы правительства, восходившие к самому началу непростого процесса расселения нечеловеческих рас, запрещали это. Исключением были лишь резервации метаморфов. Но гэйрогов, особенно склонных к общинной жизни, собралось в Дюлорне и его округе намного больше, чем это было разрешено законом.

Гэйроги были теплокровными млекопитающими, но кое-какие черты рептилий вызывали неприязнь у большинства других рас: быстро мелькавшие красные языки, плотная блестящая серая чешуйчатая кожа, холодные немигающие зеленые глаза. Волосы их походили на медуз: черные маслянистые пряди не лежали на месте, а изгибались и свивались в кольца. Кисло-сладкий запах, исходивший от них, был еще одной причиной, по которой остальные расы их сторонились.

Валентин в подавленном настроении взошел с труппой на подмостки. Час был совсем неподходящий: естественный режим был нарушен и, хотя он спал достаточно, вынужденное бодрствование в неурочный час угнетало его. Непонятный сон камнем лежал на душе. Хозяйка Острова Сна его отвергла, он не сумел добиться от нее ответа. Что все это означало? Когда он был только Валентином-жонглером, смысл сна не был для него так важен: дни шли своим чередом и Валентин заботился лишь об оттачивании своего мастерства. Но теперь эти неясные и тревожащие откровения настигли его, и он был вынужден размышлять о темных делах, дальних целях, судьбах и дорогах, с которыми теперь связан. Ему это очень не нравилось. Он уже начал испытывать ностальгию по тем безумным, счастливым и беззаботным дням, когда он пришел в Пидруид.

Предстоящее выступление быстро вывело его из задумчивости. Здесь, под ярким светом, нельзя думать ни о чем, кроме работы.

Площадка была огромной, и на ней одновременно показывали свое искусство многие актеры. Вруунские маги работали в плывущих разноцветных потоках света и клубах зеленого и красного дыма. В отдалении дрессировщик управлялся с дюжиной стоявших на хвостах толстых змей. Одетые в сверкающие костюмы невероятно тощие танцоры рассыпались по площадке серебристыми блестками и демонстрировали прыжки и поддержки. Несколько маленьких оркестров в разных местах площадки исполняли оглушающе громкую музыку, столь любимую гэйрогами. Были здесь и акробат с одним пальцем, и ходившая по проволоке женщина, и левитатор, и трое стеклодувов, создававших вокруг себя клетку, и глотатель живых угрей, и толпа неистовых клоунов, и многие другие, которых Валентин уже не мог видеть. Публика, удобно устроившаяся в полутьме, имела возможность следить за выступлениями всех участников, потому что громадная сцена медленно вращалась, делая полный оборот за час или два, так что каждая группа артистов поочередно проходила перед всеми зрителями.

– Все это плавает на озере ртути, – прошептал Слит. – За этот металл можно купить три провинции.

При такой сильной конкуренции на глазах многочисленной публики жонглеры выступали с самыми искусными трюками, а это означало, что новичок Валентин остался в стороне. Он бросал свои дубинки и лишь изредка получал от других нож или факел. Карабелла танцевала на серебряном шаре диаметром в два фута, который описывал неправильные круги, а она в это время жонглировала пятью ослепительно яркими зелеными шарами. Слит встал на ходули, поднялся выше скандаров – крошечная фигурка где-то наверху – и спокойно перекидывал из руки в руку три огромных красных с черными крапинками яйца моликана, купленных вечером на рынке. Если бы он уронил яйцо с такой высоты, брызги разлетелись бы очень далеко, и зрители обязательно заметили бы это. Стоит ли говорить, что такой промах означал бы провал. Но Слит, как всегда, был великолепен. Что касается шести скандаров, то они выстроились спинами друг к другу, образовав своими телами Звезду, и жонглировали горящими факелами. В тщательно рассчитанное время каждый бросал через плечо факел своему брату на противоположную сторону звезды. Обмен шел с поразительной точностью. Траектории летевших факелов были безупречно рассчитаны, так что получались замечательные перекрещивающиеся световые узоры, и ни один волосок на шкуре скандаров не опалился, когда они вслепую выхватывали из воздуха горящий факел, брошенный невидимым партнером.

Они прошли два оборота сцены, выступая по полчаса с пятью минутами отдыха в центральной шахте прямо под подмостками, где собрались сотни отдыхающих артистов. Валентину хотелось бы показать что-нибудь более интересное, чем элементарное жонглирование, но Залзан Кавол запретил.

– Ты еще не готов, – сказал он, – хотя для новичка работаешь отлично.

Настало утро, когда труппе наконец позволили покинуть сцену. Оплата была почасовой, а продолжительность выступления определялась по счетчикам реакции, помещенным под скамьями для зрителей. За счетчиками наблюдали гэйроги, сидевшие в будке под сценической площадкой. Некоторые выступавшие оставались на подмостках лишь несколько минут, после чего общая скука или презрение изгоняли их. Но Залзан Кавол и его труппа, которым было гарантировано два часа работы, пробыли на площадке четыре часа. Им предложили поработать еще час, однако после краткого, но бурного обсуждения братья Залзана Кавола отговорили его.

– Жадность доведет его до беды, – сказала Карабелла. – Он что, думает, что эти факелы можно бросать бесконечно, пока кто-нибудь не промахнется? Даже скандары иногда устают.

– Только не Залзан Кавол, – ответил Валентин.

– Он, может быть, и машина для жонглирования, но его братья – простые смертные. Роворн уже начинал сбиваться. Счастье, что у них хватило духу остановить Залзана Кавола. – Она улыбнулась. – Я тоже чертовски устала.

Жонглеры так понравились жителям Дюлорна, что их наняли еще на четыре дня. Залзан Кавол ликовал – гэйроги хорошо платили – и выдал всем по пять крон премии. Валентин был согласен, что все это хорошо, но ему не хотелось надолго оставаться у гэйрогов. На третий день его охватило нетерпение.

– Ты хочешь ехать дальше, – заметил Делиамбер, утверждая, а не спрашивая.

Валентин кивнул.

– Мне видится призрак дороги.

– На Остров?

– Зачем тебе разговаривать с людьми, – пошутил Валентин, – если ты читаешь их мысли?

– На этот раз я не проникал в твой разум. И без того ясно, каким будет твой следующий шаг.

– Да, надо идти к Хозяйке Острова. Кто, кроме нее, скажет мне правду обо мне?

– Ты все еще сомневаешься?

– У меня нет доказательств, кроме снов.

– Которые говорят истинную правду.

– Да, – кивнул Валентин, – но сны могут быть притчами, метафорами или фантазиями. Глупо воспринимать их буквально без подтверждения. А Хозяйка, я надеюсь, может их подтвердить. Далеко этот Остров, колдун?

Делиамбер прикрыл золотистые глаза.

– В тысячах миль. Примерно пятую часть пути мы пройдем через Зимроэль, на восток через Кинтор или Велатис, вокруг территории метаморфов, затем, возможно, на речном судне через Ни-мойю до Пилиплока, а оттуда до Острова ходят корабли пилигримов.

– Сколько времени это займет?

– Добраться до Пилиплока? Нашими темпами около пятидесяти лет. Идти с жонглерами, останавливаться то тут, то там на неделю…

– А если я пойду один?

– Вероятно, месяцев шесть. Путешествие по реке быстрее, по суше много дольше. Будь у нас воздушные корабли, как в других мирах, потребовалось бы не больше одного-двух дней, но у нас на Маджипуре нет многого, чем пользуются другие народы.

– Шесть месяцев? – Валентин нахмурился. – А если нанять экипаж и проводника? Сколько это будет стоить?

– Примерно двадцать реалов. Тебе придется очень долго жонглировать, чтобы заработать столько.

– Хорошо, вот я в Пилиплоке. Что дальше?

– Ты оплатишь проезд до Острова и через несколько недель будешь на месте. Затем ты остановишься на самой нижней террасе и начнешь подъем.

– Какой подъем?

– Молитвы, очищение, посвящение. Ты будешь переходить с одной террасы на другую, пока не достигнешь террасы Поклонения – порога Внутреннего храма. Ты ничего об этом не знаешь?

– Делиамбер, в мой разум кто-то вмешивался.

– Да, верно.

– Внутренний храм. Потом?

– Теперь ты посвящен. Ты служишь Хозяйке как прислужник. Если хочешь получить аудиенцию, проходишь особые ритуалы и ждешь приглашающего сна.

– Сколько же времени займет все это: террасы, посвящение, служба, ожидание сна? – обеспокоенно спросил Валентин.

– По-разному бывает. Иногда пять лет, десять, а может быть, и вечность. У Хозяйки Острова нет времени для каждого пилигрима.

– А нет более прямого пути, чтобы получить аудиенцию?

Делиамбер издал кашляющий звук, который должен был означать смех.

– Какой? Стучать в дверь Храма и кричать, что ты, сын Хозяйки, но в другом обличье, требуешь, чтобы тебя впустили?

– А почему бы и нет?

– Потому что террасы Острова служат своего рода фильтрами, не позволяющими совершить что-либо подобное. Легких путей доступа к Хозяйке Острова Сна не существует. Именно так и задумано. Так что ты можешь потратить много лет.

– Я найду путь. – Валентин внимательно посмотрел на маленького колдуна. – Если я попаду на Остров, то найду возможность достичь ее мысленно. Я сумею докричаться до ее разума и, возможно, смогу убедить ее призвать меня к себе.

– Возможно.

– С твоей помощью, конечно.

– Я так и думал, что ты к этому придешь, – сухо произнес Делиамбер.

– У тебя есть способности к передаче посланий. Мы могли бы если не добраться до самой Хозяйки, то достаточно приблизиться к ней. Мы будем продвигаться шаг за шагом, сокращая проведенное на террасах время…

– Возможно, это удастся, – согласился Делиамбер. – А ты уверен, что я захочу совершить с тобой это паломничество?

Валентин некоторое время молча смотрел на врууна.

– Уверен, – ответил он наконец. – Ты прикидываешься, будто не хочешь, но ты сам прилагал все усилия, чтобы я в конце концов отправился к Острову Сна и взял тебя с собой. Ведь я прав, Делиамбер? Ты хочешь этого гораздо больше, чем я.

– Ах, вот оно как?

– Я прав?

– Если ты решил ехать на Остров, Валентин, то я с тобой. Но твердо ли ты pешил?

– Почти.

– Сомневающийся не достигнет цели.

– Тысячи миль. Годы ожидания. Тяжкий труд и интриги. Почему же я все-таки стремлюсь сделать это, Делиамбер?

– Потому что ты корональ и должен быть им.

– Первое, может, и правда, хотя я сильно сомневаюсь в этом. А второе… Зачем мне это?

Делиамбер хитро взглянул на Валентина.

– Ты предпочитаешь смириться с правлением узурпатора?

– Что мне корональ и его правление? Он на другом конце мира, в Горном замке, а я – странствующий жонглер.

Валентин вытянул пальцы и разглядывал их, словно впервые увидел.

– Я избавлю себя от многих трудностей, если останусь с Залзаном Каволом и позволю другому, кто бы он ни был, сидеть на троне. Может, он мудр и отнял власть справедливо? Какая польза Маджипуру, если я ввяжусь во все это только для того, чтобы самому сесть на трон? Ох, Делиамбер, разве подобные речи звучат по-королевски? Стремлюсь ли я к власти? Как я могу быть правителем, если совершенно очевидно, что я к этому не стремлюсь?

– Мы с тобой уже говорили об этом. С тобой что-то сделали, мой лорд. Изменили не только твое тело, но и душу.

– Пусть так. Но моя королевская сущность, если она была когда-то, покинула меня. Это стремление к власти…

– Ты уже дважды употребил эту фразу, – возразил Делиамбер. – Стремление тут ни при чем. Истинный король вовсе не стремится к власти. Ответственность стремится к нему, захватывает его и владеет им. Этот корональ правит совсем недавно, он мало что успел сделать, если не считать великих процессий, а народ уже ворчит по поводу его декретов. А ты еще спрашиваешь, мудр ли он и справедлив. Как может узурпатор быть справедливым? Он преступник, Валентин. Он правит, испытывая чувство вины, постоянный страх грызет его во сне, и настанет время, когда этот страх отравит его и превратит в тирана. Можешь ли ты сомневаться в этом? Он отстранит всех, кто угрожает ему, он будет даже убивать, если понадобится. Яд, текущий в его жилах, отравит жизнь планеты, поразит всех жителей. И ты, сидящий здесь и разглядывающий свои пальцы, не будешь считать себя ответственным? Как ты можешь даже заикаться о том, что хочешь остаться в стороне? Как будто тебе наплевать, кто у нас король. Очень важно, мой лорд, кто стоит у власти, а ты был избран для этого и соответственно обучен. Или ты думаешь, что короналем может быть любой?

– Думаю, да. Судьба выбирает наугад.

Делиамбер резко засмеялся.

– Возможно, девять тысяч лет назад так оно и было. Но теперь, мой лорд, речь идет о династии.

– Династии?

– Именно. Со времен лорда Ариока, если не раньше, короналей выбирали из небольшой группы семей, не более чем из сотни кланов, живших на Замковой горе и являвшихся членами правительства. Следующего короналя обучали заранее, но кто он – знали только он сам и немногие советники. Выбирали также двоих или троих на замену. Но теперь этот порядок нарушен, теперь туда вторгся чужак. Ничего, кроме зла, от этого не будет.

– А может, узурпатор просто один из наследников, которому надоело ждать?

– Нет, – возразил Делиамбер, – это невозможно. Никто из обучавшихся, чтобы стать короналем, не смог бы свергнуть законно посвященного принца. К тому же зачем ему рядиться под лорда Валентина?

– Согласен.

– Согласись также и вот с чем: тот тип в Горном замке не имеет ни права, ни необходимых знаний для пребывания там, и его надо скинуть, а сделать это можешь только ты.

Валентин вздохнул:

– Ты требуешь от меня слишком многого.

– Этого требует история, – сказал Делиамбер. – В тысячах миров на протяжении многих тысячелетий история требовала, чтобы разумные существа сделали выбор между порядком и анархией, созиданием и разрушением, разумным и неразумным. И силы порядка, созидания и разума всегда воплощались в одном лидере: короле, президенте, председателе, первом министре, генералиссимусе – одним словом, монархе. Здесь, у нас, – корональ, или, более точно, корональ правит от имени понтифекса, который ранее был короналем. И очень важно, мой лорд, кому быть короналем, а кому – нет.

– Да, – произнес Валентин, – возможно.

– Ты слишком долго мечешься между «да» и «возможно». Но в конце концов ты будешь правителем. Ты совершишь паломничество на Остров, получишь благословение его Хозяйки, отправишься на Замковую гору и займешь свое законное место.

– Твои слова наполняют меня ужасом. Если я когда-то правил, если я когда-то обучался для этого, то в голове моей не осталось и следа от всего этого.

– Ужас исчезнет, со временем твой мозг восстановится.

– Время идет, а мы торчим в Дюлорне и развлекаем гэйрогов.

– Это ненадолго. Мы пойдем на восток, мой лорд, поверь.

В убежденности Делиамбера было что-то заразительное. Сомнения и неуверенность, казалось, оставили Валентина. Но как только Делиамбер ушел, Валентин погрузился в нерадостные размышления о суровой реальности. Может ли он нанять пару верховых животных и завтра же уехать с Делиамбером в Пилиплок? А как же Карабелла, которая стала вдруг так дорога ему? Бросить ее в Дюлорне? А Шанамир? Мальчик привязан к нему, а не к скандарам. Разве можно его оставить? А расходы? Вчетвером пересечь почти весь Зимроэль. Пища, ночлег, транспорт, корабль пилигримов до Острова и жизнь на Острове, пока он не придумает, как получить доступ к Хозяйке… Делиамбер считал, что Валентину одному понадобится двадцать реалов на дорогу до Пилиплока, а четверым, а то и пятерым, если добавится Слит… Набегает сотня реалов, если не больше. А до нижней террасы – сто пятьдесят.

Он заглянул в свой кошелек. Из тех денег, которые он имел при себе, когда появился в Пидруиде, осталось чуть больше шестидесяти реалов плюс один-два реала, заработанные в труппе. Этого никак не хватит. Он знал, что Карабелла почти без денег, Шанамир вернул семье сто шестьдесят реалов, вырученных за животных, а Делиамбер, будь у него хоть какие-то ценности, не стал бы на старости лет заключать контракт с неотесанными скандарами и таскаться по стране.

Так что же? Остается строить планы и надеяться, что Залзан Кавол решил двигаться в основном на восток. А пока следует беречь деньги, набраться терпения и ждать, когда настанет время идти к Хозяйке Острова Сна.