Глава 16. Объявление войны

Знаменателем становится не тот элемент, который выжил случайно. Он должен доказать, что достоин Цели. Характер Знаменателя зависит от личности выигравшего элемента, его воспитания, окружения, ценностей. И в этом смысле даже закрывшаяся Знаменателем Система подвержена влиянию случайных факторов.

* * *

Больше мне разговаривать не хотелось: ни уточнять детали, ни интересоваться планами на ближайшие двести лет. Последние силы ушли на то, чтобы не зацикливаться на мысли, что в багажнике этой машины хранятся рулоны целлофановой пленки. Он не стал сгружать тела сразу, просто упаковал их и оставил в контейнере, а потом подошел и наклонился к моему окну:

– Тебя домой отвезти, или мы до сих пор «в горе и в радости, в болезни и здравии»?

– Домой.

Я предпочла не участвовать во всех его «болезнях и здравиях», но Данька и не спешил объясняться – видимо, посчитал, что я сама обязана дойти до каких-то прописных истин, ни к чему лишний раз воздух сотрясать. Когда остановился возле моего подъезда, сказал только:

– Я завтра заеду, если хочешь. Собираюсь в выходные следить за твоим любовником с его любовницей, чтобы опять чего-нибудь не начудили.

– Заезжай, – устало ответила я.

Мне нужно было только отлежаться и выспаться, и после я буду готова к новой миссии. При условии, что на этот раз обойдется без пленки для трупов. Но мечты на отдых рухнули вместе с телефонным звонком от Штефана:

– Вика, нам нужно поговорить. Приезжай.

Кто бы мог подумать – и меньше прочих я сама, – но уже через полтора часа я стягивала куртку в его прихожей, хоть и пыталась не поднимать глаз. А до этого только спросила с ядом:

– Ольги, надеюсь, тут нет? Будет обидно умереть именно сегодня и именно от руки старой подруги, которую ты так неплохо настроил против меня.

– Вика… Я не настраивал! Да, я рассказал ей обо всем – потому что мне нужна была помощь. Потому что она нам обоим была нужна… как мне казалось. Я ошибся! Но почему бы нам с тобой снова не объединить усилия? Ведь мы любим друг друга.

«Уверен, мы не можем друг другу не нравиться». Больше всего в этот момент терзала мысль, что хочется обнять его и больше ни о чем не спорить.

– Нам с тобой? Или нам с тобой и с Ольгой?

Он волновался все сильнее:

– Я понимаю, как это выглядит с твоей стороны. Но я использовал ее, а не тебя. Да, Цель не дает мне покоя, но до ее реализации еще тьма времени! Если бы я всерьез собирался тебя убить, то убил бы, разве нет?

«Знаменателем становится не тот, кто случайно выжил. Он должен доказать, что достоин Цели. Он должен быть готов на все, чтобы стать Знаменателем. Иначе Система не закроется». Быть может, у Штефана просто кишка тонка? И он бы предпочел, чтобы обстоятельства сложились иным образом без его участия? Хочет ли он стать Знаменателем? Безусловно. Боится ли он Даниила? Безусловно. Не только ли потому я до сих пор жива? Я сразу заметила, как топорщится у него сзади рубашка. Пистолет? Нож? Кто же зовет любимого человека на разговор и встречает вооруженным?

– Ты прав, милый, – мой голос был сухим. – Мы с тобой во многом похожи, но теперь я вижу, что и сильно отличаемся.

Он устало кивнул:

– Ты о Цели, которую я чувствую с рождения, а ты о ней знаешь только с моих слов. Тут даже спорить не о чем, факт. В этом и есть наше единственное значимое различие.

– Нет, не единственное, – я тихо и со злостью рассмеялась. – Есть еще кое-что: ты боишься действующего Знаменателя, а я нет. Ты не идешь к Цели только из-за него, а я не иду к Цели из-за тебя. Но и общего у нас с тобой много. Например, мы оба хотели бы освободиться.

Я пнула его резко – под коленную чашечку – и сразу ударила кулаком в лицо. Штефан только на секунду потерялся от неожиданности, но тут же восстановил равновесие и отскочил на пару метров.

– Ну ничего себе, как Знаменатель успел промыть твои мозги! Что ты делаешь, Вика? Убить меня хочешь?

Я на мгновение замерла. В самом деле – хочу. Но это не эмоциональное, это именно следствие доводов разума: только после его смерти я почувствую себя в безопасности и… в изоляции от навязанных чувств. Если я не убью Штефана, то когда-нибудь он убьет меня. Возможно, он запланировал это уже на сегодня. На сейчас. Это сложно – сложнее и представить ничего нельзя. Но я не собираюсь, как он, делать грязную работу чужими руками.

Бросившись вперед, я попыталась пнуть снова, но на этот раз Штефан среагировал и заблокировал удар. Тут же выхватил заткнутый за пояс пистолет, направил на меня, заставив остановиться, отвел затвор с резким щелчком. Ты предатель, Чон Со! Как ты можешь одновременно быть и на моей, и на его стороне?

– Знаешь, что будет дальше, Вика? – Штефан не улыбался, ему это тоже было сложно. – Я не чувствую Знаменателя где-то рядом, а это означает, что он не поможет тебе. Потом он очень разозлится…

– И убьет тебя? – подсказала я ему окончание фразы.

Он усмехнулся:

– Ты считаешь себя единственной умной, не так ли? Нет, Даниил меня не убьет, потому что этим сам создаст из Эмпатии Знаменателя. Он разозлится… но я даже не буду от него убегать. Пусть допрашивает, пусть убеждается, что выбор сделала ты. Ты была права – его невозможно обмануть.

Мне до сих пор не было страшно, потому что победить Штефана можно многими способами, но только не страхом. Я рассмеялась, заставляя его недоуменно изогнуть бровь:

– Да, я сделала выбор, а ты не собирался в меня стрелять. Ты просто продемонстрировал, что вооружен, спровоцировал…

Я не закончила фразу, подныривая вниз и одновременно ударяя локтем ему в запястья. Он выстрелил вверх, но вторым ударом я выбила пистолет. Штефан тут же врезал мне в лицо, но я, не обращая внимания на боль, схватила его и рванула на себя – подальше от того места, куда улетело оружие. Мы упали на пол, я пропустила еще два удара, а потом и сама, извернувшись, пнула его коленом между ног. Штефана скрутило судорогой, что позволило мне ударить в лицо – из носа его уже текла кровь. До пистолета было слишком далеко, поэтому я рванула за шнур и поймала падающую настольную лампу. Не раздумывая, замахнулась. Но он уже пришел в себя и уклонился, так что я попала в плечо вместо головы.

Штефан откатился назад, я вскочила на ноги. Кинулась было в сторону оружия, но налетела на подсечку и снова рухнула на пол. Никто ведь и не предполагал, что это будет просто? Он был сильнее, но я быстрее. Однако самым главным уравновешивающим фактором оставался Чон Со, который не позволял ни одному из нас сдаться.

Получив сильный удар в затылок, я попыталась развернуться, но за эту секунду Штефан уже рванул вперед и почти дотянулся до пистолета. Тут раздался оглушительный стук в дверь, и мы оба замерли.

– Эй, Штефан, что у тебя там творится? – орал мужской голос. – Я вызываю полицию!

Естественно, выстрел получился громоподобным. А в вечернее время многие соседи дома. Кто-то даже и не понял, что за звук это был, но паника в тоне мужчины подсказывала, что его версия близка к правде. Скорее всего, он и к двери-то подбежал по инерции. И полицию вызовет, как пить дать.

В этот момент в голову полезли глупые мысли: у каждого из нас есть шанс довести дело до конца и даже успеть сбежать. Но теперь уже точно найдутся свидетели: кто входил в квартиру, кто спешно из нее выбегал. Станет ли Даниил вытаскивать меня из тюрьмы? Вряд ли. Возможно, наоборот, даже обрадуется, что я сама поместила себя изоляцию. Мысль о том, что Штефан окажется в тюрьме, не вызывала особенного интереса.

Я хотела крикнуть: «Простите за шум, мы тут уронили…» – но не смогла придумать, что именно, потому промолчала. Штефан тоже сообразил, поднялся и побежал к двери, поправляя одежду. Окликнул в подъезде мужчину, что-то ему сказал. Чаще всего людям достаточно хоть какого-нибудь объяснения. Возможно, тот и не станет вызывать полицию, но это может сделать кто-нибудь другой.

Мне не было никакого дела до того, догадается ли Штефан спрятать все лишнее и замазать чем-нибудь дырку в стене. Я буду только рада, если у него начнутся проблемы с властями, а на пистолете моих отпечатков нет, так что привлечь могут только его, за хранение. Я схватила куртку и выбежала в еще приоткрытый проход, услышав в спину тихое:

– Запомни, это ты объявила войну – не я.

Конечно, первым порывом, после того как я отдышалась, было позвонить Даньке. Но я не стала этого делать из-за стыда. Такая глупость Логике непростительна! Если я опасалась Штефана, то зачем приезжала? Если все-таки решилась его убить, то надо было убивать, а потом уже думать о последствиях. Или не решаться вовсе. А я сама загнала ситуацию в такую точку, из которой нет мирного выхода. С другой стороны, эта игра даже из Ольги сделала монстра – она ни одному посвященному не дает шанса остаться нормальным человеком! Но моя глупость достойна проклятий. Теперь, когда я была способна анализировать, могла найти первопричины такого нетипичного для себя поведения: все последние дни каждая моя мысль была завязана на эмоциях. И, как выяснилось, они являются худшим из возможных советчиков. Если уж я, самый хладнокровный элемент, совершила такую ошибку, то Штефан уж тем более теперь не увидит необходимости сдерживаться – я первая дала ему моральное право себя прикончить. Утешала только уверенность, что он и сам недолго бы сомневался, даже без моих реверансов. Разбитая губа ныла, а шишка на лбу набухала все сильнее, отзываясь головной болью.

Что же делать? Виделось только три сценария: просто подождать, пока меня пристрелят в безлюдном месте, убежать в другой город или страну, довериться Знаменателю окончательно – если не ему, то вообще никому не под силу что-то предпринять. Первый вариант меня не слишком устраивал по причине застарелой и прочной любви к самой себе. Второй был нецелесообразен – даже от Дани сбежать больше шансов, чем от Штефана с его радаром. Как мило, когда единственный возможный спаситель в данный момент закапывает трупы где-то в Подмосковье…

Но все-таки мой разум в достаточной степени охладился. Теперь и соображалось легче.

– Там кого-то убили! Убили! – заверещала я, подбегая к остановке. – В том доме стреляли!

– Девушка, да успокойтесь… – недоумевал один из мужчин, но все-таки начал вглядываться в темноту и схватил за руку свою маленькую дочку. – Вы уверены?

– Уверена! Надо звонить в полицию… а я телефон дома забыла… Кого-то убили!

Мужчина продолжал озираться, но зато среагировала женщина, стоявшая неподалеку. Она уже нажимала на кнопки мобильника.

– Надо просто позвонить и сообщить – пусть проверят, это их работа! Какой тут адрес?

Если хочешь, чтобы события развивались по сценарию, для начала напиши этот самый сценарий. Нельзя же полагаться на ответственность соседей, в конце концов! А так я гарантированно устроила Штефану неприятности. Если повезет, его задержат надолго до выяснения. Но даже если нет, до утра пусть занимается объяснениями, а не мной. В любом случае ему сейчас надо прятать пистолет и проветривать квартиру, а не меня догонять.

Теперь следующий ход. В маршрутке все косились на меня, но я только надвинула поглубже капюшон.

– Оль! К тебе тут Вика пришла! Ну и какого хрена ты шляешься в такое позднее… Блин, что с твоим лицом?

Ольга жила с отцом – немного грубоватым, но очень добродушным человеком, если узнать его поближе. Он тут же схватил меня за руку и почти силой потащил внутрь, на свет.

– Ох, ты ж блин… Тебя побили? Кто на тебя напал? Что случилось?

Вместо ответа я чистосердечно разрыдалась – подходит для любого случая, когда нечего сказать. Ольга тоже выбежала из комнаты и, раскрыв рот, таращилась на меня.

– Дядь Саш, – выдавливала я сквозь всхлипывания. – Можно, я у вас сегодня останусь? Мама сильно испугается, если…

Он растерялся окончательно:

– Да… это-то конечно… Но поехали в больницу для начала… И родителям позвони – пусть хотя бы знают, что ты тут!

Из моих всхлипываний он сделал нужные выводы: в больницу не надо, а от дополнительных вопросов я начну рыдать еще сильнее. Достал замороженный окорочок в пакете и заставил приложить ко лбу.

– Что случилось, Вика?

Ольга прикрыла дверь своей комнаты и дождалась, когда я усядусь на кровать. Она пребывала в еще большей растерянности, чем ее отец. Я вскинула голову и потерла пальцами глаза:

– Я тебе отвечу, если так хочешь. Не знаю, что наболтал Штефан, но пора бы тебе выслушать и версию другой стороны. Да, мы с ним любим друг друга по определению, – Ольга поморщилась, но не перебивала. – Но это не любовь. Ничего общего с настоящей любовью! Это зависимость, как… цепь или наручники. И она никому из нас не нужна.

Ольга вздохнула и села. Теперь она смотрела в пол, но, кажется, я пока не сказала ничего нового.

– Ольга, это понял даже Даня… который любит меня. А я любила его, пока не появился Штефан. В это ты можешь поверить? – Она заторможено кивнула – я использовала наблюдения Ксюши, которая когда-то озвучила всеобщее мнение по поводу нас с Даней. – И сегодня… Я пошла к Штефану, чтобы сказать об этом. Попросить… чтобы он уехал из Москвы – с тобой или без тебя, мне все равно.

– И что он ответил? – голос Ольги звучал глухо.

– А это ты и сама можешь увидеть, – я показала пальцем на свое лицо. – Это его ответ! Я должна или быть с ним, или сдохнуть.

На меня она так и не посмотрела и очень долго думала.

– Знаешь, Вик… Когда он рассказал про эту вашу Систему, я ничего не поняла. Я только по-идиотски прикидывала, как скажу отцу, что бросаю и его, и институт, чтобы уехать с парнем, которого он даже не видел. Как он расстроится, а потом смирится… и как я буду счастлива. Но Штефан не собирался сбегать со мной… до меня это очень долго доходило и до сих пор не дошло.

Я попала в точку, поэтому дальше ее размышления с самой собой не перебивала.

– Он попросил слетать на Кипр и найти Маркоса. Я и тогда еще ни во что не верила, но согласилась помочь, раз это так важно. И испугалась, только когда увидела Маркоса и этих странных братьев. Они почти не говорили со мной – только выслушали рассказ о том, что Штефан просит помощи против Знаменателя, что он им не враг и врагом не станет… Но их мое сообщение не удивило – и это было первым свидетельством того, что сказки Штефана реальность, а не безумие. А мне до последнего хотелось, чтобы все было не так. Наверное, я бы предпочла считать Штефана сумасшедшим, чем… понимать, что он когда-нибудь должен стать каким-то прогрессором истории, сверхчеловеком…

Как интересно поставлен вопрос в ее голове – значит, именно Штефан должен стать прогрессором?

– Оль, – я попыталась направить ее мысли в правильное русло. – Знаменателем можно стать только через убийства. Поэтому многие Системы и не закрываются – далеко не всегда элементы готовы на все…

– Но твой Данька Знаменатель. Убийца. Человек, который пытал Штефана и держал вас обоих в страхе. Почему ему это прощается?

– Не прощается, Оль. Он сделал свой выбор, а мы со Штефаном делаем свой.

Она встала и наконец-то посмотрела прямо:

– А я знаю, почему ты пришла ко мне! Чтобы я тебя пожалела. Чтобы была на твоей стороне… или чтобы я даже следила за любимым для тебя!

Была б Ольга поглупее, вышло бы куда проще. Для нас обеих.

– Оль, а ты вот о чем подумай: если бы я хотела убить Штефана, то пошла бы не к тебе, а к Даниилу. И он просто убрал бы твоего любимого. Для меня. – Она нервно затряслась. – Все, чего я хочу – чтобы мы с ним разошлись по разным концам света! Разве тебе это не на руку? И да, прости меня за то, что сама я умирать не хочу.

– Мне… все это надо обдумать.

Хорошо. Процесс запущен. Вряд ли Ольга в силах утащить Штефана из Москвы, но теперь отношения между ними дадут трещину – скорее всего, она просто начнет высказывать свои сомнения, и он, заподозрив неладное, перестанет доверять. Это небольшая победа: я всего лишь сведу Ольгину роль в игре к минимуму, но на фоне сплошных проигрышей хоть что-то.

Телефон завибрировал посреди ночи. Я проснулась сразу же, будто ждала звонка. Тихо встала, чтобы не разбудить Ольгу, и вышла из комнаты.

– Вик, ты почему у Ольги?

Отслеживает по телефону или все же паранойя с жучком оказалась не паранойей? Но веселить его своим удивлением я не собиралась:

– Это называется общественным разделением труда, Дань. Ты же хотел за ними следить? Так вот, я слежу за Ольгой, а на тебе Штефан.

– Штефан подождет до завтра. Не понимаю, что он делает в полицейском участке, но там он точно под присмотром. Так вы с Ольгой помирились?

– Насколько это было возможно.

– Есть надежда перетащить ее на нашу сторону?

– Есть.

Он тихо усмехнулся – я едва расслышала, но зато в голосе теперь звучала улыбка:

– Тогда я с утра заеду туда. Позови Ольгу с собой – докую железо, пока горячо.

– Не доверяешь важные дела непрофессионалам?

– Просто я тиран и деспот, Вик. Люблю все контролировать.

– Я заметила.

– Молодец. И в следующий раз сначала согласовывай со мной. Ненавижу дергаться по пустякам. Спокойной ночи.

Завтра он увидит мое лицо и придется объясняться. Как кстати мне пришло на ум использовать эту ситуацию для прорыва с Ольгой – так мои предыдущие ошибки не выглядят такими уж позорными. Даньке не составит труда породить в ней еще больше сомнений. Штефан, возможно, сейчас планирует мое убийство, но знать не знает, что главная пешка уже не совсем его. Это только кажется мелочью, но я-то хорошо представляла, как выбивается почва из-под ног, когда чувствуешь, что на твоей стороне вообще никого не осталось.