Глава 67
Единственным звуком, пульсировавшим в пространстве между Либби и человеком, в которого она когда-то была влюблена до безумия, было ее учащающееся сердцебиение.
– Ты – брат Ноа, Алекс, не так ли?
Его молчание послужило самым красноречивым ответом.
Лучшего момента для бегства и не придумаешь, и прежняя Либби ринулась бы из дверей за помощью очертя голову. Но Алекс еще не встречался с послезахватной версией Либби Диксон – решительной, непоколебимой женщиной, вознамерившейся выстоять в этом противостоянии вплоть до окончательного исхода. И теперь, когда козыри оказались на руках у нее, сдавать позиции она не собиралась.
– Ноа мертв, не так ли? – продолжала Либби. – Это твой брат передумал и не хотел доводить до конца план с захватом Пассажиров. Это ты вывел план на новый уровень и убил этих людей.
Алекс минутку помолчал, прежде чем ответить:
– Думай, что говоришь, Либби. Следующие слова, сорвавшиеся с твоих губ, могут поставить все с ног на голову.
Но Либби откровенно пропустила эту тонко завуалированную угрозу мимо ушей.
– Если б я не видела Ноа на похоронах, то поверила бы, что ты – это он. Особенно по тому, как ты смотрел на Стефени и Грейси на этих фото и видео. Потому что ты любил их, правда? Пусть Ноа и был твоим братом, но сердце твое принадлежало Стефени. И на ее дочь ты смотрел не как заботливый дядюшка, а как гордый отец. – Либби углядела, как Алекс едва заметно кивнул. – Когда они погибли, именно твое горе толкнуло тебя на такие крайние меры ради мести, а вовсе не Ноа.
– Ноа был слабаком, – ответил Алекс. – У него кишка была тонка сделать то, что необходимо, или довести дело до конца. Он не любил Стеф так, как она заслуживала; не проявлял к ней должного уважения, но она все-таки не ставила на нем крест. Даже когда узнала, насколько часто он ходил на сторону. Это я утирал ее слезы; я говорил ей, что она заслуживает большего; и это я заставил ее снова почувствовать себя любимой. Она даже призналась мне, что выбрала не того брата. Но когда забеременела нашей доченькой, то предпочла Ноа мне. А я, как круглый идиот, пообещал уйти в тень и дать им шанс, поскольку был уверен, что в один прекрасный день она предпочтет меня ему. Но этот день так и не настал.
– Я что-то не помню, чтобы видела тебя на похоронах вместе с остальными членами семьи.
– Я не ходил. Случившееся слишком подкосило меня, в отличие от брата. Он не горевал по ним так, как я. Не прошло и трех месяцев, как он уже начал выкладывать свои фотки в приложения для поиска перепихона.
Либби видела, как воспоминание омрачило его лицо. Пальцы задергались, выдавая растущее волнение.
– Ноа хотя бы поддерживал твой план на самом деле?
– Поначалу. Правду говоря, замашки у него были куда амбициознее: чтобы после того, как Пассажиры тормознут, столкнулось еще больше автомобилей. Потом, в своем репертуаре, он тут же пошел на попятный – вечно нагородит с три короба, а потом спохватится. Но тогда уже было замешано слишком много народу по всему миру, чтобы трубить отбой. Целая армия целеустремленных мужчин и женщин, группировки и ячейки, рискнувшие всем, чтобы достичь нашей цели. После полутора лет подготовительных работ никто из нас не хотел отыгрывать назад из-за одного-единственного человека. Будучи его братом, я пытался вразумить его, но он и слушать не хотел. Словно жизни Стеф, Грейси и нашей мамы для него ничего не стоили. Мы поспорили, он пригрозил вывести наш план на чистую воду, так что у меня не осталось иного выхода, как защитить программу.
Алекс наконец-то обернулся к Либби с пылким, искренним выражением лица.
– Все, что я говорил о нас с тобой, чистая правда, и я хочу, чтобы у нас все наладилось. Я могу создать для нас будущее; тебе лишь нужно безоговорочно мне поверить. Даже сейчас, после всего, что узнала, ты не можешь закрыть глаза на то, что чувствуешь ко мне. Мы – Пара, и, по-моему, в глубине души ты это знаешь. Пойдем со мной.
Тело Либби прошила дрожь, и она затрясла головой при мысли, что им суждено быть вместе.
– Я не верю, что мы – Пара. – Она криво усмехнулась. – Это твоя очередная ложь. Ты лгал мне в роли Джуда, ты лгал мне в роли Ноа. С какой такой радости тебе втемяшилось, что я поверю тебе теперь? И потом, тебе самому не мешало бы последовать собственному совету.
– О чем?
– Раньше ты сказал мне, что я и не усомнилась в том, что вижу, когда предположила, что ты стоишь в баре с теми мужиками. Что ж, ты тоже не усомнился, когда вообразил, что у меня в кармане только нож. Я нажала на тревожную кнопку и включила трекер, установленный полицией в мой телефон и транслировавший туда все, что мы говорили. – Прищуренные глаза Алекса превратились в узкие щелочки, а Либби продолжала: – Единственное, чему я поверила из всего, что ты наговорил, – то, что ты чувствуешь связь между нами. Я тоже ее чувствовала. Вот только чувство это было ложным, потому что этот человек не существует. И это лишь одна из миллиона прочих причин, почему я не выйду с тобой за порог этого зала. Лучше я кончу, как твой брат, чем буду с тобой.
Алекс молнией устремился к ней, но Либби оказалась чересчур проворной для него. Развернувшись, она бросилась к двери, выхватив из кармана нож и сжав его в ладони, когда потянулась к ручке двери. Повернула ее и дернула, но дверь не поддалась.
Либби в панике поспешно обернулась, замахав оружием перед собой. Свет лампы, отразившись от клинка, мелькнул бликом на лице подступающего Алекса. И блеснул на ключе-брелоке у него в руке.
– В двери автоматический замок, открывающийся только этим, – прорычал он. – Никуда ты не уйдешь!
Либби хотелось кричать и звать на помощь, но она стойко держалась, рассекая воздух ножом снова и снова, слева направо, вперед и назад. Алекс отскакивал и уклонялся, как боксер на ринге.
– Можем заниматься этим всю ночь, если хочешь, – бросил он. – Но выйдет отсюда только один из нас.
– Полиция все равно уже наверняка ждет снаружи, – в отчаянии проговорила Либби. – Ты вполне можешь сдаться, Алекс, все кончено.
– Что бы со мной ни произошло, обещаю тебе одно: если выживешь, свободы тебе уже вовек не видать. Нас много, и мы всегда будем следить за тобой в готовности завалить, если придется, и тебя, и всех, кого ты любишь. Только подумай, какие мы сделаем заголовки, прикончив тебя.
Внезапно нож дотянулся до руки Алекса, полоснув по тыльной стороне ладони. Скривившись, тот сделал шаг назад, пытаясь разглядеть при свете лампы, насколько серьезно ранен.
– Ты только что приняла худшее решение в жизни, – произнес он наконец, сжимая кулаки.
Набрав в легкие побольше воздуха, Либби собрала все силы и сделала еще выпад, выставив нож перед собой. И промахнулась. Алексу удалось перехватить ее запястье и так сильно сдавить пальцы, что нож выпал из ее руки в его подставленную ладонь.
Они стояли лицом к лицу, и Алекс в последний раз усмехнулся, поджав губы в ниточку.
– Сожалею, что дошло до этого, искренне сожалею, – пробормотал он.
Но как только двинулся на нее, Либби увидела крохотную алую точку, вспыхнувшую у него на шее. И как только Алекс занес руку с ножом, чтобы вонзить в нее его лезвие, пуля, пробившая стекло двери, угодила ему прямо в горло.