Глава четырнадцатая

Седьмого сентября у санитарки был очередной выходной. Галочка никогда не расстраивалась, если тетя исчезала на день, а то и на два. Она весело говорила:

– Пока, пока!

И убегала по своим делам. Наталья Ивановна объясняла персоналу:

– Опекаемым следует постоянно чем-то заниматься. Если они останутся не у дел, начнутся скандалы, ссоры, выяснения отношений.

По штату в интернате не полагались педагоги. Но заведующая непонятно как договаривалась с разными учителями, поэтому у постояльцев на самом деле не имелось пустых минут. Утром они завтракали, потом занимались музыкой, после шли в сад. На природе не просто гуляли, а ухаживали за цветами, красили забор, зимой чистили дорожки, насыпали в кормушки еду для птиц… Много хлопот у деревенских жителей. Нагулявшись, обедали, отдыхали часок, потом появлялся педагог по рисованию, лепке. Перед праздниками мастерили гирлянды из бумаги, фонарики, готовили подарки для персонала. Новый год, Восьмое марта, Двадцать третье февраля, Пасха тоже проходили весело. Больные вручали врачу, медсестрам, санитарке собственноручно сделанные салфетки, панно, еще что-нибудь. А сотрудники дарили им шампунь, душистое мыло, краски, платочки. И конечно, всех поили чаем с тортом. Дед Мороз и Снегурочка прибывали первого января, для них организовывали концерт, к которому постояльцы приюта долго готовились: учили стихи, песни, показывали смешные сценки. Дни рождения тоже отмечали, в интернате содержалось мало пациентов, поэтому всем уделялось должное внимание.

Умирали ли подопечные? Да. Совсем пожилые к Наталье Ивановне не попадали, но, увы, смерть может прийти и за тридцатилетним. И тут снова надо отдать должное директрисе. Если ей докладывали, что кто-то из контингента заболел, то Наталья Ивановна моментально переводила больного в бокс, который оборудовали в подвале.

– Нам не нужен повальный грипп, – строго говорила начальница, – да и простуда тоже ни к чему.

Подобная тактика приносила свои плоды. К сожалению, в социальных интернатах нередки вспышки заболеваний. Кто-то из посетителей принесет вирус, и три четверти списочного состава слягут. Но тех, кто обитал в Юрасове, никто не навещал, у них не было родных. А изоляция в подвале не давала заразе распространяться. Через неделю-две больной выздоравливал и возвращался к привычному образу жизни.

Но иногда получалось иначе. Через день после того как подопечный оказывался отделен от других, за ним спешно прикатывала «Скорая». Все. Спустя некоторое время в интернате появлялся новый обитатель.

Когда Клава вернулась после двух выходных на работу, Галюша ее не встретила. Санитарка не удивилась, решила, что девушка чем-то занята, переоделась, хотела идти за шваброй, и тут в раздевалку вошла доктор Валентина Ивановна. У Самойловой на лице было такое выражение, что Панасина медленно опустилась на лавку. Она поняла, что случилось нечто ужасное.

– Галя? – пробормотала она. – Да?

Врач села рядом и обняла санитарку.

– Люди с синдромом Дауна прекрасны. Их не зря называют солнечными. Они ласковы, добры, талантливы. Вечные дети. Но у многих есть проблемы со здоровьем, в частности с сердечно-сосудистой системой и дыханием. Когда Галя начала кашлять, ее сразу перевели в изолятор. Через час я увидела, что ей стало хуже, вызвала «Скорую», в районе часа ночи Галю доставили в больницу. Но! Увы! Господь забрал ее к себе. Клавочка, мы тебе поможем с похоронами.

В раздевалку вошла Наталья Ивановна, она тоже обняла санитарку.

– Сама займусь погребением. Тебе ни о чем думать не надо.

– Где она? – прошептала Клава.

– В морге, – после короткой паузы ответила Валентина.

– Я хочу увидеть Галю, – простонала Клава.

Заведующая начала гладить нянечку по голове.

– Не надо. Ее долго пытались реанимировать, делали прямой массаж сердца.

– Лучше запомни Галочку красивой и веселой, – добавила Валентина. – Ну-ка, выпей!

Перед носом Клавдии оказался стакан. Дальнейшее она помнила смутно. Закружилась голова, голоса начальницы и врачихи стали звучать как сквозь вату. Вроде Клаву куда-то повели, уложили, накрыли одеялом. И навалилась тьма.

Когда Клава открыла глаза, увидела, что лежит в изоляторе. Она кое-как встала, вышла в соседнюю комнату и увидела Валентину Ивановну.

– Тебе лучше, – обрадовалась та.

– Что со мой случилось? – пробормотала Клава.

– Гипертонический криз, – ответила врач.

– Я целые сутки проспала, – ахнула нянечка.

Валентина смутилась, а Клава увидела на стене календарь, рамочка стояла на цифре пятнадцать.

– Какое сегодня число? – изумилась Панасина. – Он правильно показывает?

Доктор молча кивнула.

– Я пролежала целую неделю? – ужаснулась Клавдия.

– Твое состояние внушало опасения, – объяснила Валентина, – перевозить такую больную крайне опасно, ты могла не выдержать дороги. Поэтому специалисты приезжали сюда, тебя держали на сильных лекарствах, они одурманивают.

– Но сейчас я чувствую себя хорошо, – удивилась Клава.

– Конечно, – согласилась Валентина, – спасибо Наталье Ивановне, которая все организовала, аж из Москвы профессора привезла.

– Господи, что с Галюней? – закричала санитарка.

– Ты ничего не помнишь? – насторожилась собеседница.

– Племянница умерла, – помолчав, объяснила Клавдия.

– Фу, – выдохнула Самойлова, – а то я уж испугалась, что ты память потеряла.

– Прошло семь дней, – заплакала Клава, – а Галя лежит неупокоенная.

– Что ты, – замахала руками врач, – все организовали, кремировали. Так красиво сделали! Загляденье! Отпели!

Валентина открыла ящик, положила на стол фото.

– Гляди!

Клава начала перебирать глянцевые снимки. Богатая, полированная домовина, сверху на крышке роскошный венок с лентой «От безутешных друзей». Храм, батюшка с кадилом, опять же гроб.

– Видишь, – говорила Валентина Ивановна, – мы достойно все устроили. А вот и снимок покойной.

Клава уставилась на очередное фото. Женщина в кружевном белом платке и незнакомом платье, с полоской бумажной молитвы на лбу, была чужой.

– Это не Галя, – прошептала Клава.

– Смерть меняет, – объяснила врач, – мы одели девушку, как невесту, она же не выходила замуж. Урна хранится в нише на кладбище. Взяли самую красивую, не пластмассовую.

Перед Клавой возник новый снимок. Ваза светлого цвета, ручки в виде ангелов, на крышке херувим с крестом в руках.

– Сделана из натурального камня с позолотой, – объяснила Валентина. – Конечно, тебя это не утешит, но хорошо же, что мы постарались упокоить Галю по-царски.

– Спасибо, – прошептала Клава, – раз уж ей суждено было умереть, то ничего не поделаешь. Мне легче от того, что вы так о Галочке позаботились.