Пташье млечко

«Все есть у богатого, а птичьего молока нет», – прочитал однажды в книге русского писателя Владимира Даляэксперт шоколадного дела, наследник известной немецко-польской династии кондитеров Ян Ведель. Действительно, было время, когда произнося «птичье молоко», имели в виду то, не пойми что.

Зацепившись взглядом за фразу Даля, Ян самоуверенно заявил: будет птичье молоко! Уже тогда коллеги отзывались о нем как о большом знатоке своего дела. «Он может точно определить место происхождения какао-боба, то есть определить, с какой плантации и какого сорта он был, на основании его внешнего вида, аромата и сырого вкуса».

И именно этот человек сделал все, чтобы в 1936 году на прилавках варшавских кондитерских появились удивительного вкуса конфеты, названные «Пташье млечко» («Ptasie mleczko»). Совершенство кондитерского мастерства было изготовлено из сгущенного молока, желатина, сахарного сиропа и шоколадной глазури. Прошел тридцать один год. Во время визита в Чехословакию советский министр пищевой промышленности Василий Зотов попробовал «Ptasie mleczko» и был просто покорен вкусом этого лакомства. Возвращаясь на родину, он прихватил с собой несколько коробок этих чудесных конфет и привез их на московскую кондитерскую фабрику «Рот-Фронт». Сотрудникам было предложено попробовать и воспроизвести продукт. После продолжительных поисков лучшим признали рецепт технолога Анны Чулковой, благодаря которой советское «птичье молоко» даже превзошло чешское по вкусовым качествам, ведь вместо желатина Анна предложила использовать вытяжку из морской водоросли – хорошо известный сегодня агар-агар. Так новые конфеты появились на прилавках магазинов.

Попробовал их и шеф-кондитер московского ресторана «Прага» Владимир Гуральник.

«Конфеты запали мне в душу, и я подумал, что было бы неплохо сделать по такому же рецепту торт. К суфле в шоколаде решили добавить прослойку сдобно-сбивного теста, напоминающего кекс. Больше всего хлопот в разработке рецепта нам, конечно, доставило суфле. Мы варили агар-агар, который получали с Дальнего Востока, добиваясь определенной плотности суфле. Через полгода идеальный рецепт торта «Птичье молоко» был найден».

В 1980 году была подана заявка на подтверждение авторских прав на данное кондитерское изделие. Позже рецепт был передан кондитерским фабрикам всего Советского Союза. В те же годы за «Птичьим молоком» выстраивались огромные очереди. Продавали до шестисот тортов в день.

В одном из интервью Владимир Михайлович сказал корреспонденту:

«Птичье молоко, которое сегодня продается в магазинах, отличается от того, что готовили мы. Вместо качественного сливочного масла производители используют масло некачественное, а то и вовсе – пальмовое, чтобы было дешевле, яйца нынче не те, да и шоколад ужасный. Вот почему многие не знают вкус настоящего «Птичьего молока». Кроме того, Гуральник признался, что в магазинах торт не покупает, а берет его в кондитерской ресторана «Прага».

Но вот спустя время приглашенный в студию другого издания Владимир Михайлович пробует «Птичье молоко» от разных производителей и признает: плотность суфле у большинства тортов правильная, тесто – то самое – сдобно-сбивное, да и шоколад не так уж плох.

Один в толпе

Когда к власти в Германии пришли нацисты, многие сочли разумным вступить в Национал-социалистическую рабочую партию. Всемирно известная немецкая издательница Энне Бурда называла это «подвывать волкам» и не скрывала: её муж Франц Бурда стал членом вышеназванной партии, чтобы сохранить свою семью и свой бизнес. Август Ландмессер, рабочий на верфи «Blohm+Voss» из Гамбурга был не столь богат, как Франц, сохранять ему было особенно нечего, а работу найти хотелось. Именно по этой причине Август и подался в НСДАП. Однако вскоре у Ландмессера появилась веская причина партию покинуть: в 1935 году он обручился с еврейской девушкой по имени Ирма Эклер. Месяц спустя после помолвки Ирмы и Августа были приняты Нюрнбергские законы, а именно «Закон о гражданине Рейха» и «Закон об охране германской крови и германской чести». Оба закона были инициированы Адольфом Гитлером и единогласно приняты сессией рейхстага. Закон о защите немецкой крови и чести гласил:

«Брачные союзы между евреями и подданными немецкой или родственной ей крови запрещены. Браки, заключенные вопреки закону, недействительны, даже, если они зарегистрированы за границей. С целью обойти закон.

Внебрачные связи между евреями и подданными немецкой или родственной ей крови запрещены.

Евреям не разрешается нанимать домашнюю прислугу женского пола немецкой или родственной ей крови из числа подданных моложе сорока пяти лет. Нарушение запрета карается каторжным заключением».

Далее немецким подданным поясняли:

«Евреем является тот, кто в третьем поколении происходит как минимум от трех чистокровных евреев – бабушек или дедушек.

Лицом с примесью еврейской крови («полукровкой») считается тот, кто в третьем поколении происходит от одного или двух чистокровных евреев – бабушек или дедушек. Тот, кто при издании Закона принадлежал к еврейской религиозной общине или был принят в нее позже.

Тот, кто рожден от брака с евреем.

Тот, кто рожден от внебрачной связи с евреем».

Но никакие законы, как известно, не могут стать помехой любви. Не имеющие возможности зарегистрировать официальный брак (после принятия вышеописанных законов заявки на заключение браков с евреями гамбургский ЗАГС не принимал), Ирма и Август решили жить без регистрации. Вскоре у пары одна за другой родились две дочери – Ингрид и Ирена. В наши дни в интернете можно отыскать семейную фотографию Ландмессеров: высокий симпатичный мужчина придерживает свою маленькую златокудрую дочь, которая уже встала на ножки, но еще не очень уверенно ходит, а рядом – хрупкая, на две головы ниже Августа его нареченная с грудным младенцем на руках.

Их счастье могло длиться бесконечно, но еще раньше, когда Ирма только была беременна вторым ребенком, против Августа было открыто дело по обвинению в «осквернении расы». В сентябре 1938 года его взяли под предварительное заключение. Выпустили в мае после того, как мужчина заявил: о том, что девушка, с которой он жил – еврейка, он не знал и никогда не думал. Ландмессеру дали время на исправление: ни при каких обстоятельствах он не должен был встречаться со своей женой. Это было невозможно, и в июле того же года они – Август и Ирма – были арестованы оба. Впереди у Ирмы было непродолжительное пребывание в трех лагерях. В феврале 1942 года она была убита вместе с 14 тысячами других узников.

Спустя два года выпущенный на свободу Август, был призван на войну и пропал без вести.

Получившие воспитание в сиротском доме, а после удочеренные разными семьями сестры Ландмессер пережили войну. В 1951 году сенат Гамбурга признал брак Ирмы и Августа.

Как-то раз, в 1991 году, одна из дочерей Ландмессера, листая газету, увидела черно-белый снимок. Фотография была сделана 13 июня 1936 года на верфи «Blohm+Voss». Все запечатленные на ней рабочие вскинули руки в нацистском приветствии, и только один человек руки не поднял. В этом человеке Ирен узнала своего отца.