Глава двенадцатая

– Чего смотришь, хуманс, наливай… – я сидел за стойкой всё той же «Большой Мошны» и пил. Пил всё, что подливал мне в большую глиняную кружку трактирщик Урсус, не отходивший от меня ни на шаг, сражённый наповал горкой золотых, которую я просто сыпанул ему в карман передника. Пил и не пьянел, пил и…

Между очередной кружкой и плоской шуткой трактирщика перед глазами вновь и вновь вставали сцены моих отчаянных попыток повторить с телом Натиенн всё то, что я пытался сделать с Бруно. Я опустошал Сферу Преображения с отчаянием обречённого, раз за разом. Замершая в изголовье постели бледная кюна, лишь молча наблюдала за мной, сжав губы, судорожно теребя в руках какую-то книгу, слабо светящуюся в сумраке спальни. Как только мана заканчивалась, я немедленно уходил в Астрал, метался там в поисках местного Средоточия, наполнял Сферу и снова возвращался к своей кареглазке…

В очередное такое возвращение, не помню какое по счёту, меня, вырывающегося и изрыгающего проклятья всем Богам ушедшим и земным, вестникам и творцам, выволокли на двор Эйрик и какой-то здоровенный страхолюдный северянин со страшными шрамами на щеках. Этот громила не стал цацкаться с рефлексирующим Целителем и просто дал мне кулаком по затылку, отправив на короткое время в темноту забвения.

Очнулся я уже на телеге посреди подворья северян с сильной головной болью. Солнце стояло уже высоко. Мара, присланная кюной, сообщила, что завтра Натиенн с остальными, траченными Сонным Мором, будут отправлены караваном в Цитадель Ковена. Я тупо выслушал эту новость, слез с телеги и, придерживая мокрую тряпку, принесённую сердобольной Марой у затылка, пошёл, куда повели меня ноги.

А привели они меня снова в «Большую Мошну», войдя в которую я первым увидел улыбающегося трактирщика. Окинув меня профессиональным взглядом философа бутылки и зелёного змия, он изрёк вечную истину:

– Вам надо выпить, мастер! – и увлёк меня к стойке, где я и пребывал почти до самого вечера. Пиво и вино никак не могли растопить лёд, что поселился у меня в груди после посещения подворья северян. Точнее сказать, тело моё постепенно переставало меня слушаться, а голова при этом оставалась чистой и ясной… И лопалась от бурлящих в ней мыслей, вопросов, не имеющих ответов. Только теперь я достаточно хорошо стал понимать чувства мамаши Хейген.

Наконец, мне пришла идея. Как в тот момент мне показалось, простая и гениальная. Пошарив в инвентаре, я нарыл несколько склянок с эликсиром спирта и опрокинул одну над кружкой тёмного гномьего, которую мне периодически обновлял трактирщик.

Сделав глоток, я скривился, вкус был отвратным. Тогда, следуя железной логике, я достал ещё пару склянок и притянул к себе один из стеклянных бокалов.

Чистый эликсир пошёл по пищеводу просто замечательно. В голове, наконец, зашумело. А телу стало очень тепло.

Рядом у стойки кто-то большой и вонючий опустился на высокий табурет.

– Хозяин, орочий эль есть? – хриплый рык заставил зазвенеть посуду на стойке.

– Как не быть, тебе сколько? – я развернулся влево, посмотреть на нового соседа. И было на что посмотреть! Огромный Чёрный орк, голова которого была покрытой множеством мелких шрамов, по форме и расположению не вызывающих сомнения в их происхождении. Остатки волос скручены на затылке в тугой узел. На толстой шее ближе к затылку красовалась старая татуировка в виде головы орла, заключённой в круг…

– Что пялишься, квартерон? Нравятся крепкие ребята? – глаза орка смотрели с издёвкой из-под кустистых бровей, казавшихся криво приклеенными, чужеродными из-за шрамов. Тон, которым был задан вопрос, видимо, предполагал, что я испугаюсь грозного вида клыкастого воителя и, чего уж скрывать, был провокационным. Орк попросту нарывался!

Я медленно смерил его взглядом от драных сапог до воротника брезентовой куртки, покрытой солевыми разводами и давно потерявшей свой изначальный цвет.

– Нравятся, Чёрный. Первый раз вижу пустынного орка так близко.

– Ну так посмотри внимательно, альвов ублюдок, – орк осклабился ещё шире, протянул лапу к кружке, которую наполнил ему трактирщик и, сделав шумный глоток, поставил её со стуком на стойку, – что за дерьмо у тебя, хозяин, подают вместо орочьего эля?!

Мда, а он умеет расположить к себе… Хамло клыкастое…

– Урсус, – обратился я трактирщику, – а принесите нашему гостю ведро лошадиной мочи. Его мучит жажда, а раны, заслуженные им в великих сражениях, не позволяют распознать вкус приличных напитков.

Тишина, наступившая после моих слов и в мгновение ока опустевшие места у стойки рядом, были восприняты мной с удовлетворением. Трактир мне понравился. И кухней, и напитками, а особенно чутким отношением к клиентам. А этот…нехороший…припёрся и сходу начал хаять.

Грохнула упавшая табуретка.

Я продолжал сидеть и смотреть на воздвигающегося надо мной орка. Он переступил с ноги на ногу, поморщившись и непроизвольно потерев правое бедро. Где же ты умудрился рану в мирной долине получить, красавчик? Я продолжал улыбаться Чёрному до хруста за ушами.

– Я вобью это ведро в твою глотку, квартерон. Не люблю ушастых, всё норовите из-под тишка дельце своё обтяпать… – оружия у орка не наблюдалось, но уделать меня он мог и без всякого железа.

Вся застоявшаяся горечь и злость, копившаяся во мне с сегодняшнего утра, мутной волной ударила в голову. В память ворвались образы горящих улиц Варрагона и умирающие от магической орочьей буббонки жители…

И мы с Базилевсом и Руной врубающиеся в ряды Чёрных…

Продолжая улыбаться, я спустил правую ногу на пол, немного наклоняясь вперёд, как бы придерживая табурет. Сделав резкий шаг вперёд, перехватываю обеими руками толстые дубовые ножки изделия местных мебельщиков и от все своей квартеронской души впечатываю её в подбородок клыкастого!

То ли я был действительно очень зол, то ли Рандом решил, что сегодня с меня достаточно плохого. Но удар вышел на славу.

От соприкосновения с орочьей челюстью табурет не выдержал и превратился в груду обломков. Чёрный как-то по-детски икнул, лицо его приняло изумлённое выражение, из прокушенной губы засочилась кровь. Но, нужно отдать должное этому воину, он устоял.

Мне бы развить успех, но крепкие руки вышибал, схвативших меня и орка за плечи, не дали отвести душу. Грозный окрик со стороны стойки всё расставил по местам:

– Моё меню и качество напитков прошу обсуждать во дворе! – сердитый вид Урсуса был подтверждён наличием у трактирщика в руках тяжёлого арбалета, направленного в нашу сторону.

Не успел я возмутиться, как оказался на улице, что характерно, вместе с песчаным орком. Тот уже почти пришёл в себя, о чём возвестил его кулак, прилетевший мне в челюсть откуда-то слева. В голове что-то хрустнуло, но негромко и мир стал кружиться пред глазами. Обозвав себя идиотом, я скастовал среднее исцеление и ринувшийся добивать меня орк нарвался на неожиданный, но действенный дворовый удар. В промежность.

Заревев раненым носорогом, Чёрный ринулся на меня, уходя вниз и ловко подсекая ноги. Я же, извернувшись в воздухе и пытаясь упасть хотя бы вниз животом, увидел прямо перед своим лицом татуировку на шее орка. И немедленно вцепился в неё зубами, захлёбываясь от ярости. В рот брызнула кровь, а в нос терпкий запах тела клыкастого воина, от рёва которого заложило уши.

В следующую секунду Чёрный стряхнул меня со своей шеи, как щенка, чувствительно добавив мне по рёбрам серией гулких ударов. Предпоследний угодил в область печени и у меня перехватило дыхание, а затем вывернуло всем выпитым пополам с жёлчью и какой-то полупереваренной закуской.

Орк отскочил в сторону с брезгливой гримасой. Надо же, чистоплюй попался… Я снова успел скастовать лечение и едва вздохнул, как почувствовал, что меня снова бьют. Точнее, голова взорвалась дикой болью, а правый глаз залила кровь из рассечённого лба. Я почти ничего не видел, орк не позволял мне упасть и с методичностью метронома наносил мне удар за ударом…

Думаю, мне оставалось с десяток секунд, когда удары прекратились и я сквозь кровавые потёки и розовую пелену увидел стоящую между нами мамашу Хейген с боевыми топорами в каждой руке.

– Стоять, сукины дети!!! – дёрнувшийся было в мою сторону орк, разъярённо вращающий налитыми кровью глазами немедленно огрёб обухом топора по носу, из которого немедленно брызнуло. Чёрный замер, ошарашенно уставившись на гному, приходящуюся ему едва ли по пояс, – стой, где стоишь, легионер…и приди в себя, воин, если не опасаешься моих топоров, то погляди на это! – она ткнула в точку над моей головой.

Я протёр кулаками глаза. Рунная Карусель… Видимо, я всё же активировал магию, находясь на пороге физического уничтожения. Великий Рандом! Какой стыд… Я глянул на орка, в глубине взгляда которого застыл страх. Да какой там страх! Это был настоящий ужас… Где ж тебе так от магов досталось, воин?

Я заковылял к орку, вялым движением руки гася Карусель.

– Давай, это…погорячились, в общем… – я оттёр грязную ладонь о штанину и протянул Чёрному. Тот с недоверием посмотрел на протянутую мной руку:

– А эль у местного трактирщика всё равно дерьмо… – произнёс орк. Ужас исчез из его взгляда, но настороженность осталась.

– Предлагаю ради перемирия попробовать один напиток, он является родовой гордостью моей семьи…

– Альвы ничего не смыслят в эле. Пьют одну виноградную кислятину.

– Я не альв, я квартерон. Попробуешь, или боишься, что отравлю?

– Не боюсь, – улыбнулся орк, пожав мою ладонь так, что я чуть не вскрикнул. И зашагал в сторону дверей «Большой Мошны».

– Вместо того чтобы заниматься делом, он пьянствует и лезет в трактирные драки, – топоры уже висели на поясе Маттенгельд Хайгуринн, а сама гнома напоминала чайник, готовый закипеть.

– Спасибо, Хейген, но не нужно было вмешиваться. Я бы и сам разобрался. А что до пьянства, – я пожал плечами, – так я уже большой мальчик… ты просто многого не знаешь…

– Да знаю я всё! Ты же сам рассказал Эйрику, где мы остановились. Он мне всё и рассказал. Да ещё и удивился, что ты не в гостинице, ушёл-то от северян, дело ещё к обеду не подошло…ну и что ты раскис? Грандмастер? Она же не умерла. Целёхонька. Ну да, Сонный Мор. И никто не знает, откуда взялась эта дрянь. Но мы же уже приехали в Ковен. Глядишь, сообща и поможем моему Бруно и твоей Натиенн? А ты руки опустил! Не дело это, ох, не дело, Эскул! Не такого я знала квартерона… – мамаша Хейген подошла ко мне и пристально взглянула в глаза.

– Устал я, Матильда… и в этом мире, только обрёл любимую, снова теряю… – лёд снова стал расползаться внутри, горло сдавило горьким комком.

– Хватит!!! Хватит, я сказала, Эскул Ап Холиен! А то мне придётся попросить мою Тошу отдать тебе свои юбки, а самой ходить в штанах. От кого я слышу сейчас причитания? А? Не от бессмертного ли, который за полгода в нашем мире успел спасти целый город от поветрия, а людей от рабства! Не от Грандмастера, магия которого превратила гарпий из тварей в настоящих женщин, вернув им радость материнства?! Не от Алхимика, эликсиры которого спасают и продолжают спасать жизни по всему миру? Ты нам всем нужен: и мне с детьми, и Гуггенхайму, и Натиенн, и своему деду, и друзьям. Эскул, ты нужен этому миру! Как ты до сих пор не понял? А испытывать тебя он будет всегда и везде… На вот вытри лицо, – гнома протянула мне небольшое, смоченное в поилке для лошадей, полотенце.

Я не знал, куда девать горящее от стыда лицо и стал остервенело вытирать уже подсохшую кровь.

– Если есть ещё стыд, значит, не всё потеряно, Холиен, – тихо произнесла гнома, забирая у меня полотенце, – а сейчас иди в трактир и выпей с орком мировую. Он тебе руку пожал, после того как ты его чуть не убил за слова, брошенные в гневе… Подумай об этом хорошенько. Чёрный орк пожал руку альвову ублюдку… Что на свете твориться? А я вернусь в гостиницу, где мы тебя подождём… – Хейген развернулась с намерением направиться к своему фургону, который оказался стоящим во дворе «Большой Мошны».

– Погоди, мамаша… – я остановил гному, доставая из инвентаря ключи от купленного подворья и карту с отметкой, – я купил нам дом. Переезжайте сразу туда. Хозяин, купец, сказал, что там всё есть, он продал его со всем скарбом…

Маттенгельд взвесила на ладони тяжёлую связку и, поглядев на меня с прищуром, буркнула:

– Надо же, успел… Хорошо, Эс, не засиживайся, завтра ехать в Цитадель. Эйрик сказал, чтобы мы вместе с Сигурни к отправлению каравана подошли, как солнце встанет.

– Хорошо, мамаша. Вот ещё возьми, здесь тысяча золотых. Пятьсот на хозяйственные расходы, а ещё пятьсот, пожалуйста, завези на Восточный рынок. Это по дороге. Спросишь менялу, мастера Форкеста. Отдашь ему, я должен. И ещё, извинись за меня перед стариком Гуггенхаймом… Я ему ингредиенты обещал… Не успею уже.

– Не переживай, Эскул. Успеется, это сейчас не главное…

Колёса фургона заскрипели, разворачиваясь на небольшом дворе таверны. А я вернулся к стойке, где песчаный орк, коротая время, поедал здоровенный кусок баранины на кости. Хозяин из-за стойки подозрительно покосился на меня, справа придвинулся один из вышибал.

– Всё ровно, ребята. Мы уже всё обсудили… – я старался улыбаться, хоть десна справа на нижней челюсти и саднила. Интересно, зубы целы? Я задумался на мгновение, готовый уже подлечить себя, но потом плюнул. Не так уж всё и критично. А небольшая боль – прекрасное напоминание о глупых ошибках.

– А у тебя серьёзная защита, квартерон, – клыкастый весело подмигнул мне слегка заплывшим глазом, – откуда взялась эта гнома? Я думал, она наконец закончит моё путешествие к духам с помощью своих топоров… а вот кусаешься ты, квартерон, как девка… – он потёр свою шею, закусив клыками верхнюю губу.

Что ж он такой неугомонный? Ведь на волоске от смерти был, грохнул бы я его, вот, Рандом свидетель, ей-ей грохнул! Я скрипнул зубами.

– Чего кривишься, квартерон? Жалеешь, что магией не воспользовался? Богов благодари. Ковен, говорят, это у себя в Долине не привечает… Не крути рылом-то. Не служил ты, по всему видать, не служил… У нас таких обидчивых быстро в чувство приводят.

– Это как же, позволь спросить?

– А по-разному… У каждого своя слабина. Только нужно знать, на что надавить. А в бою между своими не до обид. Да и шелуха всё это…

– О, как! Орк-психолог… Значит, развёл меня на слабо. Хотя, ты прав, воин, в профессиональной армии я не служил. Да и в ваших краях недавно. Но повоевать пришлось…

– Развёл? Да я тебя и не женил ещё, чудак… а это ты кем меня сейчас назвал, ушастый? – рыкнул клыкастый, поморщился и схватился за бок.

– Да так у меня на родине называют тех, кто любит копаться в чужих духовных проблемах…

– Ааа… что-то вроде трактирщика или жреца…

– Да, как-то так, – не стал я вдаваться в подробности.

– А на моей родине этим шаманы занимаются. Мастера они злых духов из горячих голов выветривать. Да и сам я справлялся неплохо. Хорошее средство знаю! Помню, как захандрит кто в кентурии: два мешка с песком на плечи – и до ужина бегает вокруг лагеря. И, не дай духи, просыплет… до утра бегать станет…

– Так ты воинский начальник?

– Был. Кентурий Шестого Кровавого Легиона. Бордах, – орк попытался встать с табурета и гордо выпрямиться. Но ему это удалось лишь частично. Подвела правая нога, подогнувшаяся в колене. И ему пришлось опереться на стойку. Я отметил, что его штанина с этой стороны пропиталась кровью.

– Эскул Ап Холиен, Грандмастер, – до меня только теперь дошло, что мы даже имён друг друга не знаем. Уж и подраться успели, и выпить, говорим почти по душам.

– Грандмастер чего? – спросил Чёрный, вынужденный вернуться на табурет. Понятное дело, это я себя во время драки худо-бедно подлечивал, а у этого воина, видимо, старые раны открылись.

– Целитель. Ты позволишь? – я потянулся к его ноге, с намерением применит заклинание.

– Я не против, квартерон. Но, может, не у всей таверны на виду? А? И… – орк замялся, – мне нечем заплатить…

– Ничего страшного, ведь я частично виноват в твоей проблеме… Эй, хозяин! – я привлёк внимание трактирщика, – нам бы перебраться с товарищем от лишних глаз. Я видел у вас загородки имеются.

– Пять золотых, – Урсус протянул свою потную ладонь.

– Однако… держи, надеюсь, сюда входит обслуживание. Принеси-ка нам туда чистых тряпиц, пива холодного, мёда, орехов, да с кухни травок и специй, понемногу каждой. Я заплачу, – вкрадчиво попросил я трактирщика, добавляя к пяти ещё три золотых.

– Будет сделано, Грандмастер, – хитрован поклонился и ушёл исполнять требуемое.

– Жулик, – заключил орк, – зря ты дал столько. Он бы и за половину согласился.

– Да? Что ж, в следующий раз буду умнее. Тебе помочь?

– Ещё чего! – кентурий отмёл все мои попытки подставить ему плечо и, кривясь, захромал к одной из загородок таверны, где две официантки уже накрывали стол, а требуемые чистые тряпицы были уже выложены на широкой лавке. Порадовали груды вышитых подушек, разложенных по углам. Вдруг загулявшие клиенты пожелают почивать, не отходя от стола? Предусмотрительно…

Орк умостил на лавке свою ногу в пропитанной кровью штанине, что-то сунул себе в рот и стал с наслаждением жевать, полуприкрыв глаза.

– Ну ты и здоров жрать, Бордах! Сам еле на ногах стоит… – я присел рядом на лавку.

– Это не еда, мастер Холиен. Фанка.

– Фанка? Что это?

– Наше народное средство. Помогает не уставать в долгой дороге или быть свежим после бессонной ночи. А ещё, жёваная фанка хорошо заживляет раны, снимает боль и лихорадку…

– Вот как. А из чего её делают? Ну, если не секрет…

– Да какой там секрет… Рецептов много, в каждом племени свой, но в основном: паутина Песчаного Отшельника, мох с островов Срединного моря, кедровая смола и листья бола.

– Ну-ка, дай немного…

– На. Только поосторожней, Целитель. Хумансы, что пытались пробовать жевать фанку, умирали в страшных муках.

Я помял в пальцах небольшой серо – зелёный шарик. Лизнул пальцы. Кончик языка немедленно онемел. Я хмыкнул, кивнув своим мыслям. Орк с интересом следил за моими манипуляциями.

– А скажи-ка мне, бывший кентурий. Что у тебя с ногой? Неужели это я умудрился так достать тебя в драке?

– Ты? Ах-ха-ха! – орк зашёлся в хриплом кашле, но тут же заткнулся, схватившись за бока, – нет, разве что пару рёбер треснули, – прохрипел он отдышавшись. А нога – это мне память из Варрагона досталась. Гранёный наконечник стрелы пробил бедренную кость и застрял. Древко стрелы я слома и ещё бегал со своей кентурией… а потом…огонь и… не стало моих легионеров. Выполз из-под груды запечённого и воняющего мяса уже к вечеру. Нога распухла и посинела. Добрался до одного из наших шаманов. Тот остатки стрелы вырезал, а кусок наконечника остался в кости. Месяц заживало. Потом вроде бы ничего. Так, иногда к вечеру ноет, спать не даёт, да ещё лихорадит всего… Но, ничего, фанкой спасаюсь. Я к шаманам нашим не раз ходил. Говорят, отрезать ногу надо, а культю прижечь. А как я, без ноги-то? И так из легиона попёрли…

– А Целители как же? – я сдержал рвущиеся наружу эмоции и старался говорить ровно. Надо же, а этот Чёрный из тех, что были под стенами. Варрагона. Может и наконечник стрелы, что засел в его бедренной кости, из колчана Рунгерд?

– Целители?! – дёрнулся Чёрный, ударив по лавке кулаком. Варрагонские бежали, а Светлые запросили золота по весу моей ноги. Да ещё и смеялись, говоря, что хромота добавляет мужественности кентурию легиона… ты, мастер, сделай хотя бы, чтоб не так сильно и часто болела. А я долг отдам. Только на ноги встану и отдам. Меня в сопровождение Адептам Ковена наняли. Завтра послезавтра обещали рассчитаться… – в глазах орка светилось отчаяние.

– Лежи уже. Сейчас разберусь…

Ох, мне. Крутые вы, дороги Рандома. Всё норовите петлю завернуть, да позаковыристее! А у Чёрного-то – классический посттравматический остеомиелит. Кость вокруг осколка расплавилась от гноя, образовав полость. А во время драки шаткое равновесие и нарушилось. Скорее всего, осколок, а и сама кость поранили мягкие ткани, вызвав кровотечение… Как он не истёк?

Я достал Сферу Преображения и с досадой снова забросил её в инвентарь. Вот же гадство! Во время бесплодных попыток лечения Натиенн на последних заклинаниях израсходовал почти всю ману. Хватит на три-четыре Средних Исцеления, это если собственный резерв не пуст. Я закатал рукав… Чёртов авантюрист! Полоска маны едва просвечивал через кожу. Пара заклинаний. Ну что стоило ещё раз нырнуть в Астрал! Сейчас заходить? Посреди таверны? Тогда уж точна все Цензоры Ковена сбегутся… Какой же я безалаберный…

И что мне в этом орке? Ни сват, ни брат… Нет, этот день не закончится ещё одной неудачей! И хватит гадать. Дело ясное: надо резать, а уже потом применять Регенерацию с Исцелением. Только ведь этот бугай брыкаться и орать будет.

Я расстелил на столе тряпицу, а на неё выложил свой набор: Ампутационный нож, Иглу и Нить. Бордах внимательно следил за приготовлениями.

– Мастер, ногу только не отрезай, ради Великого Духа… – прошептал орк.

Эк его проняло, несгибаемого воина Чёрной пустыни!

– Не буду, кентурион. Может, вообще, ничего не придётся резать. Сначала попробую просто магией… Но есть сомнение, что получится. Из-за наконечника. Ткани вокруг заживут, восстановятся, а через полгода-год всё по новой. А меня рядом может не оказаться…

– Тогда режь, мастер. Чего там! Режь! Пока я не передумал…

– Ты же орать будешь, брыкаться, повредишь себе чего. Эх… Было средство. «Слёзы Матери» называется. Если его выпить, целый день спать будешь и ничего не почувствуешь. Только нет его у меня сейчас. А на изготовление нужно время и редкие ингредиенты… Хм, можно и по-другому. Заклинание «Сон Гарпии» тоже хорошо помогает…

– Не выйдет ничего, Целитель, мне придётся терпеть, – тяжело вздохнул Бордах, – видно, чем-то прогневал я Чёрных духов. Ещё под Варрагоном нам, начальникам кентурий и легиона, маги Светлых установили защиту от этого заклинания. Чтобы в пылу сражения не попасть под удар Гарпий…

– Ну что ты будешь делать! Куда ни кинь… всюду клин. Ладно, давай тогда я позову парочку трактирных вышибал, пусть подержат тебя, что ли. Руки и ноги свяжем, не против?

– Я уже на всё готов, мастер Холиен. Зови их. Только, двоих мало. И ноги не только между собой, но и к лавке покрепче вяжите…

Получив по золотой монете, детинушки Урсуса даже не удивились моей просьбе. Связав кентурия и, дав ему зажать в клыках деревянную скалку с кухни, они просто завалили его своими телами, а тот, что постарше повернул голову ко мне:

– Давайте мастер, за «долго» не ручаюсь, но пару танцев мы его придержим, – я сначала его не понял о чём он, но потом обратил внимание, что в трактире звучит музыка и слышится топот ног. Так, жгут выше раны из сыромятного ремешка. Ну и мышцы у этого кентуриона!

– Давайте, ребята. На три-четыре!

Великий Рандом! Так быстро и грязно мне не приходилось работать ещё никогда… Вышибалы делали свою работу на совесть и бедро орка почти не смещалось. Утробный рёв наполнил загородку, совсем заглушив музыку из трактира, едва я рассёк мышцы Ампутационным ножом. Ещё полминутки, и я уже у повреждения кости. Чёрт! Как здесь всё заросло плотными спайками, и мозоль эта костная… Хвала Рандому, хоть анатомия ненамного отличается от человеческой.

Я перехватил Ампутационный нож поудобнее и стал пользоваться им, как долотом, стуча по рукояти одним из Ключей. Как ни старался работать аккуратно, кровью измазался прилично и забрызгал стол и лавку, хотя, нужно отдать должное, умудрился не пересечь ни одного важного сосуда.

Да сколько же здоровья в этом кентурионе?! Он уже умудрился свалить с себя одного из вышибал… Под Бордахом начала трещать лавка. Ничего! Мне уже осталось совсем чуть-чуть…

А вот и наконечник стрелы! Кусок железа летит в миску с орешками. Разделяющая Длань исправно уничтожает изменённые ткани, исчезающие в исцеляющем пламени зелёного свечения.

Всё! Каст, каст, каст! Регенерация. Исцеление. Очищение. Не помешает прихватить особо крупные разрезы на живую нить… Снова Регенерация и Исцеление для верности проведу Разделяющей Дланью по краям раны. Сфера Преобразования пуста… Хватило. Уф! Вроде всего ничего, а пот градом, и с меня, и с Чёрного. И с вышибал. Ох, и изгваздали же мы загородку…

Не заметил, как орк успокоился, рядом на всё же треснувшей лавке валялась перекушенная скалка. Вышибалы отвалились от тела кентурия:

– Мастер, вы уж его сами развяжите, не ровён час… – детинушки опасливо косились на вращающего глазами и мычащего Бордаха. Вот же невезение, орк умудрился вывихнуть челюсть… Или ему помогли.

– Идите уже, помощнички… Служанок позовите, прибраться надо. Да хозяину скажите, за лавку я заплачу. Пусть ещё жаровню маленькую с углями принесут. Я видел там, у стойки…

Вышибалы с радостью ретировались из нашей загородки.

– Слышь, кентурий, всё хорошо прошло. Не больно уже?

– Орк что-то промычал, и отрицательно замотал головой.

– Я тебя сейчас развяжу, но ты резко не вставай. Медленно сядь обопрись спиной на стену. Будем тебе челюсть вправлять, – всё это я уже говорил, пытаясь развязать намертво затянувшиеся узлы. Пришлось использовать лезвие Ключа, чтобы разрезать верёвки.

Сначала, намотав на большие пальцы рук ленты из тряпиц, я попытался примериться к челюсти орка. Но, при близком рассмотрении его резцы и нижние клыки быстро развеяли мой энтузиазм. И тряпочки я сменил на кольчужные перчатки сета Рагнара Селёдки. Сталь, по крайней мере, этот воин не должен прокусить. Иначе, если я останусь без больших пальцев на руках, придётся просить его меня прибить. Чего не очень бы хотелось. Ибо день выдался очень тяжёлым…

Но беспокоился я зря. Видимо, лимит невезения я сегодня исчерпал. Пришлось, конечно, непросто нажать на челюсть со смещением, а буквально повиснуть на ней всем телом, дабы хоть немного растянуть чудовищные жевательные мышцы Чёрного. Громкий щелчок вставшего на место сустава возвестил об окончательной победе.

Вместе с завершением последней манипуляции, в загородку впорхнули две служанки, начавшие споро наводить порядок. Бордах, ощупывавший в недоумении свою челюсть, осторожно встал на ноги и сделал первые шаги.

– Придётся покупать новые штаны, мастер Холиен. Уж больно рьяно ты их располосовал… – мне показалось или голос клыкастого дрогнул.

– Ничего, Бордах. Это поправимо. Всё же не зима, походишь немного в дырявых… – я оттирал испачканную куртку с помощью тряпицы, любезно смоченной служанкой в уксусе.

– Спасибо, Целитель. Я твой должник.

– Я, пожалуй, тоже…

– Это почему, мастер Холиен? – орк развернулся ко мне удивлённо.

– Благодаря тебе, я закончил день хорошим делом и… не потерял веру в свои силы.

– Ты обещал угостить меня семейным напитком, – помолчав некоторое время, орк прервал мои раздумья.

– Почему бы и нет? Пойдём, девицы там всё убрали. И жаровню принесли, а ингредиенты: травы, мёд, специи – у нас почти все есть, да и есть что отметить, – улыбнулся я, доставая из инвентаря последние три фиала со Спиртом.