Глава одиннадцатая

– Инфа, здесь Первый! Не уделишь мне часок своего драгоценного времени?

– Чем могу, мастер?

– Появилось время поработать в Лаборатории молекулярного синтеза. Жду тебя, Термоядерная Ведьма. Приём.

– Уже бегу. Приём, – отозвался коммуникатор. Я оглянулся на молча давящегося смехом деда.

– И чего ржём, Андрей Анатольевич?

– Да я до сих пор в толк взять не могу. Чего ты-то на коммуникаторе с этим «Приёмом» зациклился? Связь же двусторонняя, да ещё и адресная, стоит назвать абонента, балбес, и этого будет достаточно! А все эти «Приём», «Конец связи» или «Roger beep» никому нафиг не нужны. Ну, признаю, это я в самом начале над Инфой подшутил, когда перед тестом связи она попросила рассказать, как это в наше время было. Приятное тебе хотела, дурашка, сделать… Ну я не удержался и сказал, что «Приём» – это давняя хорошая традиция, как и короткие яркие позывные. Долго с серьёзным лицом вещал ей, что в этом отношении ты очень строг. Аж до суеверия…

– Блин, дед! Ну зачем? Делать тебе нечего? Юморист хренов! Мы же теперь все, как попугаи. А Сим Ка наверняка ещё и подхихикивает над подобным анахронизмом. Этот «Приём» заразный же, как паразит. Ну ты и выдал… – я укоризненно покачал головой.

– Хех, скучно живёте, мастер Холиен! Скажи спасибо, что не убедил девушку кодом общаться.

– Это как?

– Ну…, например, «Еноты грызут банку с килькой» или «Самогону приказ Код 11»…

– Великий Рандом! Мда-а-а… Тогда слушай и мой приказ, Редьяр Оружейник! К завтрашнему утру чтобы вентиляцию в Термодинамической лаборатории починить и настроить, чтоб можно было нормально работать. Раз! Подготовить всё необходимое для создания уника для Эскула Ап Холиена. Два! Подготовить предложения по техническому заданию изготовления копии Ключей Матери и Сына по вот этому образцу из современных материалов. Три! – я положил пред дедом своё оружие.

– Эээ… Артём, я как бы поспать собирался…

– Хорошо, срок завтра к полудню. Всё. И это… Прежде чем в следующий раз соберёшься подшутить, спроси меня. Лады?

– А что такого-то?

– Я всё сказал, дед. Мне пора, – отрезал я.

Поднимаясь по лестнице, обдумывал последнюю свою эскападу. Выступил резковато. Но всё же так было необходимо. Дед, конечно, ничего плохого не хотел… Такие шутки вроде и безобидны, но в итоге бьют по авторитету. А не пресечь – на голову сядет. Ради красного словца и внука макнёт в это-самое…

Теперь придётся придумать, как мягко поправить Термоядерную Ведьму. Космодесантница не дурочка и с юмором у неё всё в порядке. Но засорять переговоры лишними словами тоже не стоит. Не по статусу.

Тишина в лаборатории молекулярного синтеза нарушалась только шелестом системы нагнетаемого воздуха, отреагировавшем на моё появление автоматическим включением. Приборов и различных шкафов здесь было не меньше, чем в Термодинамической, но все поверхности сверкали стерильной чистотой. В левой переборке, ближе к дальнему углу, обнаружился проход в Биологический отсек.

Шаранг запаздывала. И в ожидании Инфы я стал прохаживаться по периметру. Края световых панелей рабочих столов и подлокотников кресел дружно вспыхивали, отзываясь на моё присутствие тусклым желтоватым светом.

Наконец, чмокнул-выдохнул входной шлюз.

– Приветствую мастера! Рада помочь. У самой руки давно чесались опробовать местное оборудование. Всё другие дела отвлекали. Да и тебе, Эскул, пора приобщиться к нашим технологиям.

– Вот и отлично, тебе и карты в руки. Ты же ксенобиолог? И такие лаборатории на борту твоего корабля ведь были? Введи меня в курс дела и помоги разобраться в управлении. Дед рассказывал, что это несложно.

– Были, конечно, были. Немного другие, старого образца. Не забудь, наш Ковчег отправлялся в экспедицию почти за сто лет до известных событий. А Станция почти новая. Ну что, готов? Тогда вперёд! – Инфа что-то сделала с ближайшим креслом, и оно двинулось по пологой кривой ко мне.

Только сейчас я заметил, что у него нет никаких колёс или роликов для передвижения. Единственная толстая ножка уходила прямо в пол и сейчас двигалась, словно по рельсам. Заметен был лишь возникающий небольшой дефект в поверхности плит в том месте, которое контактировало с основанием ножки. Кресло буквально «плыло» ко мне сквозь становящееся жидким на мгновение керамопластовое покрытие. Однако… всё чудесатее и чудесатее.

Мы расположились у одного из лабораторных столов-пультов. Хотя, я заметил, что любая горизонтальная поверхность в Лаборатории могла становиться панелью управления. По началу меня насторожила их девственно чистая поверхность. Ни тебе микроскопов, ни химической посуды. На мой резонный вопрос, где это всё, Инфа лишь загадочно улыбнулась и, взяв мою руку, утвердила пальцы на одной из панелей на столе, отличавшейся фактурой и очень холодной поверхностью. Что-то кольнуло подушечки пальцев, похожее на слабый электрический разряд.

Поверхность стола раскрылась посередине и в мою сторону выдвинулся небольшой лоток на телескопической штанге, на котором лежал тонкий обруч с тонкой паутинной сеткой для головы.

– Контакт интерфейса, – пояснила космодесантница, присаживаясь на соседний стул, – нужно надеть на голову и плотно прижать утолщения на обруче к вискам.

Стоило мне выполнить рекомендацию Термоядерной Ведьмы, как паутинная сетка стала непроницаемой спереди, прикрыв мне верхнюю часть лица, мир вокруг тут же преобразился. Ощутимо повеяло ветром игровой ностальгии. Виртуальный интерфейс здесь, на Станции «Гиперборея», был, конечно, нечета земному. Не статичный и очень умный, подчиняющийся малейшему повороту глазных яблок и даже интуитивному желанию приблизить тот или иной информационный сектор. Возможно, секрет крылся в считывании моих физиологических параметров. Задумываться было некогда.

Эволюция и даже революция во взаимоотношениях человек – компьютер была разительной! При этом я без проблем мог ориентироваться в лабораторном зале и видел Инфу, пусть и сквозь дымку интерфейса, но вполне чётко. Вот что значит половина тысячелетия! Мягкая дрожь пробежала у меня по спине. Никак не получается спокойно принять сердцем тот факт, что я одновременно в другом мире, живу и выживаю. И в то же время соприкасаюсь с настоящим земным будущим. Даже пальцы задрожали. Хотя, если вдуматься, за пятьсот лет могли бы и дальше шагнуть. Видимо, не всё так просто с прогрессом на Земле-2. Надо будет на досуге поинтересоваться их историей. Всё-таки вместе жить дальше.

– Как тебе, мастер?

– Великолепно и чертовски удобно! Что дальше?

– А дальше… в правом верхнем углу есть значок, напоминающий человеческий глаз. Концентрируешь на нём внимание, достаточного одного движения веками – закрытие глаз – и активируешь режим новичка. Дальше выбор языка и… разберёшься сам. Мои советы только помешают. Система настроена на быстрое обучение оператора. Так будет намного действеннее и интересней. Система управления всё равно не даст ничего сломать или совершить неверное действие. Любые опасные исходы для оператора или находящихся в лаборатории людей просчитываются и блокируются. О чём тут же идёт уведомление в Центр управления. Я же пока схожу, помогу Сим Ка. Грунт и камни после осыпи накрыли земляной подушкой в два метра шлюз ракетной шахты. Звёздный огонь поработает терраформером. Ну и за тобой краем глаза послежу. Как у вас говорили, не дрейфь, мастер, прорвёшься! – и звук закрывающегося шлюза оповестил о том, что я остался в одиночестве. Помощница, блин. Любительница раритетов. И пяти минут не посидела. Эх… Всё сам. Всё сам.

Время в обучающей программе пролетело хоть и напряжённо, но незаметно. Оказалось, всё гораздо проще и в то же время сложнее, чем во всех лабораториях, в которых мне приходилось работать или бывать раньше.

Главным и основным агрегатом здесь был молекулярный конвертер, скрытый от меня за панелями и плитами керамопластовой защиты. А окружающие меня шкафы и приборы лишь выполняли вспомогательную функцию контроля и хранения информации. Ну и обеспечения безопасности, конечно. Да ещё в правом дальнем углу располагался Делитель или приёмник вещества. Проще говоря, устройство, где любая материя разлагалась до атомарного состояния. Я не совсем понял, как удалось создателям стабилизировать атомы различных химических элементов. Обучающая программа таким частностям внимания не уделяла. Но в итоге я понял, что для синтеза сложных и простых неорганических и органических веществ я всегда имею запас атомов элементов всей таблицы Менделеева. Потрясающе! Но и на этом чудеса не заканчивались. Имелся законсервированный небольшой запас уже синтезированных ранее всех известных и неизвестных мне видов аминокислот, базовых ферментов и коферментов, витаминов, гормонов, медиаторов, цитокинов… список которых длиннющей простынёй пробегал перед глазами целых две минуты.

От небольшого шока у меня пересохло во рту. В такие минуты и начинаешь ощущать себя настоящим Демиургом! Да в этой лаборатории я смогу всё! Сомнения в собственной компетентности и образовании развеял раздел, где хранилось просто дикое количество рецептуры и описаний протоколов для молекулярного конвертера по синтезу сотен тысяч веществ. Очень удобный поиск по десятку разных параметров позволял найти необходимый цикл и подобрать ингредиенты за считаные секунды… Какой там Грандмастер Алхимии? Да все они, вместе взятые, на этой планете не могли и тысячной доли того, что мог бы производить здесь я…

От перечня синтезированных наборов универсальных продуктов питания я и вовсе впал в ступор. Не удивлюсь, что, посмотрев сейчас на меня со стороны, можно было бы увидеть счастливую ниточку слюны, стекающую от нижней губы.

При этом моё участие в процессе требовалось лишь на этапе простого программирования задачи для молекулярного конвертера. На уровне банального алгоритма. Дальше создание вещества происходило автоматически без участия оператора на промежуточных стадиях. Описания как в таблицах, так и в графиках могли, при желании, выдать ход процесса поминутно.

Наконец, пытаясь унять созидательный зуд в руках, я добрался до ограничительной информации. Вот тут моё настроение резко поползло вниз. Список веществ, запрещённых к молекулярному синтезу был не меньше разрешённого. Причём информация местами перекрывалась ссылками на возможность создания безопасного аналога, если вещество имело двойное назначение. Например, из знакомого мне, запрещены были любые опиаты или производные лизергиновой кислоты, но тут же выскакивало информационное окошко о более современных аналогах с центральным обезболивающим действием, не вызывающим психофизическую зависимость.

Было вполне понятно, что большинство веществ из будущего имели цифровой – буквенный индекс, так как уже в двадцать первом веке на своей работе мы применяли лекарственные расходники для МКИПов, именуемые по очень похожей системе. В запретительном списке находились помимо наркотических веществ, яды любого происхождения, химические и биологические отравляющие вещества, компоненты известных мне взрывчатых веществ и их производные… и многое другое.

Я решил проверить работу Делителя. Активировал ладонью приёмник, напоминавший большой вытянутый гроб, расположенный в углу на горизонтальной тумбе. Сгрузил туда часть барахла, почему-то постоянно накапливающегося в инвентаре. Размножается оно там, что ли? Какие-то тряпки, непарный сапог, железки неизвестного назначения, кусок подозрительного мяса вроде бы из орочьих котомок, и прочую дребедень. И запустил процесс.

Интерфейс тут же выдал простыню предварительных параметров, просматривая которые я внутренне похолодел, разглядев темпоральную кривую. Для разделения на составляющие моё барахло атомы Делитель отвёл триста двадцать семь часов времени… Охренеть. Это что же получается? Для пополнения запасов проблем нет, кроме времени… И чтобы Делитель усвоил маленькую кучку барахла нужно почти две недели! А я-то уж понадеялся, что мы сможем обойтись без закупок и поставок необходимых для жизнедеятельности и работы веществ…

Ещё одна догадка заставила бешено колотиться сердце. Я рванул к своему креслу и активировал протокол синтеза на конвертере… йодного раствора. Едва дотерпел до появления описания процесса и чуть не заорал в голос. Чтобы получить литр спиртового раствора йода на конвертере понадобиться ждать двое суток! П@здец! Приплыли… Нет, это, конечно, не катастрофа, и необходимые мне, например, медикаменты, биогенные пищевые добавки, да вообще любые вещества можно будет синтезировать заблаговременно. Но отнюдь не быстро… а мечта проплыла так близко. Теперь я понимаю, на что намекал дед. У них, видимо, та же проблема. Интересно, как выкрутился Сим Ка при создании боеприпаса объёмного взрыва? Надо будет подробно расспросить, может, и мне его опыт пригодится?

Я судорожно пробегал один график за другим в надежде найти зацепку. Но тщетно. Время, проклятое время требовалось на всё. У бессмертного его, конечно, навалом, но хуже нет, чем ждать и догонять.

Мои поиски были прерваны вызовом от лейтенанта – секунда.

– Богатым будешь, Максим! Лёгок на помине…

– Эс, ты чем там занят? У меня контроллер силовой установки отмечает почти пятипроцентный скачок потребления энергии твоей лабораторией…

– Тестирую потихоньку…

– Это называется «потихоньку», Первый? Да объёма этой энергии хватит для полёта дрона до Варрагона и обратно!

– Ой!

– Не понял… повтори.

– Ммм… извини, не знал, что такие объёмы потребления.

– Всегда просматривай описание протокола процесса. На первом месте количество потребляемой энергии, на втором – временной интервал, и уже потом – необходимые компоненты. Это же молекулярный синтез!

– Мда, теперь буду более внимателен. Кстати, а как тебе удалось обойти запреты по созданию нашего боеприпаса?

– Да никак. Просто пришлось поломать голову над созданием чего-то принципиально нового из разрешённых компонентов, да ещё и со свойствами аэрозоля. Потом покопался в своих абсолютных архивах и нашёл смесь, которую используют наши орбитальные промышленники при разрушении астероидов и добыче руд. Там дело в составляющих. По отдельности они абсолютно безопасные вещества, кстати, из разрешённого списка. А вот при взаимодействии их в определённой пропорции и дальнейшем распылении образуется облако, при детонации которого получается взрыв эквивалентный десяти-двенадцати килотоннам в тротиле…

– И что, молекулярный конвертер это разрешил?

– Хороший вопрос. И да, и нет. Я синтезировал составляющие внутри предварительно созданных в фаберрариуме ёмкостей из керамопласта. Это был самый лёгкий и оптимальный вариант. При сбросе они не разрушается, а лишь произойдёт пробой клапанов между ёмкостями и произойдёт смешивание. Затем таймер запустит разрушение специальной капсулы с нарушающим затворный клапан веществом и за час стравит нашу смесь на территорию подрыва.

– А сам подрыв? У тебя же нет взрывчатых веществ. Ты даже порох синтезировать не можешь.

– Правильно. Вот для этого на месте подрыва и должен находиться кто-нибудь из нас. Он и подготовит заранее небольшую ёмкость с естественными горючими материалами: смолой, маслами, сухим сеном и т. д. Он и поднесёт факел, когда будет нужно…

– Мда… Сим. Высокие технологии на службе у Бессмертных. Боеприпас объёмного взрыва доставляется ракетой – носителем. Бессмертный – диверсант в точно назначенное время активирует десятикилотонный взрыв смоляным факелом. Дожили. Сокрушительный провал надежд. Но запрет ты всё же обошёл?

– Почему провал? Цель будет достигнута. Доброволец, скорее всего, уйдёт на возрождение. А взрыв такой мощности будет виден из космоса. Что и требовалось доказать. Я бы никогда не обошёл запрет, если бы контроль за деятельностью лаборатории осуществлял ИскИн. Великий Космос! Как же вовремя сгинула Система…

– Ну хоть так. Будем выкручиваться. Кстати, а сколько мы можем выделить энергии на молекулярный синтез необходимых нам веществ? Вот сколько потребляла Термодинамическая лаборатория в режиме изготовления золота и уников?

– Полтора процента. Но ты учитывай, что там молекулярный синтез не занимает и доли процента. Всё остальное – металлургия, кристаллизация и комбинаторное выращивание керамопласта.

– Выращивание? Он что, органический?

– Нет, там процесс лишь внешне напоминающий камбиальный рост клеток у растений, ускоренный в сотни раз. А сам материал стопроцентная неорганика. Да, учитывая наши нужды на сегодняшний день на конвертер можно смело выделять до пятнадцати – двадцати процентов энергоресурсов.

– Отлично! Тогда я пока составлю список необходимого и распишу порядок последовательности синтеза прежде всего лекарств. Целительство с помощью Магии Жизни вещь хорошая, но я не всегда могу находиться во всех местах, где нужен. А походные аптечки для Бессмертных будут совсем не лишними. У нас только Базилевс может похвастаться низкими рисками для здоровья. А остальные?

– Справедливо, Первый. Даже обычное несварение желудка донимает меня в Небытии гораздо чаще того времени, когда я служил в орбитальной разведке.

– Вот о чём я и толкую. Конечно, как радикальное средство, смерть лечит от любого недуга, но не пойдёшь же убиваться из-за простого поноса или гонореи… Кстати, лейтенант – секунда, вы у себя в разведке не практиковали ничего вроде боевой химии для организма?

– Ты о чём, Эскул?

– О допинге. Выпил или укололся – и супермен. Не спишь неделями, не устаёшь, повышается работоспособность…

– А-а-а… понял. Были такие, квикбласт, ZU-60, вполне легальные препараты для экспресс-монтажников и смен наблюдателей.

– Если легальные, значит, можно синтезировать?

– Вполне. А тебе зачем?

– Пригодицца! Эх, Сим! А ещё военный… Это ведь тоже оружие. Ладно, до связи. Если увлекусь планированием синтеза и превышу лимит, вызывай. А то я тут дорвался до сладкого. И вопрос напоследок. Как-то обойти запреты на синтез всё же нельзя? Взломать доступ…а?

– Нет, Эскул. Невозможно. Никак. Этих протоколов на гражданской станции просто нет. Только список веществ. Хочешь сделать порох, иди и выращивай хлопок, добывай селитру, азотную кислоту, может, и синтезируешь, но в очень малых масштабах. А потом потрать на эксперименты годы, прежде чем что-нибудь получится.

– Жаль. А как же, скажем, конвертер синтезирует вещества, где в самом процессе промежуточными являются запрещённые?

– Так это же совсем другое дело! Ведь они всё равно не выходят за границы объёмов рабочей зоны конвертера.

– Ну вы там у себя на орбите и перестраховщики, Сим Ка!

– Приходится, Эскул. Паранойя в создании этих самых разрешительных протоколов спасла немало жизней. Но на военных объектах и Станциях всё в должном объёме. Но даже там сложная иерархия допусков. А на синтез некоторых веществ или создание аппаратов требуется коллегиальное решение членов орбитального Совета.

– И при всей вашей осторожности, Сим, вы всё же допустили победу Системы…

– Никто не идеален, Эскул. В конечном счёте Система проиграла. Удачи! – мне показалось или напоследок голос лейтенанта – секунда был довольно печален. Ну вот, расстроил ещё одного хорошего человека. Что-то я сегодня в ударе. А не поработать ли нам, Эскул Ап Холиен? Себя-то уж мы всяко не обидим. А если и да, то простим очень быстро. Ибо любовь к самому себе – это святое…

* * *

Даже у Демиургов бывает предел работоспособности. Это я понял, когда проснулся в лабораторном кресле от вызова коммуникатора.

– Эс! Ты где? – вибрирующие нотки возбуждения в голосе Деда пытались прорваться сквозь эфир и вклиниться в работу моего полусонного мозга.

– Работаю, – буркнул я, пробегая глазами графики и понимая, что, слава Рандому, уснул, завершив введение всех запланированных алгоритмов. И менее чем через четыре дня у нас будет весь положенный набор аптечек с необходимыми лекарствами для членов Лиги и один большой индивидуальный комплекс препаратов для моего инвентаря. Мысленно я уже ликовал. Наконец-то мои возможности, как целителя серьёзно расширятся…

– Бросай свою бодягу. Уже утро скоро. Там наш Максимка всех желающих посмотреть на запуск зовёт. Когда ещё увидишь первый старт первой ракеты Небытия? А? Одного тебя ждём, Первый.

– О! Это дело. Пять минут, – я ещё раз, уже более спокойно, пробежался по динамике синтеза. Вроде бы всё основное учёл. А, ладно, что забыл, потом запущу. Главное – научился всей этой системой управлять. И теперь я знаю потенциал конвертера.

На улице было довольно холодно, ещё темно и сыро. Накрапывал уже не летний дождик. Со стороны озера на площадку перед входным шлюзом ветерок нагонял клочья тумана, казавшегося грязно-серым в тусклом свете трёх Сестёр, едва пробивающимся сквозь облачность.

– Ну наконец-то, Эс! – из полумрака подскочил Базилевс и увлёк меня в сторону леса. Здесь, в неглубоком овражке, уже собралась вся наша немногочисленная команда. Народ сгрудился у небольшого костра. Не за теплом, нет. Несмотря на то что многие уже обзавелись униками и не страдали от утреннего холода, в ожидании необычного события всех тянуло к живому огню, дающему яркий домашний свет.

Собрались все: Руна, Базилевс, Редьяр, Астра, Инфа, Гудрун и Лоос. Никто не стал пропускать возможность посмотреть на запуск. Лоос, заметив меня, успевшего продрогнуть за те пять минут, что пробирались к оврагу, пробралась ко мне и, ничуть не стесняясь, обняла сзади, прижавшись всем телом. Поразительно, но даже сквозь метал кольчуги я почувствовал тепло её тела.

– Мой альв, Сим Ка правда запустит в небо новую звезду?

– Почти, Ло. Почти. Скорее, маленькую железную лодку, что поможет нам говорить и слышать друг друга на любых расстояниях и в любой точке этого мира.

– Неужели? Значит, я смогу поговорить с тобой, когда захочу, даже из Великой Степи или из… Варрагона?

– Конечно, Ло! – справа вклинилась орчанка, одетая в накидку, очень похожую на южноамериканские пончо. И откуда откопала интересно? – А Эскул обязательно ответит на любой твой вызов. Ведь так, сладенький? – Гудрун больно ткнула меня локтем под ребро, продолжая улыбаться. Отблески костра играли на её клыках.

– Безусловно… – как можно увереннее постарался произнести я, улыбнувшись, и обнял таких разных, но таких дорогих мне женщин.

– Внимание всем! Минутная готовность! – голос Сим Ка из коммуникатора был торжественен и напряжён.

У костра нервно рассмеялись. Дед, не удержался и продекламировал глухим голосом с официальными интонациями:

– Ключ на старт… Протяжка один… Продувка… Протяжка два… Ключ на дренаж!

Его комментарии были прерваны Максимом:

– Смотрите внимательно. Ориентационный выброс! – как по заказу облачность немного поредела и три заспанные луны в полном составе решили посмотреть, что делают на земле эти беспокойные букашки.

Над холмом, который закрывал Станцию, что-то ухнуло, раздался резкий протяжный свист, уходящий в шипение. В небо ударил пронзительно-яркий луч света, клубы тумана шарахнулись в сторону. Мне показалось, чт-то же самое сделали и облака, когда в них упёрлось яркое пятно света.

В луче света над холмом медленно, как по ниточке, поднималось сооружение, меньше всего похожее на ракеты-носители, которые я помнил с детства. Сложная резко вытянутая по длине пирамида поднималась всё выше и выше, грани её сверкали, словно отполированное серебро. Не знаю, на какую высоту она поднялась, но размерами стала не более наконечника стрелы. Все замерли, затаив дыхание. Голос Сим Ка заставил вздрогнуть меня и стоявших рядом орчанку и альву:

– Отрыв антигравитационного стола, – пирамида раскрылась маленьким цветком и в глаза ударил яркий свет от вспышки, медленно меняющей свой цвет от багрово-красного к белому. Дрожащая белая звёздочка устремилась по лучу дальше к облакам. А пирамида стала спускаться к земле. Так же равномерно и последовательно.

– Земля – борт… Пуск… Зажигание…Предварительная, промежуточная, главная, подъё-ё-ё-м!!! – восторгу деда не было предела. Он поднял руки и приплясывал на месте.

Только сейчас я понял, что едва слышу его. Так как старт ракеты-носителя с антигравитационного стола на высоте двух километров сопровождался запоздалым, но страшно грохочущим звуковым ударом. Эти подробности я узнал уже впоследствии и тогда отчаянно порадовался, что двигатели ракеты не включились прямо над станцией, хотя Сим Ка и утверждал, что такой вариант старта тоже возможен, как экстренный. Но за нашу жизнь и здоровье он бы тогда и титановой гайки не дал.

Подбежала Руна с горящими глазами и бурдюком в правой руке.

– С почином, Эс Теперь и мы в космосе! – она сделала богатырский глотком и протянула бурдюк орчанке. Та перехватила и присоединилась к празднованию.

– Ой, не говори: «Гоп!», Руна…

– Да ладно тебе, Эс. Сим Ка сказал, что автоматика учтёт все параметры, плоть до изменения магнитного поля этой планеты. Главное, что уже сегодня у нас будет устойчивая и практически идеальная связь!

– Да, это здорово, – я перехватил у Ло довольно полегчавший бурдюк и тоже приобщился к общему празднованию, – ммм! Неплохое вино. Сим Ка оставьте. Имейте совесть. Человек за всех нас вкалывал.

– Я ему отдельный бурдюк припасла. Давно с собой таскаю. С самого путешествия в Ританию. Настоящая даваррская лоза! – Руна наклонилась ко мне доверительно, – в этот раз обязательно захвачу побольше.

– Значит, всё же решилась ехать?

– Да, и Базиля заберу, а то от Термодинамической лаборатории у него застой в сосудах малого таза. А мне это, сам понимаешь…

– Хе-хе… ясно. За леди Патрицией и мистером Рико?

– Ха-ха! Бери выше, Эскул. За герцогом Рикардо и герцогиней Патрицией из дома Клиффордов.

– И ты думаешь, что они оторвутся от своего богатства и благополучия? Ради какой-то Лиги Бессмертных?

– Ничего не загадываю, Эс. Но Рико сам сказал при нашей встрече: «Boring!» Никто его за язык не тянул. А у нас здесь не скучно, Эс! Веселуха! То Ведьм на ноль множим, то ракеты в космос запускаем. Кто ж перед этим устоит?

– Твоя правда, Руна…