Муки творчества

Самый мощный психический инструмент, при помощи которого человек познает мир – это мышление.

Вот передо мной несколько авторучек. Они разного цвета, разной длины, разного веса, сделаны из разных материалов – у этой пластиковый корпус, а у этой – металлический. Но что же позволяет мне каждый из этих предметов называть авторучкой? Конечно же, пишущий стержень. Этот важнейший элемент есть у всех этих ручек. И у других тоже. Представьте: вы встречаете незнакомого человека и простите у него авторучку – только на одну минуту! И он любезно протягивает вам некий предмет. Именно этот предмет вы раньше никогда в своих руках не держали, да и после держать не будете. Но вы уверенно опознаете в нем авторучку… правильно… по пишущему стержню. Не по синему цвету корпуса, не по блеску металла, не по рекламным надписям… А исключительно по пишущему стержню.

От прочих несущественных подробностей вы при этом просто отвлекаетесь. Кстати слово «отвлекать» по латыни звучит как «абстрахо». Поэтому опознавание ручки через её наиболее важный элемент – пишущий стержень – отвлекаясь от других, менее важных признаков – это пример абстрактного познания. Или, иначе говоря, мышления.

Мышление дает нам возможность в каждом предмете увидеть его самое главное свойство, без которого этот предмет теряет свое назначение, свою сущность. К примеру, что самое главное для ножа? – Верно. Способность резать. И существуют стальные, деревянные и даже пластиковые ножи. Следовательно, не так важно, из чего сделан. Если режет – значит, это нож. А какой самый важный элемент у чашки? – наличие ёмкости для жидкости. Если все другие признаки чашки останутся без изменений, но исчезнет ёмкость – это будет всё что угодно, но только не чашка.

Таким образом, мышление означает познание предметов и явлений окружающего мира через их самые важные, наиболее существенные свойства. Какие же свойства мы безоговорочно признаем существенными? – Те, которые определяют предназначение предмета. Самый первый вопрос, который люди задают, исследуя любой предмет: для чего это? Зная, для чего нужны авторучка, нож, чашка и так далее, люди производят эти предметы, придавая им эти главные свойства. А все второстепенные по значению признаки могут при этом быть самыми разнообразными. И это уже не столь важно. Итак, мыслить, значит уметь отделять главное от несущественного.

Сидим мы как-то с приятелями в кафе. И я, теперь уже не помню, по какому поводу, начал объяснять им, что такое мышление. Примерно так, как только что проделал это для вас, друзья мои. Мы с вами говорили об авторучках, а тогда я взял в руки кофейную чашку. И стал перечислять ее признаки: она белого цвета, сделана из фаянса, весит примерно граммов тридцать-сорок, имеет золотистый ободок, имеет ёмкость для жидкости… Что же из перечисленного самое важное для чашки? Один мой приятель, не задумываясь, выпалил: «Ёмкость». Другой удивленно посмотрел на всех и сказал… внимание!.. «Смотря для чего использовать».

Стандартно мыслящий человек спросит с недоумением: «Для чего же, дружок, ты собрался использовать предмет, который произведен на фабрике именно как «чашка кофейная»? И пожмет плечами. А вот тот, кто мыслит нестандартно, ничуть не удивится. Он и сам готов придумать чашке множество вариантов применения. Каких? – Этого пока он не знает. Но убежден, что варианты небанального использования хорошо всем известного предмета существуют.

С чем же связана такая «широта» взгляда? – На самом деле, с тем, что нестандартно мыслящий человек готов любой признак предмета посчитать главным, наиболее существенным. Абсолютно любой: и действительно важный, и случайный, малозаметный, и даже выдуманный, которым он наделил этот предмет сам, в своем воображении. И никто ему в этом не указ.

Он сам не знает, на каком признаке остановится его мысль на этот раз. Ему говорят: «В авторучке важнее всего пишущий стержень». Он возражает: «Чепуха. По-моему, самое главное в этой авторучке – белый цвет корпуса». – «Постойте, постойте. Если я особо выделяю пишущий стержень, то получаю возможность отнести предметы, у которых он есть, к классу авторучек. Вот они все у меня здесь – внешне такие разные, но все – авторучки. Какую же группу предметов сформируете вы, с вашим белым цветом?» – «Группу из предметов белого цвета. Белый лист бумаги, белый носовой платок, белая авторучка, белая зажигалка…». – «Как же вы назовете эту вашу «белую» группу? И для чего она?» – «Пока не придумал. Возможно, это будут элементы декора. А, может, и нет».

Видите, как только мы перестаем четко фиксировать в сознании главный признак предмета, а вместо этого начинаем экспериментировать с его малосущественными свойствами, наша фантазия уводит нас далеко.

Давайте проведем психологический опыт. Итак, мы выяснили (и это для большинства людей непреложная истина), что главное в ручке – пишущий стержень. А теперь представим себе, что корпус одной из ручек сделан из золота, инкрустирован драгоценными камнями. Представили? Я пока не могу, но я постараюсь. Значит, корпус из золота. Драгоценные камни. Неужели всем этим можно пренебречь?

Так давайте объявим, что для нас важнее стоимость корпуса авторучки, чем ее способность писать. С какими же предметами рядом мы теперь поместим эту ручку? Правильно. С золотым портсигаром, с кулоном из бриллиантов, с платиновыми запонками… Словом, с другими драгоценностями. Заметьте, не с авторучками, а с драгоценностями. Как только мы перенесли внимание на один из второстепенных признаков, мы тут же соскользнули с темы авторучек на другую тему. В нашем примере – на тему драгоценностей. И так происходит всегда.

Заговорили про огород. Один вспомнил, что на огороде легко приживается бузина. Другой приписал бузине любовь к теплому южному климату. Третий отметил, что именно в такой климатической зоне расположен город Киев. Четвертый упомянул своего дядьку, живущего в этом славном городе. И вот вам: в огороде – бузина, а в Киеве – дядька. Типичный пример постоянного соскальзывания с одной темы на другую.

Помню, как одной девушке-студентке я предложил выполнить тест на определение склада мышления. Она должна была разложить карточки с изображениями предметов на группы. И объяснить, что за группы у нее получились. А карточки были самые разнообразные: большие и маленькие, цветные и черно-белые, фотографические и рисованные. Не говоря уже об изобилии изображенных на них предметов. Там было всё: и цветы, и плоды, и бабочки, и кастрюли, и транспортные средства, и животные, и люди… Кстати, люди были изображены в профессиональной одежде: механик в комбинезоне, врач в белом халате, учитель в строгом костюме.

Девушка хорошо справилась со всеми заданиями: она формировала большие группы карточек: флора и фауна, одушевленные и неодушевленные предметы. Дробила их на более мелкие: животные дикие и домашние, транспорт колесный и воздушный и тому подобное. В общем, показала, что обладает организованным и последовательным мышлением. Вот только карточку с изображением младенца она не знала, куда поместить.

«И куда же?» – Спросил я её. Она мучительно думала. «Вот сюда», – девушка наконец решилась. И положила младенца… к лопате, топору, врачебному стетоскопу… «Что это значит?» – Я был крайне удивлен. – «Что это за группа?» – «Это орудия труда. Вначале я хотела поместить младенца к людям, но вы же видите – люди здесь все состоявшиеся, развитые личности. Поэтому нет. Рано ему еще сюда. Поместить к животным – рука не поднялась. И тут я подумала: ведь в любой цивилизованной стране матери за то, что она родила ребенка, платят деньги. Значит, женщина таким способом зарабатывает. Следовательно, ребенок – орудие труда».

Каково?! И это у девушки, которая до этого момента решала правильно довольно сложные задания на интеллект. Она отвергла самый существенный признак младенца – огромный человеческий потенциал, который в него заложен, и который определяет его принадлежность к людям, к обществу. Сосредоточилась на второстепенном признаке – мать младенца получает денежное пособие. И соскользнула с темы «люди» на тему «орудия труда». Теперь-то нам все понятно.

Непонятно только одно. Зачем мы так подробно рассматриваем стандартное и нестандартное мышление? – А вот зачем. То, что мы называем здесь нестандартным мышлением, имеет ещё одно название – творческое мышление. А механизм соскальзывания с одного признака предмета на другой и, как следствие, с одной темы на другую – это центральный механизм творчества.

Только давайте уточним. Иногда творчеством называют все, что человек делает, «творит». Испёк кондитер торт по кулинарному рецепту, сыграл музыкант пьесу по нотам, собрал любознательный школьник транзисторный приёмник по известной схеме – все это, якобы, творчество. Или творческим человеком называют любого представителя так называемых «творческих профессий». Но разве петь под фонограмму, исполняя нехитрый танец, выученный и отрепетированный с хореографом, или скакать по сцене в костюме бабы Яги, выкрикивая текст чужой пьесы – значит «творить»? Чем же это отличается от изготовления, например, детали по шаблону на токарном станке? Тем только, что актёрская маска в большей степени задействует мимические мышцы, чем работа токаря? Или тем, что певцу желательно пританцовывать, а рабочему это не обязательно? – Маловато будет для принципиального отличия.

Нет, друзья. Творчество – это деятельность, направленная на поиск результата, который к моменту начала этой деятельности неизвестен. Неизвестны также способы его возможного достижения. Искать образ роли, писать пьесу – драматическую или музыкальную, извилистым путем идти к принципиально новому инженерному решению – вот творчество. Этим оно принципиально отличается от деятельности по шаблону, где и результат, и способ его получения известны заранее.

Так вот, одаренность творческим мышлением – врожденная особенность человека. Она либо есть, либо – нет. Крайне важно понимать, что нестандартное мышление обрекает своего обладателя не только на радость творческих находок, но и на постоянное соскальзывание с общепринятых шаблонов поведения на нечто сугубо оригинальное. А это означает, что в любую технологию творческий человек добавляет отсебятину, и тем самым технологию нарушает.

Но всё наше поведение состоит из технологий. Технологии приготовления и приема пищи, технологии завязывания шнурков на ботинках и ухода за телом, жилищем и одеждой, производственные технологии и технологии общения людей друг с другом. Получается, везде и во всем творческий человек оригинален, не похож на других. А будучи непохожим, он и воспринимается как некто странный, не от мира сего. С ним не очень-то хотят дружить, взаимодействовать.

Хотели бы вы быть в постоянных близких отношениях с человеком, который уверен, что у кофейной чашки есть множество различных применений, помимо основного? И то, что другие считают основным – для него не самое главное. Вы же понимаете, что судьбу кофейной чашки рискует разделить всё, что находится в его руках, в его окружении. Он во всем видит многозначность, часто ложную, нерациональную. Он постоянно соскальзывает.

Ученый с мировым именем, нобелевский лауреат Лев Давидович Ландау как-то возвращался из-за границы на поезде. Он не был дома полтора года. В Москве, на вокзале, его ждала мама. Он вез ей подарки, сам был одет в дорогую одежду. Ландау решил написать письмо. Для этого он купил у проводника чернильницу. Закончив писать, он не смог найти крышечку от чернильницы. Она куда-то запропастилась. Поезд тем временем уже подошел к перрону. Нужно было выходить. Тогда Ландау постарался поместить открытую чернильницу очень осторожно в карман плаща. Взял в руки чемоданы, что теперь было крайне неудобно. И стал двигаться к выходу так, чтобы плащ с чернильницей внутри был неподвижен. Внешне он при этом стал походить на глубокого инвалида. Таким его и увидела мама, которая решила, что ее Лёвушка стал жертвой бесчеловечных экспериментов. С ней чуть было не приключился инфаркт. А всего-то Лев Ландау в своем сознании соскользнул с темы встречи с матерью, с темы бережливого отношения к дорогой одежде, на пустяковую тему сохранения грошовой чернильницы, вокруг которой он и выстроил свое поведение. Технология общения с близким человеком была в результате грубо нарушена.

Как жаль, что творческие озарения посещают таких людей далеко не всегда, а вот нарушения общепринятого порядка вещей – во всех смыслах – у них происходят постоянно.

Что же делать? Как помочь себе и своему близкому, которому – в награду или в наказание – даровано нестандартное мышление? Как мы уже сказали, это врожденное качество психики. Изменить его нельзя.

Но изменить отношение творческой личности к банальным, шаблонным поступкам в быту – вполне возможно. Более того, это крайне необходимо. Творческому человеку нужно привить вкус к жизни по стандартам. Показать ему, насколько стандартные поступки удобны и результативны.

Ему нужно терпеливо внушать, что и как следует делать в том или ином случае. Внушать, как маленькому, требовать, чтобы он заучивал эти уроки и не уставал их повторять. Ложку надо держать вот так; во время еды не разговаривают, потому что при этом слюна и пища летят в окружающих; входя в дом, нужно здороваться с хозяевами…

Звучит глуповато. Но на самом деле, творческие люди нуждаются в подобных поучениях, без них они ведут себя глупо и нерационально. Еще одна важная особенность: то, что другие усваивают легко, еще в детстве, творческие люди с большим трудом перерабатывают в жерновах своего нестандартного мышления, запоминают плохо да еще норовят все время отступать от правил. Это делает их инфантильными, неразвитыми по сравнению со сверстниками. Не дай Бог, упустить эту недоразвитость и позволить ей укорениться в сознании и поведении человека – с ним просто невозможно будет ужиться!

Неконтролируемое творчество (в значении постоянной отсебятины) может погубить человека, буквально. Так, к примеру, Фридрих Ницше, почувствовав упадок сил, недомогание, решил поэкспериментировать с лекарствами. Он стал ежедневно принимать огромное количество медикаментов, руководствуясь поверхностным, формальным знанием – «это от живота, это от головы, это от бессонницы». Не удивительно, что его здоровье стало ухудшаться день ото дня. А он, не придавая значения губительному самолечению, думал, что его убивает табак или неподходящий климат. И он боролся с курением, переезжал с места на место. Менял все вокруг себя, кроме одного – мешка с лекарствами, которые он каждый день ел горстями. И он писал о себе: «Страшные и почти непрерывные страдания заставляют меня с жадностью ожидать конца». Этот человек запутался в трех соснах. Не понял элементарного. Того, что пришло бы в голову даже неопытному подростку. А ведь речь идет об одном из умнейших людей человечества.

Многие призывают развивать в детях «творческое начало». Я – против этого. Нет его в ребенке – и замечательно. Легче ему будет жить среди стандартных людей, с их стандартными, понятными большинству, интересами. Но если уж ребенок родился нестандартным… Самое лучшее, что могут сделать близкие для творческой личности, – помочь реализовать её потенциал в профессии. Творческий человек должен обрести творческую профессию. А какое слово является главным в этом сочетании: «творческая профессия»? – Верно, «профессия». То есть система строгих, шаблонных технологий. Ремеслом нужно овладеть, а уже в рамках этого ремесла, с его инструментами в руках, ставить задачи нестандартно и решать их в режиме творческого поиска.

И еще одно. Для творческого человека и его собственный дом – вверх дном. Не только в смысле разбросанных везде и всюду вещей, которые он просто не способен привести в систему. Но и в плане межличностных отношений. Для того, кто мыслит стандартно, самые авторитетные люди кто? – Конечно, близкие. Но для творческой натуры авторитетными, достойными подражания часто становятся чужие, дальние, посторонние. Снова неумение отличить главное от второстепенного, снова соскальзывание? – Да. И не учитывать этого нельзя.

Моя хорошая знакомая буквально спасла от падения на дно жизни (к чему творческие люди, увы, склонны) своего сына. Она не смогла вразумить его сама. И обратилась за помощью к священнику. Мальчик проявил интерес к встрече с ним (а творческие натуры любят все новое, охотно экспериментируют над собой). И между ними возникло взаимопонимание. Не родная мать, а святой отец удержал юношу от падения, наставил на путь истинный. Кому-то в этом помогают тренеры по экзотическим видам спорта, случайные попутчики, дальние родственники. Рекомендую специально вкладывать ваши слова и мысли в уста таких – почти посторонних – людей. Тогда они легче дойдут до трудновоспитуемого творческого человека.

Творческое начало грешно убивать, но без должной обработки, без грамотного – строгого и профессионального – управления им оно само может погубить своего обладателя. Алмаз по-настоящему ценен только в бриллиантовой огранке. Научите близкого вам человека рационально управлять своим творческим потенциалом – и это будет вашим величайшим совместным достижением.