Глава 10. В которой снятся сны, а утро приносит новые сюрпризы

Обращаться со шваброй Стефания тоже умела. Но полы мыть она не собиралась.

Удар по пуфику, где только секунду назад сидел Янек. Шустрый. И просыпается быстро.

– А ну, признавайся! Ты мумия? – очередное попадание по кровати.

– Ты с ума сошла! – парень бросился к зеркалу, надеясь, что чувство прекрасного не позволит покуситься на святое святых каждой пани. – Да я это! Я!

Так она и поверила.

Замахнулась ещё раз. Сейчас точно попадёт. Не по наглецу, так по… Но швабра запуталась в шторе… Сама или это Янек ей помог, выпустив из ладоней тонкие нити магии… Ненадёжное оружие маг перехватил, перевернул, оказался за спиной и крепко прижал Стефу к себе. Тяжёлая портьера затрещала, карниз покосился.

Самое обидное, что он использовал её же швабру, чтобы девушка не могла двинуться. Оружие против грязи и пыли теперь давило чуть выше живота.

– И чем докажешь? – Стефания попыталась дёрнуться, но её держали крепко. Не ожидала в этом чудике такой силы.

– Мне незачем вас травить!

– Вы мне что-то впихнули. В рот! – на всякий случай уточнила пленница, тяжело дыша.

За спиной замолчали, а потом Янек вкрадчиво так спросил, чуть растягивая слова:

– Мне следовало подождать, пока яд вас убьёт? А может, это вы мумия? – он уже почти шептал девушке на ушко, почему-то ставшее ярко-красным. – И подстроили своё отравление, чтобы никто не догадался?

Спорное утверждение. Вряд ли её компаньонка, которая даже на такой шум не вышла из своей каморки, смогла бы ей помочь.

– Отпустите меня. Я верю, что вы не тот страшный жрец!

И вообще с сумасшедшими лучше соглашаться, а не спорить…

Янек послушался, а Стефа тут же отпрыгнула на пару шагов. Жаль, в его объятиях хоть тепло было.

Йержимановский осмотрел девушку, но подходить ближе не решился.

– Знаете, я лучше к вам завтра зайду.

А то эти растрёпанные волосы, пухлые губы, блестящие глаза, вздымающаяся грудь, почти распахнутый халат, тонкая ночная рубашка… не на те мысли наталкивают. И, пожелав спокойной ночи, сбежал через окно.

Дружно и громко залаяли собаки. Нововведение Марека, который не стал безоговорочно доверять магической охране, и по его приказу ночью в сад спускали двух дюже голодных волкодавов.

А в общем, ночь была спокойной.

Мареку снились новые законы и несколько довольно удачных поправок, которые можно использовать в делах, касающихся наследства.

Божена грезила рыцарем в сияющих доспехах, который спасал её от дракона и увозил в далёкие дали, чтобы жить долго и счастливо. И рыцарь, и дракон были слишком похожи на изображённых на обложке нового дамского романа, который пани Альжбета точно бы не одобрила.

Пшемислав же лёг поздно, несколько раз проверив свой огородик, но всё равно ночью гонялся по грядкам за огромной наглой бабочкой. В очках.

Профессор в своём сне нашёл мумию и в обнимку с ней получал признание Королевского общества истории. И медаль золотую. Сам король сказал торжественную речь о вкладе пана Хоментовского в науку, который останется в веках.

Пани Амалии же виделись саркофаги, драгоценные скарабеи, сотни не расшифрованных рукописных свитков, благовония и притирания по старинным рецептам, что до самой смерти сохранят красоту и молодость.

Янеку всю ночь не давали покоя магические формулы ускорения, поверхностного лечения и Стефа в почти приличном виде. Ни холодный душ (два раза), ни скучнейшие книги по погребальным ритуалам и редким ядам, ни медитация и тренировка, к чему дядюшка прибегать не рекомендовал категорически, не помогли. Пани Заремская то завлекательно улыбалась, то пряталась в полупрозрачных полотнах восточных шелков, то гневно сверкала глазами, то… Короче, выспаться не удалось.

Стефании же ничего не снилось. Не считать же за сон тонкий серп зарождающейся луны и россыпь звёзд на бархате неба. Прохладный ветер, развевающий занавески. И тёмную фигуру, прячущую призрачный свет и несущую тяжёлый запах смол, пыли и тлена…

Что снилось пану Бачинскому, никому не известно. Даже самому сыскному воеводе, ибо он имел полезнейшую привычку забывать сны сразу же по пробуждению.

– А он что здесь делает? – Божена тоже выглядела невыспавшейся, но спрашивала почему-то не у Марека, а у Стефы. – Вчера на ужине Пшемислав был, сегодня этот заявился…

Она расправила салфетку из плотного хлопка, расстелила её на коленях, потянулась за чайником и блинчиками с мёдом.

Гроб с телом пани Альжбеты поставили в той самой гостиной, где совсем недавно праздновали её юбилей. Стену занавесили чёрной траурной тканью, спрятали зеркала, в вазы поставили белые гвоздики, что щедро растут на кладбищах и, говорят, по дороге в загробный мир, зажгли свечи, пригласили храмовника и его жену, которые по очереди читали молитвы. Но в столовой ничего не тронули. Будто не решившись и здесь напоминать себе и другим, что человек смертен и смертен внезапно.

Марек оторвал взгляд от пани Заремской, спрятался за свежей газетой и что-то буркнул в ответ.

– И вам доброго утра! – Янек сиял как свежеотчеканенный злотый. – Как себя чувствуете? Стефания, радость моя, ты сегодня прелестно выглядишь!

Новость, что градоправитель вечером был в особняке, его не обрадовала. Ведь и он тогда мог яд подсыпать. Или приказать. Не так верны слуги в этом доме, как хотелось бы.

Или пани Амалия, которая с мужем заходила вчера в полдень на минутку, выразить соболезнования и заверить, что они помогут в любом случае и в любой ситуации.

«Роза пустыни»… Древнее заклинание, древний яд. Что у нас тут ещё есть древнее? Но зачем мумии травить его невесту?

Марек и Божена – племянники убитой Альжбеты, а профессор с жёнушкой могут и за близких родственников жреца сойти. Других всё равно нет. Они наиболее подходят для новой личины…

Пан Йержимановский ослепительно улыбнулся. Кажется, мумия не горит желанием быть найденной.

– Что пишут? Что в городе нового? – он не дождался приглашения и уселся на свободный стул, притянул к себе чашку и всю тарелку с бутербродами.

– Да ничего особенного, – Марек сделал вид, что наглость его ничуть не задевает. – Соболезнования на три страницы, расписывают, какая тётушка была замечательная и сколько она полезного сделала для города… Будет служба в храме, посвящённая её памяти. Идти придётся, – и мстительно добавил: – Вам тоже, ведь Стефания живёт у нас, а вы как-никак её жених.

– Конечно-конечно, – Янек беззаботно помешивал ложечкой чай.

– На последней странице объявление о музыкальном салоне, но нам туда не попасть, траур как-никак! Реклама ритуальных услуг… Кстати, указано, что мы именно у них гроб заказывали.

– У трёх контор одновременно?

– И… – пан Ожешковский слегка нахмурился и перечитал ещё раз, прежде чем сказать. – На торговой улице погром случился. Лавки побили, но жертв, вроде, нет…

– Ужас какой-то… Что сказала бы тётушка на такое варварство?

– Можешь у неё спросить, – с насмешкой посоветовал её родственник. – Похороны завтра. Сегодня нас ждёт очередной набег соседей. Прощаться будут…

– А у меня горничные расчёт просят, – пожаловалась новая хозяйка. – Я не знаю, что делать… – и нижняя губка задрожала, вот-вот слёзы ручьями польются.

Но тут распахнулась дверь. Стефа закатила глаза и едва сдержала недовольный стон. В этом доме слуги вообще не умеют ходить тихо? Или на них так присутствие покойника сказывается? На месте Божены она бы всех заменила.

Но она не на месте Божены. И у неё нет ни слуг, ни дома… А скоро не будет ни жизни, ни свободы. Янек пришёл, значит, не придётся терять время…

Вбежала бледная до синевы служанка, молоденькая совсем, миловидная. Хотя в этом доме Янек не видел ни одной некрасивой горничной.

Она пыталась что-то сказать, но голос срывался и, в конце концов, девушка в лучших традициях благородных пани рухнула в обморок.

– Воды! Да принесите же воды! – заквохкала Божена. Марек и Янек бросились подымать бесчувственную служанку.

Кто-то принёс воды и нюхательной соли – вездесущий и молчаливый дворецкий. Хозяева так привыкли к пану Новаку, что даже не замечали его, зная, что он появится, когда необходимо.

Через несколько минут девушка пришла в чувство, Стефания поднесла ей стакан и помогла выпить глоток воды – руки у служанки дрожали, и зубы неприятно ударяли о стекло.

– Там… Там… Пани Альжбета! – выдохнула она, опять собираясь упасть в спасительный обморок, но Янек вовремя сунул ей под нос флакончик с едко пахнущей солью.

– Где? Кто? Кошмар! – запричитала Боженка.

– Привидение? Вызовем некроманта! – заявил Марек.

– Нет же, – девушка вырвала стакан и залпом выпила всю воду. – Живая. Стоит там. Смотрит. Не мигает.

– Ну, раз не мигает, то это, несомненно, очень страшно! – фыркнул молодой хозяин.

– А ничего покрепче у вас нет? – проскулила служанка и жалобно посмотрела на мужчин, переводя взгляд с одного на другого.

– Ядзя! – тон пана Новака не обещал ничего хорошего.

– Есть! – уверенно заявил Янек, ухватил под локоток Ядвигу, поставил на ноги и подтолкнул к двери. – Валерьянка! Лучшее средство от нервов и призраков. Но сначала покажите, где вы нашу пани Альжбету видели. В гробу я её сам видел. Где ещё?

Служанка опять задрожала, собралась заплакать, но послушно повела пана Йержимановского с невестой, Марека, Божену и дворецкого на второй этаж, в то крыло, где располагались апартаменты хозяев и гостевые спальни. Мимо них она прошла без страха.

– Я убираюсь в ваших комнатах, пани Божена, как обычно после завтрака и перед ужином. Протереть пыль, убрать вещи, принести фрукты или сладости. Полы мою раз в день. Потом иду в комнаты пана Марека. Но сегодня мне не хватило масла для ламп. Наша пани любит ночами читать, оно страсть как быстро сгорает…

– Ядзя! – пан Новак повысил голос.

– Так вот, – не прекратила болтать легкомысленная Ядзя. – Я решила заглянуть в кладовку.

– Почему не обратилась ко мне? – перебил её дворецкий. – Или к старшей горничной?

– Так вы заняты были. А старшая с утра чаи гоняет, с коньяком. Пани Альжбету, пусть новая жизнь её будет лёгкой, поминают.

– Но разве масло хранится здесь? – встрял любопытный Янек.

– Нет, – отмахнулась служанка и опять мелко-мелко задрожала. – Но я решила посмотреть в той запертой кладовке, что около комнат покойной… Знаете, всегда хотелось заглянуть. Вот с самого первого дня, как туточки работаю. Да все говорили, что там хлам один. И что пани Альжбета там хранит всякие мелочи, которые и бесполезны уже, а выбросить жалко. Так я и подумала, а может там и масло найдётся…

– Так она была запертой? Кладовка эта?

– Да нет же! В запертую я бы не полезла! Я за ручку дёрг, а она и открылась. А там… Там…

Пан Йержимановский храбро повторил все её действия – дёрнул за ручку, а дверь распахнул так, чтобы всем видно было. Уж он-то знал, что призраки почему-то не любят публичности. Одну не сильно умную особу напугать – это запросто, а вот появиться перед компанией скептически настроенной шляхты они как-то не готовы.

Комната была невелика. На окнах непроницаемые для света шторы. Мебель покрыта серыми чехлами. Обои кое-где отстали от стен и вздулись пузырями. А в центре и в самом деле стояла пани Альжбета.