Глава 24. В которой рассказывается трагическая история любви

– Доброй ночи, маленькая колдунья… Вижу, ты ждала меня.

Стефания приподнялась на постели, где успела немного задремать, протёрла глаза.

– А, это вы? Наконец-то!

Тёмная фигура плавно шагнула из окна в комнату. Звуки ночи стихли, будто на них двоих накинули тёмное покрывало.

Вместе со страхом.

«Янек!»

Хотелось закричать. А ещё лучше забиться под кровать и убедиться, что маг всё ещё там. И что не заснул. Он же обещал!

И что он жив.

Они же ничего не знают ни о Рунихене, ни о его способностях. Муж её самоуверенным магом оказался. Вдруг его защиты не хватит?

– Боишься?

– А не должна?

– Страх мешает… Мне опять лишить тебя сознания?

– Давайте обойдёмся без этого! Вам достаточно будет со мной поговорить?

Вместо ответа Рунихен по-хозяйски присел на кресло, огляделся:

– У тебя тут мило. Уютно даже. Так на чём мы остановились в прошлый раз?

Стефа вздрогнула. К шее словно прикоснулось мокрое щупальце, поползло вниз по позвоночнику, любовно оглаживая каждый бугорок. И тёплая шаль не помогала от озноба.

– На том, что вы хотели рассказать о своей жизни. И как вообще оказались… в таком положении? Вас же убили? И даже мумификацию не провели по всем правилам. Надеялись, что в Царстве Теней вы будете обесславлены и бессильны?

– Вам интересно?

И скептическое хмыканье.

– Не особо, – передёрнула плечами девушка. – Но говорить же о чём-то надо?

– Надо… – в его молчании слышался шёпот древних песков Та-Мери, миражи пёстрых восточных базаров, сладость шербета и горечь ядов. – Тогда начнём сначала. Не волнуйся, я буду краток. Жила-была принцесса…

Единственная дочь фараона от старшей жены. Умница и красавица.

Смелее всех мужчин и красивее всех женщин, как назвал её один из придворных, и он не льстил ей. Ей было бесполезно льстить, она чуяла ложь и лизоблюдство за версту.

Её отец умер. Принцесса, назовём её Прекраснейшей, осталась единственной чистокровной наследницей, но трон занять не могла. Фараоны – божественные посланцы на земле, а в главной триаде богов – все мужчины. Как может надеть сехмети, двойную корону Верхнего и Нижнего Домов, женщина?

Если и было такое в истории, то имена этих цариц забыты, срезаны со стен храмов и дворцов, статуи разбиты и закопаны. Ибо заветы должны оставаться незыблемыми, а историю, даже высеченную в камне, можно постараться переписать и забыть.

После смерти отца один из её сводных братьев – а тогда в царских семьях было много детей, но доживали до зрелого возраста не все – взял её в жёны. Иначе к трону ему было не подобраться. Но именно она правила в то время, а не её слабовольный муж, слушающий каждое слово главного жреца.

Дочь царя и жена царя, на всех церемониях она была рядом со своим мужем. Она диктовала ему указы и его именем начинала реформы. Её куда чаще изображали на стенах и барельефах, а слово было законом. Прекраснейшая грезила царством от моря до моря, бесконечной властью и… раем, который потеряли люди.

– Как Хатшепсут…

– Хатшепсут? – кажется, мумия возмутилась. – О, ей повезло больше! Она правила долгие годы и сделала то, что и мужчинам было не под силу. Но у Прекраснейшей была иная судьба… В отличие от первой-женщины фараона она была магом и говорила с богами. И если бы ей позволили, если бы не… предательство, то она бы достигла большего! И её имя помнили бы до сих пор! И никто не позволил бы стереть его из истории и похоронить её в пустыне без подобающих почестей! Я спросил у женщины, которая мнит себя всеведущей и всезнающей, о моём Та-Мери. Тот период в истории очень мало изучен, сведений почти нет. Никто не слышал об имени Прекраснейшей! Даже в могиле не было её имени… Её бы помнили… Все мы хотим, чтобы о нас помнили…

Власть пьянит и требует большего.

Она сама помышляла стать царём.

Для начала она убедила мужа сделать её соправителем. А потом и муж умер. Ни жрецы, ни маги помочь не смогли.

Чтобы удержать власть и остаться в веках, юной царице нужны были надёжные люди. Маги, военачальники, знать. Преданные только ей.

Были и те, кому не нравилась женщина на престоле, пусть даже и одевающая на религиозные и светские обряды мужское платье и бороду, говорящая о себе как о муже и убивающая на охоте самого злого гиппопотама. Ведь фараон – сын Гора, и никак не может иметь женское обличье… Что ж, недовольных она созвала на пир, посвящённый переходу её божественного мужа в Царство Теней. А потом затопила зал дворца.

И она приблизила к себе и возвысила мага удивительной силы, но простого происхождения. Верного ей до самого конца.

Её именем он вёл корабли к далёким берегам и привозил оттуда мирру, сандал, золото и слоновую кость ещё в те времена, когда она была всего лишь женой царя.

Он возглавил поход в Нубию, подавил мятеж в Сирии и Палестине, разбил племена гиксосов и принёс ей в дар на блюде голову их старейшины.

Назовём его Сильнейший. Ибо он предал её.

После смерти мужа он стал правой рукой Прекраснейшей, советником, другом, хранителем её тайн, сокровищ и сердца… Поддерживал, помогал и защищал.

Но он нуждался в ней, а вот она – нет.

Вокруг неё постоянно были люди, Прекраснейшая принимала послов иностранных держав, участвовала в религиозных обрядах, раздавала милости. А Сильнейший хотел, чтобы она принадлежала не народу, а только ему. И он решил, что если фараоном станет кто-то другой, то он сможет защитить свою женщину, подарить ей покой и счастливо жить с ней… хоть на краю мира.

Наивный.

А дальше… Заговор раскрыли. Но было слишком поздно.

«Гробницу Сильнейшего нашли. Хотя даже воры боялись к ней подойти долгие тысячелетия. А где же упокоилась Прекраснейшая?» – думала Стефания, уже не чувствуя, как слабеет ниточка её связи с Рунихеном.

– Ты получил новый шанс, – пробормотала она в полудрёме. – Что же будешь делать?

Почему-то девушка понимала, что он не сможет ей солгать. Или же ей Янек говорил, что это особенность связи между донором и реципиентом? Неважно.

– Второй шанс… ммм… Как упоительно звучит. Вкуснее, чем твоя сила, маленькая колдунья. Конечно же, я исполню мечту. Ту, ради которой умерла моя любовь. Неужели ты подумала, что я останусь в этом городишке навсегда?

Янек лежал, слушал и скучал.

Пол – он что под кроватью твёрдый, что по всей остальной комнате. Пыль в углах затаилась. Её было столько, и существовала она так давно… Она уже могла обрести собственный разум и коварно ждать самого неподходящего момента, чтобы напасть на спокойно лежащего мага и щекотать в носу, пока тот не чихнёт.

А чихать никак нельзя.

Нужно слушать. Пытаться понять этого человека, волею случая ожившего в другом мире, где его представления о морали, магии устарели. Сильный маг, опасный противник. И что самое поганое – умный.

Шпионские плетения, заранее заготовленные, отскакивали от него, как горох от барабана. Осторожно подполз к краю, отодвинул покрывало и посмотрел на ночного визитёра через свои очки. Потёр дужки, настраивая резкость. Так и есть. Хорошая старая защита. Таких даже в учебниках не описывают. А всё почему? Силы много нужно. Если же силы своей нет, то можно и заёмную взять, но это сейчас используют животных, да и накопители создаются очень качественные, а тогда? В Та-Мери было рабство. Сколько он на жертвенный алтарь положил, чтобы добиться такого щита, что тысячелетия простоял? Может, и не много, всё-таки им не пользовались…

Янек мысленно дал себе подзатыльник. Вот не о том он думает, не о том! Если ни один из жучков не прицепился, придётся по старинке.

Задерживаться мумия не стала.

Она вообще была не сильно многословной. Если Рунихену нужно было вытянуть энергию через присутствие с девушкой, то мог бы и больше рассказать. Сил же ему нужно много, намного больше, чем может дать одна колдунья-недоучка…

Как он умер? Точнее, как позволил себя убить? Маг такой силы и подпустил к себе врагов? Тот, у которого защита и через столетия активна? Кто прождал целую вечность и не свихнулся… Почти. Скорее всего, дух спал, дожидаясь подходящего момента.

Иначе гоняться придётся не просто за сильным магом, а за свихнувшимся сильным магом. А Янек не был уверен, что сможет выстоять с ним в честной схватке.

Так как его убили? Заговор… Любовь… А не приложила ли свою лилейную ручку к смерти древнего жреца его возлюбленная?

А история душещипательная, да. Янек даже слезу пустил, но, наверное, это от пыли. И чуть было не прохлопал ушами уход Рунихена.

Быстро выполз из-под кровати, бросил беглый взгляд на спящую девушку и выпрыгнул в окно.

Стефа проспит до самого утра. Связью, которая образуется через магический ритуал бракосочетания, он чувствовал, что она истощена, утомлена, но её жизни и здоровью ничего не грозит, если прекратить такую подпитку в ближайшее время. Иначе организм и аура перестроятся, и она вообще не сможет колдовать, вся её сила будет уходить на подпитку этого энергетического вампирюги.

Так что пусть отдыхает, а у него есть ещё много дел.

Например, проследить за мумией. Куда она направится? Кем он стал после воплощения?

А если… Если он не стал? Если он не поглотил душу полностью? А подселился к кому-нибудь и питается ещё и чьей-то душой? Хм, ни у кого не наблюдалось частичной амнезии в последние дни?

Янека передёрнуло, он чуть не свалился со стены, плохо ухватившись за плети плюща. А всё ли он помнит в деталях за последние дни?

Фигура Рунихена виднелась по прямой аллее в сумраке утра. Что он в парке забыл? Но когда Йержимановский оказался на аллее около мраморных девушек с кувшинами, мумия уже шла мимо беседки к озеру.

На берегу водоёма маг тоже её не застал. Поверхность воды была серой и неподвижной, но что-то тёмное, как колышущийся бесформенный сгусток, мелькнуло за поворотом у другого входа на набережную.

Очередная пустая аллея. Холод. Тишина. И чьё-то дыхание за стеной из самшита.

Никого и там.

Янек, казалось, перешерстил весь парк, но никого не нашёл. Только садовник с помощником поливали розы, подстригали кусты и были заняты прочими работами, которые должны быть сделаны до того момента, как хозяева гулять соизволят.

Но они точно были людьми и обложили мага таким количеством экспрессивной лексики, что уши в трубочку свернулись. А нечего из кустов выскакивать без предупреждения.

Маг отошёл подальше от садовника и его роз, присел на лавочку и задумался. Погоню приходится считать безуспешной. Сбежала, исчезла. Янек ещё раз взглянул через очки на человека, подметавшего дорожки и высказавшегося особо изощрённо. Нет, никаких следов магии.

В теории, сейчас на ауре Рунихена можно было бы заметить цветные всполохи полярной силы – магия донора не впитывалась моментально. Нужно время, чтобы она усвоилась. И что теперь? Во все комнаты врываться? Но к сожалению, эффект этот обычно длится недолго…

Вернуться к Стефе? Хорошая идея, только, парень был уверен, что лучше ему держаться от девушки подальше. Он ей развод обещал.

А вот наведаться в дом к градоправителю, инкогнито, стоило бы. Как Янек выяснил заранее, ещё до всей этой свистопляски с убийствами и мумией, пан Левандовский утро проводит в своём огороде, а потом уходит в управу. И пусть слуги в его доме были привычно молчаливы и исполнительны, но в кабинет к хозяину им заходить не велено. Может, если на рабочем месте у Пшемислава стерильная чистота и никакого компромата нет, то вдруг повезёт в его доме? Но проверять нужно сейчас, потом уже поздно будет, да и вламываться в чужой особняк при свете дня – такое даже паладину не простят.

Особенно если он ничего интересного и там не найдёт.

А Стефания и в самом деле спала. На удивление хорошо отдохнула, проснулась посвежевшей и отдохнувшей.

– Янек? – позвала она. Свежий ветер лениво трепал занавески, почти прозрачные на солнечном свете, из сада доносилась трель какой-то пичуги. Стефания спрыгнула с постели, заглянула под кровать, в гардеробную и ванную, но муженька и там не оказалось. Зато нашёлся тюльпан в высоком стакане.

Белый, сохранивший ещё свежесть росы.

Девушка поднесла цветок к губам, чувствуя лёгкий аромат. И свою улыбку.

Стук в дверь был лишним. Деликатным и осторожным, как может стучать лишь хорошо вышколенная прислуга.

– Ядзя?

Молодая горничная сделала лёгкий книксен.

– Утра доброго, пани.

– Ты уже опять тут?

– Так подруженция моя выздоровела, – в руках у Ядвиги был поднос, а на нём чайник, чашка, блюдца и тарелочки. – А может и не болела, а на свидание со своим хахалем ходила. Мне-то что? Вам одеться помочь, пани? Утро уж. Хозяйка велела завтрак в комнату принести и спросить, не надо ли чего.

– Всё в порядке, спасибо.

– А вот ещё, – горничная поставила поднос на столик и достала из кармана форменного фартука листок бумаги, сложенный вчетверо. – Вам записку велели передать.

– Кто?

– Так жених этот ваш, ну, панич профессорский.

– Пан Йержимановский?

– Во-во, язык сломаешь, пока выговоришь!

Листок Стефания взяла, аккуратно развернула, прочла всего несколько строчек.

«Я нашёл кое-что интересное в библиотеке пана профессора. Приходи как можно быстрее. Всегда ваш…»

– Ядвига, мне нужно помочь одеться! – идти придётся, и как можно скорее. Наверное, это связано с Рунихеном? Или же с женской магией? В любом случае не стоит терять времени.

– В сад гулять пойдёте? Я помню, у вас было симпатичное платьишко. С рюшами такими и бантиками.

– Нет, – она остановила девушку, нацелившуюся потрошить гардероб. – Костюм для города. Он один там такой и его уже должны были почистить.

– Как скажете, – этот наряд восторга не вызвал. – А куда это вы с утра пораньше?

– К Хоментовским, – Стефа быстро перекусила. Есть впопыхах – плохой тон, но иногда эта дурная привычка здорово выручала. А когда никто не видел, так Стефания и читать могла. Но сейчас она спешила. – Вызови лакея, мне нужно сопровождение.

– А зачем вам? А, так вы ж пани! Вот нам, простым девушкам можно гулять по городу в одиночку. А вам только с кем-то… А ваша как-там любопытная пани куда делать? Второй день она на кухне не ошивается? Случилось чего?

Любила пани Мацкевич поесть. И ничего с этим сделать нельзя было.

– Уехала.

– Так давайте я вас сопровожу, а? Мне и на рынок надо.

Стефания кивнула и скрылась в ванной приводить себя в порядок.

Слуги… Без них было невозможно комфортное существование. Они зажигали камины и печи для обогрева, меняли светильники, убирали пыль и мусор, чистили и чинили одежду, готовили пищу, покупали продукты, сервировали стол и следили за фамильным серебром, выполняли сотни поручений и фактически становились частью семьи. Им привыкли доверять, в них не видели угрозы, они знали и замечали многое, но клятва держала покрепче хорошей оплаты.

Однако клятва касалась лишь членов семьи хозяев…

А как с этим обстояло в Та-Мери? Там же кроме свободных слуг были и рабы… Но и тем и другим легко могли вырвать язык. Ничего личного, просто так принято, дополнительная гарантия верности и лояльности. И ни Прекраснейшая, ни Сильнейший тоже не видели угрозы в безмолвных тенях, подающих напитки и яства, приносящих невесомые ткани, меняющих цветы в вазах, гуляющих с их леопардами…

А они тоже ходили в храмы, тоже молились богам, верили каждому слову жрецов. И им тоже могло что-то не понравиться… Фараон, пусть даже и носит этот титул женщина в мужском платье, – бог на земле. Жрец, каким бы сильным он ни был, всего лишь пыль под ногами того, в ком течёт божественная кровь. Как смеет он осквернить божественное тело? Так может, и фараон не такой уж бог?

А кровь… Она у всех красная.