Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Внимательно просмотрев отчёт некроманта, пан Йержимановский вернул его храмовнику. Поправил очки, сцепил руки в замок и задал следующий вопрос:
– Мне нужны списки найденных девочек с магическим даром и отчёты за… лет так десять.
Храмовник притащил очередную стопку бумаг. Внушительную.
Разбирать несколько часов, не меньше. Даже несмотря на то, что отчёты были в идеальнейшем порядке, вплоть до запятых. Без единой ошибки. Янек немного напрягся. В последний раз он видел такие идеальные бумаги тогда, когда занимались лишь ими, создавая видимость успешного дела.
Итак… За этот год трое. Женщины почти преклонного возраста. В них силу будить, что смертный приговор подписать. Стенопись беседы, расписка, что отказываются от помощи Храма. Вместо подписи на одном листке крестик.
– Проверяли их родственников?
Сила прихотлива, не всегда выбирает по крови, но чаще всего так и бывает.
– Конечно же, ваша светлость. Но у них мальчики в основном. И кто в столице работает, кто…
– Ясно.
В прошлом году то же самое. Четверо. Одна полоумная старуха, вдова, приехавшая на отдых, жена плотника, которая вдруг начала плести удивительной красоты кружева, артефактница, значит, и младенец. Девочку, конечно же, сразу же отправили в столицу, в монастырь. Остальные отказались. Кто уже не в силах был учиться новому, кого-то не пустил муж, потому что золотые руки семье денег приносят намного больше чем мифическое обучение. Да и дети без пригляду останутся, как можно-то!
И в позапрошлом. Старухи, замужние, младенцы. Немного, но всё в пределах статистической погрешности.
– Пожилых пани мы не можем рекомендовать к обучению, – словно извиняясь, бормотал храмовник. – Компенсацию выплачиваем регулярно. Беседы провожу, надеясь, что кто-то изменит мнение… Я же понимаю, слово Святого Престола – истина. Отчёты об использовании средств для поиска и компенсации вот посмотрите. Всё учтено, до последнего грошика!
Стефании, которая словно искрилась магией, в списках не было. Вообще ни одной девушки не было.
– Вы послушный сын наших небесных родителей, – задумчиво выдал Ян стандартную формулировку. – Но ваш коллега… Он вроде в малом храме служит?
– Да! На кладбище!
– Он не верит в наказ Престола?
– Что вы?! Как можно! – мелко задрожал собеседник. – Просто он… Он уже в солидном возрасте, ему сложно менять мировоззрение! Но он верный сын Храма! Он никогда не посмеет пойти против его наказов!
– Иногда слова делают больше, чем действия, – маг отложил в сторону очередную папку. – Здесь только за пять лет.
– Так пожар был! Прямо перед моим назначением сюда. Половина Храма сгорела. Но слава богам, градоправитель не оставил наедине с бедой. Помог и деньгами, и рабочими. Даже не пришлось переписывать бюджет для епископа.
– Вы здесь, значит, уже пять лет?
– Да, ваша светлость!
– А ваш коллега?
– Ещё меньше. Три или четыре. Хотите посмотреть бумаги о его назначении?
– Кто же из служителей… – Янек жестом остановил храмовника, готового бежать и тащить очередные кипы документов. – Кто здесь работает дольше всех?
И может вспомнить, как же обстояли дела в тихом городке на приморском побережье раньше.
Поиском девочек-магичек Храм занялся относительно недавно, а пока серьёзность намерений дойдёт до провинции, пока тут расшевелятся…
– Мы с женой, наверное, – бормотал храмовник. – Служка был из местных, но он учиться уехал. Ещё старушка, храм убирать помогала, при храме же и жила. Да умерла прошлым летом. А! Сторож есть при кладбищенском храме. Он, правда, малость не в себе…
Больше, чем все остальные в этом городе вместе взятые? Янек скептически вздёрнул бровь.
– Но всё помнит! Он читать книги любит! И всё-всё помнит. Что вчера было, не скажет, но всё, что хоть год, хоть пять назад произошло, в мельчайших деталях расскажет!
– И сторож тоже при храме живёт?
– А куда же ему деваться? Старик же, родни нет.
Но, как и предполагал Ян Йержимановский, разговор со сторожем ничего нового не принёс. Зато маг нашёл Стефу, а потом их потащил к алтарю тот самый храмовник, который славился особой нетерпимостью к женской магии.
Храмовник жутко нервничал и потел. Он явно торопился. А значит, ответит быстро и правдиво. Ведь чтобы лгать, ложь нужно продумать и поверить в неё.
– Милый у вас тут городок… – Янек ободряюще сжал ладонь невесты, чувствуя её напряжение и нервозность.
– Гдыньск просто обычный спокойный городок на побережье, – затараторил служитель. – Здесь ничего не происходит, здесь нет ничего необычного. Всё как везде.
– Все так говорят, – пробормотал маг.
И точно такими же словами.
– Это воистину так! Благословлённое богами место!
– Где у женщин нет магии?
– Вот и я о том же! Каждый год на солнцестояние ищут. Амулеты почём зря жгут! Говорю же, богами благословлено. Сущий рай!
– Амулеты? Ищут? – прошептала Стефа и дёрнула Янека за рукав.
– Есть такое, – одними губами ответил парень. – Заклинания поиска на род магии. Но энергозатратные, вот их и используют, когда расход сил минимальный.
– Да что вы медлите, – храмовник притащил их к алтарю и что-то схватил с белоснежного покрывала. – Всё готово. Сущая мелочь только.
Три коротких слова. Странно певучих. Отработанным за годы служения движением обвил руки пани Заремской и пана Йержимановского каким-то полупрозрачным алым шарфом. Маг схватил его за запястье, но с пальцев храмовника уже летели золотистые шарики.
Один уколол в палец Стефу, второй Янек поймал, и тот больно укусил его за ладонь сквозь толстую ткань перчатки.
Энергетические сферы вернулись к храмовнику и тот, скривившись от боли, закончил формулу:
– Объявляю вас мужем и женой! Ай! Да отпустите же мою руку, новобрачный!
Янек-то отпустил. Но только для того, чтобы словить уже жену, которая совсем как настоящая аристократка упала в обморок.
Сияющие шарики над алтарём слились в один, вытянулись в ленту, а прежде чем растаять в воздухе, выписали тонкую восьмёрку.
– Что это с ней?
– От счастья, – процедил Янек, поудобнее перехватывая Стефу на руках и направляясь к выходу.
– Я не хотел! – это было первое, что брякнул пан Йержимановский, когда Стефания пришла в себя на лавочке.
Кусты по-прежнему были густы, одуряюще пахло весенними цветами, какие-то пичуги выясняли, кто громче да звонче. Мимо могильных плит мирно бродили овцы и коровы – вполне себе экономия на газонокосилках.
Только Божена и Францишек с Левандовским куда-то ушли.
Вечерело. Стефа молча слезла с колен мужа, взяла забытый на скамейке зонтик и оценила его на вес. Достаточно ли тяжёл, чтобы выразить всю степень её шока и возмущения?
– Точнее, хотел, – Янек на всякий случай отпрыгнул, мысленно просчитывая, ставить щит или получится заболтать. – Но не так. А как там положено… Ну… Если совсем-совсем по всем правилам, то свидетели не обязательны, благословение мы получили, а ты и так красивая. Да и древний обряд используется редко, но всё ещё имеет юридическую силу. И магическую тоже, – он продемонстрировал своё запястье, на котором алели полоски шрамов, как какой-то садистский браслет, стёрший клятву о невыезде.
– Брачная метка, – Стефа тяжело вздохнула и отложила зонтик, а потом не выдержала, чуть сдвинула перчатку с пятнышком крови на пальце и почесала запястье, где проступал такой же узор. Потом он станет невидимым, проявляясь лишь по необходимости. – Мне казалось, что это очень больно.
– Поверьте, это больно, – подтвердил маг, который использовал половину артефактов-анестетиков после того, как воспользовался правом супруга и перетянул боль на себя.
– Но как? Как я могу быть вашей женой?! Обряд же долгий! Клятвы! Торжественный выход невесты!
– Видно, нас перепутали. Да с теми же Боженой и Францишком. Священник же готовился. В этом обряде долгая подготовка, а вот потом достаточно капли крови и согласия на брак. Даже не озвученного, – пояснил Янек и прикусил язык.
Отступил на шаг от девушки. Та тоже как-то посторонилась.
Замолчали.
Парень рассматривал носки некогда блестящих туфель. Стефания то краснела, то бледнела, вновь терзала несчастный зонтик и боялась смотреть в глаза. Мужу?
Вот всё у него не так, как у людей, мрачно думал маг. Предложение, если так можно сказать, сделала невеста после одной-единственной прогулки по парку и горсти червяков для чокнутой канарейки. Свадьба была чужой. Вместо приданого – мумия и непокорная магия. Вместо свадебных украшений – магические шрамы. И даже убеждать в серьёзности своих намерений придётся разводом!
– Я дам вам развод по первому же вашему требованию, – процедил он в сторону.
Стефания вспыхнула.
– Уж будьте так любезны!
Вышло сердито. И обиженно.
Стефания злилась. И злость порывалась скользнуть вниз, в плодородную, жирную землю, проклюнуться оттуда шипастыми побегами шиповника, выстрелить стрелами уснувших первоцветов, разбудить почти засохший кустарник. Сделать что-то, что у неё, как оказалось, получалось хорошо. Чтобы не чувствовать себя неудачницей.
Ладно, признаемся хоть самой себе, хоть сейчас, что Янек более чем симпатичный молодой человек. Он ответственный, надёжный и заботе не чужд. Он готов принять её с разрушенным поместьем, странной магией и древним покойником-паразитом.
И что она ему не нужна.
Слёзы душили горло, а гордость требовала высоко держать голову.
– Как только разберёмся с Рунихеном и с наследством пани Альжбеты, – маг давно понял: лгать всегда проще, если не смотреть в глаза. Янек понимал, что не отпустит, не позволит, придумает потом ещё с десяток поводов, но… – А пока…
А пока наступала первая брачная ночь.
И Янек был весь в предвкушении.
Лежал себе под кроватью, сдерживался, чтобы не чихать, и проклинал и всех мумий, и всех профессоров с их благоверными за компанию.
Не жену же молодую проклинать? Ей-то там, в тёплой постели наверняка хорошо.
Кстати, интересно, что она с ним сделает, когда узнает, что разводы после Древнего обряда как минимум… невероятны. Прецедентов до их случая не было совсем!
– Тебе там удобно? – донеслось сверху.
– Вполне, – глухо выдавил маг.
По плану он должен был дождаться визита Рунихена и просто подслушать. Если же магия отзовётся на что-то опасное, то вмешаться. А Стефании нужно было бы выведать, чьё же обличье он принял после «воскрешения», а уже утром к нему наведаются… Более подготовленными.
– Может, воды принести? Или конфет? У меня есть.
Жену только уговаривать пришлось. Не соглашалась она быть просто приманкой.
– Ты серьёзно? – Янек не удержался и всё-таки чихнул. Почти все его силы уходили на создание вокруг себя защитного кокона, чтобы этот слишком бодрый покойник его не заметил. Маг бы и на жёнушку навесил чего-нибудь полезного, но почти на сто процентов был уверен, что мумия почувствует и непонятно как себя поведёт.
– Я ещё хотела спросить, если обряд такой болезненный, почему Францишек решился на него?
– Быстро и надёжно. Что ещё нужно для тайного венчания? А болезненно так потому, что я маг. Да и ты тоже. Долго мне ещё тут лежать?
– Не знаю, – в голосе Стефы послышался смешок. – Рунихен раньше полуночи никогда не приходил.
Янек заворочался, намереваясь выползти и высказать жёнушке некоторые свои мысли, коих за полтора часа в одиночестве под кроватью накопилось много.
– Но вдруг он сегодня придёт раньше?
Янек полез обратно.
В дверь раздался осторожный стук.
– Мумия?
– Раньше она себя вежливостью не утруждала, – Стефа накинула халат на кружевную сорочку, на выбор которой она потратила добрых полчаса.
А чего выбирать-то? Одна хлопковая и закрытая, а вторая из батиста с кружевами по вороту. Если встать в ней напротив свечи, то ткань кажется практически прозрачной и… Не о том она думала, не о том.
Стук стал более настойчивым.
– Иду, иду, – девушка поплотнее запахнула халат и открыла дверь.
Сначала появился огромный букет пионов. Такой, что ни в одну вазу не влезет, нужно сразу ведро доставать.
С ним неубиваемый и с ног сбивающий запах крепкого мужского парфюма.
А затем уже и сам Марек. Как всегда в идеальном сюртуке с бархатными лацканами, шейный платок завязан с лёгкой небрежностью, которая говорила о долгих и многочисленных тренировках. Из-под манжет выступали тончайшие кружева белоснежной рубашки.
– Вы так быстро ушли в свою комнату, – проворковал он и тряхнул золотистыми кудрями. – Я пришёл пожелать вам спокойной ночи.
И букет в руки сунул. Тяжеленный.
Который непонятно куда девать.
– Мне нездоровится.
И вымученная улыбка. Стефа искренне надеялась, что она не похожа на оскал. Всё-таки Марек – хозяин в доме, и она не могла себе позволить высказываться резко.
– Я ненадолго, – он прошёл, уселся в кресло, откинулся на спинку и начал оценивающе рассматривать девушку. Словно снимая всю одежду.
Янек видел модные остроносые туфли, слышал самодовольный голос и мысленно ломал пальцы, которые выстукивали по подлокотнику незамысловатый мотивчик.
Если этот франт…
Этот хлыщ лощёный…
Слов не было. Мыслей тоже. Одно желание – сломать нос. И что-нибудь оторвать. Зверски.
Ночной визитёр онемением не страдал. Заливался соловьём, расточая комплименты.
Стефа едва сдерживала зевоту, будто слыша, как скрипит зубами от злости маг, но поддразнивать его и заставлять ревновать не было никакого желания. Ей хотелось, чтобы Марек просто ушёл. Иначе сохранить о нём хорошее мнение будет невозможно!
И букет этот. Она положила его на столик, погладила лепестки цветов. Нет, всё-таки она не любит срезанные цветы.
Молчание было воспринято, как согласие к более активным действиям. Марек оказался рядом, схватил руку, прижал к губам. Стефания ладонь вырвала и залепила пощёчину:
– Убирайтесь! Иначе я закричу.
Янек создал и развеял с дюжину заклинаний. Молясь всем богам, чтобы этот наглый проходимец обладал зачатками совести и не стал приставать к его жене дальше. Потому что бездействовать он не сможет!
А если Марек – мумия, то… Рунихен не дурак, чтобы так раскрыть своё обличие. И ночная засада окажется бесполезной.
– Кричите, – согласился Марек. Схватил её за плечи и притянул к себе. – И конец вашей репутации. Хотя, что от вас ждать. Каледонка, – словно выплюнул он. – Ни одна приличная пани холостого мужчину в свою спальню бы не пустила.
– Вас, видно, впускали.
– Не скрою. Но вот мне интересно, почему на вас не действует моя магия. Вначале вроде был отклик, а потом… Неужели влюбились? И в кого? В этого чудака? И чем же он лучше меня? Он беден, из худого рода, о его репутации ничего не известно. Так чем же?
Янек под кроватью затаил дыхание. Левая нога предательски затекла и теперь пощипывала, отвлекая.
– С ним спокойно… – Стефания говорила медленно, подбирая слова. Для самой себя говорила, озвучивая свои мысли. А заодно выращивая себе на помощь небольшой, но очень колючий побег плетущейся розы. Колдовать по-прежнему было страшно, но нынешняя ситуация оказалась ещё страшнее. Авось никто ничего не заметит… – Он… принимает меня такой, какая я есть и словно видит лучшую версию меня. И да, он надёжный.
А ещё не даст потеряться, раствориться в быту и забыть всё, о чём мечтала. И если не разделит стремления, так хоть подержит. Или не будет мешать ей стать кем-то ещё, а не только женой и матерью.
Щёки залил румянец.
– Ха! Разве это любовь? Любовь – это как разряд молнии, буря эмоций и фейерверк ощущений. То, что вы испытываете – это не любовь. Это… будто вы уже полвека женаты и ничего более не способны чувствовать, – Марек склонился к лицу девушки и обжёг кожу дыханием. – Хотите, я научу вас любить? Покажу, как сгорать от страсти? Плавиться от прикосновений? Жаждать поцелуя…
И к губам потянулся.
Голос же и в самом деле был чарующим. Слушать бы и слушать.
Стефа попридержала побег роз. Он уже за спиной наглеца вымахал и готов был оплетать, а то и душить. Янек его хорошо видел. И оценил. Заодно дав себе зарок, что никогда и ни под каким предлогом розы жене дарить не будет. Во избежание.
– Вы менталист? И без регистрации?
Любовный запал у Марека пропал начисто. А Стефа, кажется, поняла, что шантаж – орудие обоюдоострое.
– Каюсь, – виновато, но всё равно очаровательно улыбнулся пан. – Но дар слишком слабый, да и специализация очень узкая.
– Дайте догадаюсь: только на женщин действует?
И даже этому слабому дару нашлось бы применение в рядах той же самой Святой Инквизиции. Так что пану Ожешковскому грозит немаленький штраф. За укрывательство дара. Уж Янек поспособствует, чтобы после уплаты ничего от его состояния не осталось.
– Увы, да. И то, если у пани нет сердечной симпатии, – эмоции опять были отброшены в сторону и перед Стефой стоял элегантный и расчётливый молодой человек из высшего сословия.
Побег розы скрылся за окном, но оставил в комнате несколько бутонов, как любопытные глазки.
– И пани Альжбета раскусила вашу сущность…
– Вы сообразительная пани… Да, в какой-то момент ей стало тяжело поддаваться моим чарам. Возраст… Не думаю, что он ей прибавил мозгов, скорее дури. Я опасался, что она нашла здесь какого-нибудь вертопраха, жиголо местного разлива, но, видимо, ошибся. Как и в вас. Не буду мешать. Спокойной ночи, пани, разбившая мне сердце.
– Стойте, – за минуту молчания Марек уже дошёл до двери. – А где вы были в тот вечер?
– Алиби у меня железное! Любая служанка под присягой подтвердит, что я был с ней и в подробностях расскажет, чем мы занимались!
И со смехом вышел за дверь.
Стефа на ватных ногах добрела до кровати, присела и взвизгнула, когда щиколотку охватила чья-то ледяная рука.
– Что это было? – прошипел супруг, не появляясь из-под кровати.
– Импровизация, – отрезала лучшая половина, отбрыкиваясь от захвата.
– К демонам такую импровизацию! Ты что, не понимаешь…
– Что понимать? У него же нет мотива!
– Всё ещё чары из головы не выветрились? Есть у него мотив! Самый что ни на есть простой и понятный! Как думаешь, почему он играл в страстного возлюбленного? Перья распускал, красовался! Старался выгородить и доказать невиновность? Если ты не убивала, то кто? Самый очевидный вариант – основная наследница, Божена, которая не позаботилась о приличном алиби. В отличие от кузена, ей постельные утехи с Францишком за алиби не зачтутся. Если пани Каминьскую сделать душегубицей, то кому достанутся все капиталы? Не думаю, что Марек догадывается, какое наследство получила Боженка…
А она была легка на помине.
Слабый стук в дверь и робкая просьба войти.
И сама бледная, с простой косой, из которой выбивались непослушные волоски. На плечах тёплая шерстяная шаль, а в руках поднос со стаканом молока и блюдцем с печеньем.
– Вы выглядели такой замученной, Стефа, – она легко впорхнула в спальню, скептически хмыкнула, увидев веник цветов, но букет комментировать не стала и вновь заворковала: – Отказались от ужина. Мне показалось, что вы нервничали. Я решила принести молока. Выпейте, оно поможет вам заснуть.
Поднос пристроила на краешек тумбочки у кровати.
– Тётушка всегда приносила мне стакан молока на ночь. Тёплого, в огромной глиняной кружке. Мне так её не хватает!
Она картинно заломила руки.
– Кружки или тётушки?
Кто Стефу тянул за язык? Но верить этой рыжей женщине она больше не могла. Простушка? Святоша? Дурочка? Пиранья? Робкая лань? Кто из них настоящая? Наверное, ни одна из них. Столько масок, что уже не понять, какая была первой и где настоящее лицо.
– Тётушки, конечно же! Я молоко терпеть не могу! И глиняную посуду тоже!
– Пани Божена, я хотела у вас спросить. Вы любите Францишка?
– Пани Стефания, – хозяйка улыбнулась. Вроде и тепло, а холодом веет. – Я люблю не самого Францишка, а тот образ, который имела неосторожность придумать и нацепить на него. К сожалению, и он любит идеал, далёкий от меня настоящей. Так что у наших отношений нет будущего. Надеюсь, он поймёт это.
– А если не поймёт?
– Тогда придётся ему в этом помочь. Но не сейчас! Сейчас мне пока ещё хорошо с ним, – она мечтательно вздохнула. – Мой вам совет, милочка. Пусть лучше люди тешатся иллюзиями на ваш счёт, чем вы.
И что-то в ней проступило тяжёлое. Не её. Очень похожее на пани Альжбету, с её показной благообразностью, книжной мудростью и желанием осчастливить всех и вся.
– Молоко мне дайте, – подал голос из-под кровати Янек, когда Божена ушла, напевая фривольную песенку.
– Всё-таки проголодался? Тут ещё печенье есть.
– Нет, просто мало ли что там может быть, в этом самом молоке.
«Яды-то жёнушка распознавать не умеет» – обеспокоенно подумал маг.
Но молоко оказалось просто молоком. Даже без снотворного.
Едва Янек вернул пустой стакан, как в окно постучались.
Странно, раньше мумия не утруждала себя правилами приличий.
Но это был всего лишь Францишек.
– Стефа, я тут минутку пережду? Не откажешь по старой дружбе? Кузен Божены опять своих волкодавов выпустил.
– Да заходи, конечно, – девушка едва сдержала смешок. Из-под кровати тоже хрюкнули. Многолюдная первая брачная ночь получается.
Минуткой старый друг не ограничился. Добрых полчаса травил анекдоты из студенческой жизни. А вот о матери говорил не охотно, а при упоминании Божены и вовсе погрустнел и помрачнел. Выглянул в окно, заявил, что теперь можно идти и исчез не попрощавшись.
Зато сразу же после него влетела голубка. Заложила несколько виражей под потолком, разбрасывая иллюзорные сердечки и незабудки, а потом растаяла, превратившись в письмо на розовой бумаге.
– Что это?
– Любовная записка, судя по всему…
Выкрик «Не вскрывать!» Стефа проигнорировала.
Янек же дал себе зарок, научить супругу хотя бы основным правилам магической безопасности.
– И что там страшного? Могу зачитать…
– От кого?
– От пана Левандовского, – помрачнела Стефания. – Всё то же. Только вот срок указал. Завтра я должна буду у него ужинать. А потом уже и завтракать!
Листок бумаги она скомкала и бросила в угол. Тот рассыпался в серебристую пыльцу ещё в полёте.
Стефа закусила губу и мрачно уставилась на следы пыли на полу.
– Эй, – до её ноги опять дотронулась рука мага. – Всё будет хорошо. Ты мне веришь?
– Верю, – буркнула супруга. – Но что ты сможешь сделать?
В дверь опять постучали.
Спрашивать, кто там, не стала, сразу распахнула дверь.
На пороге стояла пани Амалия, немного смущённо улыбаясь.
– Вы не возражаете? – она просочилась в комнату. – Я тут тайком. Меня Францишек провёл, без него уйти не смогу. А он немного занят…
Устраивает собакам вечернюю пробежку, не иначе.
– И что же вы забыли? Надеетесь найти Рунихена?
– Нет, просто проверяли теорию моего супруга: есть тут привидение пани Альжбеты или нет.
– И как?
– Пока не нашли. Но наша новая служанка, Ядвига, говорит, что её недавно видели. Представляете, классический призрак. Бледный, полупрозрачный, утробно завывает и раны от насильственной смерти есть!
– А пан профессор…
– Тоже здесь. Ещё раз хочет пройтись по коридорам, измерить уровень энергетических полей. Обычно в гробницах он немного искажён, хочет проверить, как тут.
– Надеюсь, в подвал вы не заходили…
Мало ли как вид разобранного голема в тёмной кладовой отразится на психике учёного…
– Ещё нет, но обязательно зайдём!
Их психике уже ничего не повредит.
Рунихен же, как и в прошлые ночи, пришёл далеко за полночь.
Войти с помощью соц. сетей: