Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Стефа мило улыбалась, но сразу же после третьего круга по парку решила сбежать. Под благовидным предлогом нанесения светских визитов.
А к кому идти-то?
И Стефания поняла, что за всё время, которое жила в Гдыньске, она так ни с кем и не завела близких отношений. Всё думала, что она тут временно, что вот-вот, и уедет…
Знакомиться с кем-то, понимать кого-то, интересоваться – это напрасная трата сил и времени.
Скучные они тут. Ограниченные. Закостеневшие в условностях.
Или же дело в том, что пани Заремская не дала себе труда увидеть в них что-то положительное, интересное, выделяющее их… Ведь, если вспомнить, то пани Востреножская приглашала её на выставку орхидей, а пани Кулебякина всё время приставала к ней пообсуждать вышивку. Да даже пани Альжбета старалась быть с ней милой и любезной. Так, как она понимала любезность, конечно…
Её приглашали, ею интересовались, но… Стефа жила не здесь, мыслями она была уже на другом континенте, в учебниках, в практике магии…
И со временем она из желанной и интересной гостьи превратилась в замкнутую чудачку, немного не от мира сего. Благосклонность стала высокомерием, а желание помочь – брезгливостью.
И что теперь делать, если жить в Гдыньске всё-таки придётся? Как менять сложившееся мнение о себе?
С чего начинать?
Ну, хотя бы с самого безболезненного.
Дверь открыла служанка в форменном платье с белоснежным передником в рюшах.
– Ядвига?
Горничная ойкнула, сложила ладошки лодочкой и умоляюще протараторила.
– Только пани Божене не говорите, что меня тут видели. Я тута ненадолго совсем! Подружку подменяю. А работу-то в приличном доме так сложно найти. Вот богами клянусь, не повторится это более. Ни-ни-ни!
Стефа улыбнулась одними губами:
– Не волнуйся, не выдам я твоей маленькой тайны.
– Ой как хорошо! А вы к кому? К профессору, что ли? Или к тому симпатичному паничу, что с вас глаз не сводит? Так его-то и дома нет.
– Я бы хотела увидеть пани Амалию.
– Проходите, – Ядзя вдруг вспомнила, что прислуге так вести себя с гостями не следует. Она нацепила серьёзное выражение лица и пригласила Стефу в дом, но потом опять начала тарахтеть:
– Пани Амалия сейчас в гостиной. Но жуть как не любит, чтобы ей мешали. Вот что пани Божена строгая, так и то так не орёт. А пани профессорша – чуть что не так, так сразу же выговор. Каждую мелочь подмечает, присесть дух перевести и то не выходит. За всеми следит! Ни на шаг в сторонку не отойти – ругается сразу.
Амалия сидела за огромным столом, загромождённым стопками исписанной бумаги, магографиями, свитками с иероглифами под лёгким сиянием консервирующих заклинаний. Женщина держала в руках лупу и в свете яркой лампы рассматривала очередной папирус.
На подоконнике стояла клетка с канарейкой. Желтопёрая птица смотрела на гостью оценивающе и даже с какой-то издёвкой.
– Пани… – пробормотала служанка, немного побледнев.
Амалия подняла голову от работы. Растерянность в глазах сменилась на злость.
– Я же сказала, что меня ни для кого нет! – рявкнула она.
Провинившуюся девушку как ветром сдуло, Стефа тоже с огромным облегчением последовала бы её примеру.
– Вот чуяла же, – профессорша поднялась из-за стола и раздражённо топнула ногой. – Нельзя было пускать в дом посторонних. Сначала этот Янек, потом вот вы!
– И вам добрый день, – Стефа выдержала шквал чужих эмоций. – А разве Янек не помощник профессора? Хотя, что это я? Ведь это вы автор всех работ вашего мужа. Всех тех, которые сделали ему имя и принесли известность.
И присела на стул, не дожидаясь приглашения.
– Н-да, – пани Амалия, как чудесная райская птица приземлилась рядом на изящный диванчик. Перевела дух и начала говорить уже спокойно:
– Мой муж, безусловно, талантлив, но не в области истории и археологии. Как бы поточнее выразиться… Искренность за искренность. Надеюсь, всё сказанное, останется между нами? Йозеф умеет преподносить факты интересно. Его слушаешь – и история оживает. Такое чувство, что он всему был свидетелем… Давно умершие люди становятся живыми и понятными, ритуалы близкими, а боги, как тогда, ходят рядом с людьми. Я пыталась написать про сны, демонов и ночные кошмары в Та-Мери. И у меня не получилось! Но Йозеф что-то сделал с текстом, кажется, просто переставил пару предложений, добавил прилагательных или местоимений и… всё стало по-другому! Когда он выступил с этим докладом на собрании Королевского исторического общества, это был фурор! Настоящая сенсация! Он говорил так… С эмоциями, с живой мимикой, что… Но как учёный-исследователь – он полный ноль!
– Но тогда зачем ему помощник? Или всё-таки вам?
– Ах, милая Стефа! – хозяйка взяла себя в руки, позвонила в колокольчик, велела, чтобы принесли чаю с пирожными, а потом продолжила:
– Исследования стоят денег. И денег немалых. Так что от некоторых предложений отказываться нельзя… если и дальше хочешь заниматься любимым делом без финансовых ограничений. Пришлось только немного запугать мальчика, чтобы не слишком интересовался, кто же расшифровывает иероглифы, а кто правит диссертации.
– Запугать? Янека? – не поверила Стефания.
– Я сама удивилась, – пани Амалия глупо хихикнула и озорно блеснула глазками.
Служанка, другая, не болтливая Ядвига, принесла поднос с чашками, чайником и вазочкой с воздушными пирожными.
– Так это всё вы? Но зачем вам всё это?
– Да, под именем моего мужа публикуются мои исследования, – фарфоровая чашка в руке профессорши казалась полупрозрачной. – Именно под мои идеи выделяются гранты и мои цитаты используют студенты в работах. Я горжусь, что смогла сделать всё это.
– Но почему вы использовали своего мужа как ширму? Разве не проще было бы самой…
– Не проще! – пани Амалия брезгливо поджала губки. – Под своим именем я бы могла преподавать в какой-нибудь школе или же быть на побегушках у неудачника или недоумка! И то, если бы мне позволил муж! А мой муж был из консервативной семьи и слишком зависел от мнения мамочки. А я ей никогда не нравилась! – и подняла пальчик уточняя: – Мой первый муж. Но это совсем другая история.
– Вы выглядите счастливой, – Стефа пригубила чай.
– О да, – пани Амалия довольно улыбнулась. – Но все эти клуши из провинции или гусаки из Академии не могут даже вообразить, какую ответственность на нас с Йозефом взвалили боги! А иначе как, если не божественным промыслом назвать то, что нам досталась практически не разграбленная гробница жреца-воина! Знаете, то, что находили раньше, – это жалкие крохи, а мне досталось настоящее сокровище. Я чувствую огромную ответственность перед будущими поколениями. Любая ошибка может стать фатальной для дальнейшего развития науки! Смотрите, – она подошла к столу, взяла оттуда несколько листочков с магографиями стен усыпальницы и какими-то своими записями. – Мой друг Шампольон считает, что в период царств в Та-Мери было приблизительно 800 иероглифов, но уже во время правления греков их число превышало 6000. Но это так, к слову…
Похвастаться, что сам Шампольон считает её другом, признаёт её заслуги, восхищается её умом, хваткой, хитростью и умением манипулировать мужчинами так, будто они хотят её сделать счастливой и выполнить все прихоти. А что прихоти оригинальные, так у каждого свои недостатки.
– Жаль, что после своей поездки десять лет назад он не смог больше так активно заниматься исследовательской работой…
– Ах, – пани Амалия махнула рукой. – Но «Грамматику» он всё-таки дописал. Но, между нами девочками, он, кажется, впадает в старческий маразм! Расшифровывать надписи из гробницы Рунихена отказался наотрез, а мои записи перечёркивает красным карандашом, грозит своим крючковатым пальцем и всё намекает, что я ошибаюсь! Да нигде я не ошибаюсь! Я сто раз перепроверила все иероглифы, все их сочетания и возможности написания! Всё там правильно!
– А что там написано? – Стефания провела пальчиком по фигуре с крыльями и ровным строчкам иероглифов без пробелов.
– Ну… В двух словах – обычная история восхождения к власти одного фараона и скорбь от того, что кто-то из его соратников не дожил до момента, когда он возложит на своё чело короны Верхнего и Нижнего Домов. Там целая стена посвящена выражению скорби, что совсем не характерно для тех времён, – пани Амалия задумалась, выстукивая пальцами какой-то незамысловатый мотив по подлокотнику кресла. А потом вдруг спохватилась:
– Вы ведь к Францишеку пришли, а не затем, чтобы интересоваться историей?
Стефания чуть не подавилась чаем.
– Так он отдыхает. Слишком много впечатлений за одно утро…
Хороший такой чай. Крепкий, с пряно-цитрусовый ароматом.
Что там говорил приятель о своей маман? Восхищался – это точно.
Стефания подбирала слова, а канарейка, чистившая пёрышки в клетке, решила подать голос.
И если её «чик-чирик» было ещё приятным и мелодичным, то последующее «тивик-тивик» на грани слышимости ввинтилось в мозг и заставило забыть, и где ты, и на каком свете.
– Какая прелесть! – умилилась хозяйка. – Не правда ли, прекрасное пение!
– Божественное, – если божество вдруг решило кому-то отомстить, то трели жёлтой пташки самое то, чтобы помучить жертву.
– Янеку тоже нравится, он так и норовит её подкормить. Забаловал он мою малышку… – улыбнулась Амалия и, позвонив в колокольчик, вызвала служанку и спросила, проснулся ли пан Францишек.
Та вдруг густо покраснела и отвела взгляд.
– Что не так? Что ещё случилось?!
Даже канарейка притихла. Таких высоких нот она взять не могла.
Любовь и брак требуют жертв.
Эту мысль юная пани Амалия впитала с молоком матери. А уж та не щадила ни себя, ни других ради видимости благополучной семьи.
Власть и наука требуют жертв.
Эту аксиому пришлось постичь самостоятельно.
Жизнь вообще требовательная штучка оказалась.
Но на алтаре всегда есть жертва, а есть тот, кто эту жертву приносит.
Жертвой профессорша как-то уже была. Ей не понравилось.
Но обо всём по порядку.
Амалия в свои далёкие юные годы считалась завидной невестой. Её семья не могла похвастаться многодетностью, но тогда это ещё не вошло в моду. Однако девушка была привлекательной и с богатым приданым, перекрывавшим маленький недостаток – острый и пытливый ум. Ей бы в университете учиться, но отец считал излишнее образование для женщины блажью и дурной модой.
И мужа дочери сам подобрал.
И забеременеть она смогла. И сына родила.
– Почему он рыжий?! – разъярилась свекровь, как только увидела младенческую головку внука, покрытую тонкими волосёнками, мягкими, как пух. – У нас в роду рыжих не было!
Муж переводил взгляд то на спящего сына, то на жену, а потом и вовсе вышел из комнаты. В спину донёсся очередной вопль:
– Не наш это ребёнок! Убирайся! И уродца своего забери!
Позже уже было объявлено об измене и отказе известного рода признавать ребёнка. Магическая проверка на кровь не помогла. Свекровь верещала, что она куплена и фальшива до последнего знака.
Развод Амалия пережила стойко. Сама же его и инициировала, благо её семья играла не последние роли в родном городе и готова была защищать её пока злотые не кончатся.
Тем более что после шумного скандала монет в хранилище прибавилось. Глупцов среди родни не было, а вот законники водились. И связи имели хорошие.
А дальше что? Оставаться под родительским кровом и посвятить всю жизнь воспитанию отпрыска? Как вариант, но в девушке проснулось честолюбие, а сила воли и упорство оказались семейными.
Но учиться отправилась всё-таки в другую страну.
Это было двадцать лет назад. Тогда даже в Каледонии девушки-студентки были редкостью.
О Новом Свете говорили с придыханием, как о рае, где главное сокровище – свобода и каждый может стать счастливым. Где нет пропасти между аристократом и человеком из народа, где текут молочные реки в кисельных берегах…
В университете пани Амалия и познакомилась с Йозефом Хоментовским. Работая лаборанткой, чтобы не так сильно зависеть от поддержки семьи, умная женщина многое увидела, а что не заметила, то смогла предположить. Харизматичный профессор, оказывается, не гнушался украсть работу какого-нибудь талантливого студента и выдать за свою. Пока ему везло.
Но как долго? И сможет ли авторитет учёного защитить его от обвинений в плагиате?
Амалия предложила Йозефу беспроигрышный вариант – фиктивный брак и долговременное сотрудничество. Он публикует её работы как свои и обеспечивает её жизнь.
Так и жили.
Профессор Хоментовский медленно но верно изменил направление своих «исследований» в сторону истории и культуры Та-Мери. Они с молодой женой побывали в нескольких экспедициях, работали с древними коллекциями в лучших музеях Нового Света.
Ах, какая любовь! Какая страсть! Какая верность и преданность мужу! Даже в пустыню отправилась, а там…
В обществе их парой восхищались и немного завидовали.
Каждая монография или же диссертация вызывала фурор в научном мире. Университеты почитали за честь, если пан Йозеф соглашался дать у них несколько лекций.
Королевская Академия Словении очень гордилась, что пять лет назад пан Хоментовский согласился стать её почётным членом и возглавить в Университете кафедру, специально созданную для него.
Почти неограниченные возможности и простор для исследований. Лучшее оборудование и артефакты. А тут и открытие этой весьма странной гробницы. Буквально подарок судьбы.
Правда, погружённая в работу пани Амалия пропустила тот момент, когда девушек в университетах и институтах стало как-то непривычно много. И они уже могли работать не только учительницами. Но позволят ли женщине заниматься наукой? К тому же исследование мужчины профинансируют намного охотнее.
Что же касается сына, то воспитывался он в семье дедушки и бабушки, регулярно получал от матери подарки с письмами и виделся с ней несколько дней летом.
Переезд в столицу Словении не изменил в этой ситуации ничего. Но юноша подавал хорошие надежды. Это вызвало в душе профессорши если не любовь, то материнскую гордость точно. А уж известие о том, что Францишек нашёл «самую прелестную девицу на свете» показало, что болезнь под название «свекроз» пани Амалия всё-таки свойственна.
И не удивительно, что профессор Хоментовский выбрал именно Гдыньск для завершения исследований. Заодно и здоровье поправит.
Планы Янека в самом деле отличались грандиозностью и масштабностью. В том числе и в своей наглости. Раз градоправитель ушёл к себе отдыхать, а вся сыскная управа стоит на ушах и ловит остатки банды Змитера, то почему бы не воспользоваться ситуацией? Всё равно пришлось бы туда лезть. Почему бы и не среди бела дня?
Идея была безумной. Но, как оказалось, вполне осуществимой.
Затеряться в толпе снующих младших сыскарей, набежавших к полудню в управу, как куры на кормежку, оказалось не так сложно. Главное, не попасться на глаза воеводе. Но тот раздавал указания, не выползая из кабинета.
Теперь нужно прошмыгнуть на второй этаж, с кипой бумаг, подхваченных на ближайшем столе. Ничего необычного, молодой да услужливый, делом занят. Сгорбленный, суетливый, в пропылённом сюртуке, один из многих среди шушукающихся, суетливых молодых людей в одинаковой серой форме.
– Новенький что ли? – Янека остановил (вот ведь невезуха!) тот же самый паренёк, который ему нервы попортил, пока Францишка ждать пришлось.
– Уга, – буркнул маг, старательно держа на лице выражение полнейшего идиотизма и кося взглядом в сторону. Чтобы использование иллюзорной магии не засекли стандартные артефакты, пан Йержимановский предложил небольшое «ухудшение» – теперь амулет потреблял минимум энергии, искажения полей были практически незаметны, изменения во внешности тоже, но действовал он только на людей, которые мало общались с Янеком или же плохо его знали. На случайного знакомого подействует, а вот Стефу или того же воеводу с градоправителем уже не обманешь.
– Больной что ли?
– Ну…
– Ладно, держи отчёты и дуй к начальству! – в руки Янеку сунули очередную пачку густо исписанных листов.
А потом в помещении всё стихло. Замерло.
– Бли-и-ин! – шёпотом протянул сыскарчик. – Только их не хватало!
Служивые люди не сговариваясь, рассматривая то потолок, то истоптанный пол, то собственные пуговицы, расступались, жались к стенкам. А через зал, разрезая тишину, как нож масло, шагали трое в тёмных плащах. Капюшоны низко надвинуты до самого подбородка, руки спрятаны в широких рукавах. Прошли мимо. Словно над полом проплыл туман. Хлопнула дверь.
– Ох, – парень вытер пот со лба. – И так каждый раз. Мороз по коже.
– А это хто?
– Хто-хто? – передразнили его. – Откуда ты такой альтернативно одарённый? Охрана это. Самого! – короткий палец многозначительно указал вверх, но Янек на потолке ничего кроме пары пятен не увидел.
– Иди! Воевода и тебя съест, и меня, коль с бумагами опоздаешь.
Отчёты отправились в мусорное ведро, как только Янек завернул за угол.
На втором этаже народу было намного меньше. И чем ближе к кабинету градоправителя, тем безлюднее становились коридоры. Пуста была и приёмная. На ровной поверхности секретарского стола блестела чернильница, в закрытых стеклянных шкафах замерли стопки книг и папок, а на двери через очки были видны плетения магической защиты.
Не такой уж и простой, как оказалось после получасовой возни.
– Давай, детка, сделай это для меня, – ковыряясь в замочной скважине, бурчал маг, скрытый под «невидимкой». Тоже улучшенной, но не бесконечной же!
Но в практике встречались задачи и посложнее.
Янек проскользнул в кабинет, подбросил вверх горсть светящихся лент. Часть из них контролировала пространство, дабы избежать нежелательных гостей, некоторые глушили магические путы охраны, иначе не миновать ожогов от работы с нитями силы, другие же искали вещи по заданным характеристиками.
Змеи-заклинания пролетели вдоль стен. Замаскированный под картину бар с контрабандными напитками и сейф с документами, который тоже не сильно сопротивлялся, когда его открывали. Ещё один тайник внутри массивного письменного стола. Горсть драгоценностей, даже не артефактов. Небольшой накопитель магической энергии, спрятанный в огромной напольной вазе антикварного происхождения.
Янек потёр дужку очков пальцами и стал просматривать найденные грамоты, расписки, акты, справки, свидетельства. Если что-то понадобится, то всегда можно будет вызвать полупрозрачную копию-иллюзию документов и изучить внимательнее. Но и так было видно, что ничего крамольного нет. Только то, что касается жизни города.
До зубовного скрежета правильной жизни.
Если не здесь, то тогда придётся проникать в дом пана Пшемислава… А он не сильно гостеприимен.
Следующий пункт плана пана Йержимановского находился не так далеко от сыскной управы, на центральной площади, в самом храме.
Но заходить с главного входа, через высокие арочные двери, увитые виноградными лозами и украшенные ликами ангелочков с шестью крыльями, он не стал. Маг обошёл здание и вошёл через задний вход, неприметный для прохожих, да ещё и прикрытый магией.
Внутри было темно, на стенах горели редкие светильники. Коридоры, такие же, как и в сотнях других храмов привели в подвал, в трапезную, где маг наконец-то нашёл какого-то служку и отправил его за храмовником.
Тот появился очень быстро. Мельком взглянул на овальный медальон, который Янек достал из кармана своего сюртука.
– Ваше…
– Где бы мы могли поговорить? – прервал его маг.
В небольшой каморке, где кроме стола, стула и полки с богословскими книгами ничего и не было.
– Что вам нужно? – храмовник немного успокоился, но нервная бледность не проходила.
– Отчёт городского некроманта о вскрытии пани Альжбеты.
– Но клятва не…
– Я вполне отдаю себе отчёт, что позволяет вам клятва.
– Понадобится время…
– Я подожду, – Янек по-хозяйски устроился на единственном стуле, всем своим видом показывая, что он тут надолго и никуда не торопится.
К тому же начальство, слишком проницательное и въедливое, заинтересуется, почему пан Йержимановский взялся за расследование убийства, которое никоим образом к его делу не относится. Даже побег мумии – и то лишь удобный предлог, чтобы не быть привязанным к профессору и его жёнушке.
Так что воспользуемся служебным положением, так сказать…
Отчёт у него был через минут сорок.
Получив на руки тонкую папочку из серого картона, Янек осторожно её открыл и внимательно стал читать, сдерживая ругательства.
Пани Альжбета умерла от яда, состав, как попал, сроки его распада. Да ну? Описание тела покойницы. Судя по этому, ей едва было за двадцать – молода, красива, полна сил. Список вещей, которые были при ней. Драгоценности, описание содержимого дамской сумочки, которая должна была весить не менее пары килограммов. И среди всего этого барахла – амулет, блокирующий действие магических ядов.
– Другого отчёта нет?
– Что вы, ваша светлость, – манера храмовника то бледнеть, то потеть начинала раздражать. – Вот и печать пана некроманта, действительная, как же можно…
Ну да, обман начальства боком мог выйти.
Войти с помощью соц. сетей: