Глава 26

В начале 1930 года «Радио дайджест» назвал «KFKB» самой популярной радиостанцией США. В общенациональном исследовательском рейтинге количество полученных «KFKB» баллов в четыре раза превысило количество баллов занявшего второе место соперника из того же штаба – «WDAF», радио, которым владела «Канзас-Сити стар».

Одновременно с этим Фишбейн короновал Бринкли, объявив его «самым дерзким и самым опасным» из всех ста двадцати пяти тысяч попавших в списки американских шарлатанов. В апрельском номере «Журнала» Фишбейн вновь торжественно обещал навсегда лишить его, как и Нормана Бейкера, возможности вещать по радио. «Мы рассчитываем, что Федеральный радиокомитет прекратит эти позорные выступления и вредоносные рекламы, пропагандируемые радиостанциями, попавшими в руки мошенников».

Бринкли лишь поблагодарил его за эту атаку: «Эти нападки на нас лишь увеличили поток рвущихся к нам людей: теперь мы буквально тонем в обращениях и письмах», – сообщил он слушателям. Однако угроза его радиостанции была реальной, он это понимал и потому еще плотнее занялся перепиской.

Дорогой мой радиодруг!

Тысячами приходят ко мне письма со словами поддержки в этот час испытаний. Ты даже представить не можешь, как ценю я твою верность и дружбу…

Но сейчас не время опускать руки, расслабляться и думать, что больше от тебя ничего не зависит. Превратись в Комитет из Одного человека, свяжись с другими слушателями «KFKB», телеграфируйте или пишите в Радиокомитет в Вашингтоне и расскажите ПРАВДУ обо мне и моей деятельности. Пусть твои друзья привлекут своих друзей к написанию писем и составлению телеграмм.

А когда наша честь будет восстановлена и справедливость восторжествует, пусть милостивый Господь хранит нас и впредь, и навеки.

Атаку, как он считал, он контролировал. Но вскоре ему стало известно, что Фишбейн пытается аннулировать его медицинскую лицензию и в Канзасе. Выйдя из себя, он разослал по нескольким газетам полосное объявление с таким заголовком: «Я БРОСАЮ ВЫЗОВ МЕДИЦИНСКОЙ АССОЦИАЦИИ!»

Но потом пришло спокойствие. Когда «Канзас-Сити стар» с Фишбейном запустила серию убийственных разоблачений касательно его карьеры, Бринкли дал газете интервью. «Разве вы заметили на моем лице следы беспокойства, тревоги? – обратился он к репортеру А. Б. Макдональду. – Я совершенно не беспокоюсь. Вот уже десять лет Американская медицинская ассоциация ведет со мной борьбу, но каждый раз я кладу их на обе лопатки».

В начавшейся гонке на выборах губернатора Канзаса Бринкли мог себе позволить такие самодовольные речи. Никто из кандидатов в губернаторы и мало кто из их команд захотел бы схватиться в рукопашной с личностью, столь популярной и столь обожаемой избирателями. Издание «Топека дейли стейт джорнал» отметило, что атаки Фишбейна на мастера козлиных трансплантаций «вызвали смятение в кругах политиков, и общее мнение склонялось к тому, что ситуацию с Бринкли, конечно, надо как-то исправлять. Меры должны быть приняты, но действовать надо не слишком жестко, бить, но в мягких перчатках».

«Взгляните только, кто у него в друзьях! В то время как генеральный прокурор Уильям А. Смит копит свидетельства, чтобы начать процесс по отъему медицинской лицензии у Бринкли, зять Смита, Перси С. Уокер, возглавляет Фармацевтическую ассоциацию Бринкли, – напоминала читателям «Канзас-Сити джорнал пост», – а полковник Джеймс Е. Смит, пасынок губернатора [Клайва] Рида является одним из адвокатов доктора Бринкли». Не говоря уже о канзасце Чарлзе Кертисе, ставшем вице-президентом США, самом губернаторе Риде и Джеймсе Дж. Стронге, конгрессмене от округа Бринкли. Карьера каждого из них – это плод усилий Бринкли, который растил и выхаживал этих людей, точно ценные призовые овощи.

Несколько дней спустя «Джорнал пост» разразилась легкомысленным репортажем – восторженной и путаной рекламной статьей, замаскированной под новость. Там присутствовали и фотографии – запечатленные чада и домочадцы, многочисленные сотрудники и члены команды – актеры и санитарки, сортировщицы писем и садовник. Среди прочих и легендарный Билл Ститтсворт. А кто это там такой? «Веселый Гарри»? Едва взглянешь на это лицо, и кажется, что знал его всю жизнь!

Глава 27

Когда стрелки перевалили за полночь, Норман Бейкер и его помощник и правая рука Гарри Хокси, сидя в кабинете Бейкера на радио «KTNT», расслаблялись за стаканчиком виски. Через панорамное окно открывался изумительный вид: великая Миссисипи царственно несла свои воды, поблескивавшие в ночном мраке. Проплыли огни ярко освещенной баржи. Жизнь была прекрасна. Количество заявок на предоставление места в оздоровительной противораковой клинике достигало трех сотен в день.

Но за успех приходится платить: атмосфера в комплексе «KTNT» стала напоминать обстановку осажденной крепости. Всего несколькими днями ранее Фишбейн обозвал Бейкера «исчадием ада» и, в том числе из-за подобной риторики, сам Бейкер, как и большинство его сотрудников, обзавелись оружием. Пиаром это явилось лишь частично. На шутки по поводу его револьвера один из докторов клиники резко ответил, что носит оружие, потому что АМА преследует его.

Раздался телефонный звонок. Отставив в сторону виски, Хокси снял трубку.

«Мистеру Бейкеру лучше вниз не спускаться, – послышался приглушенный голос. – Через улицу припарковался старенький «Бьюик», а в нем три крепких парня. Вид у них очень подозрительный».

Хокси передал эту новость шефу, и они вдвоем поспешили вниз по лестнице – узнать, в чем дело. Они спустились достаточно быстро, чтобы успеть увидеть, как мелькнули за забором три мужские тени. Мужчины бежали, пригнувшись. Наша парочка быстро нырнула обратно в здание и погасила свет. Хокси, сбегая вниз, прихватил с собой пистолет и стал отстреливаться. Гулкое эхо выстрелов в комплексе «KTNT» всполошило окрестных жителей, послышались крики, началась суматоха. Хокси продолжал стрелять вслепую, в то время как Бейкер бросился наверх за своим пистолетом. Внезапно из кустов донесся крик боли.

Возникли две призрачные фигуры. Прижимаясь к земле, они волокли к машине третьего. Впихнули раненого в машину, быстро запрыгнули сами и поспешили убраться.

На следующий день «Ассошиэйтед пресс» напечатала эту новость под заголовком: «ВОЙНА С ДОКТОРОМ ФИШБЕЙНОМ ПРИВЕЛА К ПЕРЕСТРЕЛКЕ».

Полиция нашла на траве следы крови, но иных улик не было. Стрелявших сочли единомышленниками АМА. Возможно, их наняла АМА. Бейкер вцепился в эту гипотезу мертвой хваткой и тут же заявил, что одним из стрелков, несомненно, был сам Фишбейн, «этот еврей, подчинивший себе медицинское сообщество Америки». Издатель, однако, смог доказать, что в ночь нападения Фишбейн находился в Пресвитерианской больнице Чикаго после операции по устранению геморроя. Несмотря на наличие полицейского рапорта о происшествии, газета АМА выразила сомнение в том, что это «сенсационное событие» вообще имело место.

Движение за отмену докторской лицензии Бринкли набирало обороты. Но некоторые полагали, что дело движется не так быстро, как хотелось бы. Доктор Джон Ф. Хассиг, глава Медицинского совета штата, жаловался коллеге на то, что всем его усилиям «противодействует сплоченная группа политиков, ведя интригу, организовать которую в одиночку невозможно». После третьей беседы с генеральным прокурором Уильямом Смитом, когда никакими уговорами нельзя было заставить санкционировать судебное расследование деятельности Бринкли, Хассиг вынужден был прибегнуть к угрозам, и только тогда машина завертелась.

29 апреля Медицинский совет штата Канзас при поддержке АМА запротоколировал официальное обвинение, выдвинутое против доктора за «вопиющую аморальность и непрофессионализм его действий», что было чрезвычайно выгодно журналистам из «Канзас-Сити стар», газеты, уже не первую неделю атаковавшей «мошенника-трансплантолога» Бринкли. Эта атака была не без умысла; местный комментатор назвал три мотива, стоявшие за газетной вендеттой: «Во-первых, сенсационные разоблачения операций Бринкли явились замечательным материалом, способным поднять интерес жителей к газете. Во-вторых, они могли, сокрушив Бринкли, уничтожить и его радиостанцию, соперницу радиостанции, принадлежавшей газете. В-третьих, за эти публикации газете будут вечно благодарны все доктора каждой больницы, городской и сельской, не забывшие, что такое мораль и врачебная этика».

Прочесывая Средний Запад в поисках жертв Бринкли, лучшая новостная ищейка газета «Стар» докладывала о замешательстве и многочисленных неприятных случаях. «Я посещал прикованных к постели людей, – писал А. Б. Макдональд, – людей, потерявших здоровье из-за грубых ошибок этого мясника Бринкли. Я видел женщин-инвалидов, скрюченных, передвигавшихся в креслах на колесиках… Я видел мужчин, в свое время обратившихся к Бринкли за операцией и превращенных им в подобие евангельского Лазаря, когда тот, весь покрытый струпьями, лежал у ворот богатея».

Некоторые из рассказов о «не знающем снисхождении и неумолимом корыстолюбии» Бринкли относились к событиям десятилетней и более давности. Миссис Кора Мэдокс рассказала о своем пленении доктором после того, как пятнадцатилетней девочкой была прооперирована Бринкли по поводу аппендицита: «Сыпля ругательствами, которых я даже не слышала, он, пьяный, стоял в дверях палаты, где еле живая лежала я, и грозился пристрелить двух моих братьев, если они не доплатят ему за операцию еще сто долларов».

Макдональд разыскал и бывших сотрудников Бринкли, также давших нелицеприятные отзывы о нем. Медсестра миссис Феррис назвала характер своего бывшего босса «дьявольским»: «Это самый жестокий, безжалостный и бессердечный человек из всех, кого я знаю». Грейс Дженкинс призналась, что бросила работу у него спустя всего лишь сутки. «Я ухаживала в клинике за одним очень богатым издателем, которому Бринкли трансплантировал железу от козла. Состояние пациента было отчаянным – заражение крови и гноящаяся, незаживающая рана. Я видела старика, который заплатил доктору Бринкли семьсот пятьдесят долларов за трансплантацию после того, как Бринкли убедил его в том, что операция избавит его от паралича. Наблюдать все это оказалось выше моих сил. Плати он мне даже по тысяче долларов в день, я бы и то не осталась!»

Но самый большой сенсацией в «Стар» стало обвинение Бринкли в том, что некоторых из своих пациентов он попросту убил. Бринкли это отрицал: «Я бы никогда не принял неизлечимого пациента или же того, кто может умереть. Ни один из моих пациентов в клинике не умирал. Если бы произошел такой случай, мои недруги-доктора рассказали бы о нем повсюду, подняли бы шум на всю страну. Так что в этом отношении мне приходится проявлять особую осторожность. Другие доктора, может, и убивают. Я к их числу не принадлежу».

На следующий же день «Стар» опубликовала список из пяти имен – пациентов, умерших в клинике Бринкли за период с осени 1928 года. На каждом свидетельстве о смерти стояла подпись Бринкли.

Много имен – очень много – еще последует.