Глава 15

Эми сидела на металлическом балконе своей квартиры и смотрела на пустой перекресток внизу. Она замерзла и накинула плед на плечи. Но ей приятно было дышать свежим воздухом, и она оставила балконную дверь открытой, чтобы проветрить верхний этаж. От черепа до сих пор пахло. И хотя Эми завернула его в несколько полиэтиленовых пакетов и отнесла на нижнюю лестничную площадку, в воздухе остался неприятный запашок.

Ей нравилось сидеть здесь летними вечерами, от любопытных соседских глаз заслоняла обвивающая балкон глициния, которую Эми направляла в нужную сторону. В долгие и неспешные летние дни здесь был солнцепек, но по вечерам дул прохладный ветер. Восхитительное место, чтобы сбежать от жизни, чтобы забыть.

Сейчас глициния была голой и сучковатой и ни от чего не загораживала, трудно было поверить, что весной появится свежая листва, каскады прекрасных сиреневых цветов, свисающих с перил и привлекающих первых пчел в поисках нектара. Шла вторая зима после аварии, а в первый год месяцы с ноября по март показались Эми самыми тяжелыми. Когда хочется прогуляться на морозе, ты подставляешь лицо ветру, и холодный дождь жалит щеки. Ты спешишь домой за тарелкой горячего супа, отгораживаешься от ночи занавесками, сворачиваешься на кушетке с хорошей книгой и бокалом мягкого красного вина.

А сейчас она уныло сворачивается в инвалидном кресле, холодном и подавляющем, и позволяет мрачным мыслям затуманить обычный оптимизм. Душа болела из-за Макнила, и Эми оплакивала память молодого человека, погибшего за рулем своей машины в тот роковой вечер два с половиной года назад. Молодого человека, за которого она собиралась выйти замуж. Чьего ребенка носила.

Прошла всего неделя после результатов анализа. Они уже решили пожениться, так что теперь появился дополнительный повод для радости. Они были так счастливы! Может, именно поэтому судьба и нанесла им такой жестокий удар. Они посмели быть счастливыми. Счастливее всех окружающих. Излучали счастье каждой порой. Эми светилась счастьем. Не переставала улыбаться. Был ли кто-нибудь в истории человечества счастливее?

В тот вечер Дэвид пил только минералку. Он сказал, что за рулем, и теперь должен вести себя ответственно, как будущий отец. Эми тоже не пила. Она же была беременна. Никакого спиртного для будущей мамочки, пока не родится ребенок. А потом они отпразднуют. Шампанским, в котором смочат головку ребенка.

Как иронично, что на перекрестке в бок их машины врезался пьяный водитель. Прямо на красный. Эксперты на суде сказали, что он ехал со скоростью больше шестидесяти. А еще ироничнее то, что он не получил ни царапины. Еще через три года он выйдет из тюрьмы, и впереди будет лежать вся жизнь, он здоров и целехонек. Его ждет работа в отцовском бизнесе. И понимающая семья.

Эми трудно было его простить, но она изо всех сил старалась не ожесточиться. Она так много всего потеряла, что лишиться света, озаряющего ее изнутри, означало погрузиться в мрачный мир депрессии и поражения, потерять способность смотреть в лицо грядущим трудностям, для преодоления которых может потребоваться все ее мужество, решительность и оптимизм.

Но сегодня она не знала, как глубоко придется копнуть, чтобы добраться до этих запасов. Она схватилась за пульт на подлокотнике кресла и въехала обратно в мансарду, закрыла балконную дверь и задернула занавески на ночь. Пора выпить бокал красного и взбодриться. Эми поехала на кухню и налила себе вина. Если бы только она могла свернуться на кушетке с хорошей книгой.

Под визг электромотора Эми пересекла комнату, чтобы в сотый раз взглянуть на лицо девочки, которое создала. Она не была уверена насчет волос. Что-то подсказывало – видимо, чутье, хотя Макнил ненавидел опираться на чутье, когда речь шла об анализе улик, – что Лин, по ее мнению, пошли бы короткие волосы. Не каре. Что-то более первобытное, всклокоченное и колючее. В конце концов, девочка из развивающейся страны не ходит к стилистам. И все же она находилась в Лондоне. Возможно, даже жила здесь. Хотя явно недолго, иначе изменение рациона питания повлияло бы на зубы. И никто не сделал ей операцию, исправив губу.

Может, ее удочерили? Если так, то кто ее приемные родители? Почему не заявили об исчезновении? Вопросы, вопросы, вопросы. Они барабанили в голове весь вечер. Видимо, чтобы она не думала о другом. Но ответов все равно не было. Только догадки. Предположения. Фантазии. Сейчас Эми знала не больше, чем утром.

Зазвонил телефон, и Эми пересекла комнату, чтобы ответить.

– Эми, это Зои.

– Привет, Зои. – Эми посмотрела на часы. Было уже одиннадцать с лишним. – Ты до сих пор в лаборатории?

– Ага.

– Ты должна была вернуться домой до комендантского часа.

– Ну, в общем, выходит, теперь я застряла здесь. И это ты виновата.

Эми возмущенно засопела.

– Я?! С чего вдруг?

– Ты же попросила меня провести вирусологический тест костного мозга, который доктор Беннет извлек их скелета той девочки.

– И что, ты уже успела сделать ПЦР?

– Я сделала гораздо больше. – Она, похоже, была довольна собой. – Я не только обнаружила вирус, но и провела анализ РНК.

Эми смутилась.

– Что-что? Ты хочешь сказать, у нее был грипп?

– Совершенно точно был. И вирус, который я выделила, определенно заразен. В смысле, чистая РНК по-прежнему заразна. Но РНК вместе с белком – это, можно сказать, чистый динамит.

– Господи, Зои, – встревоженно произнесла Эми. – С такими инфекциями ты должна работать в лаборатории с третьим уровнем защиты.

– Да, наверное.

На другом конце линии послышалось что-то, похожее на зевок.

– У тебя там нет третьей степени защиты.

– Это точно.

– Но ты же приняла меры предосторожности?

– Ну, не совсем.

– Зои! – поразилась Эми. – Ты просто форменная дура!

– Эй-эй, не рви на себе волосы, Эми. Все путем. Правда. Я знаю, что делаю. И могла бы сделать это хоть у себя на кухне.

Эми разозлилась.

– А доктор Беннет там?

– Ему нужно было провести пару вскрытий.

– Передай ему, пусть позвонит мне, как только освободится.

– Да брось, Эми, так ты устроишь мне проблемы.

– У тебя уже проблемы, Зои. Ты можешь заразиться. И заразить всех находящихся в здании.

– Все заперто и в полной безопасности. Честно. – Она помолчала, надувшись из-за злости Эми. – Так, значит, тебе не интересно, что я обнаружила, да?

– Ты о чем?

– Ха! Теперь заинтересовалась, а?

– Зои… – встревожилась Эми.

– Он ненастоящий.

Эми расслышала слова, но не поняла их.

– Что значит «ненастоящий»?

– Вирус гриппа. Это не мутация H5N1, от которой все умирают. Вирус создан с помощью генной инженерии.

Эми с трудом могла поверить в утверждение Зои, учитывая то, что из него вытекает.

– Откуда ты знаешь?

– Ну, это же просто код, верно? Когда разложишь любой вирус до спаренных оснований, он состоит из серии букв – кодовых слов. И кто-то оставил там слова, которых не должно быть. К примеру, ты видишь слова Stu I AGGCCT и Sma CCCGGG в синтетическом полиомиелите. И тут же понимаешь, что они составляют сайт рестрикции, который при попытке внедрения РНК вируса в ДНК легко опознается соответствующими ферментами, и они перерезают в этом месте ДНК.

– Стой-стой! Полегче, Зои. Говори по-английски.

– Я вроде говорила по-английски.

– Ладно, тогда объясни молекулярную генетику для чайников.

Она услышала вздох Зои на другом конце линии.

– Люди годами собирали библиотеку вируса гриппа. Я собрала все в одном файле. Потребовалось всего несколько минут на ноутбуке, чтобы сравнить РНК вируса, полученного от девочки, с банком на твердом диске. Сайты рестрикции торчат как нарыв на пальце. В общем, у девочки был не какой-то старый и заурядный грипп. А высококлассный, созданный генной инженерией бриллиант.

Эми попыталась переварить слова Зои. Но все это не имело смысла.

– И ее убил этот вирус? – спросила она. – Созданный человеком?

Где-то в трех милях от квартиры Эми, на другой стороне города, Зои громко фыркнула.

– Понятия не имею.