Глава 14

Пинки ехал на запад по Пикадилли, к Гайд-парку. Он не сводил взгляда с красных габаритных огней в конце бульвара, крохотных светящихся точек в темноте перед ним. Свои фары он потушил – дорогу было прекрасно видно в свете уличных фонарей. Если его остановят военные, он скажет, что просто решил не привлекать внимания. Мародеры каждую ночь нападают на частные машины.

Его свербило ощущение – что-то пошло не так, и он подозревал, куда направляется Макнил. Хотя каким образом коп вычислил связь, оставалось загадкой. Пинки был уверен, что Казински никогда в жизни не проболтался бы.

Бедняга Казински. Если бы только он сжег кости, за что ему заплатили, ничего этого не случилось бы. Пинки был бы сейчас дома, в своем реальном мире, где мать готовит ужин. Казински был бы жив. Как и те пацаны из южного Ламбета. И старушка на Собачьем острове. И все потому, что этот идиот не сделал обещанного.

Пинки покачал головой. Просто из ряда вон. Один простой промах, одно отступление от плана, и вы только посмотрите, какой это вызвало хаос. Все посыпалось. Такое случается, когда не доводишь дело до конца. Как теперь его завершить?

Зазвонил телефон на соседнем сиденье. Пинки протянул руку, нажал на зеленую кнопку и прижал телефон к уху.

– Алло?

– Привет, Пинки, чем занят?

У мистера Смита такой умиротворяющий голос. Пинки мог бы слушать его целый день. Хотя и знал, что это всего лишь ширма, гладкая поверхность, под которой скрывается буря.

– Казински мертв, мистер Смит.

– Отличная работа, Пинки. – В голосе мистера Смита угадывалось удовольствие. – Значит, с этим покончено.

– Надеюсь, мистер Смит.

Мистер Смит явно различил в ответе Пинки сомнение.

– Почему только надеешься, Пинки?

– Потому что первым его нашел тот коп. И у них был разговор тет-а-тет. – Это французское слово, и Пинки знал, что оно произведет впечатление на мистера Смита. – Не знаю, что Казински рассказал. Возможно, все.

Мистер Смит долго молчал.

– Алло? Мистер Смит? Вы слушаете?

– Да, я слушаю, Пинки. Чем ты сейчас занят?

– Следую за копом. Похоже, он едет в Южный Кенсингтон.

Снова последовало молчание.

– Думаешь, он знает?

– Понятия не имею, мистер Смит. – Он помедлил. – Но есть одна странность.

– Какая, Пинки?

– Он не вызвал копов после убийства Казински. Просто оставил тело на мостовой.

– Думаю, наш мистер Макнил утратил над собой контроль, Пинки. И это делает его очень опасным.

– Что значит – утратил контроль? Почему вдруг?

– Это его последний день, Пинки. В конце этой смены он уходит из полиции. И для него сегодня трагический день. Он потерял сына.

Пинки нахмурился.

– Потерял сына?

– Он умер, Пинки. От гриппа. Дети полицейских так же подвержены гриппу, как и любые другие.

– Ох… – Пинки сосредоточился на далеких красных огоньках, теперь они излучали одно лишь горе. – Как жаль, мистер Смит, – сказал он. И действительно так считал. – Что мне теперь делать?

– Продолжай за ним следить, Пинки. Делай то, что считаешь нужным. И держи меня в курсе.

Мистер Смит повесил трубку, и Пинки невольно охватила печаль. Он гадал, как бы чувствовал себя его отец, если бы он умер от гриппа еще в детстве. Если бы отец знал о его существовании. Если бы Пинки знал, кто его отец. Но мать сходила бы с ума от горя, это он знал точно.

Дети не должны умирать. Они еще не натворили столько зла, чтобы заслужить смерть. Что плохого могла сделать кому-либо та девочка? Она ни в чем не виновата, но именно ее обвинял во всем мистер Смит. Она оказалась не на той стороне. А лучше не оказываться на стороне врагов мистера Смита.