Турки завоевывают Сербию: свидетельства победителей

После битвы на реке Марица и Косовского сражения турки налетели на Сербию, как саранча. Тому было много причин, но главная – богатство сербской земли. Участвовавший в нашествии Дурсунбег отмечает, что Сербия – это «месторождение золота и серебра». Византиец Критовул в своей «Истории» утверждает, что богатство непокорённой земли привлекло султана: «Земля имеет очень плодородную почву, которая рождает всевозможные плоды… Но самое важное то, в чём она превосходит все остальные земли, – золото и серебро будто бьет из неё ключом. И везде, где ни копнёшь, золотой и серебряный песок в больших количествах, и качества лучшего, чем в Индии».

Перед соблазном такого Эльдорадо воины Аллаха не могли устоять. Участник похода Ашик-паша Заде описывает первое взятие Смедерева: «Влк-оглия (деспот Джурадж Бранкович) отбыл в один из своих городов, в Венгрию. Султан тогда приказал: “Нападайте на Лазвилает (Лазареву землю, Сербию), города его разрушьте, народ его в рабство обратите!” Столько добычи было, что в Скопье мальчик четырехлетний продавался за 20 аспров…

Время от времени и я в этих сражениях участвовал. Один раз даже отправился грабить с сыном Исхак-бега… Такая резня была, что коням гази (воинов) тяжело было идти от мёртвых тел. Исхак-бег тогда крикнул: “Эй, гази, достаточно вы убили, теперь грабьте!” Боже мой, я бедняк, кроме тех, кого зарезал, пятерых взял живьём и связал. Притащил их в Скопье и продал за 900 аспров (около 20 дукатов)».

Дурсун-бег, который и сам участвовал в первом штурме Смедерева, рассказывает о взятии крепости, «мощь и неприступность которой разуму неподвластна и неописуема». Когда орда турок подступила к ней, то столкнулась с героическим сопротивлением: «А из крепости их вышло встретить такое множество воинов, вида исполинского и ужасного, столько раз с турком сражавшихся…»

Сражения длились целыми днями. Дурсун-бег излагает турецкую стратегию разорения окрестностей Смедерева: «Прикажите им виноградники и сады вырубить, а посевы вытоптать». В результате использования пушек и многократных попыток штурма турки захватывают Смедерево, и начинается резня: «Неверных разбили и, как стадо, согнали в город. На улицах столько перебили их, что от тел мёртвых конь не мог идти». Спустя три дня пала и внутренняя крепость. После этого турки пошли на Мачву, которую также захватили и разорили. Турецкий летописец с удовольствием рассказывает, как обращались с пленными: «Сербские девушки такие, что ими человек не может досыта насладиться, сколь бы ни тешился. А те, кому удалось развлечься с сербскими красавицами, могли отказаться от сотни других приятностей, а может, и тысячи. Даже от души своей готовы были отречься. Столько их тогда было взято, что и перечесть нельзя… Куда ни глянешь, повсюду видится райский сад, наполненный райскими гуриями и красивыми юношами. На виду у неверных целовали юношей и девушек… Неверный завоет, как собака». Один турецкий поэт и стихи об этом сочинил: «Пока я с тобой могуч, как лев, что играет с оленем, ты, о неприятель, обрати лицо к небу и окаменей… У неверного возьми две вещи: одна – это дочь его, другая – имущество». Эти турецкие поэты давали советы и тем, кто насиловал мальчиков. Дескать, юноша хорош, пока у него усы не начнут расти.

В 1455 г. в нашествии на Сербию участвовало более 200 тысяч османов, готовых убивать и грабить. Константин Михаилович, серб родом из Островицы, которого турки взяли в плен и превратили в янычара (позднее он сбежал от турок и в Польше написал «Воспоминания янычара», в которых поведал христианам, кто их враги, как они готовятся к войне и как поступают с покоренными), описывает, как покоритель Константинополя султан Мехмед II 1 июня 1455 г. захватил славный город Ново-Брдо: «Когда город сдался, царь приказал закрыть все ворота, кроме одних… Хозяевам домов приказали, чтобы те имущество своё оставили и со своими слугами и семьями вышли из города и встали перед крепостным рвом. И пошли они один за другим. А царь, стоя перед воротами, юношам приказывал встать на одну сторону рва, а женщинам на другую, а взрослым мужчинам тоже на другую. А самых важных и видных из них приказал всех перерезать… Юношей, им выбранных, было числом триста двадцать, а женщин красивых семьсот четыре. Их он раздал язычникам, а юношей забрал себе, чтобы сделать из них янычар. Послали их за море в Анатолию, где и держат. И я был в том городе Ново-Брдо, о котором писал. Захватили меня с двумя моими братьями».

Турецкий летописец пишет, что весна 1459 г., когда пало Смедерево, была чудесная: «Розарии прекрасны, и от весеннего ветерка они зеленели, как браслеты райских жителей». Поход Мехмеда начался летом. Поэт-турок повествует о его исходе: «Исламская власть установлена по всей сербской земле. Упорные неверные приведены к порядку. Над этой страной засиял свет ислама. Красавицы её начали увядать. В Смедереве обосновались янычары, азапы. Теперь это нахия, где деньги пересчитывают».

А затем султан Мехмед двинулся на Боснию, о которой Дурсун-бег рассказывает: «А Босния-вилайет – это обширная земля. Большая часть гор покрыта лесом. Горы там высокие. Города крепкие, тяжело их взять. Это земля с серебряными и золотыми рудниками. Из-за красоты её вод и воздуха эта земля – источник самой прекрасной людской породы. Именно она служит примером для всякого сравнения, когда речь о красоте. “Как боснийский юноша”, – обычно говорят. Их красивые юноши и девушки ростом высоким, дивной красотой, белым лицом и целым рядом привлекательных свойств так по всему свету известны, как солнце ясное!»

Константин Михаилович был среди завоевателей Боснии. Король Томаш умолял султана о пятнадцати годах перемирия, что люди султана и пообещали его парламентёрам. Михаилович преду предил их, чтобы не верили туркам, но бесполезно. Они думали, – перемирие гарантировано. Как только посланники Томаша уехали, турки двинулись на Боснию, приступив к её захвату с города Бобовац. Короля Томаша застали врасплох в крепости Ключ. Вопреки обещаниям пощадить его, турки сразу убили короля, как только он им сдался. Ашик-паша Заде описывает, как это произошло: «Когда привели короля, его и этих двух князей – его сыновей – разместили в шатре. Всех троих султан вывел и показал улему… В том военном походе при царе был один святой человек и великий мудрец из рода Алия Эль-Бестамия. Кличка у него была Мусан-ифек. Этот ученый говорит: “Таких неверных убить – святое дело”. В этом смысле фетву объявил и саблей своей короля ударил. Короля тут и убили… Сокровища всех этих неверных отнесли султану. Акынджи получили богатое вознаграждение. В городах тех земель столько богатств нашлось, что не перечесть».

Как пишет Дурсун-бег, сербы Боснии не прекращали сопротивляться турецкой оккупации: «Иные неверные, жители ада, полагавшиеся на свою силу и неприступность своих селений, продолжили сопротивляться и бунтовать. Отступили в неприступные места, в укрытия… В некоторых нахиях бунтовщики собрались в таких неприступных местах в горах. Будто демоны, избрали себе вождя. Оттуда оказывали сопротивление и были упорные в инате своём, полны решимости бороться с победоносным войском». Боевые действия продолжались еще долго, однако турки всё-таки завоевали Боснию. Дурсун-бег описывает последнее проявление христианского достоинства: «Когда сражение заканчивалось исламской победой, но до того, как начинали брать в плен и грабить, многие неверные – мужчины и женщины, юноши и девушки и дети, боясь, как бы турок ими не овладел, испускали дух, бросаясь по своей воле в пропасть». А затем турок пишет: «Величественное и славное войско, всегда победоносное, разлилось по этой обширной и богатой земле, как морская волна, и протянуло руки, чтобы порабощать и грабить. И, как мы уже сказали, каждый гази поймал не меньше, чем пять и десять, и пятнадцать рабов и рабынь – газелей гибких и высоких, как кипарис, а глаза у них словно месяц сияют. “Много есть, берите!”, – гласит тот аят, и награблено много было имущества – живого и мёртвого – и добычи всякой». Так наступила тьма многовекового рабства.