Глава XII
Папа Коля

Авантюрист средней руки, каким, как известно, слыл русский переселенец в Америку — Михаил Мишин, всегда старался держаться подальше ото всех дел, связанных с наркотиками. Поэтому он, так же вправе был считать, что и его любимая не придет в восторг от мысли, что им предстоит дело, связанное со сбытом этого крайне опасного «товара». Какого же было его удивление, когда она вот-так запросто поинтересовалась:

— А у тебя что, есть лишних шестьдесят килограмм «Кокаина», которые можно продать — это если брать из учета, что средняя оптовая цена по России составляет сто долларов за один наркотический грамм «белого зелья»? Заметь «Кокаина», сорт которого является наилучшим — высшего качества и поэтому имеет такую, скажем, нормальную цену. Вот такой наркотик сейчас входит в моду и, вероятнее всего, именно такой у тебя есть в наличии?

— Нет, — удивленно посмотрел на свою спутницу аферист.

— Тогда, — настаивала Синди, — ты, наверное можешь его достать? Причем довольно-таки умело и быстро. Не так ли?

— И, опять я скажу — нет, — тоскливо вжимая голову в плечи, проговорил Майкл, уже понимая, что рано завел этот разговор, а учитывая тот факт, что девушка еще до конца не совсем успокоилась, то вполне могла возникнуть вторая волна ее истерии.

Однако, ничего подобного не случилось, единственное, Хлоя попросила у водителя сигарету и закурила, делая это только в исключительных случаях, когда внутри нее боролись положительная и отрицательная сущности — Ангел и Демон — если быть проще. За все время, что она размышляла, втягивая в себя вредные алкалоидные вещества, Мэдсон так и не проронил ни звука, опасаясь лишний раз вызвать недовольство своей возлюбленной. Тот факт, что во всей этой истории он оказался только из-за нее, его уже совершенно не беспокоил, он даже уверовал в мысли, что если бы она не подвигла его на это гиблое дело, то уж он-то точно предложил бы обтяпать его, в угоду любимой, чтобы обеспечить, таким образом, достойное лечение ее младшей сестры.

Когда сигарета наконец-то закончилась, а это рано или поздно было бы неизбежно, она, поскольку ее прелестный ротик был уже ничем совершенно не занят, продолжила пытать неосторожно высказавшего свое предложение романтически настроенного кавалера:

— Так что же все-таки мы будем делать? Твое предложение я считаю вполне интересным и довольно заманчивым. Осталось дело только за малым — раздобыть шестьдесят килограмм кокаина. Поскольку инициатива твоя, я с нетерпением жду и твои предложения. Заметь, я соглашусь на любое развитие дальнейших событий, каким бы безумным оно не казалось, главное, чтобы это было осуществимо, и самое первоочередное, чтобы за нами не тянулся хвост, как в случае с долларами. Это понятно?

— Безусловно, — отвечал «околдованный» «принцессой» влюбленный.

— Тогда я жду. Предлагай.

Тут она выпятила вперед, и без того пухленькие аппетитные губки, сморщила прелестнейший лобик и, сложив перед собой руки, придала себе вид капризной, но очень очаровательной девушки. Такое положение обязывало начать разговор, и нашему опытнейшему авантюристу, почти никогда не знавшему промаха, но в одночасье попавшему под прицельные стрелы амура, ничего не оставалось, как высказать (по его мнению) совершенно глупую, но единственную пришедшую ему в голову мысль:

— У меня в Москве живет двоюродный брат, правда мы давно не общались, и чем он сейчас занимается сказать очень трудно. Последнее, что я помню, он подрабатывал мальчиком на побегушках в ресторане одного начинающего наркоторговца, а в промежутках снимался в рекламных роликах. Только когда это было? И где он сейчас?

— Так, это совершенно легко будет проверить, — сразу же решила за всех смышленая Хлоя, — а самое главное, вот это уже, действительно, интересно!

Брат, про которого упомянул только-что Майкл — это Игорь Егорович Борщов, достигший двадцати пятилетнего возраста и успешно окончивший какие-то там курсы актерского мастерства. Действительно, его несколько раз, если быть точным не больше пяти, приглашали сниматься в массовке в непродолжительных рекламных роликах. Он очень гордился этим и упоминал при каждом удобном случае. Почему это стало возможным? Надо отдать долг его внешности. Фигура Игоря была безупречной. Мощный торс, переходящий в широкие плечи; накачанные, словно две металлические пластины грудные мышцы; брюшной пресс, состоящий, как и положено, из шести кубиков — все это делало его довольно привлекательным и обращало на себя пристальное внимание, как женской половины населения, так в некоторых случаях и режиссеров, претворяющих в жизнь двигатель прогресса или просто рекламу. С его таким складным станом успешно гармонировали: средний, близящийся к высокому, рост в сто семьдесят два сантиметра и невероятно красивое мужественное лицо. Оно стоит отдельного описания.

Большие выразительные темно-серые глаза, располагающиеся на фоне прямого, почти аристократического носа, говорили о качествах, приближающих этого человека к гомо-сапиенс, не лишенного животных инстинктов. Он, конечно же, был больше подвержен своим природным инстинктам, чем логическому мышлению, но в некоторых случаях, когда это было очень уж необходимо, он мог запускать свои умственные процессы, и довольно успешно. Однако, как следовало из его жизни, такая потребность у него возникала не часто. Темно-русые волнистые волосы он зачесывал элегантно назад, придавая своем образу еще более выразительной живописности. Овальное лицо его совершенно не имело никаких изъянов или дефектов и было, по-женски, очаровательным, хотя, как уже сказано, в нем больше угадывалось именно мужской красоты, а не женской. Кроме того, чтобы придать себе еще больше сходства с представителем сильного пола, он носил аккуратно подстриженные темные усики.

Такая его внешность делала Борщова настолько популярным среди молоденьких женщин, что он долгое время не мог завести себе постоянную девушку, так-как ревность и обиды были постоянными спутниками всех его отношений. Но вот, наконец-то, судьба ему улыбнулась, и он повстречал милую и красивую представительницу слабого пола, не особо заостряющую внимания на том, что к нему всякий раз липла какая-то «юбка», и относившаяся к этому совершенно спокойно. Единственное, она раз и навсегда бесхитростно жестко предупредила:

— Поймаю на ком — яйца отрежу, — и немного подумав добавила, — да, и член, пожалуй, тоже — до «кучи».

Такая перспектива молодого человека совсем не устраивала, поэтому он старался себя блюсти, объясняя всем своим бывшим партнершам, что собрался жениться. Потеря такого красавчика разочаровывала большую часть его прежних знакомых, в основном, разумеется, женского пола. Они даже нередко говаривали: «Мир, в его лице, потерял необузданного самца», но делать было нечего и с этим приходилось мириться, тем более, что он со своей новой пассией встречался уже полгода, что для него было сроком просто — невероятным.

Возвращаясь к его работе, следует остановиться на том, что в основном она сводилась к тому, чтобы быть впечатлительным вышибалой в одном ресторане, где хозяином был некий наркоторговец, которого все знали, как «папа Коля». В периоды отличного расположения духа, он даже разрешал называть себя, конечно же избранному им кругу лиц, запросто: «Батей». Был строг и беспощаден, так что само-то, чтобы кто-то набрался храбрости устроить в его ресторане дебош, было маловероятно, но пару, скажем так, охранников он все же держал на постоянной основе.

Именно в тот момент, когда Мэдсон и Карен покидали поселок, «Папа», не смотря на очень ранее утро, был занят тем, что пытался выколотить дух из одного из своих подчиненных, в чьи обязанности входила доставка наркотического «товара» партнерам по опасному бизнесу, с последующим получением с них денег, и дальнейшая передача их «Бате». На этот раз он, очевидно, допустил какую-нибудь оплошность, чем вызвал острое недовольство своего прямого «руководителя». Но обо всем по порядку.

Так называемый «курьер» находился в полуподвальном помещении ресторана, где был плотно привязан к стулу прозрачной липкой клеящей лентой. «Допрос» его вел сам хозяин респектабельного заведения, носящий гражданское имя: Раскатов Николай Селиверстович. Невысокого роста мужчина, не доходящим до ста шестидесяти сантиметров; плотного, лучше сказать, коренастого телосложения, по всему видно, достаточно жилистый и обладающей дюжей физической силой; овальное лицо его переходило в череп, несколько неправильной формы, с выпуклым сзади затылком (именно эта причина заставляла носить «Батю» длинные вьющие волосы, частично скрывавшие этот внушительный недостаток); каре-зеленые глаза были узкими, «светились» «живым» умом и огромным развитым интеллектом; при всем при-этом, взгляд не был лишен твердости, решительности и беспощадной жестокости. В былые времена он занимался отработкой приемов рукопашного боя, где предпочтение отдавал более жесткому боксу, и у «папы Коли» выработалась даже привычка сжимать плотно челюсти, что делало его облик еще более выразительней. Особой приметой можно было назвать неимоверно большой нос, в окончании имеющий вид картошки, что страшно уродовало его и без того не красивую физиономию. При описываемых событиях, он был одет в голубую рубашку, с закатанными за локотки рукавами, темно-синие отутюженные брюки, на ногах обуты дорогие прочные кожаные ботинки черного цвета. Не смотря на полную беспомощность жертвы, вовремя пытки присутствовали также и Борщов со вторым ресторанным охранником.

На втором служителе, так называемой службы безопасности, особо останавливаться не стоит — это был огромного роста человек, обладающий неимоверной силой, с большой головой, где в глазах всегда присутствовал пустой бездумный звериный взгляд, говорящий о готовности этого человека к любым испытаниям и выполнению любых приказов Раскатова.

Как ни старался «Папа» действовать аккуратно, руки его, все-равно по самые локти, были запачканы кровью, так же впрочем, как и брюки с рубашкой. Наркоторговец очень старался. Ведь причиной, по которой стало возможно возникновение этой непростой ситуации, явилось то, что этот наглец, сидящий сейчас привязанным к стулу, посмел разбавить его славившийся на весь город «Кокаин», и это было замечено основными скупщиками — японской «Якудза».

Курьер выглядел жалко. Молодой человек — едва достигший двадцати пятилетнего возраста, он был невысокого роста, достаточно щуплый, и не обладающий физической силой. Его основным преимуществом было то, что он умел легко находить безопасные пути доставки наркотического «товара», был скор на ногу, и пользовался доверием, как у русских, так и у иностранных членов преступных сообществ. К моменту, когда «Батя» позвал своих верных «опричников», а случилось это, как следует понимать, совсем даже не сразу, лицо жертвы, к тому времени, было уже все измочалено, приобрело множество ссадин и гематом и больше напоминало созревшую тыкву, чем физиономию человека.

— Вот, скажите мне, дорогие ребята, — через-чур вежливо обратился Раскатов к своим охранникам, вошедшим только-что в комнату, где происходило это «дознание», — вы знаете, что мой «Кокаин» пользуется огромнейшим спросом? — и не дожидаясь ответа, сразу же продолжал, — А как вы думаете, с чем это связано?

— Ну, потому, — сразу уловил суть мысли более эрудированный Борщов, не забывая показать свою значимость, — что он считается лучшим. Наверное, поэтому?

— Правильно, — согласился мучитель, делая свою лицо поистине зверским, — а предполагаете ли вы, что осмелился сделать вот этот, даже не знаю, как его называть, мерзкий ублюдочный «выродок»?

— Нет, — хором ответили сотрудники службы охраны, всем своим видов показывая, что они совершенно не понимают: «о чем идет речь».

— Так вот я, вам «остолопникам» («Батя» не церемонился в выражениях) сейчас растолкую. Эта-вот мерзопакостная скотинка набралась беспредельной наглости обворовать меня — меня, который всех кормит и обо всех вас заботится. И что, как вы можете подумать, он набрался смелости у меня беспардонно тиснуть?

— А разве такое возможно? — опять показал огромную мыслительную составляющую своего головного мозга охранник по имени: Игорь.

— А ты я вижу рассуждаешь довольно здраво, — пронзительным взглядом осмотрел говорившего «Папа», и тут же сделал свое заключение, — молодец. Как видишь: и я думал также. Однако, вот эта-вот «мразь», — прямым ударом руки ударяя в лицо связанного курьера, произнес грубо главарь, — набралась наглости и «разбадяжила» мой «Кокаин», принеся япошкам туфту. Они, конечно же, сразу это определили, и высказали претензии мне, предлагая, либо оплатить половину стоимости товара, либо принести еще двадцать пять килограмм, но это уже будет бесплатно. Как это по вашему, — обращаясь к охранникам негодовал разъяренный Раскатов, — развитие «честного» бизнеса, или что? Бесплатно им подавай. «Хрен» бы им с маком, — но тут же ненадолго задумавшись, — хотя… С этими «камикадзе» шутки плохи, с ними лучше не сориться.

Тут он принялся безжалостно избивать уже чуть живого курьера, молотя его кулаками по голове и по телу, совершено не разбирая, куда попадают удары. Было очевидно, что этот человек уже приговорен к своей смерти. «Батя» не стал разочаровывать никого из присутствующих и, вдоволь насладившись терзанием, выхватил из располагавшейся у него под мышкой кожаной кобуры, оружие американской модели, с названием «Кольт», имеющий шесть зарядов Он произвел один-только смертельный выстрел в уже не подающее признаков жизни бездвижное тело.

— Ну вот, теперь я снова остался без наркокурьера, — запричитал «папа Коля», убирая обратно свой пистолет, — и что мне теперь прикажите делать? А ведь я с японцами уже как-бы договорился, что двадцать пять кило отдаю им бесплатно, чтобы сгладить «косяк», а двадцать пять они будут оплачивать. Не можем же мы по вине какого-то там «дерьма», — тут он пнул по бездыханному трупу, — сорвать эту сделку и остаться голыми нищими.

Здесь хозяин ресторана, конечно же, преувеличивал. Дела его основного, скажем так, честного бизнеса шли довольно успешно, и его кабак приносил ему ежемесячно огромный доход. Денег же от торговли наркотиками на него «сыпалось» столько, что он не знал куда их девать. Правда, у него кормилось довольно немалое количество разного рода преступников, которых он всегда держал под рукой, периодически проворачивая с их помощью, какие-то сомнительные явно незаконные противоправно-направленные делишки. Таким образом, можно сделать вполне приемлемое заключение, что этот человек вел очень активный образ жизни, как в повседневной, так и в теневой ее стороне, и если уж быть до конца откровенным, легальная практика его совсем даже не привлекала.