ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Битва в Муирвуде
Страшно зазвенели извлекаемые из ножен мечи. Клинки ударили о клинки, и воздух наполнился звоном стали. Королевская свита стала отступать, и рыцари Лийи пошли в атаку, прорубаясь сквозь строй тех, кто сохранил в себе достаточно смелости, чтобы встать на защиту короля. Майя изо всех сил удерживала защиту аббатства, и яр-камни звенели от силы, изгоняя недостойных. Спотыкаясь и топча друг друга, рыцари ее отца бежали, однако лишь затем, чтобы угодить в самую гущу боя за воротами.
Джон Тейт сунул Майе меч, чтобы она могла защищаться, и тут же прыгнул на рыцаря, который занес над девушкой клинок. Блокировав удар одним топором, обухом второго охотник ударил рыцаря в живот, заставив согнуться пополам. Колено охотника взлетело навстречу и сокрушило нос нападающего. Рыцарь отлетел назад и упал наземь.
В последний раз Майя бывала в битве очень давно, еще в Дагомее. К своему удивлению, посреди этого хаоса она оставалась спокойна. Жителей деревни разметало, словно листья на ураганном ветру, и некоторые члены Тайного совета воспользовались этим, чтобы ускользнуть. Страх и ужас на их лицах поразили Майю. Крабвелл попытался взгромоздиться на коня, но один из эвнессиев сдернул его наземь и приставил ему к горлу меч. Заскулив от ужаса, канцлер торопливо вскинул руки, моля о пощаде. Эвнессий сгреб его за шиворот и потащил к майскому дереву.
— Майя! Сзади!
Майя резко развернулась и увидела капитана Кэрью, который подкрадывался к ней сзади, занося над головой меч. Она вскинула оружие и приняла пайзенийскую стойку.
— Я на твоей стороне! — закричал Кэрью; глаза его сверкали от возбуждения. — Идем, я отведу тебя в безопасное место!
И он поманил ее за собой.
— Я тебе не верю, — ответила Майя и отступила на шаг. Кэрью качнулся к ней. Отбив ее меч в сторону, он схватил ее за руку и потянул.
— Прости, милочка, но…
Не договорив, он вскрикнул от боли — чей-то клинок вошел в щель между их телами и полоснул его по груди, рассекая куртку. Из разреза брызнула злая алая струйка крови.
— Отпусти, или останешься без руки, — холодно предупредил Кольер.
Отпустив Майю, Кэрью зажал рукой рану и стремительно развернулся к Кольеру, поднимая меч в защитном жесте. Лицо капитана было искажено болью и яростью.
— Я ей ничего не сделал! — хрипло крикнул он. — Я хотел увести ее в безопасное место.
— Она и так в безопасности, — бросил Кольер. — Бросай оружие.
— Ну нет. Я королевский рыцарь! — взревел Кэрью и как одержимый бросился на Кольера. Меч его сверкал в лучах солнца. Кольер легко увернулся от яростной атаки, взмахнул мечом и отразил целую череду обрушившихся на него ударов. Все-таки Кэрью был капитаном королевской стражи и лучшим мечником Комороса.
С ужасом в сердце Майя следила за поединщиками. На лицах их застыла решимость. Они не отступят, поняла Майя.
У нее на глазах Кольер продолжал отступать. Вдруг он пригнулся, крутанулся, и в левой руке у него возник кинжал. Кинжал вонзился в ногу Кэрью. Капитан закричал от боли. Вскочив, Кольер ударил Кэрью в челюсть, и рыцарь упал. Кинжал по-прежнему торчал из его ноги. Кольер встал над упавшим.
— И это все, на что ты способен? — издевательски спросил Кольер. Кэрью швырнул ему в лицо горсть грязи, но муж Майи легко уклонился, нагнулся, схватил кинжал за рукоять и нажал покрепче, а затем выдернул. Кэрью зарычал от боли.
— Бросай меч, или останешься без руки, клянусь, — пригрозил Кольер.
С искаженным ненавистью лицом Кэрью разжал ладонь и выпустил меч. Кольер тотчас же подхватил оружие.
Джон Тейт, который все это время стоял в защитной стойке рядом с Майей, вдруг наклонился и метнул топор; тот полетел, вращаясь, и угодил в королевского рыцаря, который теснил одного из эвнессиев. Эвнессий отсалютовал Джону Тейту мечом, как охотник охотнику.
— Оставайся с Майей, — приказал Кольер Джону Тейту. — А я пойду приведу ее папашу.
Джон кивнул, и Кольер бросился бежать.
— Не убивай его! — закричала ему вслед Майя. Даже если отец обречен на смерть, пусть его кровь не останется на руках ее мужа, ведь что это тогда будет за брак. Да, отец ясно показал, что недостоин милосердия, и все же…
Кольер обернулся, бросил на нее недовольный взгляд и скрылся в гуще боя.
Битва продолжалась — рыцари короля упрямо бились с людьми Лийи. Но эвнессии разоружили одного, другого, третьего — Майя заметила, что они стремились ранить или оглушить, но не убить, — а оставшихся безоружными рыцарей сгоняли к майскому дереву. Альдермастон Кранмир уже был там, белый как мел, трясущийся от ужаса. Стоял рядом с ним и Крабвелл, элегантный наряд которого погиб, измаранный землей и травой.
Майя стояла в центре боя, и сердце ее стучало, как молот. В этой гуще невозможно было следить за происходящим. Откуда ни возьмись появились три рыцаря и бросились на них с Джоном. Джон встал перед Майей и, взревев от ярости, бросился на рыцарей, размахивая топориками. Один из рыцарей хотел ударить его в спину, но Майя отразила удар своим мечом. Джон Тейт нырнул к земле, обухом топора сломал колено одному нападающему и ударил в живот второго. Третий рыцарь бежал. Раненые с трудом поползли прочь.
Повсюду звучали стоны и крики боли. Услышав голос графа Форши, Майя обернулась и увидела, что граф на все лады честит Додда, с которым они сошлись в стычке — юноша против зрелого опытного воина. Майя в ужасе закричала:
— Джон, помоги Додду!
— Я тебя не оставлю, — запальчиво возразил Джон. — Сам справится.
— Он еще слишком юн! Он…
— Клянусь Чишу! Я сам учил этого парня! — расхохотался Джон Тейт. — Он дерется как эвнессий. Нет, ты погляди!
Граф яростно размахивал огромным двуручным мечом. Додд зашел сбоку и с силой наступил графу на ногу, заставив того захромать. В следующий миг он ударил графа локтем в лицо. Изрыгая проклятия, охромевший граф вновь занес клинок, но Додд отразил удар боевым топором и ударил обухом в горло противнику. Форши захрипел, задыхаясь, а Додд обезоружил его и швырнул на землю. Граф пытался ползти, но Додд с силой пнул его в ребра, а потом схватил за ворот и поволок к майскому дереву.
— Майя! Майя, помоги!
Джон Тейт резко обернулся. Майя увидела Мюрэ — она бежала к ним, юбки ее были черны от грязи, словно она каталась по земле, изображая мяч. Нарядная прическа растрепалась, шпильки торчали во все стороны, по лицу текли слезы, оставляя разводы в пыли и пудре. Растерянная, перепуганная, Мюрэ вцепилась в Майю, видя в ней последнюю надежду.
— Спаси меня! Умоляю! Меня хотели убить! Прошу тебя! Я ничего не сделала! Спаси! — бессвязно молила она, и сердце Майи сжалось от жалости.
— Никто тебе ничего не сделает, — успокаивающим тоном произнесла Майя, уводя девушку подальше от сражения. — Где твоя мать?
— Там, — всхлипнула Мюрэ, указывая на майское дерево, и прижала руки к измазанным помадой губам. — Мое Семейство погибло! — рыдала она. — Откуда только та женщина все знает про матушку? Это Исток ей рассказал?
— Так это правда? — спросила Майя.
Мюрэ жалко кивнула, дрожа всем телом.
— Я ей говорила, я говорила! Любовники — как глупо! Но она была зла на папеньку за его увлечение и хотела, чтобы ему тоже было больно.
И она снова зарыдала.
Рядом откуда ни возьмись появился рыцарь.
— Он нас убьет! — в панике завопила Мюрэ, но Майя уже узнала рыцаря Зимнепутья, одного из тех, кого привел Колвин.
— Не убьет, — успокоила Мюрэ Майя.
Рыцарь отвесил поклон.
— Бой почти окончен. Кое-кто разбежался по улицам, но мы их быстро переловим. Лорд Колвин послал меня присмотреть за вами.
— У меня есть защитник, — сказала Майя, кивком указав на Джона Тейта. — Не могли бы вы отвести к майскому шесту эту девицу? Она напугана.
— Не надо, Майя! Подожди! — взмолилась Мюрэ, хватая ее за руки и заискивающе заглядывая в глаза. — У тебя и так теперь все есть! А у меня — ничего. Ты забрала человека, которого я полюбила. Это, наверное, справедливо. Пожалуйста… пожалуйста, пожалей меня. Матушка ненавидела тебя, но я — не матушка. Не питай ко мне ненависти.
Майя смотрела на нее, преисполнившись сочувствия.
— Я вовсе не питаю к тебе ненависти, Мюрэ.
— Я знаю, я тебя не жалела, а теперь сама прошу о снисхождении, — всхлипнула Мюрэ и вытерла нос. — Прости меня, — всхлипнула она.
Майя кивнула рыцарю, и тот повел плачущую Мюрэ прочь, строго, словно исполняя неприятный, но очень важный приказ.
Джон Тейт нахмурился.
— Думаешь, надо было быть с ней построже? — спросила Майя. Битва вокруг уже почти стихла, и рыцари вели пленников к майскому дереву. Однако где-то вдалеке все еще звенели мечи и слышались звуки битвы.
Джон Тейт сжал губы.
— Ты, да построже? — хмыкнул он. — Нет, ты не такова. За то я тебя и люблю, за то и верен, леди Майя, — сказал он, и на глазах у него выступили слезы. — Правда, по всему выходит, что придется мне теперь служить Проглоту, как ни крути. Тут он меня поймал. Эх, и замутили мы!
Он сунул топоры за пояс и вытер нос рукой.
— Мне тоже не хватает Аргуса, — сказала Майя, кладя руку на его могучее плечо.
— Ну конечно, и о собаке не забыла, — хмыкнул он, но из глаза у него выкатилась слеза.
— А ты разве забыл? Ты сам говорил мне, что мужчина плачет, если умерла его мать и если умер пес.
Джон зарычал от смеха.
— А и то, говорил! Клянусь Чишу, когда мать померла и когда пес помер, это горе так горе. А все прочее — так, неурядицы.
Она крепко обняла его, чувствуя слезы на щеках. Когда-то она стыдилась слез. Еще ребенком она старалась заслужить похвалу отца, хваставшего, что его дочь никогда не плачет, и потому крепилась до последнего. Но теперь она знала, что слезы несут исцеление. Слезы — это дар, ибо, как писал Овидий, в иные времена слезы обретают силу слов.
Разомкнув объятия, Майя отстранилась и увидела Кэрью — он корчился у майского дерева, зажимая рассеченную окровавленную ногу.
— Есть время воевать, — сказала Майя Джону Тейту, — а есть время исцелять.
И она пошла к капитану Кэрью и занялась его ранами, а охотник не отходил от нее ни на шаг.
* * *
Отца Майи схватили, когда он пытался бежать из Муирвуда верхом. На его пути встали эвнессии во главе с человеком по имени Ювент; когда же король повернул назад, то наткнулся на преследовавшего его Кольера. Будучи препровожден обратно в аббатство, король прибыл как раз ко времени, чтобы увидеть всех своих сообщников в плену.
Майя оттирала кровь с рук мокрой тряпкой. Кольер помог королю спешиться и подвел его к Лийе и Колвину, которые ждали на лугу.
Майя сунула тряпку случившемуся под рукой помощнику и подошла ближе, чтобы посмотреть, что будет дальше. Изысканная шляпа отца была давно потеряна, волосы слиплись от пота. Он в отчаянии ломал руки, словно не понимая, как вдруг оказался пленником в собственном королевстве.
— Что вы хотите со мной сделать? — грозно спросил он Лийю, но голос его дрожал от страха.
Взгляд его перебежал на Сабину, которая стояла, бесстрастно сжав губы.
— Ты своего добилась, Сабина. Что теперь, убьешь меня? Убьешь низвергнутого короля?
Его слова были для Майи как пощечина. Он казался безумцем, он шарил взглядом вокруг, словно в поисках помощи. Но его рыцари были безоружны, а члены Тайного совета ощупывали собственные синяки и царапины.
— Исток предал тебя в наши руки, — произнесла Сабина.
— Не Исток, а твоя хитрость, — мрачно парировал он.
— Неужели ты и впрямь такой дурак, Браннон? — поцокал языком Кольер, качая головой.
Король бросил в его сторону ядовитый взгляд; глаза отца полыхали.
— Так, значит, теперь это я в плену у тебя, Гидеон?
Он повернулся к Сабине и Лийе:
— Что вы намерены со мной делать? Говорите! Я сдался вам. Каковы ваши условия? Вам нужен выкуп? Или моя голова? Говорите!
Он был так перепуган, что Майе стало его жалко. Он не привык быть беспомощным. Или дело было в страхе перед близкой смертью?
— Не мне решать твою судьбу, — произнесла Лийя.
— И не мне, — подхватила Сабина. Женщины обернулись к Майе. — Решать будет принцесса Комороса.
Эти слова потрясли Майю до глубины души. Не веря собственным ушам, она уставилась на женщин. Неужели они и впрямь хотят, чтобы решение принимала она? Ведь они и старше, и мудрее! Глаза отца расширились, на губах заиграла улыбка.
— Да! — торжествующе выдохнул он. — Да, это совершенно справедливо. Она ведь моя наследница, она королевской крови, из славного Семейства…
— Значит, я — твоя наследница? — недоверчиво переспросила Майя, глядя на отца.
— Да, дитя мое, да! Крабвелл! Крабвелл! Иди сюда! Закон уже готов, Майя, я вез его с собой. Он у Крабвелла. Я собирался признать тебя сегодня, прямо в Духов день. Все бумаги уже подписаны! Покажи ей, Крабвелл!
Подошел изрядно пропылившийся канцлер.
— Я не взял с собой эту грамоту, ваше величество, — заломил он руки. — Она осталась в моей комнате в гостинице. Я могу за ней послать. Заверяю вас, моя дорогая, ваш отец говорит чистую правду. Тайный совет единодушно поддержал его решение. Учитывая ваш… брак с королем Дагомеи, у его величества не было никаких сомнений в том, что вы должны получить все то, что положено вам по праву наследования.
Рядом с Майей встал Кольер; брови его были недоверчиво сведены, взгляд выдавал сомнение. На короля и его канцлера Кольер смотрел с большим подозрением.
— Что же мне положено? — спросила Майя.
Крабвелл покашлял в кулак.
— Закономерный вопрос, кхе-кхе. В новом законе король дарует королю Гидеону титул графа Дэйре, наделяя его всеми правами вассала Комороса. Ваше приданое, составляющее сто тысяч марок, будет выплачено королю Гидеону и, несомненно, поможет вам расплатиться с долгами по выкупу, мой господин.
— Несомненно, — бесстрастно согласился Кольер.
— И это еще не все, — заявил отец, цепко глядя в глаза Кольеру. — Вы мой зять, а значит, заслуживаете королевских почестей.
Он перевел взгляд на дочь.
— Майя, твоему изгнанию пришел конец. Ты получаешь во владение поместье Хэмптон — это лучший из моих дворцов. Кроме того, ты будешь иметь долю от доходов каждого графства и замка нашей страны. Это принесет тебе более пятидесяти тысяч марок в год. Все это твое.
Майя шагнула к нему.
— А что с аббатствами, отец? И что с законом о верноподданничестве?
Глаза его хитро блеснули. Выждав мгновение, он заговорил, тщательно подбирая слова:
— Он будет… аннулирован. Разумеется. Закон будет сожжен, аббатства — восстановлены. Новых альдермастонов будет назначать только Великая Провидица, — он коротко кивнул Сабине. — Все будет как прежде, дочь. Я вижу, что был неправ, и раскаиваюсь в этом.
При слове «раскаиваюсь» лицо его на мгновение исказила судорога.
— В присутствии свидетелей и в присутствии моего Тайного совета я прошу тебя разделить со мной правление, Майя. Ни один закон не будет принят, ни одно наказание не будет назначено без твоего одобрения или согласия, — он устремил на нее тяжелый взгляд. — Ты поможешь мне принимать решения, касающиеся нашей страны. Вернешься ли ты со мной домой, дитя мое? Поможешь ли мне своей мудростью и добротой? Ты мне нужна. Ты… ты так дорога мне.
Майя бросила взгляд на Лийю и прочла на лице у той глубочайшее недоверие; повернулась к бабушке и встретила ее исполненный любви взгляд.
— Решать тебе, — тихо шепнула ей Сабина.
