ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Кранмир

Взяв руки Майи в свои, Кольер галантно поклонился.

— Леди Майя, вы очень способная ученица, — произнес он. Взгляд, который он при этом бросил на Мюрэ, был исполнен укоризны и ясно давал понять, кому адресовано оскорбление.

Багровая от ярости леди Деорвин оскалила зубы, словно волчица, и с неприкрытой ненавистью уставилась на Майю.

— Вон, — выдохнула она, не утруждая себя больше церемониями. — Тебе здесь не место! Ты. Меня. Поняла?

Но не успела Майя пошевелиться, как пальцы Кольера крепче сжали ее руку.

— Вы совершенно правы, леди Деорвин. Ей место не здесь. Ей самое место… в Дагомее.

За спиной у Майи пронесся шквал вздохов. Не понимая, что происходит, Майя уставилась на Кольера. Чего он добивается?

— Вы выбрали… эту… в компаньонки моей дочери? — в возмущении выдавила из себя леди Деорвин. — Нет, возьмите любую другую! Мой муж не…

— Вы меня не поняли, — грубо перебил ее Кольер. Все еще держа Майю за руку, он шагнул к леди Деорвин, сжав зубы от ярости, и маска галантного ухажера спала с него, словно и не бывало. — Все прекрасно видят, что леди Майя — прекраснейшая из присутствующих дам, к красоте которой добавляется грация, мудрость и многочисленные таланты. Она была рождена, чтобы стать королевой, а не придворной фрейлиной. Теперь я понимаю, почему вы так старательно прятали ее от меня, моя госпожа.

И тут леди Деорвин поняла. Лицо ее вспыхнуло.

— Так вы… так это все… ради… нее?

Мысль о том, что красавец-король достанется не ей, а Майе, совершенно подкосила Мюрэ, и она выбежала в слезах, зажимая ладонью рот.

Кольер смерил мачеху Майи долгим взглядом и глубоко вздохнул. Голос его стал низким, настоящим, полностью избавившись от наигранного акцента.

— Простите меня, леди Деорвин, но вы слепы. Ваша власть на исходе. Мы с Майей тайно обвенчались много месяцев назад в Дагомее. Я прибыл в Коморос за своей женой — и уеду только с ней вместе.

Губы его дрожали от ярости, голубые глаза метали молнии.

— Вы больше никогда не посмеете оскорбить мою жену.

Он бросил повелительный взгляд на присутствующих.

— Оставьте нас, — повелительно бросил он.

Комната стала быстро пустеть. Дамы поспешно расходились — кто суетливо, кто, следуя примеру королевы, с видом величественного негодования. Глядя, как они разбегаются, Кольер шепнул Майе на ухо:

— Твоя подруга пусть останется.

— Сюзенна! — позвала Майя. Вздрогнув, Сюзенна обернулась и шагнула к ней. На лице у нее было написано смятение и страх.

Жена альдермастона помедлила у двери и вышла последней, закрыв ее за собой и оставив троицу наедине. Воцарилась тишина. Подруги молча смотрели на Кольера — Майя с восхищением, Сюзенна с благоговением.

Избавившись от маски, Кольер больше не скрывал своего торжества и явно был доволен собой.

— Должен признаться, это было весьма… приятно, — усмехнулся он и легонько потянул Майю за собой, увлекая ее к мягкому диванчику. — Какое у нее было лицо… Это будет самым драгоценным моим воспоминанием. Клянусь Идумеей, как же я презираю эту женщину!

Ободряюще улыбнувшись Сюзенне, он жестом пригласил ее сесть рядом с Майей.

— Хочешь поехать в Дагомею, Майя? — спросил он.

— Кольер! Что ты натворил! — выдохнула Майя, до сих пор не пришедшая в себя после столь резкой смены событий.

— Ничего такого, что не задумал бы заранее, — ответил он, высоко подняв брови. — Правда, я собирался объявить о нашем браке не раньше чем прибудет твой отец и специально заготовил небольшую речь, — он скромно пожал плечами. — Но когда я увидел, как эта Деорвин обращается с тобой, голубка… как она унижает тебя, как старается уязвить побольнее, я понял, что надо действовать. Никто не смеет оскорблять королеву Дагомеи. И мою жену, — он покачал головой. — Знаешь, Майя, мы можем во многом друг с другом не соглашаться, однако ты согласишься со мной, если я скажу, что эта женщина — ядовитая змея, лисица, которая пирует на чужих трупах. Как ты только выносила ее все эти годы?

Сердце Майи переполняли самые разные чувства, она едва могла дышать и потому молча смотрела на Кольера — ей столько всего хотелось сказать сразу!

— Ты унизил Мюрэ…

— Намеренно! — отрезал он и заходил от стены к стене. Взял лютню, извлек из нее несколько нот. — И даже не без удовольствия. Мне ее совсем не жаль, Майя. Даже и не надейся. Я думал только о том, чтобы избавить от унижения тебя.

— Я понимаю, — ответила она, — но ты причинил ей боль и страдания. Мюрэ… она ведь и в самом деле ждала вашей помолвки…

Он ухмыльнулся. Лютня издала неблагозвучное дребезжание. Поморщившись, Кольер снова взял аккорд, на сей раз вполне приятный.

— Знай они мою изворотливость, подготовились бы получше. Меня ведь не зря зовут Финт — Финт Кольер, — он нетерпеливо вздохнул. — Мюрэ я пожертвовал. Потому что моей целью все это время была ты.

Лестно было сознавать, что все это время Финт вовсе и не собирался отказаться от Майи, однако у девушки накопилось слишком много вопросов.

— А как же наши разговоры в саду?

Он наморщил лоб.

— А что не так? Я был честен и искренен до последнего слова. Я все еще зол на тебя. Я не вполне понимаю, как нам теперь строить наш брак, — говоря это, он продолжал дергать струны лютни. — Мы очень по-разному смотрим на жизнь. Но не мог же я сидеть и слушать, как эта женщина унижает и терзает тебя — тебя, законную наследницу этого королевства, и кто? — жалкая узурпаторша! Да Мюрэ тебе в подметки не годится. Каюсь, я хотел, чтобы это увидели все. Весть о случившемся разнесется быстро, уж поверь. Леди Деорвин и ее деткам нанесена смертельная обида… и если уж совсем честно, изящество, с которым я ее нанес, лишь приумножит мою славу в твоем народе. Так или иначе, я все спланировал, Майя. Правда, я думал, что станцуем мы с тобой в Духов день, ну да кто нам помешает.

Он извлек из лютни несколько нот и лукаво посмотрел на Майю.

Прикусив губу, Майя помолчала, с трудом поспевая за переменами его изменчивого нрава.

— Но что ты скажешь моему отцу? — спросила она.

— Что мы уже женаты, — твердо ответил он и кивнул. — Придется, наверное, призвать свидетелей, и, пожалуй, я потеряю пару-тройку графств, которые намеревался получить в этот свой приезд. Твой отец заплатит мне меньше, чем я заслуживаю, но союз с Дагомеей ему необходим, как ни крути. Браннону не выстоять против армады. Я нужен королю, и король это знает.

Он бросил взгляд на Сюзенну.

— В Дагомее Майе потребуется надежная подруга. Я хочу, чтобы вы поехали с ней. Что вы пожелаете за такую услугу? Как я понимаю, вы… обручены?

Сюзенна нерешительно опустила взгляд, но потом посмотрела прямо в глаза Кольеру.

— Да, мой господин.

— С Додлеем Прайсом, безземельным сыном графа Форши.

Кольер заговорщически понизил голос и наклонился ближе к девушкам.

— Я с радостью приму его на службу, моя госпожа. Я мог бы… устроить, — он дернул плечом и нахмурился, — устроить ему земли и титулы в Дагомее. Если моя госпожа того пожелает.

Наслаждаясь ролью благодетеля, он весело подмигнул Майе.

Утратив дар речи, Майя повернулась к Сюзенне и увидела, что на ее ресницах поблескивают слезы.

— Правда, мой господин?

Кольер кивнул.

— Позовите Додда. Посмотрим, что он скажет. О нем хорошо отзывался Джон Тейт, а Джону можно верить.

— Я сейчас! — воскликнула Сюзенна и, сияя от радости, выбежала из зала.

В груди у Майи встал холодный ком, и тяжесть легла на ее плечи.

— Я не могу уехать в Дагомею, — тихо произнесла она.

Он поднял бровь.

— Почему это?

С этими словами он сел рядом с ней, заставив подвинуться и будоража ее осознанием собственной близости. Протянув руку, он отвел с ее лица прядь темных волос. Дрожь от его прикосновения пробежала от шеи к позвоночнику. Майя сделала над собой огромное усилие, чтобы не растеряться.

— Мне нужно пройти мастонские испытания. Я писала тебе об этом.

— В Дагомее полным-полно аббатств, — напомнил он ей. — В старину принцев и принцесс наших земель отправляли учиться в аббатство Дохту. Пройдешь испытания там или в любой другой стране, какая разница?

Майя покачала головой.

— Нет. Я должна пройти их в Муирвуде.

Он смотрел непонимающе.

— Но почему?

Она опустила взгляд, собралась с силами и посмотрела прямо ему в глаза, словно в синюю бездну.

— В моей семье из поколения в поколение передается одна клятва. Клятва восстановить аббатство Муирвуд.

— Аббатство уже отстроено, — ничего не понимая, напомнил он. — По сравнению с иными оно, конечно, невелико, но здесь красиво и все устроено как надо. Я так понял, новым альдермастоном станет дядюшка леди Деорвин, Кранмир.

Майя в отчаянии покачала головой:

— Кранмир не сможет стать новым альдермастоном!

Кольер пожал плечами.

— Ну, это все политические игрища. В этом смысле ваш орден ничуть не отличается от ордена Дохту-Мондар.

— Ты не понимаешь! Это не просто политика. Ритуалы мастонов еще не завершены! Ты не проходил испытания, поэтому не знаешь про Сокровенную завесу. Ее надо открыть. В прошлом мастоны проходили сквозь Сокровенную завесу и так переносились из аббатства в аббатство. Сейчас мы больше так не можем, и наши мертвые прикованы к этому миру.

По его лицу скользнула недоверчивая ухмылка, но он промолчал.

— Ты мне не веришь, — сказала Майя.

— Прежде договори, — попросил он и кивнул. — Я не стану оспаривать право Великой Провидицы на то, чтобы назначать своих людей. У дохту-мондарцев все устроено так же. Я просто не верю в Идумею и в мертвых, которые должны вернуться. И эта закрытая Завеса для меня тоже ничего не значит.

— Но это правда! За последнюю сотню лет ни один человек не прошел сквозь Сокровенную завесу! Я знаю верования дохту-мондарцев. Валравен мне рассказывал. Они верят, что могут достигнуть единства с мертвыми, и те возродятся вновь. Но это неправда. Умершие стремятся в Идумею, но им нет выхода из нашего мира. Лийя завещала своим потомкам восстановить в Муирвуде все обряды. А это значит — вновь открыть путь между аббатствами и возродить все обряды для умерших. Моя бабушка — Великая Провидица, но даже у нее не хватает сил, чтобы открыть Сокровенную завесу. Эту ношу Исток возложил на меня.

Кольер понимающе улыбнулся и вздохнул.

— Понимаю.

— Ничего ты не понимаешь.

— Ну почему же — надо произвести тайные обряды. Тогда мастоны будут переноситься из аббатства в аббатство в мгновение ока. Кто-то доберется до Идумеи. Как замечательно, и ведь не кто-нибудь, а ты должна все это организовать. Неудивительно, что ты уехала сюда, а не в Прай-Ри. Даже я тебя не сразу отыскал.

Он задумчиво постучал пальцем по губам и послал Майе улыбку, от которой у нее ослабели ноги.

— А теперь посмотрим, с какими трудностями ты можешь столкнуться. Скоро приедет твой отец. Он свергнет власть альдермастона… здесь, в Муирвуде. Твоя бабушка будет ему противостоять. Она что же, привезла с собой армию?

— Нет, — ответила Майя, и в животе у нее неприятно засосало.

— Так я и думал. Я был с капитаном Кэрью, когда он инспектировал оборону аббатства. Результаты были, как бы это сказать… довольно плачевные. Кто угодно может войти и выйти. Яр-камни — это просто камни. Не спорю, некоторые наделены силой, но слушаются они не только мастонов. Браннон собирается наложить лапу на Муирвуд и сбросить альдермастона Сейона. Как ему может помешать твоя бабушка? Ты этого можешь не понимать, но твой отец собирается лично провести церемонию облечения в сан и тем самым получить власть над мастонским орденом Комороса. Все деньги, получаемые аббатствами, будут конфискованы короной. Безусловно, вся власть и богатства аббатств осядут у Браннона — он уже обобрал аббатство Августин, причем, несомненно, с благословения Кранмира. И, осмелюсь заметить, Исток при этом безмолвствовал.

Он вопросительно поднял брови.

— Я не знаю, что должно произойти, — призналась Майя. — Но бабушка собирается поговорить с отцом.

Кольер нетерпеливо фыркнул.

— Майя! Будь благоразумна! У твоего святого папеньки амбиций еще больше, чем… чем даже у меня! Думаешь, он послушается выговора от святоши? Чем она может его остановить, а?

— Не знаю, — покачала головой Майя.

— Майя, — повторил он, но на сей раз уже ласковее, и положил ладонь на ее руку. — Сабина никак не может остановить зятя. Убедить его можно только силой… а сил-то у нее как раз и нет.

В дверь негромко постучали. Кольер раздраженно повернулся. Дверь открылась — за ней стояли Сабина и жена альдермастона. Великая Провидица кивнула своей спутнице и вошла.

Кольер встал. Щеки его пылали.

— Семейство в сборе, — чопорно поклонился он, но Майя видела тревогу в его глазах и подрагивающие губы. — Добро пожаловать, Великая Провидица.

— Рада приветствовать вас в Муирвуде, Гидеон, — ласково произнесла бабушка, подходя к нему. — В маленьких аббатствах вести разносятся быстро. Так вы объявили о состоявшемся браке с Майей?

Он улыбнулся одними губами и отвесил еще один вежливый поклон.

— Да, моя госпожа. Я собирался увезти ее в Дагомею, но она утверждает, что у нее есть незавершенные дела здесь, в Муирвуде. Надеюсь, я смогу убедить ее бросить это бесплодное предприятие.

Сабина подошла ближе, и в руках у нее Майя увидела Державное яблоко. Даже отсюда ей были видны письмена на боку шара. Майе страшно захотелось узнать, что же там написано.

— Бесплодное? — насмешливо подняла брови Сабина. — Если бы вы знали то, что знаю я, вы не стали бы бросаться такими словами.

По-видимому, Кольеру стало не по себе.

— Я верю, что вы посвящены во многие тайны Истока, — признал он. — Сам я не мастон…

— Но вы должны стать мастоном, — серьезно сказала Сабина.

Усмехнувшись, Кольер покачал головой.

— Я сам решу, что я должен, — ответил он довольно-таки резко.

— Разумеется, — согласилась Сабина. Она стояла совсем рядом, и в глазах ее светилась любовь. — А Исток послал меня сюда, чтобы убедить вас сделать правильный выбор.

— Это что, предупреждение? — поднял бровь Кольер. — Или вы собрались угрожать мне, как ваша прапрабабка Лийя некогда угрожала моему предку?

Сабина была невозмутима. Она медленно покачала головой:

— Нет. Я просто расскажу вам одну историю. Лийя имела Дар предвидения. Она видела будущее. Она знала, к чему приведут решения графа Дэйре. Я знаю, что вы хотите многого, Гидеон. Знаю, что вы мечтаете довершить начатое вашим предком. Но чем это для него кончилось? Он стал правителем империи пыли и костей, — ее глаза сузились. — Я видела это, Гидеон. Мой дар обращен в прошлое. Будущее для меня — туман, который я не могу пронзить взглядом, и о завтрашнем дне мне известно не больше вашего. Но я видела вашего предка. Остаток дней своих Дэйре провел в ничтожестве и одиночестве. При первой встрече с нессийцами в глазах его запылала жажда; ему отчаянно хотелось поговорить с живым человеком, пусть даже он не поймет ни слова из сказанного. Поверь он в предсказания Лийи, когда еще не было слишком поздно, он уплыл бы в изгнание вместе с другими мастонами. И тогда эта история имела бы совсем другой конец.

Кольер слушал недоверчиво, но молчал.

Сабина подняла повыше Державное яблоко.

— Вы знаете, что это?

— Знаю, — ответил он. — Редкая штука. У дохту-мондарцев такие тоже есть, но они не умеют с ними обращаться.

— Верно. Это Державное яблоко досталось мне по наследству. Моя прапрабабка Лийя передала яблоко своим дочерям, которые стали альдермастонами и Великими Провидицами. Яблоко это помогает в поиске верного пути. С ним можно найти то, что было утрачено. Я ни разу не пожалела о своем даре, пусть даже он и не позволяет мне узреть будущее. Учиться на примерах прошлого — вот в чем истинная польза. Жадные короли, гонители мастонов — все это уже было в прошлом. Я расскажу вам об одном таком короле.

Кольер нетерпеливо фыркнул, словно не желая выслушивать лекцию, но подчинился и остался стоять, молча, недоверчиво глядя на Сабину.

Сабина подняла Державное яблоко повыше.

— Во времена Лийи Коморосом правил некий злобный король. Жена его умерла, и он женился на Парейгис из Дагомеи. Под ее влиянием он подучил самых верных своих людей убивать мастонов. Многие погибли в те годы, и много было пролито невинной крови. И в конце концов один из мастонов — сын невинно убиенного графа — восстал против короля. Имя этого мастона было Гэрет Демонт. Он был моим предком.

Кольер кивнул — история эта была ему знакома.

— Да, а затем король погиб в битве при Зимнепутье. И заметьте, я не говорю «был убит», потому что меня учили, что его смерть свершилась по воле Истока. Удобно, правда?

Сабина улибнулась и прищурилась.

— Так вот, я хочу рассказать вам об отце короля.

Кольер нахмурился.

— О нем почти ничего неизвестно. Его позабыли потомки. Короля этого звали Джонас. Когда в его земли вторглись дагомейцы, он обратился за поддержкой к Великой Провидице из Авиньена. Он умолял ее о помощи и сулил золотые горы. Но столь многих он уже предал, что на помощь к нему не пришел почти никто и никто не соблазнился его посулами. Король Джонас никому не доверял и всегда возил с собой свою казну, опасаясь, что его собственные слуги разграбят ее в его отсутствие. В поисках убежища он бросился в аббатство; с юга наступала дагомейская армия, а с севера — армия Прай-Ри. Путь ему преградили болота; он понял, что возы с золотом не смогут пересечь топь, и отправил обоз другой дорогой. Пошел дождь, и болота напитались водой. Обоз застрял. На глазах у короля возы погрузились в топь. Страшась наступающих врагов, не имея ни слуг, ни солдат, которые могли бы поднять казну, король лишился своего состояния и вскорости умер, оставив трон малолетнему сыну. Сокровище пропало, ибо такова была воля Истока. Оно пролежало в болотах много лет, покуда не пришел его час послужить целям Истока.

В глазах Кольера читалось непонимание. К чему эти сказки?

— Гидеон, — произнесла Сабина, царственным жестом протянув ему Державное яблоко, — когда мы с Майей прибыли в Муирвуд, вы находились в плену у нессийцев. Они назначили поистине королевский выкуп. Майю мучила ваша судьба. И не только ее, но и меня, ибо вы вошли в мое Семейство. В поисках средства спасения для вас я стала вопрошать Исток.

В голосе ее зазвучало волнение.

— Мне был сон… видение… в котором я увидела возы короля Джонаса, которые тонули в болоте. Во сне я явственно узнала место, где это произошло.

Она шагнула вперед.

— Я попросила у альдермастона Муирвуда работников. Мы сели на корабль и поплыли туда, куда вело нас Державное яблоко. И мы нашли то, что искали, Гидеон. Мы подняли из трясины сокровище короля Джонаса.

Майя не сводила глаз с бабушки. Сердце девушки переполняла благодарность. Бабушка прибегла к своей силе, воспользовалась Даром, чтобы спасти Кольера из темницы. И все это втайне. Слезы выступили на глазах у Майи и потекли по щекам. Переполнявшая ее радость была так велика, что девушка едва могла дышать.

— Воспользовавшись этой находкой, а также иными средствами, кои были внесены аббатствами разных земель, я добилась вашего освобождения от нессийцев. Как видишь, внук… твоя казна осталась нетронута. Ты отнюдь не нищ, как полагал ранее.

Сглотнув, она протянула руку и взяла его ладонь, опустив при этом Державное яблоко.

— Что есть золото и серебро, если не обуза на пути? Что есть самоцветы, если не простые камни? Ни золото, ни самоцветы не принесут тебе счастья. Никого еще они не сделали счастливее. Я решила рассказать тебе об этом, когда ты будешь свободен. Мы с твоим сенешалем ждали тебя в Дагомее, дабы все объяснить, но ты поехал прямиком в Коморос. Державное яблоко указало мне, где тебя искать. На тебе нет долгов. Ты не обязан никому, и передо мной у тебя также нет долга. Я сделала то, что сделала, по собственному желанию и по доброй воле, ибо ты — муж моей внучки. Ты — член моего Семейства. Мы должны держаться друг друга, Гидеон. Мы должны вместе встать против мира, и ты должен встать рядом с нами. Я не могу заставить тебя стать мастоном. Я могу лишь просить тебя принять это звание по доброй воле. Что бы ты ни решил, ты — свободный человек. Я купила тебе свободу, но смогла бы я сделать это без помощи Истока? Ты знаешь, что Исток существует, Гидеон. Ты слышал тихий шепот твоих почтенных родителей. Ты нужен мастонам, чтобы встать с ними рядом на этом перепутье. Мы выйдем против короля — все вместе.

Раздался стук, и в распахнувшуюся дверь вбежал Томас, сенешаль альдермастона. Захлопнув дверь, он привалился к ней спиной. Лицо его было бледно от волнения.

— Он приехал! Великая Провидица, альдермастон Кранмир приехал. Альдермастон показывает ему свой дом, потом поведет по аббатству, но очень скоро они будут здесь!

Сабина обернулась. Вид ее излучал решимость.

— Веди их сюда.