Когда картинка снова собралась воедино, Ханна упала на колени и ее вырвало. Она не обращала внимания ни на ликование Эйнена, ни на тревожное молчание Кадеирна. Головокружение казалось невыносимым.

Стараясь отдышаться, девушка поднялась и увидела наблюдавших за ней в напряженном молчании королей.

– Что произошло? – прошептала она.

– Ты сделала выбор! – Улыбка Эйнена стала шире, и он насмешливо поклонился. – О, как ты выбирала! Как близко было поражение! Что за великолепный поединок! – Он рассмеялся, и этот звук острыми осколками вонзился в сердце Ханны. – Кадеирн, признаюсь, я считал тебя дураком за то, что ты выбрал человека в качестве будущей королевы. Но она меня удивила. Она была великолепна! Может, я даже оставлю ее себе.

– Ты поклялся, что она вернется домой, – прорычал бледный король фейри. – И ты не можешь нарушить слово.

– Я пообещал, что она вернется домой, когда того пожелает. – Эйнен расплылся в ухмылке с выражением радостного предвкушения на лице. – Я могу быть очень убедительным. – Он устремил на Ханну торжествующий взгляд. – Власть, дорогая моя. Ты видела, что я могу быть щедрым по отношению к друзьям и врагам. Я предлагаю тебе должность советника при дворе. – Его улыбка смягчилась, а на лице засияли нежность и восхищение. – Ближайшего советника.

Во рту у девушки так пересохло, что она не могла вымолвить ни слова и с отчаянием посмотрела на Кадеирна. Его ноздри раздувались от едва сдерживаемого гнева, а пальцы судорожно сжимали рукоять меча.

– Вижу, ты сомневаешься в решении судей. Пусть они сами объяснят. – Эйнен величественно указал на них рукой.

Ханна изумленно повернулась к Комоноку, который склонился перед обоими монархами.

– Первый выбор заключался между честью и законом. Его Величество Верховный король Кадеирн отпустил бы обидчика без наказания, потому как тот не нарушал законов. Его Величество Эйнен казнил бы нарушителя за оскорбление короны. Раунд выиграл Эйнен.

– Но… – Ханна почувствовала замешательство. – Но Кадеирн… – Она посмотрела на него. – Он бы…

– Я бы отпустил его без наказания. – Тот резко кивнул. – Твое решение было не в мою пользу.

– Но твой выбор был бы обусловлен гневом, разве не так? – Она посмотрела на короля Неблагого двора.

– Не имеет значения. – Он пожал плечами. – Выбор был между честью и законом. Кадеирн отстаивал бы закон ценой собственной чести. Я бы защищал свое достоинство.

– Но… – Легкий ветерок ласкал шею Ханны, развевая ее волосы так, что по спине бежали мурашки.

– Ты нарушила правила. – Низкий голос Комонока был неумолим. – Подобное решение было беспрецедентным. Ты не отстаивала закон, как Его Величество Верховный король Кадеирн, но и не основывалась на личной гордости, как Его Величество Эйнен. Ты наказала обвиняемого, хотя тот не нарушил правил. Твой выбор был, возможно, мудрее предложенных вариантов, так что он был почти… верным… но все же решение остается неизменным.

– Хорошо. А остальные? – недовольно пробормотала она.

– Во втором случае выбор заключался между милосердием и законом. Предатель был верен тебе, но совершил измену из отчаяния и любви к своей возлюбленной. Ты приняла решение казнить его, несмотря на симпатию и дружбу. Раунд выиграл Кадеирн.

– Правда? – изумилась Ханна.

– Он поддержал бы закон. Не так ли, Кадеирн? – Эйнен улыбнулся.

– Да. Законы против предательства служат, чтоб защитить королевство. Мои личные сожаления не должны браться в расчет. – Голос друга звучал едва слышно.

– Напротив, Его Величество Эйнен простил бы изменника, поскольку его казнь могла привести к недовольству со стороны влиятельных друзей и родных. – Комонок топнул копытом. – Правитель Неблагого двора привык иметь союзников, которым нельзя полностью доверять, а этот подданный являлся одним из наименее опасных.

– Я бы назначил предателя на должность, где он не сумел бы причинить особого вреда. – Эйнен ухмыльнулся. – Может, даже забрал бы одного из его отпрысков во дворец и принимал как королевского гостя… в будущем он мог бы стать удобным источником давления. Возможно, нарушитель смог бы вернуть утраченную милость. Или, если бы возникла необходимость, позже никто не помешал бы подстроить несчастный случай. Но ты, как и Его Величество Верховный король, решила казнить его. Так кто из нас проявил милосердие?

– Довольно, – пробормотал Кадеирн. Эйнен резко замолчал, но в его глазах мелькнуло едва сдерживаемое веселье.

Комонок изрек:

– Согласно правилам очко отдается Кадеирну. Что касается третьего случая…

– Третья ситуация была великолепна! – Правитель Неблагого двора усмехнулся. – Варианты заключались в том, чтобы сдержать слово или позволить убийству остаться безнаказанным. Твой друг освободил бы преступника, поставив свое слово превыше всего. Я бы казнил его. Твое решение совпало с моим, так что в этот раунд победа оказалась за мной. – Он обнажил свои заостренные зубы.

– Но… – Ханна задохнулась от несправедливости. – Твои действия были бы продиктованы гневом! Наказание проистекало бы от уязвленного самолюбия и злости! Но я поступила не так! Я приняла решение во имя чести королевского двора. Так бы поступил и Кадеирн, хотя мы и пошли разными путями.

Оба соперника переглянулись, словно взвешивая что-то, чего девушка не могла понять.

– Его Величество Эйнен прав. – Комонок вздохнул. – Это правда, что Его Величество Верховный король отпустил бы пленника, чтобы сдержать данное обещание, но также несомненно и то, что Его Величество Эйнен нарушил бы свое слово, чтобы наказать обвиняемого за его преступление. Верно, твой выбор совпал с выбором Его Величества Эйнена по результату, а Его Величества Кадеирна – по мотивации. Судьи взвесили эти факторы и засчитали очко в пользу первого. Таким образом, испытание выиграл Его Величество Эйнен, король Неблагого двора.

Провозглашенный победитель громко рассмеялся.

– Он обманул меня! – вскрикнула Ханна.

– И каким же образом? – Эйнен замер, гневно сверкнув глазами.

– Ты не исполнил моего желания! – В висках у нее стучало от яростной борьбы ужаса и гнева. Краем глаза она заметила, что кентавр переминается с ноги на ногу.

– Определенно выполнил! – Повелитель Неблагого двора улыбнулся. – Ты не только участвовала в принятии решения, но сама была решающим фактором. – Он с издевкой поклонился.

– И как же это помогло Кадеирну? Я загадала желание помочь ему. Но у меня ничего не вышло, не так ли?

Улыбка Эйнена погасла, но тут же вспыхнула вновь.

– Я подарил тебе шанс, который оказался даже справедливее, чем я задумал, а состязание – реальнее, чем предполагалось.

– Разве мое желание не заключалось в результате, а не в шансе? Помощь не была оказана. Полагаю, что именно на это ты и согласился. Но не исполнил желания.

Эйнен пробормотал что-то невнятное, а затем замер на месте, опустив руки.

– Это так? – Глаза кентавра расширились от внезапного озарения, и его губы медленно расплылись в благоговейной улыбке.

Ханна посмотрела на Кадеирна и встретилась с ним взглядом, его глаза сверкнули лазурью на фоне бледного лица.

– Выбери предмет заточения, – произнес он.

– Я… Э-э… – На мгновение у девушки перехватило дыхание. Неестественная красота короля фейри, казалось, улетучилась. Он дрожал. – Пусть будет… лампа. Бронзовая лампа.

Кадеирн махнул рукой, и перед ними появился изящный светильник. Мир вокруг стал двигаться и вращаться, Эйнен замерцал и исчез.

Король прошептал:

– Закрой глаза.

Когда она открыла их снова, они стояли в гостиной Кадеирна. На столе между ними поблескивала бронзовая лампа, свет отражался на гравированных узорах.

Король фейри отвернулся и отступил к окну. Положив руки в перчатках на подоконник, он устремил взгляд на цепь зеленых холмов, как будто видел их впервые.

Наконец он проговорил:

– Ты превратила меня в лжеца.

– Каким образом? – Боль в его голосе заставила сердце Ханны сжаться.

– Я поклялся, что ты будешь в безопасности. – Кадеирн обернулся и облокотился о стену, скрестив руки на груди, как будто хотел удержать слова в себе и запереть боль внутри. – Я был готов пожертвовать своей жизнью и королевством, чтобы сдержать клятву, а ты свела мои усилия на нет, будто мое обещание ничего не значило. То, что ты сделала, не имело ничего общего с безопасностью! – Его голос задрожал от едва сдерживаемого гнева.

– Безопасность переоценивают, – прошептала девушка, вздрогнув от неожиданно холодного тона. Ее затрясло. «Почему он не хочет понять? Как он может так злиться, чувствовать себя уязвленным, когда я всего лишь хотела помочь?»

Воздух, казалось, застыл, и Кадеирн, смягчившись, попросил:

– Объясни. – Он не добавил как обычно «пожалуйста», и его нелюбезность покоробила Ханну. Она не знала, что скрывалось за односложными ответами: злость или простое замешательство.

– Я испугалась за тебя! Что бы ты почувствовал, если бы кто-то заставил тебя выбрать безопасный путь, даже если ты ценишь что-то другое намного больше? – Она поймала себя на том, что смахивает слезы негодования. – Я не ребенок, Кадеирн. Я ценю твою заботу, но имею право рисковать своей жизнью ради вещей, в которые верю.

Король фейри приоткрыл рот, чтобы возразить, но передумал, скользнул взглядом по лицу девушки, задержавшись на влажных щеках. Затем отвернулся и снова оперся руками о подоконник, словно лишь так мог удержаться в вертикальном положении. Золотые отблески заката играли в темных волосах, отчего взъерошенные пряди сверкали.

Молчание затянулось, напряженное и переполненное эмоциями, и Ханна снова залилась слезами.

– Ты настолько зол, что даже не хочешь со мной говорить? – выдавила она наконец.

– Нет, – заверил ее собеседник, резко оборачиваясь, но слегка пошатнувшись, ухватился за стену. – Я… восхищен. – Косые лучи осветили его впалые щеки и губы, растянутые в улыбке, значение которой девушке снова не удалось разгадать. – Прости меня. Я… не… – Он зажмурился и потряс головой, будто снова отгоняя приступ головокружения. – Я не обладаю достаточным красноречием, как хотелось бы… как ты того заслуживаешь. – Он провел рукой в перчатке по лицу.

– Почему бы тебе не присесть?

– Я в порядке, – пробормотал он.

– Я в этом не уверена, – возразила Ханна, приближаясь к королю, не сводя глаз с его лица, освещенного угасающим светом. – Что успело произойти, пока меня не было? Сколько времени прошло для тебя?

Кадеирн глубоко вдохнул и заставил себя направиться к кушетке. Девушка встревоженно наблюдала за ним, подозревая, что в любой момент он может упасть лицом вниз. Тем не менее ему удалось добраться до дивана и сесть, сохранив достоинство.

– Несколько часов. Два. Может, три. Я потерял счет времени. Поединок велся с помощью магии, и ты не сумела бы его увидеть, даже если бы находилась там. – Он снова потер лицо руками, провел ими по волосам и сцепил в замок за шеей.

– Как ты себя чувствуешь? Тебе нужен врач? Может, волшебный лекарь или что-то вроде того?

– Я поправлюсь. А чувствую… – Обессиленный король медленно заморгал, точно слова просачивались сквозь туман усталости, прежде чем достигали слуха, затем тяжело вздохнул и склонился вперед, внезапно обмякнув.

Ханна успела схватить его под руку, но вместо того, чтобы поддержать, сама потеряла равновесие, и они оба неловко рухнули на пол.

– О Кадеирн. – Девушка с трудом высвободилась из беспорядочного переплетения тел, вытерла слезы с лица и, не раздумывая, прикоснулась к щеке потерявшего сознание друга. Его кожа казалась гладкой и теплой на ощупь, обтягивая заостренные скулы и подбородок, глаза были закрыты, а на губах сверкала тонкая пленка серебристой крови, скопившаяся в уголках рта. Отнимая руку, Ханна задела пальцами растрепанные и мягкие, как паутина, волосы, отчего король глубоко вздохнул, что-то пробормотал и снова затих. Воцарившееся молчание тревожило.

«Он поправится. Он проснется и объяснит, что происходит. Думаю, что люблю его, но нам нужно больше времени. – Чтобы отогнать беспокойство, она потерла ладонями лицо и медленно выдохнула. Тут ей на ум пришла ужасная мысль, которую Ханна тут же отогнала. Но та возвращалась снова и снова. – Почему второй образ казался таким реальным? Почему Эйнен изобразил сцену предательства столь четко? Он сделал это случайно или намеренно?»

В этот момент Кадеирн судорожно втянул воздух и открыл глаза.

– Прошу меня простить, – проговорил он.

– Ничего страшного, – отозвалась девушка, пристально глядя на собеседника. – Просто расскажи мне правду. Что с тобой?

– Силы восстановятся. У всего есть последствия, Ханна. – Он устало смежил веки и перевел дыхание. Потом резко сел, однако чрезмерное напряжение оказалось слишком велико и заставило его застонать. – Я говорил, что нарушил закон, когда отменил чары фрукта гоблина, наложенные на тебя. Данный проступок повлек как магические, так и правовые последствия. Потеря здоровья оказалась… довольно значительна. – Бледный король закрыл глаза и опустил голову на край кушетки. Его шелковые волосы коснулись плеча Ханны, и она едва подавила в себе желание провести по ним ладонью. – Любому другому существу подобное испытание, вероятнее всего, стоило бы жизни. Я сильнее благодаря положению и долгим тренировкам, но даже мне далось это нелегко. А магический поединок сразу после… – Кадеирн ухмыльнулся, и его губы искривились в язвительной улыбке. Он слегка повернулся к обеспокоенной собеседнице и заглянул ей в лицо. – Ты расстроена? Мне очень жаль. Не следовало проявлять жестокость и гнев. – Его глубокий мелодичный голос прозвучал невнятно.

– Я не сержусь на тебя, – мягко сказала Ханна и вложила свою руку в ладонь короля. Он удивленно вздрогнул, но тут же сжал ее пальцы. Сквозь тонкую кожу перчаток просачивались тепло и сила. – Раньше сердилась, но теперь нет.

– Благодарю тебя, – выдохнул Кадеирн с облегчением, не открывая глаз. – Я был прав, ты очень добра. – Дыхание стало более ровным и размеренным, как будто он погрузился в глубокий сон.

– Думаю, ты должен кое-что знать. – Девушка закусила нижнюю губу, раздумывая, следует ли ей подождать или лучше разобраться со всем прямо сейчас.

– Что такое? – Он сделал глубокий вдох и судорожно сглотнул. Вид темных кругов под яркими голубыми глазами заставили ее сердце сжаться.

– В состязании, когда я проходила второе испытание с предателем… Оно выглядело гораздо реальнее двух других. Эйнен ведь вложил в ситуации немного своих воспоминаний?

– Продолжай, – проговорил Кадеирн, усилием воли заставляя себя выпрямиться и вперив в собеседницу тревожный взгляд.

– В видении, если можно это так назвать, я верила, что являюсь королевой. – Она сделала паузу, пытаясь облечь смутное беспокойство в слова. – Но королевство было как будто и человеческим, и сказочным одновременно. Наверно, так оно и задумывалось. Образы создавал Эйнен, но для того, чтобы я сумела сделать важный выбор, мне нужно было оставаться самой собой.

– Да. Ты доказала, что могла бы стать выдающейся правительницей. – Гордость, сияющая в глазах Кадеирна, удивила Ханну. – Твои решения, пожалуй, были мудрее даже моих с Эйненом, и, доведись тебе принимать их в реальности, ты бы так и поступила, потому что обладала знаниями одновременно монарха и простолюдина, сказочного жителя и человека.

– Кажется, Эйнен по ошибке передал мне часть своих знаний. – Девушка покраснела от смущения. – Образ доверенного лица и советника, которого шантажом побудили совершить измену, выглядел гораздо более ярким, чем в двух других ситуациях. Остальные сценарии были более… абстрактными, что ли, будто я наблюдала за ними со стороны, как в кино. А тот единственный я словно бы проживала сама.

– Ты думаешь, что предатель существует на самом деле? – тихо выдохнул Кадеирн.

– Да. – Она помедлила, прежде чем продолжить. – Я ведь могу пожелать, чтобы Эйнен раскрыл мне имя этого изменника?

– Я не могу просить тебя использовать одно из желаний для подобной цели, Ханна.

– Тебе и не надо. Я хочу помочь. Думаешь, он ответит правдиво?

Король фейри некоторое время раздумывал, а потом кивнул.

– Да. Он не может лгать, пока сидит в заточении. Даже на свободе он ценил свое слово.

Ханна собрала мужество в кулак и встала. Затем сосредоточила внимание на лампе, стоящей на столе, и неуверенно провела пальцами по холодной бронзовой поверхности.

– Эйнен? Я хочу загадать желание.

– Чего изволите, госпожа? – Пленник появился перед ней, сложил руки на груди и выжидательно устремил взгляд на хозяйку.

Она нервно облизнула губы, тщательно подбирая слова.

– Я желаю знать, существует ли на самом деле при дворе Кадеирна предатель, и если так, то кто это.

– Да, существует. Это Комонок, повелитель кентавров и правитель восточных холмов, подчиняющийся только Его Величеству Верховному королю всех земель и народов Благого королевства. – Эйнен замолчал.

Краем глаза Ханна увидела, как Кадеирн пошатнулся.

– Это все, госпожа? – с явной неприязнью выдавил пленник лампы.

– Да. – Девушка вздохнула, не глядя на него, и едва заметила, как он исчез.

Король фейри дрожал всем телом. Не говоря ни слова, он махнул рукой, и мир перевернулся. Ханна покачнулась и едва не упала, когда хаос исчез, и они оказались в тронном зале.

Комонок неподвижно стоял в центре помещения, склонив голову перед троном. Взмахом руки Кадеирн зажег тысячи волшебных огней, бросающих прохладный свет на фигуру кентавра.

– Кто солгал мне – ты или он? – еле слышно прошептал мужчина. – Если ты скажешь, что он, я поверю тебе.

– Я предал вас, Ваше Величество. – Голос Комонока был подобен дыханию ветра на сухих листьях умирающего дерева. – Я жду вашего приговора.

– Но почему? – Король покачнулся, словно получил удар.

– Тегвен, моя возлюбленная жена, была похищена воинами Эйнена четыре дня назад. – Приглушенный голос кентавра рокотал, как отдаленный гром. – Вскоре после этого по нашим землям пронеслась волна последствий от разрыва чар, наложенных фруктом гоблина на человеческое дитя. Эйнен почувствовал ее, но на таком расстоянии не смог понять происхождения. Ценой за жизнь и свободу Тегвен являлась информация о природе этого прорыва, предоставившая повод объявить поединок. – Комонок глубоко вздохнул, воздух так потрескивал от переполнявших зал эмоций. – Если Эйнен оказался верен своему слову, то моя жена сейчас на свободе. – Он поднял глаза, встретившись взглядом с Кадеирном. – Повелитель Неблагого двора, несмотря на всю свою злобу, ценит данные им обещания. Уверен, что он исполнил долг чести. Затем я поспешил предупредить вас, чтобы умереть, защищая. – Кентавр снова склонил голову. – Я предал вас ради супруги, Ваше Величество, но собирался поплатиться жизнью и теперь готов принять ваш приговор.

Бегущие по щекам Кадеирна слезы блестели в свете волшебных огней. Он приоткрыл и снова закрыл рот, а затем отвернулся, не сказав ни слова, и заслонил лицо ладонями в перчатках.

Тишина повисла над тронным залом тяжким грузом.

Грудь Комонока ходила ходуном от волнения и, не выдержав, он вскрикнул так, что пол затрясся под ногами:

– Кадеирн, друг мой! Прости меня и прерви мою жизнь! Я заслуживаю смерти после того, что совершил. Лишь взгляни на меня, прежде чем казнить, и скажи, что не испытываешь ненависти.

Король покачнулся, но устоял, опустив руки. Его изящная фигура с растрепанными волосами и горящими глазами казалась совсем маленькой по сравнению с огромным кентавром.

– Я не испытываю ненависти к тебе, Комонок. Это невозможно.

– Теперь я счастлив. Это гораздо больше того, что я заслуживаю.

– Объявляю слушание по твоему делу открытым. – Король фейри едва сдерживал слезы.

Кентавр официально поклонился. – Комонок, ты обвиняешься в государственной измене. Наказание за преступление – смерть. Что ты скажешь в свое оправдание?

– Виновен.

– Да будет так. – Кадеирн пошатнулся, и кентавр протянул руку, чтобы поддержать.

– Подождите, – выпалила Ханна.

– Да? Что бы ты сделала, если бы являлась королевой? – Бледный, едва стоящий на ногах мужчина посмотрел на нее, и девушка поняла, что язвительность в его голосе на самом деле была грузом невыносимого горя, который сжимал горло из-за попыток сдержать слезы.

Она подавила собственное желание разрыдаться, заставив себя говорить медленно.

«Извлеки из слов выгоду», – мысленно приказала себе Ханна.

– Во время испытания эта ситуация отличалась. В данном случае Комонок хотел защитить тебя и твое королевство после измены. Даже если он предал тебя, то впоследствии отказался от этой мысли, и ты сам понимаешь, что выбора у него не было. – Импровизированный адвокат почувствовала на себе взгляд сверкающих глаз Кадеирна и отогнала дрожь, сжав кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Затем посмотрела на величественное лицо Комонока, отметив его благородный лоб и блестящие от слез щеки. – Тегвен хотела бы, чтобы ты предал своего короля ради нее?

– Нет. – Он отвернулся. – Она храбрее меня. Я рад, что мне не придется смотреть ей в глаза и рассказывать о преступлении, которое совершил.

– Комонок стал мудрее, – тихо завершила речь Ханна. – Не так ли? Думаешь, он когда-нибудь еще тебя предаст?

Кадеирн по-прежнему молчал, устремив на нее взгляд в гнетущей тишине. Наконец его тонкие бледные губы изогнулись в легкой улыбке.

– Комонок, ты прощен.

– Что? Я не понимаю. – Кентавр округлил глаза.

– Ты всегда был мне верен. Я решил пощадить тебя. – Король перевел дыхание и заморгал, борясь с головокружением, но, совладав с собой, твердо произнес: – Я выбираю милосердие. Ради нашей дружбы. Ради королевства. Но еще и потому, что в данном случае милосердие служит и чести, и нашей стране лучше закона. – Он собрался с мыслями. – Необязательно рассказывать об этом Тегвен.

– Моя жена узнает о вашей доброте, Ваше Величество. Благодарю вас. – Комонок издал внезапный звук, точно старался подавить рыдания.

– Оставим это в прошлом, друг мой. Надеюсь, эта ситуация не станет омрачать нашего общения, – произнес Кадеирн, и на этот раз его улыбка была наполнена не горечью, а светлой радостью, однако тут же упал, как марионетка, у которой перерезали веревки. Ханна его подхватила, согнувшись под тяжелым весом, пока Комонок не подоспел и не помог опустить короля на мраморный пол.

– Он будет жить? – шепотом спросила она.

Кентавр откашлялся, но его голос все равно звучал напряженно.

– Весьма вероятно. Он выносливей, чем кажется.

Девушка поколебалась, а потом отодвинула пряди мягких, как пух, волос Кадеирна и дотронулась до лба: кожа под кончиками пальцев лихорадочно горела.

– Он всегда такой горячий?

Комонок приложил руку ко лбу своего сюзерена, затем нахмурился и коснулся лба Ханны, чтобы сравнить.

– Нет, люди холоднее обитателей Подгорного королевства. Не это меня беспокоит.

– А что тогда? Что необходимо делать в подобных случаях?

– Вы ели вчера вечером? Или сегодня утром? – Низкий голос кентавра стал неожиданно мягким.

– Утром – да. А вчера вечером – нет.

– Тогда пусть он поспит.

– На полу? – Ханне казалось, что все вокруг нереально. Лицо Кадеирна казалось белее мрамора, на котором он лежал, а волосы в беспорядке падали на его лоб.

– Лучше его не тревожить. – Комонок спрятал лицо в ладонях, сотрясаясь всем телом, словно безмолвно рыдал.

Тихое уханье привлекло внимание Ханны, и она невольно воскликнула, когда заметила невдалеке нахохлившегося Кару. Филин волочил одно крыло, которое было выгнуто под неестественным углом, а на белых перьях виднелось пятно красной крови.

– О, Кара! – Девушка неуверенно протянула руку, однако птица бросила на нее сердитый взгляд, осторожно подскочила к Кадеирну, демонстративно игнорируя Ханну, и вскарабкалась на грудь короля, цепляясь когтями за рубашку, а затем пронзительно крикнула ему в лицо.

Глаза раненого мужчины распахнулись, и он шевельнул рукой. Кара громко ухнул от неожиданности, потом неуверенно взмахнул исцеленным крылом и негромко застонал. Веки Кадеирна снова сомкнулись, а дыхание стало ровным.

Девушка удивленно посмотрела на Комонока, который, казалось, не замечал слез, катившихся по его щекам.

– Я буду охранять, а ты останься с ним, человеческое дитя, – прогремел кентавр.