Глава 27
— Она не подлежит транспортировке.
Джек был рассержен.
— Слушай, доктор, я не уверен, что ты знаешь, что…
Но Кот схватил руку своего босса.
— Джек! Черт возьми! Он не просто говорит, что он против этого! Он говорит, она может умереть! Аннабель может умереть!
Кроу мрачно посмотрел на них обоих, затем вырвал руку и отступил назад, в холл. Три полисмена посмотрели на него с подозрением, но ничего не предприняли. Джек все время звонил и фавор у Полицейского Управления Далласа привел к тому, что его не подвергли аресту, даже для допроса. Но никто на самом деле не объяснил патрульным точно, почему именно эти, до зубов вооруженные и со свежими следами насилия люди, неприкасаемые. И они были настороже.
— Черт возьми! — пробормотал Джек и посмотрел на свои часы. — Черт возьми! — повторил он, увидев время.
Потому, что они были здесь всю ночь и большую часть дня. Потому, что было три часа дня. Сколько еще часов до захода солнца?
До ночи?
До их прихода?
— Мистер Кроу, — повторил доктор, — дело не только в кровопотере. Это системная травма. Ее жизненные показатели очень низкие, ее сердце работает с перебоями, у нее сотрясение мозга, она…
— Черт, доктор, она в сознании, ради всего святого!
Доктор оставался спокойным. Он кивнул.
— Временами. Еле-еле. Она сильная женщина. Но она недостаточно сильна, чтобы покинуть интенсивную терапию. Недостаточно, по крайней мере еще один день. Она должна находиться под постоянным наблюдением. Она должна лежать под капельницей. Она должна остаться здесь.
Он шагнул вперед и сказал, намного мягче, — Не волнуйтесь, Мистер Кроу. Мы позаботимся о ней. Она будет в порядке.
Джек Кроу смотрел на этого человека и знал, что он имел в виду, и знал, что он не знал, с чем он имеет дело, и он знал кое-что еще: Команда ни за что не могла его убедить из-за времени.
Феликс прислонился к стене коридора, скрестив руки на груди, выглядя зловеще, с повязкой на голове над дюжиной швов, которые им пришлось наложить. Он скрестил руки и отошел от стены.
— Есть ли место… комната, где мы могли бы поговорить? — спросил он.
Доктор с благодарностью посмотрел на него и повел их за угол, в маленькую приемную, которая, судя по сигаретному дыму, служила комнатой отдыха сотрудников Скорой Помощи. Там было несколько столов, уставленных сырыми картонными стаканчиками из-под кофе и переполненными пепельницами, несколько пластиковых стульев, торговый автомат, платный телефон.
Трое мужчин уселись и добавили дыма.
— Джек, — прошептал Кот, — мы должны пойти на риск, знаешь ли.
Кроу не смотрел на него, не отвечал, просто пыхтел своей сигаретой.
Кот переглянулся с Феликсом, прежде чем попытаться снова.
— Мы не можем перевезти ее, Джек. И… хорошо, мы можем поставить датчики снаружи, с фасада, чтобы мы знали об их приходе. Черт, они даже могут не прийти.
Кроу свирепо посмотрел на него.
— Они знают, что она ранена, Целка. Ты действительно веришь, что они не придут?
Кот просто смотрел на него.
Кроу повернулся к Феликсу.
— А ты?
Феликс встретил его взгляд.
— Нет.
И на некоторое время воцарилась тишина.
— Но у нас есть некоторые варианты здесь, — продолжил Кот. — Нам не нужно сражаться. Они, вероятно, придут со стороны фасада — почему бы и нет? И мы услышим их, и мы сможем перевезти ее тогда!
— Давай нам об этом снова, — сказал Феликс, заинтересованный.
— Мы вытаскиваем ее оттуда. Мили коридоров в этом месте. Мы просто покатим ее по коридору и в лифт и просто выберем маршрут выйти с другой стороны. Послушай, я проверил это. Я знаю, где можно припарковать Блейзер…
И он убедительно продолжал какое-то время, со множеством деталей, как это будет, действительно, будет отличная возможность вместо катастрофы.
Феликс сидел в молчании, пока говорилось, ненавидя его. Они все знали лучше. Когда они придут? С какой стороны? Сколько? Как они собирались остановить их ночью? И действительно ли, кто-то верил, что они могут просто пробраться через эту больницу, перевозя пациента в критическом состоянии? В одиночку сражаясь с вампирами всю дорогу?
Феликс сидел и слушал Кота и наблюдал за Джеком Кроу и видел его вновь, измученного и избитого, но пришедшего позаботиться о теле Карла. И потом расслабившегося и успокоившегося и надеющегося, прежде чем, десять минут спустя, спасти все шоу одной левой.
И теперь Кот пытается убедить всех, что все будет в порядке.
Стрелок улыбнулся.
Кот внезапно замолчал, увидев улыбку.
— Что случилось, Феликс? — спросил Джек. — Что ты думаешь о Плане, сейчас?
— Он воняет.
— Я полагаю, ты просто хотел бы уйти отсюда.
— Я бы так и сделал.
— A ты?
Феликс почувствовал, как расползается его улыбка. Ублюдки действительно думают, что я брошу Аннабель? Или тебя, Кроу, после того, что ты сделал?
— Джек, — сказал он наконец, — ты настоящая заноза.
Кроу бросил на него быстрый взгляд.
— Верно, — ответил он серьезно. — И…
— O'кей, o'кей, o'кей, — продолжил он устало. — Я полагаю, мы зациклились с маленькой схемой Кота. Разве у Стрелка есть что-то новое?
— Боюсь, нет.
— Боялся, ты это и скажешь. O'кей. Но я хочу два маршрута эвакуации. Вернитесь к епископу и пригоните моторхоум. Я хочу два выхода из этого места. Ты и Кот выясните, куда мы должны поставить транспорт. И тебе лучше забрать куда-нибудь Даветт. Где мы должны были остановиться прошлой ночью? В Галерее?
— Она не пойдет, — сказал Отец Адам с порога.
— А? — спросил Джек.
Адам покачал головой.
— Она не отойдет от постели Аннабель. — Феликс фыркнул.
— Как это, черт, она не пойдет. Ты просто…
Кот покачал головой, тоже.
— Она не пойдет, Феликс.
Кроу и Феликс переглянулись.
— Это дерьмово, — сказал один из них.
Кот перегнулся через стол.
— Хей, парни, — сказал он мягко. — Мы справимся с этим. И у каждого свой собственный стиль.
Феликс уставился на него, будто он прибыл с Марса.
— «Его собственный стиль,» а? — пробормотал Джек, почти про себя. — Хорошо, это прекрасно.
Затем он наклонился и вынул сигарету и начал отдавать приказы.
— Мы устанавливаем детекторы и мы забираем моторхоум и мы разрабатываем два маршрута эвакуации и затем, за пару часов до наступления темноты, кто-то — ты, Стрелок, это твоя женщина — подцепишь нашу прелестную маленькую мученицу и ее стиль и уложишь ее задницу в мотеле, потому, что это мой стиль и я заправляю здесь.
Феликс усмехнулся вместе с остальными и удивился почему? Почему? Мы не можем прочесть гребаную молитву…
— Мистер Кроу? — раздалось из-за спины Адама. Это была медсестра Аннабель. Мужчины встали.
— Она…? — начал Джек.
Медсестра натянуто улыбнулась.
— Она снова пришла в себя. Она хочет поговорить с вами.
— Хорошо, — сказал Джек, на ходу. — Вы, остальные, шевелитесь. Я хочу, чтобы моторхоум стоял здесь через час, со всеми койками. Нам нужно поспать до сегодняшнего вечера.
Аннабель, при смерти, белая, как простыня, окруженная бибикающей электроникой и проколатая убегающими трубками, все еще была сияющей.
Разговор о стиле, подумал Джек, когда Даветт встала и он занял ее место.
— Аннабель, — прошептал он ей, — ты когда-нибудь спишь?
Она даже не удосужилась улыбнуться.
— Джек, — прошептала она хрипло, — мы должны поговорить…
Но только она говорила и Джек слушал и абсолютно ненавидел то, что он услышал.
Аннабель поняла это. Она была наполовину мертва, но она знала счет. Она знала, что она не может двигаться. Она знала, что наступает ночь. Она знала, вампиры, как и Джек, имеют свои связи. Они знали, кто такие были члены Команды, знали все о них. Знали о ней, фактически, видели ее и знали, что она была ранена.
И она знала, что они придут за ней и полиция никогда не сообразит, как отреагировать, или возможно, даже поверить в то, что они увидят, после того, как все будет кончено.
Нет. Она решила. Они должны оставить ее здесь.
И Джек попытался успокоить ее, попробовал большую часть того мусора, что Кот только что закончил навешивать на него, что это не так, будто они оказались в ловушке, что они всегда смогут уйти и, к тому же, не было никакой гарантии, что вампиры действительно появятся здесь и…
И она знала лучше, как всегда.
— Джек! — умоляла она, ее глаза были неистовы, — ты должен уйти. Ты должен спасти себя!
И Кроу посмотрел ей прямо в глаза и сказал, — Мы поглядим.
И она знала, что она проиграла.
— По крайней мере забери Даветт.
— Я уже позаботился об этом, — прошептал ей Джек — Я возложил это на Феликса.
И она почти улыбнулась.
— Вовремя.
Затем она вздохнула и отвернулась на минутку. Когда она повернулась, ее глаза были полны слез и она потянулась своей бледной, тонкой рукой, и он наклонился, чтобы она смогла приласкать его грязное, небритое лицо.
— Джек… — вздохнула она. — Милый Джек. Ты всегда… Ты всегда был таким хорошим мальчиком…
И он не плакал, потому, что не мог позволить ей выносить это, тоже. Но его глаза были горячи и ее крошечные пальчики на его лице были самым мягким прикосновением, которое он когда либо знал.
Затем она отвесила ему игривую пощечину и толкнула его.
— Где моя сумочка? — потребовала она. — Я должна испугаться.
— А? Ты выглядишь прекрасно… — пролепетал Кроу.
— Что ты знаешь об этом? — ответила она своим голосом леди. — Найди мою сумочку, пожалуйста.
Поэтому он порылся и нашел ее и открыл и передал ей.
— O, хорошо, — сказала она, заглянув внутрь. — У меня есть зеркальце. Теперь, беги.
Джек нахмурился.
— Ты не думаешь, что тебе следует отдохнуть? Или…
— Я повторяю: что ты знаешь об этом? Теперь пошел прочь.
Он встал, колеблющийся.
— Я позову Даветт, — предложил он.
— O, пожалуйста, Джек. Я думаю, я смогу наложить макияж после стольких и стольких лет. Все вы: оставьте меня одну, наедине с собой, ненадолго. Пожалуйста!
— Ладно, o'кей, — пробормотал он, поворачиваясь, победила еще раз. И он зацепился за занавеску, развешенную вокруг ее кровати и информировал Даветт и ушел, поискать остальных.
Стакан воды на больничном подносе был рядом, но ей потребовалось много времени, чтобы дотянуться до него и усилие исчерпало ее. Она откинулась на подушку, осторожно, чтобы не расплескать чашку, и остановилась на мгновение. Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох, и попыталась очистить свой разум, но вместо этого увидела дом в Пеббл Бич и она увидела зоопарк и увидела лица всех своих мальчиков, которые умерли.
— Пожалуйста, Боже! — прошептала она. — Нет больше их. Нет больше…
И она наклонилась вперед и пошарила одной рукой в своей сумочке и таблетки все еще были там, где они были в прошлом году.
Мои мальчики.
