Глава 9
Лекция про нефтяной промысел
– Евгений Максимович, расскажите мне о нефтепромысле на Кубани, – попросил Лыков. – Желательно от рождества Христова.
– От рождества я, пожалуй, не смогу, – ответил Юшкин. – Поскольку начинал, как все наши нефтедобытчики, в Баку. Знаю лишь, что нефть тут известна с древних времен, но добывали ее, как здесь говорят, кеди-мукеди. То есть еле-еле, кустарными способами для собственных нужд.
– А когда все изменилось?
– После приезда сюда Губкина. Это один из лучших наших геологов, я имею честь лично быть с ним знаком. Ивана Михайловича прислал Российский геологический комитет, исследовать именно кубанские месторождения. Он использовал при этом свой новый метод. И открыл с его помощью неизвестный ранее вид залежей нефти, назвав его «рукавообразным». Именно такой и есть в Майкопе.
Вторым толчком к освоению недр стало подписание в тысяча девятьсот седьмом году соглашения между Россией и Англией. Державы поделили Персию, договорились по другим спорным вопросам. И английский капитал, или, как они там говорят, бизнес, осмелел. Раньше бритты опасались вкладываться в Россию, боялись войны между нами. А теперь словно с цепи сорвались. Вот эти два фактора, соединившись, очень оживили наш край. Ну и, конечно, «майкопское чудо», фонтан чистой нефти, о котором я вам рассказывал в прошлый раз.
– Это который вы тушили? Вот странно: такая катастрофа, а послужила толчком, вместо того чтобы отпугнуть.
– В самом деле, странно, – согласился надворный советник. – Тут вообще много странностей.
– Например?
– Например, шумиха вокруг нашей нефти большая, акции майкопских обществ котируются на биржах Лондона, Парижа, Брюсселя и Нью-Йорка. А роста добычи особо и не видать.
– Может быть, желающие покуда делят участки? – предположил сыщик.
– Их уже растащили по разным обществам. Бум пришелся на девятый год, когда бил фонтан. И на десятый. Сказать, сколько я как областной горный инженер выдал разведочных заявок? Тридцать три тысячи! Вот еще цифра: моя канцелярия пропустила через себя бумаг в тридцать пять раз больше, чем до фонтана. В тридцать пять раз! Пришлось четырех письмоводителей дополнительно нанимать, прежние падали от усталости.
– Вернемся чуть назад, – остановил жалобы инженера сыщик. – До фонтана у станицы Ширванской ведь тоже бурили нефть?
– Конечно. Семнадцать скважин находились вблизи Суворово-Черкесского. Работы вели граф Канкрин и Раки. Возле станицы Нефтяной работали Бунге и Палашковский, сделали пять скважин и в четырех из них нашли признаки нефти. У Ширванской пробное бурение вели англичане. Но повезло нашим. Бакинско-Черноморское товарищество на вере, которое и получило «чудо», создали три русских инженера: Аристов, Приемский и Гордзялковский. Денег у них, как водится, не было, и они оплатили аренду участка паями своего товарищества. Живых наскребли всего семьдесят пять тысяч и вложили их в оборудование. Зато сделали все правильно и первыми получили нефть!
– Как же правильно? – рассердился Лыков. – Сами давеча рассказывали: амбаров приготовлено не было, все топливо в реку вылилось!
– Да кто же тогда мог предположить? Губкин приехал и предсказал. Ну и что? Вдруг он ошибся? Скважины, что бурили до того дня, все были малодебетовые. И вдруг такое. Чудо из чудес!
– Так, продолжим. Пока вы тушили это «чудо», сюда налетели стервятники…
– Назовем их нефтепромышленники, – запротестовал Юшкин. – Не все же там жулики. Да, много явилось тех, кто купил заявку с целью ее перепродать. Многие на этом хорошо нажились. Платили казначейству шестьсот рублей за участок площадью в десятину, а уступали потом настоящим добытчикам, которые припозднились, за пятнадцать тысяч. Как вам такой профит?
– Впечатляет. И все законно?
– Конечно. Много понаехало этой спекулятивной мелюзги, но потом пришли крупные дельцы и навели порядок. Почти все они англичане.
– Сколько участков они сейчас контролируют?
– В Кубанской области? Девяносто процентов.
Лыков вскинулся в ажитации:
– Да как вы могли допустить такое?! А русским что – дырка от бублика? Это же важнейшая отрасль народного хозяйства. И вы отдали ее в чужие руки. Притом весьма нечистоплотные. Поверьте, я хорошо знаю англичан. Среди них друзей России нет!
– Сядьте и успокойтесь, – указал на стул инженер. – Вы просто не в курсе дела.
– Насчет британского коварства? Очень даже в курсе. Потому как у меня друзья в разведке, и оба сына там же служат. Жаль, нельзя раскрывать государственных секретов, а то я бы вам такое рассказал…
– И все-таки вы, Алексей Николаевич, знаете дело лишь с одной стороны. А есть и вторая. Да, Военное министерство пытается тормозить выдачу разрешений иностранцам. Но их взгляд узок, военные всегда мыслили пещерными категориями. И сорвали несколько британских заявок. Тогда генерал Бабыч как начальник области обратился в Совет министров с протестом против такой политики. Его поддержали Екатеринодарский биржевой комитет и Майкопская городская дума. Надо отдавать месторождения в разработку иностранцам. Надо! Деваться некуда. У русских промышленников нет денег. Разведка недр – весьма затратная статья, и, как правило, отечественные капиталы на этом и заканчиваются. До самой товарной добычи еще далеко, нужны огромные вложения. А кредит очень дорог. Бакинско-Черноморское товарищество на вере, которое и открыло «чудо», на нем же и разорилось. Права на разработку богатейшего пласта есть, а средств – нет. В результате они, три русских инженера, продали свои доли. Разумеется, англичанам. Теперь фирма называется «Компания по производству майкопских нефтепродуктов». И она успешно работает. Да, английская. В Баку и в Грозном успели хапнуть парижские Ротшильды. А по вашей логике нам надо вести себя как собака на сене: самим ничего не делать и другим не разрешать. Так, что ли? По-вашему, это лучше?
– А умно мы не можем себя вести? – рассердился статский советник. – Совместные капиталы привлекать, звать в контролеры государство. Ставить условия по ценам, поставкам, проценту привлечения русских…
– Такое условие есть, – перебил сыщика инженер. – Иностранцы получают право аренды участка, если предложат ответственного агента. Русского! И если не меньше половины работников на промысле будут русскоподданными.
– Ну хоть так. А что насчет реальной добычи? Англичане забрали себе девяносто процентов земли. А что они на ней делают?
– Как что? – удивился вопросу Юшкин. – Бурят, качают.
– Вы уверены? А вдруг они просто застолбили участки, чтобы не пускать в перспективную отрасль русских?
– Полноте, – рассмеялся Евгений Максимович. – Там бизнес. Люди деньги вложили. Их надо вернуть с прибылью. Кто может себе позволить омертвить капитал ради каких-то мифических задач?
– То есть общества работают? Вы ездите по буровым и проверяете?
– Я вижу их отчеты. Потом, сам масштаб промыслов достиг весьма значительных размеров. Те же англичане создали пятьдесят пять корпораций по эксплуатации майкопских месторождений. Их совокупный капитал превысил восемь миллионов фунтов стерлингов. Акции обращаются на Лондонской бирже, и сейчас они там фавориты. Спрос бешеный. Чего вам еще надо?
– Кто главный игрок в той игре? – взялся за карандаш питерец.
– Хм. Главный, пожалуй, Георг Твиди. Он руководит несколькими крупными компаниями. Через перекрестное участие – знаете, что это такое?
– Догадываюсь. Вы в моем капитале, а я в вашем, и мы вынуждены договариваться.
– Правильно. А чего плохого, Алексей Николаевич, в том, что надо договариваться? По мне, так это хорошо.
– Вернемся к Твиди. Он богат?
– Колоссально. Один из самых крупных капиталистов на сегодня. Здесь Твиди, конечно, почти не бывает, его арена – столицы. Хотя обещает приехать на открытие нефтепровода. В Екатеринодаре сидят два его представителя, Моринг и Гантер. Эти трудятся с утра до вечера и, кстати, часто бывают в моем кабинете. Иногда из Лондона приезжает мистер Эгнью, исполнительный директор АМК, Англо-Майкопской корпорации. Мы дважды с ним ужинали… Компании, входящие в корпорацию, занимаются не только добычей. Нефть мало извлечь из недр, ее еще надо доставить на перерабатывающий завод. Сейчас в Кубанской области строятся сразу два нефтепровода. Один из станицы Ходыженской тянут в Екатеринодар, хозяева этого дела – знаменитые бакинские промышленники братья Гукасовы. На третье апреля намечен пуск, именно туда приедет Твиди. Приходите и вы, я вас приглашаю.
– Спасибо, – кивнул сыщик. – А второй провод?
– Из той же Ходыженской его тащат через горы в Туапсе, представляете? Тут играет уже наш английский магнат, Твиди. Пуск намечен на октябрь этого года. Майкопская нефть хлынет на рынок. Мы все ждем большого оживления края. Из Екатеринодара топливо можно будет цистернами гнать в Новороссийск и далее на экспорт. А можно и на внутреннее потребление, по рельсам Владикавказской железной дороги. Как всколыхнет это все Кубанский край! Вы не были на месте строительства нефтеперерабатывающего завода? Съездите, посмотрите. Прямо за железнодорожным мостом, возле сада Шика возводятся огромные баки. Самый большой принадлежит упомянутому мной Морингу, емкость бака – триста пятьдесят тысяч пудов! Всего баков будет шестнадцать, для разных владельцев. Бак Гукасовых, например, рассчитан на триста тысяч. А знаменитый местный промышленник Андрейс уже подал в городскую думу заявку на аренду земли. Он хочет строить рядом с первым перерабатывающим заводом второй, свой собственный. Резервуары там будут еще больше, до двух миллионов пудов. Умом трудно представить такое… А кроме того, казармы для рабочих, машинно-насосная станция, мастерские. Стоимость проекта – полтора миллиона рублей.
– Видите, и русские деньги имеются, – обрадовался статский советник.
Но надворный лишь посмеялся:
– Если бы! Леопольд Луич Андрейс – то ли англичанин, то ли австрияк. Правда, теперь с российским паспортом, но это для пользы дела. Он, конечно, весьма богатый человек, но рядом с Твиди просто блоха. И сдается мне, они работают вдвоем. Андрейс хватает в клюв и тащит хозяину. А тот заглатывает, оставляя слуге крошки.
– Крошки там миллионные? – съязвил Алексей Николаевич.
– Да, нефтяное дело очень выгодное, но заниматься им могут лишь весьма обеспеченные люди. Это не табак садить!
– Кстати о табаке, – вспомнил Лыков. – Есть такой плантатор Конон Асьминкин. Известный в городе персонаж.
– Известный, да.
– Он бывал в вашем кабинете?
– Бывал, и не раз.
Сыщик насторожился:
– Мне сказали, что Асьминкин не интересуется нефтяными делами, а как раз садит табак.
– А чего преступного в тех делах? – обиделся за нефтепромышленников Юшкин.
– Все же расскажите подробнее о роли этого человека в нефтяной горячке. Это нужно в интересах дознания.
– Он рассердится, – тихо произнес инженер. – Меня просили не афишировать.
– Плевать, что вас просили. Забыли, по чьему поручению я сюда приехал?
– М-м… Сердить Конона Провича небезопасно. Я скажу, конечно, но прошу скрыть источник.
– Без нужды обещаю вас не выдавать, – снизошел питерец. – У него же нет таких денег. Асьминкин может выступать лишь как столбопромышленник, верно?
– Верно. Он спекулянт, и даже не из первых. Тот же Кухарский тратит много больше. Но у Конона Провича будто есть особое чутье. Он берет лучшие участки. Точнее, это просто земли с темными битуминозными глинами. Никто еще не знает их запасы, когда участки выставляются на торги. Асьминкин выкупает дюжину, а потом по итогам разведки выясняется, что она – самая перспективная. Он перепродает договор аренды втридорога и оказывается с хорошим барышом. Как будто ему кто-то ворожит!
– Не бывает такого, – скептически покачал головой статский советник. – А разве участки выставляются на торги без предварительных там изысканий? И это лотерея для покупателей?
Инженер возразил:
– Нет, конечно. Когда забил знаменитый фонтан, вокруг него очертили радиус в пятьдесят верст и разбили на десятинные участки. Их и выставляют на торги.
– А Конон Асьминкин угадывает всякий раз лучшие из этого набора?
– Да. Вы правы, что-то тут не то…
– Евгений Максимович, кто-то ведь вел там предварительную разведку?
– Англичане. Самую предварительную, но с пробным бурением. То есть картину они получили близкую к действительности.
– И заявители к этим данным не допущены?
– Нет, это коммерческий секрет того, кто вел разведку.
– И рядовой табаковод Асьминкин, подобно медиуму, проникает в него раз за разом? Как можно в это поверить?
Юшкин сдулся на глазах.
– Алексей Николаевич, что все это значит?
– А вы не поняли? У них сговор.
– Но зачем британцам подкармливать русского дельца средней руки секретной, и притом очень дорогой, информацией?
– Пока не знаю. Возможно, островитяне платят ему таким образом за некие услуги.
– Асьминкин продает табак. Он простой торговый человек, каких много. Чем Конон Прович приглянулся англичанам?
Лыков протянул собеседнику руку и сказал начальственным тоном:
– О нашем разговоре никому ни слова. Честь имею.
Он поспешил на полицейский телеграф и отбил в Петербург экспресс на имя Зуева: «СРОЧНО ПРИШЛИТЕ АЗВЕСТОПУЛО».
