Глава 20
Подчищая хвосты
Успех дознания был полный. В руках у полиции оказались все преступники, замышлявшие уничтожение нефтяного городка. А также загадочный бомбомет, снаряды к нему и записи изобретателя. Бумаги Рябоконя выдал сыщикам Евдоксий Рудь. Он сделал полное и чистосердечное признание, чем очень помог следствию. Рассказал даже о своем участии в убийстве подхорунжего. После очной ставки с ним Шкуропат тоже заговорил. Его дела были хуже некуда. Поэтому он выдавал признания в час по чайной ложке, а о многом вообще отказывался говорить. Однако картина преступлений Вариводы и без его откровений тянула на висельный приговор. Так ему заявил и генерал-лейтенант Бабыч. Он захотел взглянуть на негодяя, испортившего ему столько нервов. Но не выдержал спокойного тона, рассердился и топал ногами. Пришлось отпаивать начальника области чаем в маленьком кабинете смотрителя тюрьмы.
Шкуропат рассказал о роли в заговоре табаковода Асьминкина. И о попытке ограбления Общества взаимного кредита, за которой стоял тот же Конон Прович. Всплыли и другие грехи бандита-предпринимателя: шантаж, вымогательство, распространение фальшивых денег, контрабанда табака из Турции, укрывательство шайки разбойников. Асьминкин все отрицал, на очных ставках грозил свидетелям божьим судом и фальшиво их совестил. Несмотря на такую его тактику, следственное дело пухло и становилось, как говорили прокурорские, перспективным.
Об одном не удалось собрать достоверных улик – о связях табаковода с англичанами. Тот лишь смеялся в лицо Рудю и Шкуропату.
– Дураки, – кричал он, – это все я придумал, чтобы вы землю ели от старания. И про пятьсот тыщ придумал. Кто вам, лайдакам, такие деньги заплатит?
Лыков взялся изучать переписку арестованного и сразу понял, что в ней не хватает самого важного. Видимо, в последний момент Асьминкина кто-то предупредил, и он успел сжечь компрометирующие его письма.
Кроме того, сыщик заметил, что «английская» тема вообще непопулярна в Екатеринодаре. Следователь старательно обходил ее стороной. Пришельцев в акте дознания написал: связь с британскими нефтепромышленниками не доказана. Бабыч прямо попросил питерца «не портить радужные планы англо-кубанского сотрудничества».
Когда капитан Продан вернулся из командировки по отделам, то сразу же попытался взять британский след. Он много чего наслушался на местах. Однако уличить табаковода не получилось и у него. Вызванные на допрос добытчики с Туманного Альбиона держались твердо. Асьминкина знали, он продавал им участки. Почему так задорого покупали? А кто сказал, что задорого? Полиция сделала исследование рынка? Как интересно, дайте поглядеть. Ах, так говорят другие добытчики? Это называется конкуренция, не слышали такого слова? И вообще, что бы Россия делала без наших инвестиций… Будете надоедать глупыми вопросами, мы сообщим консулу. Все фамилии приведем, начиная с Лыкова. Тогда увидите, куда вывернет…
Игорю Алексеевичу пришлось довольствоваться трофеями питерцев. Он в присутствии статского советника разглядывал бомбомет Рябоконя, поворачивал его и так, и эдак, цокая языком.
– Какая простая и гениальная идея, – сказал капитан сыщику. – Легкий, примитивный, эффективный. Самое хорошее оружие примитивно, не замечали?
– Современное уже не может быть таким, – возразил Лыков.
– Пусть так, но гляньте, какая красота. Ничего лишнего, и насколько легче мортиры. Рябоконь убрал лафет с колесами, а вместо него установил самую обычную плиту. Которая никогда не сломается, поскольку там нечему ломаться. К плите он приделал ствол. Фактически – обрезок трубы. Для установки вертикального угла подъема использовал подпорки. И навесил простейшие прицельные приспособления. Вот и весь аппарат. Ай, молодец!
– Что с зажигательной смесью? Вы говорили, что она особенная, какой никто еще не изобрел; прожигает все на свете. В записках подхорунжего есть ее состав?
– Увы, нет, – с сожалением признался контрразведчик. – Зато имеем образцы. По ним ученые артиллеристы и восстановят состав.
– Игорь Алексеевич, расскажите, как вы съездили, – отвлек его от бомбомета сыщик. – Что удалось узнать? Ваши подозрения оправдались, британцы в самом деле хотят парализовать нефтедобычу в Майкопе? Признаюсь, это до сих пор кажется мне фантазией…
– Фантазией? – неприятно удивился Продан. – Если бы так. В действительности ситуация с кубанской нефтью очень невеселая. Слушайте, если вам интересно.
Капитан закурил – он вообще дымил каждые десять минут – и начал:
– Помните, я вам говорил про Твиди?
– Да. Я видел его: он приезжал на открытие нефтепровода третьего апреля. Гукасов на мой вопрос насчет британца ответил, что тот действительно хочет контролировать наше месторождение. Как бизнесмен.
– Вы говорили с Гукасовым о Твиди? – удивился контрразведчик. – Но зачем?
– Хотел услышать характеристику из уст русского «нефтяного короля». Вдруг скажет что-то интересное? Но Павел Осипович то ли не пустил меня в душу, то ли правда недооценивает своего британского коллегу. Контроль-де – предел мечтаний островитян, но мы, русские, этого не допустим. Вступаем с ними в союзы, в капиталы компаний, занимаем деньги и чем-то делимся взамен, но это не страшно. Примерно так я его понял.
– Он хоть догадывается, что такое будет нефть в двадцатом веке?
Лыков удивился:
– А что она будет? Про «черное золото» газеты пишут, но это просто фигура речи. Уголь так же называют.
Продан загасил папиросу о томпаковую пепельницу и заявил:
– Вовсе тут не фигура речи. А главнейшее стратегическое сырье будущего. На заре столетия адмирал Фишер, который тогда еще не был Первым лордом британского Адмиралтейства, написал в одной из статей: «Мазутное топливо произведет настоящую революцию в военно-морской стратегии. Это дело чрезвычайной государственной важности». Он же сказал еще жестче: «Кто владеет нефтью, тот правит миром».
Лыков скептически отозвался о словах адмирала:
– Любовь британцев к своему флоту общеизвестна. Она близка к помешательству. Один лишь флот не может выиграть войну, нужна сильная сухопутная армия.
– Нужна, – согласился капитан. – Но для континентальной модели контроля над миром. А островитяне придумали свою модель, морскую. Они насадили базы в узких гирлах морей и океанов: Гибралтар, Суэцкий канал, Кейптаун, Сингапур… В этой модели могучий флот незаменим. Ладно Фишер, он уже уступил свой пост Винстону Черчиллю, восходящей звезде островной политики. Черчилль сразу же подхватил идею адмирала. Буквально месяц назад он объявил в парламенте: «Великобритания должна положить нефть в основу своего господства на море. Господство – вот цена этого предприятия». Как вам, Алексей Николаевич? Гос-под-ство.
Лыков задумался. Сильно выразился какой-то там Черчилль. Неужели опять фигура речи?
Игорь Алексеевич продолжил:
– Упустив в свое время каспийские месторождения, ребята захватили Грозный. И теперь пролезли в Майкоп и вообще в Кубанскую область. Ведь «черное золото» нашли и в Тамани, и в Причерноморье. Если вы смотрели результаты торгов на нефтеносные участки, то победили все те же, кто банкует в Грозном: фирма «Шпиц» и ее производные. Более того, тот же «Шпиц» выкинул из Баку парижских Ротшильдов, которые первыми вложились в русскую нефть. За «Шпицем» стоит корпорация «Шелл», одна из самых могучих компаний в мире на сегодня. Завоевав теперь и Майкоп, она взяла под крыло – вы вдумайтесь – всю российскую нефтедобычу. Без преувеличения, всю!
Контрразведчик вздохнул и полез за новой папиросой.
– Теперь насчет Твиди. Он создал Англо-Майкопскую корпорацию, сокращенно АМК. И очень ловко спрятал в нее контрольные пакеты пятнадцати других компаний, которые бурят здесь землю. Уставный капитал АМК – всего двенадцать тысяч фунтов стерлингов. А управляет она десятками миллионов.
– Это не запрещено, – вставил Лыков.
– Конечно, все по закону. Если смотреть поверхностно. А вы знаете, что наш британский друг бурит также и в Румынии?
– Да, Гукасов упоминал об этом. В Плоешти Твиди тоже влиятельная фигура.
– А то, что нефтепромыслы Румынии финансирует «Дойче банк», Гукасов не сказал?
Сыщик насторожился:
– «Дойче банк»? Германцы?
– Да, наши завтрашние противники на поле боя. Павел Осипович стыдливо умолчал. Не удивляюсь… Гукасов закончил Дрезденский политехнический институт, говорит по-немецки лучше, чем по-русски, и имеет в рейхе свои коммерческие интересы.
– Вы и его сейчас запишете в германские шпионы? – расстроился Лыков. – Если учился там, то уже шпион? Так можно далеко зайти. Ломоносов ведь тоже в Германии образование получал…
– Поймите, Алексей Николаевич! В это трудно поверить, но такова правда. Сильные мира сего, богачи с огромными состояниями – они вне наций. Державы воюют меж собой, а они спокойно договариваются друг с другом. Так же вышло и в Майкопе. Я поездил по отделу, поговорил, залез в архивы. И узнал много нового. Вы в курсе, что в начале века здешнюю нефть прибрали к рукам германцы?
– Нет. Пресса, даже самая русопятая, об этом не писала.
– А все делалось тихо. Взять того же Андрейса, весьма популярную на Кубани личность. Ведь он австриец по происхождению. И начинал как эмиссар германских промышленников. Сейчас Леопольд Луич работает на Твиди. Знаете, почему? Пять лет назад был заключен «Европейский нефтяной союз». Это такой официальный сговор с целью поставить барьер. Немцы, британцы и лжерусские нефтедобытчики объединились, чтобы не пустить на европейские рынки американского гиганта «Стандарт Ойл». Лжерусские участники…
Тут Лыков перебил собеседника:
– Игорь Алексеевич! Кто они такие? Почему «лже»?
– Поясню. Это вожаки бакинской нефтедобычи: Товарищество братьев Нобель и парижский дом Ротшильдов. Согласитесь, что и тем, и другим на Россию наплевать. Но настоящих русских нефтедобытчиков нет…
– А Гукасовы? Манташевы? Лианозовы?
Продан фыркнул:
– Нашли русских… Они те же самые международные акулы, которые договариваются между собой вопреки политике своих правительств. Но наши, признаться, помельче будут. И для того, чтобы большие дяди взяли их в свою компанию, они готовы бегать этим дядям за папиросами. И тот же Гукасов помогает англичанам заморозить майкопские буровые. Потому что его главные поля – в Баку, а не здесь. И вообще…
Капитан посмотрел на сыщика с тоской:
– У кубанской нефтедобычи нет будущего. Она никому не нужна и даже мешает. После договора против американцев германцы отступили. Продали все свои участки британцам, взамен забрав себе Плоешти. А ведь в тысяча девятьсот шестом году у них тоже было девяносто процентов всех здешних участков. Как сейчас у англичан.
Лыков смотрел на контрразведчика и не понимал:
– Германцы уступили все англичанам? Зачем?
– Говорю же: акулы делят Европу как хотят. И там нет национальностей или вероисповеданий. Есть только взаимная выгода. Румынию германцам, Россию британцам. Но если в Плоешти боши наращивают добычу, то у нас островитяне ее замораживают.
– Но почему?
– Потому что на юго-западе Персии открыты богатейшие нефтяные поля. Очень хорошая нефть и залегает неглубоко. Буквально палкой ткни – и ударит фонтан. И конкуренты англичанам не нужны. Принято решение их, конкурентов, удавить. В исполнении плана участвуют и русские крупняки, которым очень хочется быть принятым в международный клуб акул. Поэтому сейчас майкопскую нефтедобычу будут тормозить все: и Твиди, и Гукасов. А русские бурильщики, по-настоящему русские – это заметили власти на местах – занижают добычу, чтобы спастись от поглощений. Потому что если они покажут большие успехи, их тут же сожрут! Какое же будущее ждет Майкопский нефтяной район, если он всем только мешает?
– Игорь Алексеевич, но что же делать? Картина, что вы описали, совершенно безрадостна.
– Такова правда, увы. Помните? Кто владеет нефтью, тот правит миром. И это будем не мы. Скоро начнется война. Лишь тогда, в чрезвычайных условиях, власть вынуждена будет оградить национальные интересы. Спохватятся, когда поздно будет… А сейчас? Я напишу рапорт на имя военного министра. Копию передам в ГУГК. Сухомлинов не ударит пальцем о палец, ибо он сейчас занят исключительно зарабатыванием денег для своей мадам. А Генштаб положит мой доклад на полку и станет ждать войны.
Алексей Николаевич понял прозрачный намек капитана. Он знал от Виктора Таубе, что сейчас творилось в Военном министерстве. Сухомлинов, ученик и выдвиженец Драгомирова, георгиевский кавалер, приехал из Киева в столицу с молодой женой, бывшей в прежнем браке Бутович. Он был старше ее на тридцать два года. Жадная до денег, неразборчивая в связях, Екатерина Викторовна была к тому же еще и больна. Одну почку ей вырезали, вторая еле-еле тянула, и женщине приходилось несколько месяцев в году жить в Египте. Лечение там стоило очень дорого, а ей хотелось еще и блистать. Несчастный министр, потерявший от любви голову, ударился во все тяжкие. Сам он жил на три рубля в день. Завтракал в ресторане Гвардейского экономического общества, получая скидку как военный. Ужинал дома чаем с колбасой. А все наличные средства отсылал жене. Совсем недавно Сухомлинов отправился за каким-то чертом во Владивосток. Ехал туда через всю страну, пробыл в городе несколько часов и махнул обратно. Министр придумал эту командировку ради денег. Как сановнику ему полагались огромные прогоны, а он еще и выклянчил у государя Высочайшее повеление на поездку. Прокатившись взад-вперед, генерал-адъютант положил в карман несколько тысяч рублей. Дела в министерстве в эти две с лишним недели, разумеется, встали. А германцы усиленно готовились к войне…
Сыщик и контрразведчик покручинились немного и разошлись. Лыкову с Азвестопуло пора было возвращаться в Петербург. Василий Иванович Лебедев, шеф Восьмого делопроизводства Департамента полиции и приятель Лыкова, прислал телеграмму. Там была всего одна фраза: «КРОКОДИЛ СОВЕТУЕТ СРОЧНО ДОМОЙ». Крокодил – это Нил Петрович Зуев, директор департамента. Он вызывал подчиненных, причем по неофициальному каналу. Значит, дело совсем табак, если приходится прибегать к таким приемам.
Питерцы сворачивали свои дела в Екатеринодаре. Накануне отъезда в номер к Алексею Николаевичу пришел англичанин. Сухой, жилистый; глядел строго, как на лакея… Он протянул визитную карту и без приглашения сел на стул. Лыков прочитал: «Самуэль Эгнью, исполнительный директор Англо-Майкопской корпорации». Та самая АМК, о всесилии которой говорил Продан!
– Слушаю вас, господин Эгнью.
– Вы ведь собираетесь в Петербург? – на отличном русском языке спросил британец.
– Да, завтра.
– Замечательный город. У меня там много друзей: в правительстве, при Дворе…
– Вы с какой целью мне это сообщаете? – тотчас решил уточнить сыщик.
– Желаете объясниться сразу? Ну хорошо. Мои друзья могущественны, а вы только лишь статский советник. Нам не нравятся ваши разговоры про английские заговоры, замораживание нефтедобычи и прочий бред. Приедете в Петербург – заприте рот на замок. Вам же лучше будет.
Алексей Николаевич был поражен. Эгнью и впрямь говорил с ним как с лакеем. Спокойно, высокомерно, в приказном тоне. И ничего не стеснялся.
– А если я тебя сейчас возьму за пищик и выкину с лестницы? – поднялся со стула номерант.
– Пищик что такое?
– А вот это, – и Лыков крепко прихватил англичанина за ворот пиджака.
– Эй! – собеседник попробовал вырваться. – Я мировому пожалуюсь! Обижать подданного британской короны? Наше правительство этого не потерпит!
Сыщик не обратил внимания на угрозы. Он взял противника под мышки, вынес в коридор и направился к лестнице. Эгнью утих и пытался воззвать к разуму русского:
– Алексей Николаевич, не надо этого делать. Выйдет скандал, по вам же он и ударит. Поставьте меня и дайте спокойно уйти. Вижу, что мы не договорились, так расстанемся как воспитанные люди.
– А где была твоя воспитанность, хам, минуту назад? Ты зачем разговаривал со мной как с холопом? Чувство меры потерял? Сейчас я его тебе верну.
Статский советник дошел до края лестницы, поставил гостя на верхнюю ступеньку, развернул к себе спиной и примерился.
– Не надо, я прошу вас! Примите мои извинения, и я уйду…
– Э-эх!
Лыков дал британцу такого пинка, что тот долетел до самого низа. Черт, не сломал бы себе руку или ногу, запоздало подумал сыщик. Но пригляделся и успокоился. Эгнью вскочил с удивительным проворством и кинулся вон из гостиницы. Цел, собака!
После тревожной телеграммы Лебедева чиновники особых поручений собирались домой с дикой скоростью. Они представились по случаю отъезда Бабычу, выпили в последний раз с сыскарями. Прошлись по набережной Кубани, отужинали в раковарне, прогулялись по главным улицам: Красной, Рашпилевской, Бурсаковской. Навестили обаятельного чудака Коваленко в его удивительной галерее. Сергей через греков даже устроил шефу рыбалку на Карасунских озерах, и Лыков поймал пять силявок. Все. Прощай, Екатеринодар!
Проводить питерцев пришли все свободные от дежурства обитатели дома № 67 по улице Посполитакинской. А еще подъесаул Мищенко, что стало приятной неожиданностью для командированных. Кубанцы подарили Сергею большую коробку турецких папирос, реквизированную со склада Асьминкина. Лыкову достался очередной кинжал.
Когда департаментские садились в поезд Новороссийск – Петербург, увидели, как на дебаркадере толпятся люди в черкесках. У каждого на поясе висела деревянная кобура-приклад с маузером. Это охранники Гукасова возвращались в Баку.
Через семьдесят часов в Петербурге Лыков купил на вокзале свежую газету и прочитал о новом успехе кубанских сыщиков. Возле станицы Нефтяной был ограблен кассир Майкопской нефтепроводной конторы. И очень скоро люди Пришельцева поймали в Екатеринодаре восемь армян, причем со всей похищенной суммой. Сыскное отделение справилось с трудной задачей без помощи командированных…
