Глава 7
Я принимаю таблетки

Немногие из нас захотели бы узнать подробности того, как наши родители нас зачали. Однако для моей подруги Денизы эта тема особенно болезненна. Несколько лет назад у нее случился серьезный конфликт с матерью, и та, рыдая и заламывая руки, сетовала, что не выполнила свой родительский долг. Посреди всех этих страстей она вдруг сделала признание, поразившее Денизу, как гром среди ясного неба: «Меня зачали благодаря тому, что мать предварительно проделала булавкой дырки в презервативе», – рассказала мне подруга. И пояснила: матери тогда было лет двадцать пять, и она очень хотела детей, а отец настаивал на том, чтобы подождать. Он делал карьеру, и ему нужно было время на то, чтобы «раскрутиться». У его супруги не было работы, ей некуда было девать энергию и «она отчаянно желала посвятить всю себя детям, так как была уверена, что материнство должно стать делом всей ее жизни». С ее точки зрения, единственным способом добиться желаемого был саботаж контрацепции. С этого она и начала «дело всей своей жизни».

Другая моя знакомая – Карен – тоже обманула мужа в вопросе предохранения. Правда, история эта произошла на несколько десятилетий позже, чем описанный выше случай. И цель у Карен была ровно противоположной – избежать беременности. В двадцать один год она вышла замуж за человека, который был категорически против контроля над рождением детей. Ему казалось, что всякая женщина, принимающая гормональные контрацептивы, тайно замышляет изменить своему партнеру. Карен очень сильно любила мужа, а потому понадеялась на авось, точнее, на то, что от нежелательной беременности ее защитит ритмический метод. Однако расчеты подвели ее почти сразу. В двадцать два года она родила первого ребенка и начала сомневаться в правоте суждений супруга о предохранении.

На тот момент пара вела нерегулярную половую жизнь. Муж бывал с Карен груб и жесток, тем не менее она продолжала его любить и время от времени даже желала секса с ним. И вот в какой-то момент, когда он был внутри нее, на самых подступах к оргазму, она вдруг подумала: «Могу ли я вообще хоть как-то контролировать то, что со мной происходит? Я даже не в состоянии попросить его, чтобы он не кончал в меня, потому что это приведет к новому конфликту». И тогда она решила тайно начать принимать таблетки. Нужно было сохранить в секрете факт их покупки, к тому же выпить лекарство на работе, чтобы никто (и прежде всего муж) не увидел и не разоблачил ее. Так прошло несколько лет. Постоянно таиться было трудно, иногда ей приходилось нарушать график приема препарата, и через три года она снова забеременела.

Истории, подобные той, что произошла с Карен, очень нередки. Но если вам скажут, что женщина лгала мужу относительно контрацепции, вы сразу представите такой сюжет, как у матери Денизы. В массовом сознании прочно укоренился сценарий: девушка мечтает о ребенке, перестает предохраняться и держит этот факт в тайне. Его воплощение мы видим во многих кинофильмах и сериалах, например таких, как «Исчезнувшая» (Gone Girl), «Шоу Косби» (The Cosby Show), «Деграсси: следующее поколение» (Degrassi: The Next Generation), «Пип-шоу» (Peep Show), «Клиника» (Scrubs), «Закон и порядок» (Law & Order) (82). Однако исследования доказывают, что мужчины в целом склонны держать под контролем прием их партнершами контрацептивов и средств для защиты от болезней, передающихся половым путем. Кроме того, сильный пол чаще, чем нам кажется, настаивает на отмене предохранения. Американский конгресс акушеров-гинекологов (The American Congress of Obstetrics and Gynecology) даже предложил для такого мужского поведения специальный термин – репродуктивное принуждение (83, 84). Это весьма распространенный тип насилия в паре, когда мужчина сознательно саботирует средства контрацепции. Научное издание American Journal of Obstetrics and Gynecology опубликовало в январе 2016 года важную обзорную статью на эту тему под заголовком «Репродуктивное принуждение: выявление дисбаланса социальной власти». В ней говорится, что подобный подход к сексу «препятствует предохранению от беременности и планированию семьи как осознанному выбору женщины, а иногда и мужчины» (85).

Обычно контрацепцию все воспринимают как совокупность методов, с помощью которых именно женщина может планировать рождение детей. Иногда просто приема определенных препаратов для этого недостаточно. Чтобы по-настоящему быть хозяйкой своего тела и своей судьбы, приходится лукавить.

Когда я только начала изучать такую необъятную тему, как женская ложь в вопросах секса, мне сразу стало понятно, что сложности с определением точной даты овуляции обязательно станут поводом для обвинений в обмане. Человеческое тело неохотно подает сигналы о наиболее благоприятном моменте для наступления беременности. У большинства млекопитающих, напротив, овуляция более чем очевидна и сопровождается заметными признаками, к примеру, набуханием внешних половых органов, течкой, повышением интереса к спариванию. У нас, людей, все намного более неопределенно.

Конечно, наше тело тоже о ней как-то сигнализирует: повышается базальная температура, меняется консистенция выделений из цервикального канала матки. Но все это не так заметно, как покраснение половых губ у животных. Что до интереса к спариванию, то иногда мы готовы заниматься сексом по совсем нефизиологическим причинам и вне зависимости от того, на каком этапе менструального цикла находимся. Если пристрастно не следить за этим циклом, вы и не узнаете толком, когда именно наступает овуляция, и тем более не узнает этого кто-то другой, с кем вы собираетесь заняться любовью.

Скрытая овуляция – редкое явление среди млекопитающих, и ученые много спорят о том, почему она присуща человеческим существам. Нет однозначного мнения, почему в ходе эволюции у нас развилось это свойство. Есть много разных теорий, объясняющих его происхождение. Одни считают, что оно появилось, чтобы женщины имели рычаги влияния на мужчин, которые лишаются возможности знать достоверно, кто и когда оплодотворил ту или иную «самку» (86). Другие полагают, что, напротив, скрытая овуляция служит скорее репродуктивным императивом для самих женщин (если бы женщины знали, когда именно смогут забеременеть, то с большим успехом избегали бы этого, примерно так, как они делают это сейчас с помощью контрацепции) (87). Но какими бы ни были эволюционные причины, приведшие к развитию у хомо сапиенс определенных физиологических особенностей, эти особенности напрямую влияют на то, как мужчины относятся к женщинам.

Точное время возможного зачатия остается загадкой, как и весь женский организм. Сильный пол не в состоянии полностью проникнуть в эту тайну, но очень старается (хотя в большинстве случаев попытки тщетны). Мужчины создают мифы о тайнах женской натуры, а также используют непредсказуемость женского тела как аргумент, чтобы взять нас под строгий контроль, следить за нашим поведением, ограничивать свободу, а иногда и чтобы растоптать личность женщины.

«Многие из нас живут жизнью воображаемых, фантазийных существ… Тело женщины становится предметом фантазии мужчин, которые описывают его функции с определенных позиций и навязывают ему репродуктивную роль» – такое мнение высказала в беседе со мной Элиза Шварц, преподаватель и научный сотрудник Музея американского искусства Уитни. Элиза, выпускница Йельского университета, в качестве дипломной работы подготовила провокационный арт-проект, который вызвал бурную реакцию далеко за пределами ее альма-матер. Девушка поставила серьезные вопросы, касающиеся сущности женской детородной функции, способности и права женщины управлять ею, а также принимать решения по поводу работы своего собственного организма. В ходе проекта Шварц несколько дней перед предполагаемой овуляцией и после нее сама вводила себе во влагалище сперму, предоставленную добровольными донорами. На двадцать восьмой день цикла она принимала травяной препарат, имеющий абортивные свойства. Он вызывал кровотечение, причем невозможно было определить без медицинской экспертизы, сопровождает ли оно спровоцированный выкидыш или это просто регулярные месячные (неопределенность была частью задумки автора проекта).

Такую последовательность действий девушка повторяла несколько раз, пока длился проект. Он не имел названия, однако когда о нем узнали СМИ, они сами сформулировали все те вопросы, которые хотела предъявить обществу эпатажная акционистка. Критики называли ее работу «отвратительной порнографией» (88), саму Шварц клеймили, как черствую и бесчувственную (89). Ванда Франц, президент национального комитета «Право на жизнь» (National Right to Life Committee), назвала ее «серийным убийцей» (90). Администрация Йельского университета дистанцировалась от скандала, запретила студентке публиковать видеоматериалы, фиксирующие эксперимент, и финальную инсталляцию, а также назвала всю акцию Шварц «художественным вымыслом» (91), не признав в ней попытку документально зафиксировать правду жизни и реальный телесный опыт женщины.

Выпускница одного из самых престижных вузов США изначально понимала, что ее выходка вызовет противоречивую реакцию. И дело даже не в том, насколько такой вид искусства уместен или не уместен в стенах Йеля. Дело в самой сути: много веков женская сексуальность и все связанные с ней функции тела подвергались жесткому контролю, над ними пристально надзирали, ограничивали их детородными целями. Надо отметить, что на базовом уровне эксперименты Шварц не сильно отличались от использования таблеток Plan B, к которым втайне от мужа прибегала моя знакомая Карен. Однако Карен тщательно скрывала тот факт, что использовала контрацептив. Таким образом, она старалась добиться телесной автономии, пусть даже и неявной для окружающих. А Элиза все делала открыто, нарушая социальные нормы, регламентирующие то, как женщина должна относиться к своему потенциалу продолжательницы рода. Ясно, что ее демонстративный акт привлек тысячи комментаторов, посчитавших, что у них есть право решать, что она может делать со своим телом, а что – нет. Вся дискуссия прекрасно отражает сложность и неоднозначность тех споров о репродуктивных правах женщины, которые идут годами.

Обрушившиеся на Шварц люди в основном обсуждали, что именно и когда она делала. Так, по ее замечанию, руководство университета очень подробно выспрашивало, какие именно манипуляции с влагалищем она производила, куда и когда именно вводила сперму. При этом никому не пришло на ум обратить внимание не только на то, что показал проект, но и на то, чего в нем не было. А ведь в нем совершенно отсутствовал мужчина как личность! Были лишь «производители», пожертвовавшие «биоматериал» для эксперимента. И это тоже не случайно: Элизу всегда поражал тот факт, что мужчины отчаянно стремятся быть в центре репродуктивного процесса.

На протяжении всей истории человечества мужчины стремились к тому, чтобы женщина как можно меньше распоряжалась своим собственным телом. Оно должно было стать сосудом, своего рода инкубатором, поддерживавшим и питавшим новую жизнь, творцами которой считали себя представители сильного пола. Будущий отец чувствует себя хозяином зародыша, а потому вмешивается в те сугубо личные решения, которые женщина могла бы единолично принимать в отношении своего организма. Отсюда мужская агрессия, насилие и обман – все это вызвано стремлением сохранить контроль над тем, как и когда партнерша забеременеет или не забеременеет.

«Не так уж много людей знают, что такое репродуктивное принуждение», – заявляет Бьянка Палмисано, специалист в области сексуального образования, медицинский консультант, организатор тренингов для врачей. Даже медики, которые многое повидали, считают такие случаи, как история Карен, чем-то из ряда вон выходящим. При этом надо понимать, что мужчины, пытающиеся «замкнуть на себя» решение о деторождении, – это не просто ненадежные партнеры и не просто незадачливые «менеджеры», старающиеся хоть как-то планировать появление собственного потомства. Это насильники, от которых женщина вынуждена защититься. И для этого ей приходится выдумывать сложные, а порой и обманные схемы. Именно эту истину Палмисано пытается донести до докторов, с которыми общается на семинарах. А кроме прочего, она учит их распознавать признаки давления и сексуального насилия в семье.

Одна из проблем, с которой сталкивается Бьянка, да и все, кто пытается предотвратить насилие, состоит в том, что большинство из нас толком не понимают, что такое манипулятивные взаимоотношения. СМИ рассказывают в основном о случаях физического воздействия. Синяки, царапины, вывернутые руки – вот привычные и всем известные признаки, помогающие обличить домашнего тирана. Однако этим далеко не исчерпываются возможные случаи проблемных отношений в паре. Есть и другие, менее заметные глазу симптомы.

Рукоприкладство нередко проявляется в дисфункциональных союзах. Насилие и манипуляция очень близки: первое обычно понимается как опасное орудие, с помощью которого агрессор пытается достичь своей цели. Большинство насильников бьют жертву не только потому, что получают удовольствие от физической расправы. Им важно заставить партнера подчиниться, сдаться, чтобы тиран мог взять на себя полное управление любой ситуацией. Однако существует множество менее заметных техник давления. Одна из них – унижение, лишение всякого права голоса в финансовых вопросах и даже юридическое давление через постоянные судебные тяжбы. Все это способствует репродуктивному насилию. Карен на собственном опыте узнала: трудно полностью прекратить контакты с человеком, который стал отцом твоего ребенка. Даже если ты уйдешь от него, ты навсегда останешься связанной с ним общими детьми. Отец имеет полное право видеть и проводить время со своими отпрысками, даже если он бывал жесток к их матери.

Для многих такого рода «заложниц» разрыв с агрессором не кажется (да и на деле не становится) выходом из положения. Они остаются с авторитарным мужем из вполне оправданного страха, что развод станет источником еще большей боли и страданий. Ситуация может развиваться по-разному, но покинувшая семью мать иногда имеет все шансы лишиться общения с детьми. Общество нередко стигматизирует такую женщину, ей стыдно и тоскливо, ее унижают на публике и в Сети. В самых крайних случаях это приводит к убийствам или самоубийствам.

Вне зависимости от того, сталкивается ли женщина с прямыми угрозами и унижениями, она иногда предпочитает не покидать «токсичного» союза, причем по той причине, по какой многие из нас не прерывают иногда «опасных связей». «Почти всем нам случалось бывать в отношениях, в которых что-то пошло не так. Скажем, двое перестают понимать друг друга или все время ссорятся, – рассуждает Палмисано. – Но изначально-то им нравилось быть вместе. К концу дня они мирятся, и к женщине возвращается надежда, что все наладится. Нет никакой четкой границы, когда можно однозначно утверждать: «Все потеряно, дело зашло слишком далеко». Здесь столько нюансов! Думаю, многие из нас не уходят, хлопнув дверью, от агрессивного партнера, потому что все-таки продолжают чувствовать эмоциональную привязанность к нему».

В обществе, которое высоко ценит семейные отношения и в котором считается правильным «оставаться вместе» (иногда любой ценой), сохранение союза, даже если в нем есть элементы давления и насилия, может показаться нравственным императивом.

Женщинам, оказавшимся в таком положении – не желающим или не находящим в себе силы бросить все, мечтающим избежать нежеланной беременности, но боящимся открыто пользоваться контрацепцией, – обман кажется наилучшим выходом, оставляющим за ними последнее слово, пусть и неявно. При этом медики, с которыми работает Палмисано, вполне могли бы «подыграть» в подобной ситуации, подобрав нужную форму предохранительной терапии. В данном случае это послужило бы компромиссу и стало залогом сохранения согласия в семье. Конечно, в идеале врач должен помочь пациентке порвать с манипулятором. Однако это не всегда возможно, а прописанные контрацептивы – уже хоть что-то, ибо они хотя бы возвращают женщине контроль над собственным телом. Это может стать первым шагом к свободе и новой жизни.

Медики сейчас все чаще рекомендуют доказавшие свою эффективность гормональные препараты нового поколения, которые по удачному стечению обстоятельств удобно скрывать от стремящегося все контролировать партнера. Речь идет об установке обратимой пролонгированной контрацепции (LARC), например гормональных внутриматочных или подкожных имплантатов (таких, как «Импланон»). Они предохраняют от нежелательной беременности на срок от трех до двенадцати лет. Это значит, что всего одного визита к врачу достаточно, чтобы на десятилетие надежно защититься от нежелательного зачатия. LARC дает возможность не беспокоиться о том, что случится, если вы забудете принять таблетку. Пока имплантат находится в организме, он неуклонно продолжает действовать с эффективностью более 99 %.

Жертвы репродуктивного принуждения найдут в таком подходе к предохранению дополнительные преимущества. Упаковку таблеток бывает трудно скрыть от того, с кем вы живете и спите в одной постели. А подкожные и внутриматочные средства в большинстве случаев совершенно незаметны чужому глазу. Так что женщина может управлять своей фертильностью, а муж при этом пусть продолжает думать, что все зависит только от его прихоти. Кстати, и тем женам, чьи отношения с их половиной не так уж плохи, а также тем, кто вообще не имеет постоянного партнера, подобные необременительные и незаметные методы контрацепции могут очень понравиться, так как предоставляют бо́льшую свободу в сексуальном общении с мужчинами.

Весной 2017 года в разных СМИ начал мелькать новый термин – «стилсинг». Этим сленговым словцом обозначали сексуальную практику, когда мужчина во время секса незаметно от партнерши снимает презерватив. Первыми новый тренд уловили женские журналы, в том числе Teen Vogue (92), а затем о нем написала пресса с более широкой аудиторией, в том числе такие крупные издания, как USA Today, New York Post и Forbes (93). Что же послужило поводом для всплеска интереса к этой теме? Тригером стала статья, опубликованная в Columbia Journal of Gender and Law под заголовком «Почти изнасилование: возможные юридические последствия устранения презерватива без согласия партнера» (94). Ее написала Александра Бродская, адвокат, феминистка, основатель Know Your IX – правозащитной организации, которая занимается противодействием изнасилованиям и другим насильственным действиям среди школьников и в студенческой среде. Тон этой статьи совсем иной, чем в приторных глянцевых обзорах «новых тенденций секса». Автор вовсе не утверждает, что незаметное снятие презерватива – новое поветрие, только сейчас получившее и набирающее популярность. Напротив, она пытается показать, что проблема существует давно, но ей, к сожалению, не придавали значения и не говорили о ней прямо. Ранее стилсинг никогда не связывали с сексуальным насилием. Бродская пишет: «Жертвы подобной выходки говорят, что не знают, как доказать, что им был причинен ущерб. Данную проблему еще ни разу не разбирали в судах Соединенных Штатов». Такое положение дел не добавляет уверенности новым «пострадавшим», не соглашавшимся на секс без презерватива, но по факту получившим именно его. У них нет возможности дать четкое определение полученной травме, а потому они не обращаются за юридической помощью. Первым шагом к исправлению ситуации, по мнению Александры Бродской, может стать признание проблемы и обсуждение вариантов судебного урегулирования подобных кейсов.

Когда я связалась с Александрой, чтобы поговорить с ней на эту тему, она сразу сказала, что прекрасно знает, в чем причина популярности «нового» тренда. И процитировала статью Келли Кью Дэвис, где говорится, что «то, насколько мужчина будет саботировать использование презерватива, напрямую зависит от его отношения к женщинам в целом». Проще говоря, по словам Бродской, «молодые люди, которые всячески пытаются обойти барьерную контрацепцию или старательно уговаривают партнершу не прибегать к ней, попросту являются женоненавистниками».

Собственные наблюдения Бродской привели ее к тем же выводам, что сделала Келли Кью Дэвис. В своей статье она не только пытается оценить ущерб, который наносится жертвам несогласованного отказа от презерватива, но и приводит материалы множества онлайн-форумов, где мужчины делятся опытом, как незаметно снять «защиту» во время секса. Вот что Александра говорит об их недопустимом поведении: «Оправдание тому, что они делают, коренится в их убежденности в мужском превосходстве. Они считают, что должны распространять свой генофонд и имеют право делать то, что им угодно, с телом своей подруги». Адвокат цитирует целый ряд придуманных мужчинами теорий, оправдывающих их действия. Всеми этими аргументами они делятся с единомышленниками в Интернете. Их резоны бывают очень разнообразными и искусными. К примеру, представители сильного пола склонны считать, что девушка, соглашаясь на секс, автоматически соглашается на его незащищенный вариант. Кроме того, многие мужчины уверены, что правы, так как действуют по естественному побуждению: раз партнерша одобряет соитие и пускает мужчину в свое тело, значит, возможно и семяизвержение во влагалище как логическое завершение всего процесса.

При этом те, кто утверждает, будто снятие презерватива во время близости – вполне оправданный акт, все равно не делают этого открыто. Они считают необходимым прибегать к самым различным хитростям, чтобы достичь своей цели. «Вообще-то мужчины не воспринимают это как обман, – говорит Александра Бродская в беседе со мной. – Лгут, по их мнению, только женщины. А тут – высокое искусство, мастерство любовника, которое заключается в том, чтобы обвести вокруг пальца партнершу». Таким образом, демонстрируется мужское превосходство (речь в данном случае идет о гетеросексуальных контактах).

Статья Александры получила широкий отклик по целому ряду причин. Во-первых, пресса увидела в этом сенсацию – еще бы, новый устрашающий «секс-тренд»! Как не подкинуть такую новость аудитории, в том числе и тем людям, которым не терпится поскандалить, защищая жертв сексуального насилия? Есть и другой тип публики – эти всегда готовы впасть в панику и громко заявить, что во всех напастях виноваты беспорядочные половые связи (или вообще любой секс).

Но, помимо прочего, поднятая тема дала возможность женщинам, подвергшимся любому насилию, соотнести свой опыт с явлением, которому раньше они не могли дать имя. А также обсудить связанные с этим некрасивые поступки, возможно, и не имеющие отношения к стилсингу, но все же растущие из того же корня – из абсолютной веры мужчин в то, что именно они диктуют правила интимного общения в паре.

«Когда-то я знала парня, который говорил, что не любит спрашивать девушку, хочет ли та переспать с ним. Он хвастался, что умеет определять это без слов, – рассказывает Бродская. – То есть он сразу приступал к делу и мог зайти довольно далеко без всякой предварительной договоренности. Никакие презервативы в его планы тоже не входили. Меня тогда просто поразила его уверенность, будто он действительно знает, чего хочет женщина». Моя собеседница считает, что «стилсеры» исходят из тех же установок, порожденных сексизмом и мизогинией.

В масштабном социологическом исследовании Келли Кью Дэвис и ее соавторов обман назван лишь одним из нескольких методов саботажа мужчин, «сопротивляющихся презервативу» (95). Есть и другие уловки, с помощью которых молодые люди добиваются от девушек незащищенного секса. К примеру, они могут прибегнуть к шантажу, полностью отказавшись от близости, если она предполагает использование средства защиты; могут навязывать своей половине чувство вины или признаваться ей в любви до гроба; могут возбуждать партнершу, чтобы она потеряла бдительность, а также уверять ее, что незащищеный интимный контакт не несет никакого риска (иногда мужчины используют сразу целый ряд подобных манипулятивных техник и стратегий). Все это вероломная ложь – заранее спланированная и изощренная. На таком фоне стилсинг выглядит просто мелким хулиганством, и все же это тоже форма сексуального принуждения, фактически насилие над женщиной – беззащитной жертвой в руках у эгоиста, жаждущего добиться исполнения своей прихоти. Не припомню, чтобы ко мне лично применили какой-то из перечисленных выше способов давления, но с другими манипулятивными техниками, описанными в работе Дэвис, я сталкивалась. Гетеросексуальные герои-любовники, стабильно отказывающиеся от презерватива даже во время случайных разовых связей, – удивительно распространенный типаж. Так что в материалах опросов, приведенных Келли Дэвис, очень многое казалось мне знакомым. Исследовательница проводила фокус-группы на эту тему, и юноши признавались ей, что, уговаривая своих подруг, они чаще всего намеренно принижают опасность незащищенного секса и старательно повышают возбуждение девушки в надежде, что у нее закружится голова, и она пойдет на риск. Кроме того, они часто заявляют женщинам, что, настаивая на использовании презерватива, те проявляют недоверие к партнеру. Все это очень узнаваемо; эти хитрости знакомы мне по собственному опыту.

Келли Кью Дэвис сконцентрировала свое внимание прежде всего на изучении менталитета представителей сильного пола, агрессивно настроенных против мужской барьерной контрацепции. Но стоит уделить внимание также тому, как подобное поведение влияет на женщин, точнее, насколько оно определяет их взаимодействие с партнерами.

С момента достижения половой зрелости (а иногда и раньше) нам внушают, что мы должны быть всегда настороже и беречь свою девичью честь. Нас учат отказывать, помнить о своих интересах, «отфутболивать» любого, кто не готов выполнить наши условия. В итоге женщины привыкают думать, что любой сексуальный контакт, в котором что-то пошло не по их плану, – это их личный просчет: они сами показали себя слишком доступными и не сберегли свое «сокровище». Почему-то считается, что мужчина, который не оправдал доверия и проигнорировал просьбу партнерши надеть презерватив, ничего дурного не сделал – мужчины, они ведь все такие; такова уж их натура. И вся вина и позор – на женщине, которая позволила так некрасиво с собой поступить.

Из статей Александры Бродской и Келли Кью Дэвис становится ясно, что молодые люди, активно пытающиеся избежать использования контрацептива, прекрасно знают, что делают, и хорошо понимают, что партнерша хочет защищенного секса. Но они со своей стороны ни за что не пойдут ей навстречу. Им нужно любой ценой добиться своего: использовать манипуляции, обман, а иногда и физическую силу, чтобы одержать верх над подругой. При этом после того, как все произошло, женщине часто навязывается чувство вины за то, что поддалась на уговоры, а мужчину никто не обвиняет и не призывает к ответственности.

Когда девушки признаются, что их обманули, например незаметно сняв презерватив во время близости, им нередко отвечают: не стоило ложиться в постель с тем, кому не доверяешь; не надо подпускать к себе соблазнителя, если ты не убедилась в его моральных качествах, не проверила его со всех сторон. Проблема в том, что, не попробовав, мы практически не в состоянии понять, действительно ли мужчина достоин доверия. Иными словами, приходится доверять человеку, пока он тебя не подведет. Женщины, которые хотят заниматься сексом с разными партнерами, но не желают, чтобы на них оказывали давление, отговаривая от презерватива, а также не хотят столкнуться со стилсингом, – таким женщинам приходится в ответ на обман и шантаж прибегать к небольшим хитростям, просто чтобы уравнять свои шансы с противником. Цель такой лжи – всего лишь оградить себя от рисков, которые влечет за собой незащищенный секс.

Алиса, двадцатидвухлетняя жительница Бруклина, рассказывает мне о том, как она обычно обсуждает планы с каким-нибудь новым знакомым, с которым собирается переспать. Девушка заявляет потенциальному любовнику, что хотела бы, чтобы он использовал презерватив. Тот кивает и отвечает: он думал, что она принимает контрацептивные таблетки. «Если я подтверждаю его догадку, мужчина, как правило, заявляет, что тогда все и так будет нормально, можно обойтись без презерватива». Подобная дискуссия редко приводит к приятному для обоих вечеру. Попытки указать молодому человеку, что барьерная контрацепция лучше всех других средств защищает от заболеваний, передающихся половым путем, тоже не находят понимания. Собеседников Алисы оскорбляет такой поворот разговора: они полагают, что девушка априори считает их заразными, грязными, сомнительными личностями.

Поэтому, чтобы долго не дискутировать о том, как именно нужно предохраняться, Алиса просто заявляет своему визави, что часто забывает принять таблетку, а потому не уверена, действует ли защита. Это существенно сокращает спор: отчасти потому, что, несмотря на нелюбовь к презервативу, любовник все же не хочет, чтобы партнерша забеременела. Кроме того, как считает Алиса, мужчинам приятно, когда она выставляет себя рассеянной и забывчивой недотепой. Они тут же проглатывают наживку, у них включается режим доминирования, а вмести с ним и чувство ответственности за «эту бестолковую курицу».

Алиса – профессиональный фотограф. Она использует похожую стратегию во время портретной съемки. Если клиент не может расслабиться перед камерой, девушка говорит ему: «Ой, подождите секунду, у меня что-то с настройками!» А дальше спокойно возится с фотоаппаратом, незаметно снимая человека. Такие кадры получаются очень естественными и живыми. Алиса считает, что ее притворное замешательство позволяет посетителю студии почувствовать себя увереннее и не напрягаться перед объективом. Правда, ей совсем не нравится все время прикидываться дурой, однако «это дает отличный результат – получаются прекрасные снимки». Примерно то же самое происходит и в общении с мужчиной: ситуация, когда приходится рассказывать о том, как она «забывает» принять таблетку, далека от идеала. Но это лучше, чем устроить себе «веселую» ночь с незащищенным сексом. (Алиса рассказывает, что один раз ее случайный партнер сразу согласился на презерватив, без всяких оговорок. И она прекрасно провела с ним время.)

Отношение Алисы к сексу может показаться холодным и рассудочным: она фактически устраивает торг, пусть и в игровой форме, а также жертвует статусом умной и независимой женщины, чтобы настоять на своих условиях. В такой ситуации требуется тонкая интрига в духе Макиавелли. Но на самом деле ее отношение – это скорее реакция на то, как мужчины видят близость двоих. Именно они задали такие стандарты. Никто из участников фокус-групп, организованных Келли Дэвис, не мучился угрызениями совести от того, что манипулировал женщинами ради интима без презерватива. И большинство участников опроса без сожаления отвергали тех женщин, которые твердо настаивали на применении контрацептива.

Один из респондентов наивно поведал интервьюеру, в чем, по его мнению, преимущества общения с молодыми неопытными девушками. На них, как выяснилось, так легко оказывать психологическое давление! Вот что он сказал модератору: «Когда ты общаешься с девчонкой, то очень часто замечаешь, что она говорит глупости или просто в чем-то не права. Бывает, она заявит, что хорошо знает мужчин, хотя это вовсе не так. Тут нет ничего дурного, и ты оказываешься как бы в новой роли, чувствуешь себя кем-то вроде старшего наставника. Ты не просто друг, ты чему-то ее учишь, открываешь новое. И если у нее есть дурацкие предрассудки касательно презерватива, ты можешь заставить ее сомневаться. И тогда в качестве бонуса получишь еще и «безбарьерный» секс. А это здорово!»

Когда мужчины настолько откровенно признаются, как далеко могут зайти, чтобы избежать использования презерватива, перестаешь испытывать жалость к ним как к жертвам «встречного» обмана.

Когда я спросила Алису, зачем она занимается любовью с мужчинами, которых, по ее собственному признанию, она считает «негодяями или ничтожествами», моя собеседница привела вполне распространенный аргумент, знакомый любому, кто когда-либо пробовал секс без обязательств и взаимных привязанностей. «Эти люди мне не близки. Они мне не бойфренды, – пояснила Алиса. – Когда меня по-настоящему интересует человек, я подхожу к отношениям куда серьезнее. Я не применяю в общении с ним никаких глупых трюков. Тогда все складывается по-другому. А когда у меня интрижка на один уик-энд, это куда проще».

Женщины, которые любят «одноразовые» интимные встречи, да и те, кто состоит в прочных постоянных отношениях, зачастую считают, что безопасность и честность – два взаимоисключающих понятия. Если хочешь весело провести время с любовником, можно прибегнуть к маленькой лжи, чтобы защитить свое здоровье. И потом, как говорит Алиса, «в большинстве случаев мои партнеры все же соглашаются на презерватив после того, как я применяю свои уловки».

Итак, женщины врут, что не принимают противозачаточные таблетки. Не важно, для чего конкретно они это делают – чтобы избежать нежелательной беременности, к которой принуждает муж, или чтобы заставить партнера воспользоваться презервативом. Так или иначе подобным образом они пытаются хоть как-то вернуть себе право самостоятельно решать, как распорядиться своим телом. Но как отнестись к тем, кто поступает с точностью до наоборот: тайно перестает принимать препараты, надеясь забеременеть. Зачем они говорят: «Я предохраняюсь», – тогда как это совсем не входит в их планы?

В апреле 2014 года в ходе телепередачи The Wendy Williams Show ведущая поговорила с одной из присутствующих в зале девушек по имени Кендра (96). Та подумывает о том, чтобы перестать принимать противозачаточные таблетки, но не собирается сообщать об этом мужу. «Я замужем уже шесть лет, – поясняет она. – Примерно девять месяцев назад у нас родился первый ребенок – девочка. До брака мы решили с мужем, что хорошо бы иметь двоих детей. Однако теперь он не хочет второго ребенка. Мои подруги считают, что его можно перехитрить, тайно отказавшись от препарата».

Хозяйка шоу, Венди Уилльямс, вначале заявляет, что не желает поощрять обман, ведь поступать так с супругом нехорошо. Однако далее она противоречит сама себе, советуя Кендре все же воспользоваться рекомендацией подруг. Венди обращается к аудитории: «Считаете ли вы, что стоит скрыть правду от мужа?» Гром аплодисментов! Оправдывая свою непоследовательность, ведущая говорит: «Мужчины не имеют права распоряжаться женским телом. Мы сами должны им управлять». Такая декларация несколько озадачивает. Плюс ко всему удивляет тот энтузиазм, с которым женщины защищают репродуктивные права. На самом деле это свидетельствует только о том, что они лишены контроля над своим телом. Если поразмыслить, становится понятно: с точки зрения Уилльямс, дело не в конкретном мужчине, муже Кендры. Не его хочет «загнать под каблук» жена, отказавшись от таблеток. Она мечтает вернуть себе власть над собственным организмом и самостоятельно принимать решения о продолжении рода.

Мотивацию женщин, которые своей беременностью желают загнать партнера в западню, не так уж много исследуют. Гораздо больше социологических материалов о том, как мужчины пользуются тем же способом, чтобы «закабалить» жен. В уже упомянутой статье «Репродуктивное принуждение: разоблачение дисбаланса социальной власти» цитируется много работ, в которых изучен опыт женщин, переживших репродуктивное насилие. Таких случаев, по оценкам социологов, около 25 % (эта цифра зависит от типа выборки) (97). В отношении мужчин, которые попали в подобную ловушку, эксперты ссылаются лишь на один опрос, проведенный Центром контроля и предотвращения заболеваний (CDC). В 2010 году он запустил общенациональное анкетирование по вопросам домашнего и сексуального насилия. Тогда около 10,4 % американцев признались, что подруги пытались забеременеть от них против их воли (98).

Авторы обзора в American Journal of Obstetrics and Gynecology указывают на недостаточность данных и говорят, что необходимо дополнительно изучать влияние репродуктивного принуждения на мужчин, а также мотивацию женщин, которые пытаются манипулятивными путями добиться беременности. Нужен научный взгляд на эту проблему, а при его отсутствии мы вынуждены иметь дело лишь с тем, как она видится массовому сознанию, формирующемуся под воздействием мужского авторитета. Именно поэтому общественное мнение так часто бывает безжалостно к женщинам.

Обычно представляемый публике сюжет выглядит примерно так: мальчик встречается с девочкой. Девочка хочет длительных и серьезных отношений. Мальчик колеблется. Девочка «случайно» беременеет, и мальчик оказывается связанным на всю оставшуюся жизнь. Что движет женщиной: любовь, отчаяние, безумие? Как правило, по умолчанию предполагается, что она врет, будто принимает контрацептивные таблетки, а на самом деле хочет завести ребенка только ради того, чтобы заполучить мужчину. Считается, что он с легкостью бросит ее, если в этой истории не появится младенец. Защитники мужских прав подают всю ситуацию так, будто на самом деле всем процессом управляют женщины, что они лишают мужчину будущего, хитростью заставляя его стать отцом. Но так ли это на самом деле? Действительно ли прекрасный пол надеется, что незапланированная беременность может укрепить отношения? Очень сомнительно, чтобы большинство женщин верило в то, что преподнесенный «сюрприз» сможет реально привязать к ним «суженого». Рождение малыша не гарантирует, что союз будет прочным. Нет также и гарантий, что вы получите какую-то материальную поддержку, чтобы вырастить дитя (миллионы одиноких матерей подтвердят это). Есть множество более простых способов достичь финансовой стабильности, чем завести ребенка.

Логичнее было бы предположить, что женщины, которые тайно перестают принимать противозачаточные средства, как Кендра, просто очень хотят родить и готовы на этот шаг вне зависимости от того, как отнесутся к нему их мужья или бойфренды. На первый взгляд может показаться странным, что мы рассматриваем такое «случайное» зачатие как декларацию телесной автономии женщины (а ведь именно об этом заявила Венди Уилльямс). И все же логичнее было бы предположить, что прекрасный пол пускается на обман ради того, чтобы обрести власть над собственной судьбой, а не ради того, чтобы прибрать к рукам мужчину.

Когда девушка саботирует контрацепцию или лжет, что принимает таблетки, хотя на самом деле никогда этого не делала, истина быстро выходит на поверхность: беременность становится заметной, обман быстро раскрывается сам собой. Вероятно, у мужчины в этом случае не будет стопроцентной уверенности, что его перехитрили. Ведь все могло произойти и по воле случая. Но результат так или иначе налицо. Однако когда ситуация обратная: женщина тайно принимает препарат, чтобы оплодотворение не наступило, – есть большая вероятность, что правда так никогда и не вскроется. То, что беременность не наступает, само по себе еще не свидетельствует о применении препаратов. Для большинства женщин (даже тех, кто никогда не пользовался оральными контрацептивами) отсутствие беременности – нормальное, естественное состояние.

Возможно, подобная асимметрия между всегда открывающейся ложью и обманом, который остается сокрытым, как раз питает культурный стереотип, будто женщины, а не мужчины обычно являются инициаторами манипуляций. Трудно доказать, что женщина избегает беременности. А то, что она к ней стремится, быстро становится очевидным. Для многих подобный недостаток осязаемых доказательств служит достаточным основанием, чтобы считать: принуждения женщин к беременности просто не существует в природе.

Александра Бродская отмечает, что большинство людей, откликнувшихся на ее статью о несогласованном снятии презерватива, поддержали все ее тезисы. И все же, по ее собственному признанию, «четверть откликов содержали возражения вроде: «А что вы скажете о женщинах, тайно прекращающих предохраняться, чтобы забеременеть?» Сколько ни приводи свидетельств того, как мужчины плохо обращаются со своими половинами, каждый раз натыкаешься на этот миф: мол, женщины первыми начали; это они чаще всего саботируют контрацепцию».

Есть еще один фактор, мешающий понять, кто и кем манипулирует. Представительницы прекрасного пола часто и много обсуждают между собой притворный оргазм, количество половых партнеров, разные ухищрения, на которые они идут ради красоты. Но те, кто тайно от мужа предохраняются, редко говорят об этом вслух. Иногда они не делятся этим секретом даже с близкими подругами. Почему они не признаются супругу, понятно: мужу лучше пребывать в блаженном неведении, так будет спокойнее и ему самому, и жене. Чем больше здесь «гласности» и «прозрачности», тем меньше безопасности. Сложнее объяснить скрытность в общении с другими женщинами. Рискну предположить, что причиной тому стыд и неловкость. Рассказать, что утаиваешь важную информацию от человека, которого сама выбрала в качестве постоянного полового партнера, значит признать, что ты сделала неверный выбор и легла в постель с тем, кто тебя не уважает. «Хорошие девочки» так не поступают. Они ведь всегда принимают правильные решения и вручают свое «сокровище» только тому, кто по-настоящему его достоин.

Получается, продолжение стабильной половой жизни для таких женщин ценнее, чем самоуважение и уверенность в себе и в партнере. Страшно признаться, что ты связала свою жизнь с манипулятором и насильником. Те, кто осмеливается прямо заявить об этом, рискуют, что их объявят недалекими и похотливыми самками или слабыми, безвольными, трусливыми существами, которым не хватает смелости, чтобы вести открытый диалог со своим мужем.

В то время как общество и обстоятельства заставляют женщину молчать о том, каким образом она пытается себя защитить, мужчины повсеместно трубят, как их обманывают. Им устраивают «западни», им лгут про предохранение. Объявляя об этом, они ничем не рискуют: никто не обвинит их в развратности, слабоволии, недалекости. Напротив, их еще и превознесут за великодушную попытку предупредить своих собратьев, что на них идет коварная охота.

Подобный дисбаланс и гендерное неравенство в распределении права свободно говорить о проблемах безопасности секса приводит к тому, что в обществе складывается неверное преставление, кто является подлинным манипулятором и кто страдает от саботажа в вопросе репродуктивной автономии.

Мы все настолько убеждены, что именно женщины, а не мужчины решают все в этом отношении, что, даже услышав правду, не хотим ее принимать, а иногда считаем ее оскорбительной. Александра Бродская столкнулась с этим на собственном опыте, когда читала отклики на свою статью. Идея, что именно сильный пол виноват в том, что женщина вынуждена скрывать контрацепцию, «настолько противоречила общепринятым штампам… что некоторые читатели просто не допускали мысли, будто во всей этой истории главную роль может играть именно мужчина».

«Мужской» взгляд на мир утверждается не только в интернет-дискуссиях. «Мужская» правда в целом доминирует всегда и везде, а «женская» чаще замалчивается. В качестве иллюстрации этого факта Бьянка Палмисано рассказала мне о том, что произошло на конференции по профилактике СПИДа в Балтиморе, в которой она недавно участвовала. Бьянка должна была рассказать участникам-медикам, как правильно собирать информацию о сексуальной истории пациента, как построить беседу с ним в позитивном ключе, мягко и деликатно. Обычно на таких лекциях она всегда призывает участников вспомнить, какие негативные и болезненные установки касательно секса они получали за всю свою жизнь. Ведь многие врачи, сами не замечая того, продолжают в беседах с пациентами, коллегами, членами семьи транслировать усвоенные с детства сомнительные истины.

За долгие годы работы Палмисано столкнулась со многими безумными стереотипами, но одна мысль, высказанная в Балтиморе, ей особо запомнилась. Некая женщина-врач лет пятидесяти заявила: «Я всегда говорю своему сыну: «Общайся с девушкой не меньше девяти месяцев перед тем, как лечь с ней в постель. Тогда ты точно будешь знать, что она не была беременна до момента встречи с тобой». Получается, априори считается, что женщина будет лгать про свою беременность. И сделает она это, чтобы заманить мужчину в западню. «Эта дама несла чушь, не задумываясь о ней и не стыдясь ее, – сетует Палмисано. – Она не понимала, какое представление о слабом поле навязывает молодому человеку. И такого вокруг очень много, даже среди профессионалов, которые должны демонстрировать позитивный настрой в разговорах об интимных отношениях».

Бьянку очень огорчает, что даже некоторые ее коллеги, которые работают в сфере поддержания сексуального здоровья, не считают подобные высказывания тревожным симптомом. Впрочем, удивляться особо не приходится. Люди ошибаются не в том, что думают, будто девушка наверняка станет лгать своему бойфренду, чтобы что-то выгадать для себя. Просто они не понимают, какого рода «выгода» побуждает женщину к вранью. Кто-то, наверное, полагает, что все дамы хотят привлечь и удержать партнера, и для этого все средства хороши, в том числе и беременность. Однако мотивация большинства женщин иная: им важнее не беременность, а скорее избежание беременности как возможность получить телесную автономию и заниматься любовью на своих условиях, без манипуляций со стороны своей половины. Это очень важный, хотя и не для всех очевидный момент. Когда наше представление об истине сводится к элементарной формуле «все женщины лгут», мы и не пытаемся выяснить, в каком контексте появляется ложь и что ей предшествует. В этом случае так легко верить, что они врут всегда и по любому поводу, а также без повода. Так мы убеждаемся, что именно женщины, а не мужчины стоят у истоков манипуляции и что обман жизненно необходим прекрасному полу, чтобы проще было вертеть в любую сторону своими беззащитными и беспомощными партнерами. При этом легко упустить из виду, что женщины обманывают, потому что мужчины не прислушиваются к ним, не уважают их мнения. Из-за этого услышать голоса тех, кому так важно быть услышанными, а также поверить им становится еще труднее.

Язык и формулировки, которые используют мужчины на форумах по стилсингу, отвратителен. Это ничем не прикрытое женоненавистничество. На женщину смотрят как на неодушевленный предмет, обсуждая ее анатомические части и не допуская, что у нее могут быть свои желания, потребности, стремление к физической и эмоциональной безопасности. Все это не важно; главное, чтобы мужчина удовлетворил свой «естественный» позыв (незащищенный секс и семяизвержение в тело партнерши).

То, что он имеет на это право, не подвергается сомнению. Трудно не заметить у участников переписки презрения к сексуальному объекту, которого не считают за человека, а рассматривают как набор определенных органов и «запчастей», пригодных для интимных утех. Многим и в голову не приходит, что близость предполагает сотрудничество двоих, а не нечто, что женщина дает, а мужчина берет. При этом ошибочно было бы думать, что такие взгляды характерны лишь для тех, кто активно сопротивляется использованию презерватива. За желанием снять его во время секса тайком от партнерши стоит общая убежденность, что женщины – пассивная принимающая сторона, и только от ее любовника зависит весь эротический сценарий. Вера в это свойственна не только хвастунам, которые трубят, как лихо они умеют манипулировать своей подругой, добиваясь незащищенного сексуального контакта. Такая уверенность проникла в наши базовые представления о том, каким «должен» быть секс между мужчиной и женщиной. Как в романтических, так и в чисто сексуальных отношениях предполагается строгое распределение ролей. Оно закреплено поп-культурой, порнографией и даже на законодательном уровне. Например, в Северной Каролине до сих пор юридически не зафиксирована норма, по которой женщина имеет право передумать – формально выражаясь, «отозвать свое согласие» уже во время секса. Судя по разъяснению Верховного суда этого штата от 1979 года, если женщина сказала «да» перед проникновением в нее, значит, она уже на все готова. И не важно, что партнер чуть позже может перейти к насилию; не важно, что она просит его прекратить, а он не слушает. Все дальнейшее, с правовой точки зрения, заведомо происходит по взаимной договоренности. Предпринималось множество попыток законодательно изменить это правило, но пока они не дали результатов (99).

«Мужчины диктуют свои условия, – констатирует Александра Бродская в беседе со мной. – На практике это означает, что женщина, соглашаясь на секс, автоматически принимает все его виды, какие только придут на ум ее партнеру». Мальчиков с детства приучают, что близость будет развиваться так, как они захотят. А женщины вынуждены всю жизнь лукавить и лицемерить, чтобы защититься от мужского произвола – от возлагаемых на них общественным мнением и даже законом требований. В таких условиях любовный акт вряд ли сможет стать по-настоящему приятным и радостным для обоих его участников.

Прошли годы с тех пор, как феминистки впервые выступили за женские права, но мужчины по-прежнему прочно удерживают власть в своих руках, а женщины во многом остаются людьми второго сорта. При таком несправедливом распределении возможностей стоит поставить вопрос: а что же, собственно, имеется в виду, когда мы говорим о добровольном согласии на секс?