Глава 37

Юля чувствовала, что еще чуть-чуть, и она просто-напросто расплачется. От страха, от бессилия, от всего этого абсурда, творящегося в ее жизни.

Прошло еще несколько долгих секунд, прежде чем Степнов снова отодвинулся, медленно сполз на пол, устало потер виски.

— Прости. Не бойся, — парень помолчал какое-то время, разглядывая свои руки. — Ты такая красивая. Я… я просто не сдержался…

Она отвернулась к окну, чтобы он не увидел заблестевших на ресницах слезинок. Не хватало еще плакать перед ним! Хотя очень хотелось.

— Саша, пожалуйста, иди спать.

Парень не сдвинулся с места, все также сидя на полу.

— Я больше так не могу, — тихо проговорил он. — Не могу смотреть на тебя лишь со стороны, боясь сделать лишнее движение, сказать лишнее слово. Я так хочу быть ближе к тебе.

Юля медленно перевела на него взгляд, полный недоумения. Он, что, смеется над ней? — Ну, знаешь, ближе уже некуда.

— Ты, вроде, и рядом, и в то же время так далеко. И смотришь словно сквозь меня, — никак не отреагировав на ее реплику, продолжил Степнов. — Раньше ты меня хотя бы ненавидела, цепляясь к каждому моему слову. Ненависть — это хоть какие-то эмоции. А сейчас, мне кажется, что ты даже не замечаешь моего присутствия или отсутствия. Я для тебя пустое место, — он невесело усмехнулся и, ощутив резкий укол где-то в подреберье, закашлялся.

Юля молча слушала его прерывистую речь. Было видно, что слова даются ему с трудом, однако, выговориться очень хотелось. В полутьме комнаты она не видела выражения его лица, но могла поклясться, что сейчас ему больно, и эта боль была не только физической.

— Твой живот, он так вырос. И мне так хочется дотронуться. Он ведь толкается, да? … Я даже представить себе не могу, как это. Я вообще с трудом осознаю, что там, внутри тебя, кто-то есть, — после небольшой паузы снова проговорил парень и без перехода добавил совершенно серьезно и твердо: — А знаешь, я ни о чем не жалею! Зато теперь у меня есть ты… вы… и больше никого.

Саша замолчал, глядя куда-то в невидимую точку перед собой. Алкоголь окончательно рассеялся, а на смену ему, обхватывая своими железными тисками виски и затылок, пришла головная боль. Ну, вот зачем он ей все это говорит? Четыре утра…

— А твоя семья? — осторожно спросила девушка, желая прервать напряженное молчание, повисшее в комнате. — Родители? Степнов вздохнул и покачал головой: — Нет никого. У тебя же тоже никого нет? — скорее уточнил, чем спросил он.

Юля ничего не ответила. Как мало она о нем знает, практически ничего.

Впрочем, как и он о ней.

Саша поднял глаза на девушку. Она по-прежнему куталась в одеяло, старательно скрывая обнаженные плечи и, видимо, все еще опасаясь, что он может вновь попытаться завладеть ее губами, телом. Парень невесело усмехнулся. Завладеть телом было совсем несложно, но как овладеть ее чувствами, заставить полюбить себя? Здесь он был бессилен.

И так явственно перед глазами предстала картинка полугодичной давности. Тот вечер, когда он заехал домой перед тем, как отправиться обмывать свое звание.

Вика точно так же сидела на кровати, уткнувшись в свои колени и едва сдерживая слезы, так и не решившись рассказать ему о том, что с ней происходит. Такая же маленькая девочка, пострадавшая от мужской жестокости и бессердечия.

Облокотившись о край кровати, Саша с трудом поднялся с пола.

— Прости, что потревожил тебя среди ночи. Спи, — растерянно проговорил он и медленно направился к двери. Остановившись на пороге, оглянулся, но так ничего не сказав, вышел из комнаты.

Юля молча проводила его взглядом, и лишь когда дверь закрылась, разжала пальцы, сжимающие края одеяла. Дотронулась до губ, которые, казалось, до сих пор ощущали тепло его поцелуя.

В комнате витал легкий запах алкоголя, табака и уже такой знакомой туалетной воды Степнова. Она слышала, как в ванной зашумела вода, потом стихла, как щелкнул выключатель, его удаляющиеся шаги в сторону кухни, кашель. Затем наступила тишина.

Все страхи, что Степнов в нетрезвом состоянии может снова прийти к ней в комнату оказались пустыми. Если бы захотел, то и не ушел, не остановился бы на одном поцелуе. Тот другой Саша так бы и поступил. Иногда даже казалось, что это совершенно другой человек. Юля не знала, чем были вызваны такие перемены в жестком и наглом оперативнике, наверняка, повидавшем на своем веку такое, что, вряд ли, его так тронуло бы известие о ее беременности и вызвало раскаяние в совершенном поступке. Нет, тут было что-то иное.

В эту ночь уснуть ей так и не удалось. Последующие несколько часов она металась по кровати, не находя себе места, снова и снова прокручивая в голове их ночной разговор.

Около семи утра где-то в глубине кухни раздалась мелодия его мобильника, после чего послышались шаги в коридоре, щелчок замка, и квартира погрузилась в привычную, пустую тишину.

Юля, сама не зная зачем, поднялась с кровати и подошла к окну. Минуту спустя она увидела, как Степнов быстро вышел из подъезда, на ходу прикурил и направился к своей машине, еще через несколько секунд BMW рванул со двора.

Сердце предательски защемило в странной тревоге, хотя видимых причин для этого не было. Обычное утро. Скорее всего, теперь он придет только поздно вечером, когда она уже будет спать. Днем еще пару раз напишет, может, позвонит. А, может, и нет… Словно почувствовав ее тревогу, малыш зашевелился. Девушка приложила руку к животу.

— Не переживай, — сказала она тому, кто там был. — Он вернется.

Юля давно уже перестала осознавать, где та грань. Еще совсем недавно она ненавидела Сашу, мечтала, что его пристрелят на каком-нибудь задержании, не хотела, чтобы он даже знал, что стал отцом. Но судьба, как всегда, все решила за нее, перепутав все карты. Сначала создала все условия для того, чтобы ей потребовалась его помощь, а теперь… Нет, лучше гнать эти мысли прочь.

***

— Извините, Александр Павлович, разрешите? Саша оторвался от заполнения журнала и поднял глаза. В проеме двери стояла новенькая инспекторша ПДН, вторая женщина в их отделе, не считая дознавательницы Валентины Ивановны. И, честно сказать, весьма симпатичная.

Короткий приталенный китель едва сходился на пышном бюсте, а узкая юбка с трудом доставала до колен, выставляя напоказ стройные ноги.

— Конечно, проходите, Ирина Юрьевна, — уже скорее по привычке оглядев девицу оценивающим взглядом, кивнул он. В душе ничего не шевельнулось, а ведь раньше он хотя бы осчастливил красотку улыбкой. «Старею, что ли?», — безразлично подумал про себя Степнов.

Что ей нужно? Оперов в помощь? Да, пожалуйста. Всегда готовы помочь. Тем более, она им тоже удружила с информацией по поводу школьных наркоторговцев. Как говорится, взаимопомощь всегда приветствуется.

Девушка прикрыла дверь и, бодро застучав высокими каблуками, прошла вглубь кабинета и присела на стул за переговорным столом.

— Александр Павлович, — вздохнув, начала она, но парень ее перебил.

— Ирин, давайте по имени. Да и можно на «ты», — предложил Саша.

— Хорошо, — улыбнулась инспекторша. — Саш, можно обратиться с личной просьбой? — Ну, разумеется, Ириш, обращайтесь, — мягко проговорил парень, отодвинув в сторону журнал, всем своим видом показывая, что готов ее внимательно слушать.

— Проблема-то вроде пустяковая, но я совершенно не знаю, что с этим делать, — снова вздохнула Ирина. — Сосед у меня ремонт затеял, и как ночь, так начинается. Стучит, сверлит, пилит там что-то. Весь вечер тишина, а с двенадцати прям полный фронт работы. Я и свою корочку показывала, и наряд вызывала уже не раз, только он, видимо, заплатил им. Они уедут, а он дальше. И так нагло мне заявляет: когда хочу, тогда и буду делать ремонт.

— А что за район-то? — Мякинино, Старый Стрелковый.

— Есть у меня там человечек, можно побеседовать, чтоб порядок навели.

— А, может, лучше с соседом моим побеседовать? Ну, так, как вы умеете? А то он снова заплатит, и от него отстанут.

Саша усмехнулся. Да-аа, похоже, до девчонки уже дошли слухи об их боевых заслугах и широких возможностях.

— Оставь адресок, я подумаю, что можно сделать, — уклончиво ответил Степнов.

Проводив девушку до двери, он уже собирался вернуться за стол и продолжить заполнение ненавистных бумаг, когда в коридоре показался Шведов и, заметив опера, уверенно направился в его сторону.

— Здравия желаю, — сухо поприветствовал его парень, предчувствуя очередной разбор полетов.

— Подводишь ты меня, Саша. Совсем забываешь про наш основной доход, — подходя к окну и любуясь на новенький «Лексус», который прикупил на прошлой неделе, мрачно произнес начальник. — Нам бабки за крышу скоро уже сюда начнут приносить.

— Константин Николаевич, мы сейчас загружены под завязку. Вы же знаете, приходится работать до самой ночи, — холодно отрапортовал Степнов, садясь за стол и снова пододвигая к себе рабочий журнал. — На следующую неделю назначено несколько встреч, я вам сообщу о результатах.

— Ну-ну… А то что-то ты совсем ударился в поиски этого любителя проституток, — хмыкнул Шведов. — Нам показатели надо повышать, у нас статистика по квартирным кражам никакая, а вы, вместо того, чтоб реальные дела раскрывать, теряете время попусту.

— Попусту? — Саша медленно поднял глаза на начальника.

— А что я должен на совещании в Управлении говорить? Что все силы моих оперов брошены на поимку того, кто проституток до смерти затрахал? Степнов сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев, но вслух ничего не ответил. Не мог же он признаться, что поиски этого ублюдка обусловлены теперь больше личным интересом, нежели чувством долга.

— В общем, так, Саша, к новому году мне нужны хорошие показатели по разным пунктам — и пусть это будет раскрытие примитивных краж или убийства какого-нибудь наркоши, не важно, — наконец оторвавшись от лицезрения своей дорогой тачки, повернулся Шведов. — Мне нужны цифры. Цифры, которые я могу представить начальству, а не пустые слова о том, что у нас в разработке, понятно?

***

— Ну, что, Беслан, доигрался? — Равиль Георгиевич Мельниховский без стука прошел в комнату сына, расположенную на втором этаже элитной двухуровневой квартиры с видом на Москва-реку.

— Что ты имеешь в виду? — безразлично поинтересовался парень, продолжая сидеть в мягком кожаном кресле перед домашним кинотеатром, где в данный момент шел футбольный матч.

— Вот это.

Мужчина положил перед ним сорванную со стены клуба листовку с фотороботом. Беслан молча взглянул на лист, затем снова перевел взгляд на экран, поднес к губам стакан с виски и медленно сделал глоток — А, что, похож. Хорошо рисуют в ментовке, да? — раздраженно проговорил Равиль Георгиевич и в сердцах выбил стакан из его рук. Осколки разлетелись по всей комнате. — Ты, вообще, понимаешь, насколько это серьезно? — Чего ты завелся? — спокойно спросил парень, открыто глядя отцу в глаза.

— Все эти найденные девки — твои делишки? — огромным усилием воли взяв себя в руки, поинтересовался Мельниховский и, встретив насмешливый взгляд сына, покачал головой. Совсем от рук отбился отпрыск. Нахватался за границей — ни уважения к старшим, ни особого желания входить в семейный бизнес и становиться опорой отцу. — Опять ты за старое? Прошлый раз тебя еле отмазали.

— Да никто бы ничего не доказал, — сквозь зубы проговорил тот. — Эти шалавы никому не сдались.

— Беслан! То, что они проститутки, не дает тебе повода такое с ними творить. И если там тебе удалось выйти сухим из воды, то это не значит, что и здесь будет так же. Твоим фотороботом увешаны все клубы нашего района, рано или поздно…

— У них ничего на меня нет, — не дослушав отца, отмахнулся от него Бес.

— А если есть?! — прошипел ему в лицо Мельниховский. — Если есть?! … Ты меня подставляешь! Весь мой бизнес! Ты — мой единственный сын, мой наследник! Я с серьезными людьми работаю. Если узнают, что ты такое творишь, моя репутация пострадает! А если тебя посадят за эти глупости, то моему бизнесу придет конец! — Значит, позаботься о том, чтобы менты успокоились.

Начало декабря выдалось морозным. С самого утра небо затянуло серыми тучами, и в воздухе кружились пушистые снежинки. Асфальт был покрыт тонкой коркой льда.

Машину пришлось бросить достаточно далеко от главного входа в поликлинику и немного пройтись пешком. В этот раз предстоял лишь плановый осмотр у врача. Юля была записана первой, и доктор позвал ее, едва они успели подняться к кабинету. Саша решил, что уходить в машину нет смысла и лучше подождать ее на улице, чтобы потом дойти вместе. Выйдя на крыльцо поликлиники, он достал телефон и обзвонил ребят, выяснив обстановку на рабочем фронте. Не прошло и получаса, как из дверей показалась Юля.

Пальто натянулось спереди, уже никак не скрывая ее положения, но сама она по-прежнему оставалась такой же стройной, как и раньше, а на фоне выпирающего животика казалась еще более хрупкой. Распущенные волосы тут же подхватил холодный ветер, и Саша не удержался, протянул руки и накинул ей на голову капюшон пальто. Девушка взглянула на него немного удивленно, однако даже не предприняла попытки отстраниться.

— Простудишься, — заметил Степнов словно в свое оправдание.

До автомобиля они шли медленно. Юля ступала по асфальту с опаской, и Саша шел в напряжении, готовый в любую секунду ее поддержать. В какой-то момент ее нога скользнула на льду, девушка ахнула, но все же удержала равновесие.

Поддавшись порыву, Степнов твердой рукой схватил ее за предплечье, а затем осторожно коснулся ее пальцев, искоса наблюдая за ее реакцией. Она не отдернула руку, не попросила отпустить, даже глаз не подняла, и, осмелившись, он целиком захватил ее ладонь в свою.

От этого прикосновения все внутри замерло. Какая же нежная у нее кожа! Какие тонкие пальчики! Неужели все это происходит с ним на самом деле?! Появилась девушка, ради которой он был готов на все и без которой уже не представлял своей жизни. Еще сложнее давалось осознание своего скорого отцовства, это было выше его понимания. Саша не думал, что это когда-то случится в его жизни, вернее сказать, был уверен, что этого не будет никогда.

Его нынешняя реальность больше походила на странный, тревожный и в то же время мучительно-сладкий сон. От одного взгляда на эту девочку у него захватывало дух, словно он парил над пропастью. А при воспоминании о том, с чего все начиналось, снова и снова падал в черную бездну. Если бы она знала, как он был благодарен ей за то, что позволила быть рядом, за то, что с каждым днем ее взгляд в его сторону становится все менее настороженным, за то, что даже сейчас не выдернула свою руку.

Его ладонь была такой большой и обжигающе горячей, что пальцы девушки тут же согрелись. Юля незаметно, из-под полуопущенных ресниц разглядывала идущего рядом парня и сама пугалась своих мыслей. Сейчас, когда его лицо не искажала усмешка, а глаза смотрели на нее с тревогой и заботой, в нем не было ничего отталкивающего. Раньше его внешность казалась ей какой-то холодной и неприятной, несмотря на правильные черты лица. Слишком внимательные стальные глаза, глубокий взгляд — иногда леденящий, иногда согревающий. И вроде бы ничего в нем не изменилось, разве что добавился шрам над правой бровью, делающий выражение его лица более хищным. И по отношению к другим с его стороны все осталось по прежнему — его действия были все также точны, резки и решительны, и смотрел он на окружающий мир все с тем же спокойным безразличием, но теперь Юля уже не воспринимала эти его черты как недостатки.

За последние месяцы он стал неотъемлемой частью ее жизни. Вспыльчивость и агрессивность исчезли, уступая место спокойствию и доброжелательности, осталась уверенность и настойчивость. Он принимал за нее многие решения, словно отгораживая собой от всего мира, и это было совершенно неведомое ощущение — быть за кем-то как за каменной стеной. Ощущение, которого ей так не хватало в отношениях с Максом. А Саша… он чем-то напоминал ей отца — сильного и решительного по жизни, на своей работе, и в то же время такого мягкого, заботливого с ней.

Юля все чаще замечала, что ждет вечера, когда Степнов войдет в квартиру, разверзнув тишину и пустоту, заполнит собой пространство. Взгляд серьезный и сосредоточенный, но стоит ему посмотреть в ее сторону, и вот уже в его глазах пляшут маленькие чертики, губы трогает легкая улыбка.

Как же все странно! У них нет общих тем для разговора, но даже простое присутствие парня рядом пробуждало уже давно забытые чувства. Кажется, что- то подобное она испытывала в самом начале отношений с Максом. Нет, этого не может быть, думала Юля, не решаясь признаваться в этом самой себе. Она просто ненормальная, раз ей нравится, что парень, сам того не замечая, так и ищет повода хотя бы слегка прикоснуться к ней, и эти едва заметные прикосновения обжигают, и в то же время по коже бегут мурашки. Она все еще помнила, какими грубыми могут быть его руки, но ловила себя на мысли о том, что, наверняка, они могут быть и очень нежными. Девушка закрывала и открывала глаза, желая отогнать подобные мысли подальше, но они возвращались вновь и вновь.

Саша помог ей выйти из машины и поднялся с ней до квартиры, расстегнул сапоги. Юля без возражений принимала эту помощь, чувствуя, как копошится внутри малыш. Сегодня он толкался сильнее обычного, не давая ей спать и так сильно упираясь куда-то в ребро, что было больно поворачиваться.

В какой-то момент его пинок заставил ее тихо простонать и на секунду зажмуриться, прижав руку к животу.

— Что? Что-то болит? — забеспокоился Саша, с тревогой заглядывая ей в лицо.

— Нет, — произнесла она тихо, качая головой и не поднимая на него глаз. — Просто он так толкается.

— А… можно мне? — совершенно оробев, попросил опер.

Юля удивленно взглянула на парня и, немного помедлив, несмело кивнула.

Саша протянул руку, прошло несколько секунд, и он почувствовал легкий, едва ощутимый толчок в свою ладонь. Его глаза расширились от удивления, а лицо озарила радостная и широкая улыбка.

Шведов как чувствовал, что с Мельниховскими снова будут проблемы, когда направлялся к клубу после настойчивой просьбы последних о встрече. И Степнову не поручишь — Мельних-старший просил о личной встрече наедине — да и в последнее время его главный опер стал какой-то… ненадежный, что ли.

Равиль начал издалека, сначала проявив обеспокоенность появлением распоясавшегося в последнее время маньяка и изрядно подпортившего им статистику, а затем неожиданно огорошил такой новостью, от которой начальник районного отдела полиции отставил в сторону поднесенную ко рту рюмку с коньяком.

— Ты вообще понимаешь, о чем меня просишь? — Константин Николаич, пойми и ты меня… Беслан — мой единственный сын, наследник… Если его посадят, кому я передам свой бизнес? Не для этого я кучу бабок вложил в его обучение. Да и ладно бы из-за чего… из-за ерунды…

— Ерунды? Вообще-то он девушек убил…

— Ну, Константин Николаич, зачем утрируешь? Во-первых, не убил, а… немного переборщил со своими игрищами… Парень молодой, горячий… Да и не девушки это, а шлюхи… у них работа такая, с ними в любой момент может что-то подобное случиться, сами знают, на что идут. А ради денег они на все согласны.

— Ну, не знаю, не знаю… — Признаю, в этом есть и моя вина. Не нужно было мне сына подростком отправлять за границу. Думал, получит хорошее образование, а, видишь, как вышло. Научился чему попало, — продолжал уговаривать Мельниховский. — Попридержи своих оперов, на пятки наступают. Фоторобот моего сына уже во всех кабаках развешан. А я обещаю, что больше ничего подобного не повторится… И отблагодарю, естественно… — Естественно, — хмыкнул Шведов, но потом неуверенно добавил: — Это сложно, Саша сам взялся за это дело.

— Ну, хочешь, найдем мы для него наркошу какого-нибудь, который признается? Или не наркошу… кого-нибудь, кто возьмет всю вину на себя… — А с отпечатками ты что будешь делать? У нас и отпечатки, насколько я знаю, имеются, — задумчиво заметил Константин Николаевич, снова взяв в руки стакан с выпивкой и сделав глоток.

— Вот, сукин сын, а! — с отчаянием приговорил Мельниховский-старший. — Ну, можно же их… подправить… Что ты хочешь? Ничего не пожалею для сына… Ну? Шведов молчал, обдумывая предложение. В принципе, не так уж это и невыполнимо, если подойти с умом. А рушить налаженные связи с полукриминальной структурой Мельниховского не хотелось, слишком многое их связывало.

— Константин Николаевич, а тебе не тесно на районе, а? — неожиданно совершенно другим тоном произнес Равиль. — Могу поспособствовать продвижению по карьерной лестнице. Ресурсы и возможности имеются.

Начальник ОМВД «Мневники» взглянул с интересом.

— Кажется, мне начинает нравиться этот разговор.

Из-за выпавшего ночью снега на дорогах образовались приличные пробки.

Приехав на работу с опозданием в полчаса и пропустив планерку, которую по понедельникам устраивал Шведов, Степнов наспех припарковался и быстрым шагом направился к входу в отдел, возле двери едва не столкнувшись с инспекторшей Ириной.

— Ой, привет, Саш, — мило улыбнулась та, убирая с лица спадающую прядь.

— Доброе утро, — выдавил из себя улыбку парень. Пробка изрядно помотала нервы уже с самого утра, еще и от Шведова сейчас влетит. — Что, закончилось уже? — Константин Николаевич сегодня не в духе, — шутливо нахмурившись, заговорщически прошептала ему девушка.

— Не сносить мне головы, — наигранно обреченно вздохнул Саша.

— Он не посмеет, ты слишком ценный сотрудник, — заверила его инспекторша, запахивая полы коротенького пальто, и снова улыбнулась. — Саш, я хотела поблагодарить тебя. Сосед, как шелковый, после одиннадцати вроде даже и по квартире не ходит, представляешь? Уж не знаю, как вам это удалось.

— Мы просто объяснили человеку, что его квартире ремонт не требуется, — хмыкнул Степнов и взглянул на часы.

— Извини, я тебя задерживаю, — спохватилась девушка и тут же быстро добавила: — Саш, а может, пообедаем сегодня вместе, а? В знак благодарности за восстановленные в моей квартире тишину и покой? От этого неожиданного предложения он даже растерялся, не зная, что и ответить. Во-первых, Саша никогда не знал наверняка, как сложится его день, и будет ли у него вообще обед, а во-вторых, в данный момент просто не видел смысла в этом. Да, девица была весьма недурна и, похоже, ничего не имела против и более близкого общения, и еще полгода назад он ни за что не отказался бы от этой возможности легко провести время, даже не заморачиваясь тем, что они работают в одном отделе. Но сейчас…

— Спасибо, Ирин, но сегодня дел выше крыши, куча выездов, — уклончиво проговорил он.

— Ну, может, в другой раз? — немного расстроенно произнесла инспекторша, не уловив в его глазах заинтересованности.

В этот момент в кармане Степнова весьма вовремя затрезвонил мобильник, и, поспешно попрощавшись с девушкой, парень влетел в отдел, сразу же направившись к кабинету Шведова. И не видел, как Ирина, войдя в отдел следом за ним, еще долго смотрела ему вслед.

Шведов быстро отпустил всех сотрудников, а Степнова попросил задержаться.

— Саш, расскажи-ка мне поподробнее, что у нас есть на этого маньяка- серийника? Сегодня в Главке отчитываться буду.

— Да, в общем-то, все то же самое. Составлен фоторобот, имеются отпечатки, знаем марку и цвет машины. Ориентировки разосланы. По базе отпечатки чистые, — глядя прямо перед собой, ровным и монотонным голосом доложил парень. Главное, ничем не выдать своего волнения. Не показать, что для него это не просто очередное дело, а вопрос его профессиональной пригодности, к тому же, касающееся его лично. И чем меньше людей будет об этом знать, тем лучше.

— Да, не густо, — деловито произнес полковник. — Ну, да ладно. И не такое распутывали. Ты вот что… ты это дело своим операм со следаками скинь, а для тебя у меня будет кое-что другое. Позже введу в курс дела.