Глава 34

Выходные были потрачены на новый обход всех притонов подконтрольной им территории только уже с фотороботом, составленным со слов стриптизерши из бара, где работала первая жертва. Открывал список стриптиз-бар, в котором незадолго до своей смерти трудилась вторая погибшая девушка.

— Да, вроде, это он, — внимательно приглядевшись к рисунку, кивнула одна из стриптизерш и, помолчав, добавила уверенней: — Очень похож. Восточного типа, молодой. Лет двадцати, не больше, наверное. Но взгляд у него такой был, ледяной, что ли… Мурашки по коже… Я даже рада была, когда он на приват Настю взял, а не меня, — и пояснила: — Просто мы вдвоем с ней на сцене танцевали в тот вечер, у нас был совместный номер.

Саша и Влад переглянулись.

— Ты его видела только в тот вечер или он еще приходил? — спросил Степнов.

— Потом, вроде, уже не приходил, — призадумалась девушка. — А вот до этого вечера был несколько раз. Все время у сцены сидел, неотрывно следил за танцами. У меня еще, помню, проскочила такая мысль, что он, словно, высматривает кого…

— Ты ко всем клиентам заведения так внимательно присматриваешься? — хмыкнул Влад.

— Говорю же, тип очень неприятный был. Хотя, в общем-то, и симпатичный, и одет хорошо. Это сложно объяснить, — обиделась стриптизерша.

— Через какое время после этой встречи стала «пропадать» ваша Настя? — помолчав, задумчиво поинтересовался Саша.

— Да буквально сразу и стала…

— А точно не припомнишь? — Ну, смотрите, это было где-то в начале июля, — взглянув на календарь, висящий на стене, ответила девушка. — А недели через две Слава уже искал ей замену, потому что она не появлялась на работе несколько смен подряд под предлогом, что плохо себя чувствует, а потом и отзваниваться перестала.

— А в целом, сколько по времени, она проработала здесь? — Около полугода. У нас как раз танцовщица ушла где-то в конце зимы, вот Славка и объявил кастинг на вакантное место.

Степнов сделал пометку в своем блокноте и снова поднял глаза на девушку.

— Насколько близко ты общалась с погибшей? Она что-то рассказывала о своей жизни? — Да не сказать, чтобы очень близко. На работе особенно и общаться некогда, работаем, в основном, по очереди, через номер, только успевай крутиться.

Иногда вместе до метро шли после работы, так, о ерунде всякой болтали. Знаю, что она приезжая была, откуда-то издалека, родственников у нее здесь нет.

Ехала в институт поступать, а вместо этого по стриптиз-клубам стала плясать…

— Она употребляла наркотики? — прямо спросил Саша, наблюдая за ее реакцией.

— Наркотики? — растерянно переспросила девушка. — Думаю, нет. По крайней мере, было не похоже. К тому же, если Славка бы узнал, сразу бы выгнал.

Поблагодарив ее за оказанную помощь и попрощавшись с хозяином заведения, который все это время нервно вышагивал перед дверью гримерки, они вышли на улицу.

— Похоже, парень действует по одной и той же схеме, — прикурив, проговорил Степнов, пока они шли к машине. — Выбирает понравившуюся девицу, берет сначала на «пробу», то есть заказывает с ней приват, а потом… Вот и не понятно, что потом…

Влад взглянул на него с интересом.

— После того, как девушки перестают ходить на работу, они еще какое-то время откликаются на звонки, — объяснил Саша, открывая дверь автомобиля и садясь за руль. — Он убивает их не сразу…

— Ага, сначала, видимо, резвится со своими будущими жертвами, словно кошка с пойманной мышью, — подхватил его мысль Влад, устраиваясь на пассажирском сидении рядом. — Может, ему доставляет удовольствие осознание того, что в итоге он их убьет? — Или… — Степнов потянулся к замку зажигания и на мгновение застыл на месте от внезапно осенившей его мысли. — Возможно, он не планирует их убивать.

Просто не все выживают после его «игр».

Больше они не возвращались к тому разговору. Все выходные Саша где-то пропадал, появляясь лишь поздно вечером и уходя уже с самого утра, что не могло не радовать Юлю. В итоге за всю эту неделю совместного проживания они не так уж часто и виделись, да и на ночь он оставался максимум четыре раза.

Вот и в воскресенье он заехал ближе к вечеру и, удостоверившись, что она сосредоточенно следит за судьбой героев какого-то мыльного сериала, снова уехал, сказав, что у него дежурство. За эту неделю Юля насчитала их целых три.

Она всегда думала, что после дежурства обязаны давать «отсыпной», но, похоже, к Степнову это не относилось, так же как и официальное понятие «выходной». Кроме того, даже когда он находился дома, ему постоянно звонили с работы, чтобы услышать его согласие или несогласие с чем-то. И он всегда отвечал на такие звонки, иногда объясняя что-то долго и основательно, а иногда разговаривая достаточно резко и грубо. Вот же нервная работка, не то что у нее, сиди себе за компьютером, в кнопки тыкай.

В понедельник утром, едва дверь за Степновым захлопнулась, Юля, как и планировала, засобиралась на работу. Главное, чтобы он не приехал домой в течение дня, а уж к его приходу вечером она должна успеть вернуться.

Золушка, блин… Ровно в двенадцать карета превратится в тыкву… Только в ее случае, гнев Степнова грозил быть похлеще гнева Золушкиной мачехи. Но и не идти она тоже не могла. Неизвестно, когда ее теперь выпишут — врач сказал, что обязан продлевать больничный после стационара как минимум две недели.

Ничего страшного не случится, если она выйдет на пару дней, посчитает зарплату. Самочувствие было вполне нормальным, да и главбухша права: считать зарплату — не мешки грузить.

Однако проблемы начались уже с одного только выбора одежды и обуви.

Джинсы едва застегивались, и просидеть в них весь день было просто нереально, а к тому самому трикотажному платьишку, которое она приготовила для хождения на работу, нужны были туфли. Таковых у нее имелось в избытке, только все они были на высоких каблуках. Выбрав туфли с более-менее низким и устойчивым каблуком, Юля накинула поверх платья короткую кожаную куртку и, взяв сумку и зонтик, вышла из квартиры.

На улице было пасмурно, и накрапывал дождик, откуда-то из-за угла вывернул прохладный порывистый ветерок. Раскрыв зонт, девушка направилась в сторону метро. Там, как обычно по утрам, была толчея. Устроившись в сторонке, чтобы не быть кем-то задетой, она проехала несколько остановок до нужной.

На работе кабинет, как всегда, был наполнен различными запахами — кофе, булочек, духов, от которых снова начало тошнить. Девчонки встретили ее радостно, рассказывая последние новости и с нескрываемым интересом разглядывая ее слегка выпирающий животик, однако главного вопроса задать ей никто так и не осмелился.

С самого утра шел дождь. Серое небо, грязные лужи, промозглый ветер. А ведь это только начало сентября. Отправив оперов опрашивать соседей последней погибшей девушки, всю первую половину дня Саша занимался заполнением отчетности, которую Шведову необходимо будет предоставить на завтрашнем совещании в Управлении. Опера вернулись только после полудня, еще около часа ушло на оперативное совещание. Впрочем, ничего нового они не узнали — как всегда, никто ничего не видел, не слышал. Хозяйка квартиры толком не располагала сведениями о своей квартирантке — жилье она снимала с конца прошлого года, платила исправно, соседи не жаловались. В последний раз заплатила за квартиру в июне на два месяца вперед, потому как хозяйка уезжала на дачу и не планировала возвращаться раньше сентября.

— В общем, никаких ниточек, — вздохнул Влад и посмотрел на Степнова. — Что будем делать? — Ждать, — помолчав, ответил Саша.

— Ждать? — с недоумением переспросил опер Дима, сидевший по другой край стола. — Чего именно? — Новую жертву, — невесело усмехнулся Степнов, глядя за окно на зарядивший дождь.

— И, что, мы просто будем сидеть и ждать, пока грохнут еще какую-нибудь танцовщицу? — поморщился Влад.

— Первое убийство произошло в начале июня, второе — примерно в конце июля.

Возможно, нас уже ждет сюрприз в виде очередной находки, — задумчиво произнес Саша и, помолчав, добавил: — Если бы мы знали, когда и в каком клубе он появится вновь. Нам остается лишь надеяться на то, что кто-нибудь узнает его по фотороботу, который мы оставляли в клубах. А еще нужно прокатиться по району, поспрашивать наших наркош, может, они узнают его. После обеда доеду до Управления, возьму аванс на «благодарность» за содействие…

Саша помолчал, глядя на снимок, лежащий перед ним на столе. Восточный разрез глаз, насмешливый взгляд… Где-то уже видел этот взгляд…

— Кто же ты?

Высидеть целый день за компьютером оказалось не так-то просто, как думала Юля. За время ее отсутствия рабочая папка наполнилась рапортами на выплату материальной помощи к отпускам, а также приказами из кадровой службы о тех, кто был за этот месяц на больничном. Все это также нужно было учесть в расчетах, и первая половина дня ушла только на разбор этих бумаг и занесение изменений в карточки.

На обеде она выкроила минутку, чтобы спуститься в столовую вместе с девчонками и заставила себя съесть хотя бы салат. На протяжении дня Юля старалась держать телефон при себе на случай звонка Степнова. Но, как ни странно, за весь день он не позвонил ни разу, что больше настораживало. А вдруг он среди дня заявится домой?! Тогда вечером проблем не оберешься. А, ну, и черт с ним, надоело! От долгого сидения в одном положении заболела спина, и живот начал немного поднывать, хотя все необходимые лекарства она сегодня приняла. И как бы ни было неприятно это признавать, но, может, он в чем-то и прав — работник из нее сейчас неважный. А дома, все-таки, можно и прилечь в любой момент.

Периодически в кабинет заглядывала главбухша, интересуясь, как идут дела, и повторяя, что они не имеют права задерживать зарплату сотрудникам. Поэтому девушка старалась успеть сделать, как можно больше. Однако стрелки на часах двигались с неимоверной скоростью, приближаясь к окончанию рабочего времени.

Юля сидела, уткнувшись в компьютерную базу, не замечая ничего вокруг и нервничая от того, что рабочий день подходит к концу, а у нее расчетов еще дня на три, не меньше. Раньше она бы задержалась, но сейчас это было чревато разборками со Степновым, которых ей очень хотелось избежать. Ее и бесило, что она, сама того не желая, подстраивалась под него, но в то же время она его побаивалась. Неизвестно, до чего он может дойти в своем гневе. Она не в том положении, чтобы гнуть свою линию до конца.

Полностью погруженная в цифры, девушка даже не сразу заметила, как стол качнулся под тяжестью тела, лишь обоняние обдало знакомым запахом туалетной воды. Дрожащие пальцы девушки так и замерли над клавиатурой, а внутри тугой струной натянулась, а затем резко упала куда-то вниз душа. Не смея обернуться, Юля так и сидела, едва дыша. А ненавистный голос зазвучал где-то над самым ухом, и интонация его не предвещала ничего хорошего: — Я не понял. Ты что здесь делаешь?! Юля медленно подняла на него глаза. Ну, все… Сейчас начнется. Опозорит ее при всех…

На них уже заинтересованно уставились несколько пар глаз, а в довершение в кабинет зашла Танька и замерла на пороге, с любопытством переводя взгляд с Юли на опера, и обратно.

— Ой,… здрасьте…

Уже завтра утром вся бухгалтерия будет знать подробности разбора полетов, который ей сейчас устроит Степнов.

А он тем временем продолжал нависать над ее столом, гневно сверкая глазами и играя желваками, но молчал. И ей ничего не оставалось, как просто ждать того, что последует дальше.

Однако вместо грозного рыка, чтобы она немедленно собиралась домой, он выпрямился и, осмотрев ее с ног до головы, произнес достаточно спокойно и даже с непринужденной улыбкой: — Долго ты еще собираешься тут сидеть? Рабочий день почти закончился.

Юля потеряла дар речи. Он, что, не собирается устраивать ей взбучку? Впрочем, его спокойный тон и эта улыбка одними губами ничего не значили — стоило взглянуть в его глаза и сразу становилось понятно, насколько сильно он взбешен.

— Работы… много, — только и смогла вымолвить девушка.

— Ну, давай, заканчивай, я в машине жду, — мягко проговорил Степнов, но по его взгляду было ясно, что никакие возражения не принимаются.

Да и спорить с ним у нее уже не было никакого желания. Кажется, болело все тело: спина после долгого сидения в одном положении, ноги от непривычных каблуков и узкой колодки, резало глаза от монитора да от нервного напряжения начала раскалываться голова.

Окинув ее еще одним пристальным взглядом, он развернулся и, вежливо попрощавшись с другими сотрудницами, быстрым шагом вышел из кабинета.

Первым его порывом было, конечно же, вспылить, психануть и потребовать от нее объяснений, зачем она снова делает все ему назло, но Саша смог сдержаться, понимая, что таким поступком он просто унизит ее в глазах других, а этого ему совершенно не хотелось.

Несколько секунд Юля продолжала сидеть, глядя на захлопнувшуюся дверь, еще до конца не веря в то, что он не стал закатывать ей скандал при всех, как тогда перед институтом. Но вот что ждет ее дома? Хотя почему дома? Наверняка, он «выпустит пар» уже в машине. Но делать было нечего. Если она не выйдет в ближайшее время, он снова придет. Ни к чему злить его еще больше.

— И правда, времени-то сколько, — вздохнула Юля, делая вид, что не произошло ничего особенного, и принялась собирать документы обратно в рабочую папку.

— Как он о тебе заботится! А с виду такой суровый, — все-таки не удержалась Татьяна, наконец, выйдя из оцепенения, и добавила, с интересом поглядывая на девушку: — Ну вот, скажи, как тебе удалось такого классного мужика окрутить? Тебе лучше не знать, подумала Юля, выключая компьютер и продолжая собираться, но вслух иронично добавила: — Наверное, это судьба.

— Счастливая ты, Юлька, — приняв ее слова за чистую монету, мечтательно вздохнула Таня и замолчала, почувствовав на себе недобрый взгляд Светланы Викторовны, от которой не ускользнуло напряженное состояние всегда открытой и улыбчивой Юли, а уж счастливой ее и вовсе можно было назвать с большой натяжкой.

Юля подошла к шкафу и натянула на себя куртку, случайно наткнувшись взглядом на вешалки со своей форменной одеждой. Рубашки, юбка, платье, китель. Многим сотрудникам не нравилось носить форму, они предпочитали гражданскую одежду, а Юля, наоборот, всегда любила «погоны». Интересно, удастся ли ей когда-нибудь снова все это надеть? Или же ее выгонят ко всем чертям? На улице было довольно-таки прохладно, и, выйдя на крыльцо Управления, девушка поежилась от холода. И чем ближе она подходила к машине Степнова, припаркованной напротив входа, тем сильнее ее пробирала внутренняя дрожь.

От холода? Вряд ли.

Стараясь не показывать своего беспокойства, она уверенно подошла к автомобилю и, потянув за ручку, села на заднее сидение. Степнов, как всегда, с кем-то разговаривал по телефону. В салоне пахло сигаретами и его туалетной водой, и от смешения этих запахов слегка закружилась голова. Словно прочитав ее мысли, Саша опустил свое окно, впуская в машину сырой и свежий воздух после прошедшего дождя.

— Я не могу сейчас приехать, — резко сказал он своему собеседнику на том конце провода. — Допрашивайте без меня, только не увлекайтесь там. Сегодня дежурство Шведова, мне проблемы не нужны. В обезьяннике потом закроете.

Все, позвоню позже.

Степнов нажал на отбой и кинул телефон на соседнее сидение. Затем, даже не удостоив ее взглядом, словно ее и не было в машине, завел мотор и осторожно тронулся с места, объезжая на дороге приличную яму, которую никак не могли заделать. Вскоре они выехали на проспект, но Саша по-прежнему так и не произнес ни слова, сосредоточенно глядя на плотное движение впереди.

Юля напряженно ждала, когда же он, наконец, начнет «разбор полетов». Тишина, воцарившаяся в автомобиле, давила, оглушала. А непредсказуемость его поведения сбивала с толку. Молчит? Ну, и ладно, оно и к лучшему. Девушка отвернулась к окну и постаралась успокоиться, но у нее ничего не получилось.

Напротив, теперь, когда первая волна растерянности прошла, она почувствовала, как в ней копится раздражение. Ну, надо же, на работу заявился! Следит за ней, что ли? Сейчас, Юля была уверена, на этаже вовсю идет бурное обсуждение ее личной жизни. Таких сплетниц, как Танька, в их отделе хватало. Все знают, что со Степновым она познакомилась совсем недавно, помнят, что он подкатывал к ней, а потом она ушла на ревизию в их отдел и вернулась оттуда «сама не своя», а через некоторое время выяснилось, что она «в положении». Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сделать соответствующие выводы: девочка- провинциалочка захотела закрепиться в Москве, вот и быстро прыгнула в постель к москвичу! В свое время Юля уже наслушалась рассуждений Таньки и ей подобных о том, что приезжим только одно и надо, и действуют они одним способом — постель, беременность, замужество.

А тот факт, что Юля сменила двух так называемых «женихов» за столь короткий срок, наверняка, вызывал еще больше обсуждений. То, кем ее считает Танька с «подружайками», Юлю как-то не сильно расстраивало, но вот что о ней может подумать Светлана Викторовна, которая всегда относилась к ней по- матерински… Юля замечала, что та бросала на нее настороженные взгляды, но сказать вслух ничего не решалась, видимо, не хотела лишний раз смущать ее — хватало и Танькиных язвительных реплик. Но она вполне могла поверить, что Юля намеренно «залетела» от Степнова, а ее расстроенные чувства после возвращения из Мневников могла объяснить тем, что парень просто решил «послать ее далеко и надолго». Никто ведь не может себе представить, что в стенах ОВД творится такое, что случилось с ней. Наверное, еще и Макса сюда приплетут, мол, не дождавшись от него предложения руки и сердца, решила попытать счастья с другим. Вот и прыгнула в постель к Степнову сразу же после знакомства.

Макс… При воспоминании о нем на сердце легла печаль. Она сотни, нет, тысячи раз прокручивала в голове события тех жутких дней, с каждым разом все отчетливее понимая, что в смерти Макса есть и ее вина. Надо было ей настоять, просить, плакать, умолять о том, что бы он пришел к ней в тот вечер пятницы, главное, чтобы они не пересеклись со Степновым в клубе. Но она же не привыкла упрашивать, считая, что это будет ударом по ее гордости. Кто знает, может, приди Макс в тот вечер к ней, сейчас он был бы жив, и она бы не носила в себе ребенка от ненавистного опера. В общем, все могло бы быть по-другому, и жизнь играла бы другими красками. Но, увы,… А виновник этого как ни в чем не бывало жил, дышал, ходил, ел, пил, развлекался, лез в ее жизнь, командовал, корчил из себя непонятно что. Юля почувствовала, что раздражение сменяется злостью, и мысли о случившемся всего каких-либо полчаса назад закружили с новой силой.

Вот гад, а! Нарисовался! Еще и с недовольной рожей! Не знай она всей ситуации, тоже списала бы его недовольство на то, что его вынуждают жениться, а он не хочет, но порядочность не дает ему бросить беременную девушку.

— Ничего не хочешь мне сказать? — наконец не выдержал Степнов, когда машина остановилась на светофоре.

— А должна? — с вызовом произнесла Юля, глядя на него в зеркало заднего вида, и, добавила с усмешкой: — Что ж ты не устроил мне разборки прямо там, при всех? Я уж подумала, что снова станешь орать да за руки хватать! Саша ничего не ответил, лишь кинул взгляд в зеркало, на секунду встретившись с ее глазами. И от этого взгляда по телу снова пробежали мурашки. Юля поспешно отвела глаза в сторону. Все-таки, наверно, лучше бы ей промолчать…

Больше за всю дорогу опер не произнес ни слова. Ему еще несколько раз звонили, к тому же, нужно было следить за дорогой, так что ему было не до нее.

Девушка не прислушивалась к его разговорам. Она откинула голову на спинку сидения и бездумно разглядывала мелькающие улицы за окном.

Саша припарковался наспех, недалеко от подъезда, видимо, собирался вскоре уезжать снова. Едва замок на двери от щелкнулся, Юля потянула за ручку и, не говоря ни слова, вышла из машины, хлопнула дверью и сразу же направилась к подъезду. Чертыхнувшись, Саша тоже поспешно вышел из автомобиля и припустился за ней.

Он шел, хмуро оглядывая ее стройные ноги в туфлях на высоком каблуке, точеную фигурку в платье, чуть прикрывающем колени и выгодно подчеркивающим красивую линию и округлость бедер. И совершенно некстати вспомнил, что она, вроде как, носит чулки, а не колготки, и у него захватило дух, когда он представил себе, что у нее под платьем. Воображение услужливо заработало, и подушечки пальцев вновь ощутили скольжение по нейлону, затем по кружеву резинки чулок и, наконец, по шелку кожи. А шлейф ее духов лишь довершил картину. Степнов почувствовал, как в нем нарастает желание, и снова едва слышно чертыхнулся.

Юля первая подошла к двери и открыла ее своими ключами, поставила сумку на тумбочку и, не раздеваясь, сразу же прошла в комнату, надеясь, что он тут же уедет. Однако Саша закрыл дверь и, немного помедлив, прошел следом за ней.

Девушка остановилась возле окна и, обхватив себя руками, уставилась на соседние дома, спиной чувствуя его взгляд. Видимо, разговора все же не избежать…

— Будь так любезна, посвяти меня в свои планы на эту неделю, — остановившись в проеме двери, спокойно проговорил парень, но в голосе чувствовались нотки раздражения.

— Слушай, занимайся своими делами, а? У тебя там работы завал, сейчас опять твои мальчики будут названивать, — повернув голову в его сторону, рискнула дерзко ответить ему Юля.

— Ничего, подождут, — все с тем же напускным спокойствием ответил Степнов, сканируя ее внимательным взглядом. — Юль, я серьезно…

— Господи, как же я от тебя устала, — не выдержала она. — Ты мне ни шагу ступить не даешь. Везде ты… Ты мне кислород перекрываешь! Я задыхаюсь! Ты можешь просто оставить меня в покое? — выпалила Юля, выплескивая все то, что накопилось у нее на душе за это время, и снова отвернулась к окну. — Я хочу, чтобы все было как раньше. До того момента, как в моей жизни появился ты.

Саша медленно прошел через всю комнату и остановился за ее спиной.

— Юля, сколько можно говорить об одном и том же? То, что ты ненавидишь меня, я знаю, и понимаю, что это вполне заслуженно. Я сделал то, что сделал. Ничего не вернуть. И ничего не изменить. Это было. Я сделал это осознанно. И сейчас готов ответить за свой поступок. Мои извинения тебе не нужны, но хотя бы не отказывайся от той помощи, которую я тебе предлагаю, — достаточно резко произнес парень и добавил уже мягче: — Ты понимаешь, что своими выходками подвергаешь себя опасности? И не только себя…

— Какой опасности? Ты о чем вообще? — она развернулась к нему и взглянула с недоумением. — Сотни женщин ходят с угрозой и ничего, — ее бесило, что он лезет со своими советами туда, куда его не просят. — А ты понимаешь, что у меня еще есть своя жизнь? Мне нужно заниматься учебой, зарабатывать, чтобы оплачивать квартиру, обучение…

— Скажи мне кому, сколько… Оплатим квартиру на несколько месяцев вперед, чтоб не заморачиваться, — безапелляционно заявил Саша, на что Юля лишь покачала головой. — И с институтом все легко решить, и больничный тебе сделаем, — но она не дала ему договорить.

— Да на какой черт мне твой больничный? Кто даст мне спокойно дома сидеть? Меня и с больничного все равно на работу выдернут! — громко проговорила она ему в лицо. — Работать некому, люди зарплату ждут! Вот не получишь в следующем месяце зарплату… Хотя тебя этим, похоже, не напугать, — Юля усмехнулась. — Сходишь пушкой помашешь перед своими крышуемыми, за вечер свою годовую зарплату насобираешь.

— Выбирай выражения! — его глаза сверкнули недобрым огоньком.

— Да у тебя все сводится к деньгам! Только я от тебя не возьму ни копейки! Ни- ко-гда! — повышая голос, парировала девушка.

— Юль, нам нужно постараться забыть прошлое, — помолчав и призывая себя к спокойствию, начал Степнов.

— Кому «нам»? — глядя ему прямо в глаза, прямо спросила она. — Кому? И, самое главное, как? Как такое, вообще, можно забыть? Ка-ак?! — Юля недоуменно покачала головой. — Ты бы забыл? Если бы такое случилось с твоей сестрой, например, ты бы забыл?! Степнов опешил и в первый раз в жизни не нашел, что сказать, а Юля, тем временем, возмущенно продолжала, чувствуя, что уже не остановится, пока все ему не выскажет.

— Конечно же, нет! Да я уверена на все сто, что ты бы убил за такое! И глазом не моргнул бы! — кинула она ему в лицо.

Саша сделал шаг назад, медленно опустился на край кровати, а перед глазами тут же возник тот гараж, Никифоров, вальяжно развалившийся на диване, книжка Вики, валяющаяся на полу. И сразу же — тьма, окутавшая ночной лес, шум ветра в ветвях деревьев, бьющий по лицу дождь и комья земли, летящие в свежую могилу.

Юля, отвернувшись к окну, усмехнулась и сказала: — Забыть! Как же тебе легко говорить. Я никогда не смогу забыть! Каждый раз, глядя на тебя, я переживаю все это снова и снова, — на этот раз ее слова, обращенные нему, были наполнены болью. — Ты даже не представляешь, насколько сильно я хочу все забыть, но ты же все время мелькаешь у меня перед глазами. Ты же не даешь мне ничего забыть! Не даешь представить, что тебя вообще не существует! Парень помолчал какое-то время, разглядывая свои руки, сцепленные в замок.

— Ты так этого хочешь? — А ты сам как думаешь? — это переливание из пустого в порожнее уже порядком поднадоело. Разговор ни о чем…

Саша медленно поднял голову, его взгляд был полон мрачной решимости: — Как бы ты ни хотела, и как бы я ни думал, но тебе придется смириться с тем, что я уже никогда не уйду из твоей жизни, — подняв на нее глаза, твердо проговорил он.

— А, если не смирюсь, что тогда? — повернулась к нему девушка. — Заставишь?! За эти месяцы Юля так устала бояться его. И не смогла удержаться, чтобы не задать вопрос, который терзал ее больше всего, словно иглами впиваясь в сердце и разрывая его изнутри.

— Или убьешь? Как Макса? — тихо, но вполне отчетливо произнесла она, понимая, что подошла к незримой черте и сейчас стоит на самом краю, в любой момент рискуя сорваться вниз, в бездонную черную пропасть.