Глава 25

Кажется, прошло не несколько секунд, а целая вечность, прежде чем Юля, наконец, поняла, что это не сон и не результат ее разыгравшегося воображения, а перед ней на самом деле стоит Степнов. В голове отчаянно заметались мысли: «Господи, как он здесь оказался?!», «Неужели, узнал о том, что она не собирается делать аборт и…». Нет, об этом даже было страшно думать. Он не заставит ее это сделать! А если он решит ей как-то навредить?! Он не посмеет, кругом люди.

Нужно кричать, звать на помощь, пока он не подошел слишком близко, но крик застрял где-то глубоко в груди, а тело словно налилось тяжестью. И так было каждый раз, стоило ему оказаться рядом. Это уже какая-то закономерная реакция ее организма на этого человека. И ведь он ничего не делает, просто стоит и смотрит, и вроде бы даже растерян, словно и не ожидал ее увидеть, а у нее внутри все дрожит, и колени подкашиваются.

Юля не знала, сколько так простояла на месте, уставившись на парня, прижимая к груди свернутое полотенце и бутылочку с минералкой, которую нужно было выпить до УЗИ, но из-за постоянных рвотных позывов ей это не удалось.

Степнов очнулся первым и наконец, прервав этот немой поединок взглядами, сделал шаг в ее сторону. Она тут же отшатнулась назад к входу в отделение функциональной диагностики. Парень автоматически протянул к ней руку, чтобы не дать уйти, но в глазах девушки отразился такой испуг, что Саша остановился, понимая, что его приближение к ней грозит очередной истерикой.

— Пожалуйста, не убегай. Я хочу лишь поговорить, — растерянно пробормотал он, но Юля продолжала смотреть на него с затаившимся страхом в глазах, и, понимая, насколько жалко звучат его слова, он все же добавил: — Не бойся.

В этот момент на лестнице появилась молодая медсестра, которая недоуменно взглянула на девушку и произнесла возмущенно: — Сергеева! Ты почему так долго? Тебе же сказали — много не ходить, — медсестра повернула голову в сторону опера и, мазнув взглядом по парню, укоризненно заметила: — Все посещения в отведенное время, по разрешению врача, в отделении.

Увидев медсестру Лену, Юля выдохнула с облегчением, поспешно преодолев расстояние до нее и не оглядываясь на Степнова, последовала за ней вверх по лестнице.

Саша растерянно проводил ее взглядом, и лишь когда шаги девушек стихли где- то наверху, словно сбросив с себя странное оцепенение, вызванное этой неожиданной встречей, направился по лестнице вниз и подошел к справочной.

— Подскажите, пожалуйста… Мне нужно узнать об одном человеке. Юлия Сергеева где лежит? — наклонившись к окошку, спросил он у тучной тетки, что- то заполняющей в журнале.

— Когда поступила? — сухо поинтересовалась та, не поднимая глаз.

— Я не знаю, — пожал плечами Саша.

— А вы кто? Родственник, коллега? — подняв на него глаза, женщина внимательно его оглядела.

— А я и родственник, и коллега, — начал злиться Степнов. — Вроде вы должны на вопросы отвечать, а не задавать их, на то вы и справочная…

— Гинекология, 317 палата, — полистав журнал, безразлично ответила тетка и, кажется, тут же забыла про его существование, снова погрузившись в заполнение журнала.

— А что с ней? — помолчав, все же задал вопрос Саша.

— Это уже к лечащему врачу, Парфенов Эльдар Романович, — вздохнув, с неохотой сказала та, и Степнову ничего не оставалось, как отойти от окошка.

Эта встреча на лестнице вызвала бурю эмоций, с которыми Саша был не в силах совладать. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы все внутри вновь перевернулось и полетело куда-то вниз. На ней не было ни грамма косметики, длинные волосы собраны в хвостик, на стройной фигурке больничная одежда, но она была такой хрупкой и женственной даже в таком виде. Значит, пока он просиживал вечерами в машине возле ее подъезда и поджидал возле работы, оказывается, она находилась в больнице. Только почему она находится здесь столько времени? Ту девушку, секретаршу из Прокуратуры, он забирал после аборта уже часа через три. А Юля здесь, видимо, уже несколько дней. Может, возникли какие-то осложнения, и ей назначили лечение? Ординаторская находилась в начале отделения рядом с медицинским постом.

Постучавшись и услышав короткое «Да», Саша вошел в кабинет.

— Эльдар Романович, здравствуйте, — поздоровался он с мужчиной средних лет, сидящим за столом возле окна.

— Здравствуйте, вы ко мне? — немного удивленно спросил он, взглянув на его повязку, выглядывающую из-под накинутой на плечи ветровки. — Чем могу помочь? — Я по поводу вашей пациентки… Сергеевой Юлии…

— А вы кто? Родственник? Степнов достал из кармана две пятитысячные купюры и, положив на стол, медленно пододвинул их к врачу.

— Мне очень нужно знать, как она… Тяжело вздохнув и смерив парня вымученным взглядом, доктор убрал деньги в верхний ящик стола и, порывшись в стопке медицинских карт, выудил оттуда одну и стал листать.

— У нее какие-то осложнения? — не меньше минуты наблюдая за его действиями и все-таки не выдержав, спросил Саша. — Может, нужны лекарства? — Ну, пока она находится здесь, мы обеспечиваем ее всем необходимым, — проговорил врач. — Но для сохранения беременности и профилактики новой угрозы ей придется принимать поддерживающие препараты вплоть до третьего триместра.

Степнов молча смотрел на врача, пытаясь сопоставить услышанное в голове.

— Какой срок? — наконец произнес с трудом, словно ему не хватало воздуха.

— Десять — одиннадцать акушерских недель, — сверившись с записью в начале карты, ответил мужчина. — Обычных — восемь-девять… ну, вы поняли… Беременность тяжелая, сильный токсикоз, организм еле справляется. Нужно пить витамины, хорошо питаться, поменьше нервничать, чтобы снова не возникло угрозы. Ну и, конечно, лекарства. Каждый день, строго по часам, так сказать, — и, помолчав, поинтересовался: — Так вы — отец? Саша отвел глаза.

— Можно мне поговорить с ней? — проигнорировав вопрос, спросил он.

— Только недолго, — прикинув, ответил врач. — У нас запрещены посещения в палате. Лишь в порядке исключения, — и протянул Саше халат. — Накиньте.

Набросив халат на плечи, Степнов вышел из ординаторской вслед за врачом.

Палата Юли находилась почти в самом конце отделения, там же был еще один медицинский пост, за которым медсестра раскладывала по мензуркам таблетки для пациенток.

— Недолго, — наигранно строго повторил врач, пропуская его в палату, и сказал громко: — Сергеева, к тебе посетитель! Врач вышел обратно в коридор, а Саша застыл на пороге, растерянно обводя взглядом палату, и только тут заметил ее. Юля лежала на кровати возле окна, подтянув колени к животу и уткнувшись лицом в подушку. Услышав свою фамилию, медленно обернулась, и глаза ее расширились от ужаса.

Господи, его впустили в палату! Сам врач привел его! Либо он заплатил, либо и здесь у него есть знакомые. Что же ему нужно? Неужели, будет настаивать на аборте? А, что, если он уже договорился с врачом? Если заплатил, чтобы тот…

Мысли, одна за другой, все страшнее и страшнее, приходили в голову. От ужаса, охватившего ее, кружилась голова, а перед глазами все начинало расплываться.

Юля села на кровати, прислонившись спиной к стене, и расширившимися от страха глазами взирала на Степнова, который медленно прошел через палату и остановился в нескольких шагах от нее.

Он смотрел на нее и молчал, не в силах произнести ни слова. Кажется, в этот миг даже кровь застыла в жилах, и сердце замедлило свой ритм.

— Как ты? — понимая, насколько, наверное, глупо сейчас выглядит, растерянно спросил Саша, делая еще шаг в ее сторону и видя, как ее глаза наполняются слезами. — Я думал, что ты… Ну, то есть… — он запнулся, ощутив на себе заинтересованные взгляды Юлиных соседок по палате. — Может, тебе что-то нужно? Фрукты? Сок? Я не знаю, что можно принести сюда? Скажи мне… Я завтра приду…

Юля растерянно оглянулась на соседок, как будто в поисках защиты. Но они, видимо, не так ее поняли и дружно вышли в коридор, оставив ее наедине с ним.

Она смогла лишь проводить их загнанным взглядом и снова растерянно взглянула на него.

Немного помолчав, пересохшими губами Саша произнес: — Прости меня… Зачем? Зачем он это говорит, лишний раз напоминая ей то, что она давно пыталась забыть? — Это мой…? Ты беременна от меня? — с каким же трудом давались ему эти слова. — Юль, не молчи… Это было уже выше ее сил. Находиться с ним один на один в одной комнате, слышать его голос, ощущать запах его духов. Тот самый… Ей нужно выйти из этого душного пространства. Уйти, убежать от его взгляда, который, казалось, прожигал ее насквозь, но чтобы сделать это, ей нужно было пройти мимо него. А этого она сделать не могла… — Юля, — не выдержав ее молчания, Саша сделал шаг в ее сторону, сокращая и без того крохотное расстояние между ними.

Девушка тут же вскочила на ноги и, как и полчаса назад, отшатнулась от него, не сводя с него глаз.

— Юль, — тихим голосом позвал Степнов, пытаясь достучаться до нее сквозь пелену непролитых слез, застывших в глазах. — Не бойся. Я ничего тебе не сделаю… — Уходи, — прошептала она со слезами в голосе.

— Пожалуйста, давай поговорим. Я не сделаю тебе ничего плохого. Я только хочу поговорить! — парень был в отчаянии. Она его не слышит. Она только видит, что он стоит прямо перед ней, что в палате больше никого нет, а дверь закрыта. Она его боится. Боится до ужаса. Кажется, что он кожей ощущает ее страх.

— Уходи!!! — в голосе зазвенели истерические нотки, а на ресницах задрожали капельки слез.

Степнов понимал, что еще мгновение, и она разразится истерикой. При взгляде на нее у него все внутри переворачивалось. Хрупкая, маленькая, испуганная, а взгляд затравленный, отчаянный, безнадежный. Совсем как у Вики, пронеслось у него в голове, выбивая почву из-под ног и заставляя сердце сжиматься, как будто в ожидании чего-то плохого.

Для них весь мир сузился до четырех стен палаты, а за неплотно прикрытой дверью продолжалась жизнь. Слышался женский голос, напоминающий пациенткам о необходимости принять лекарства, по коридору разносился запах обеда, доносился невнятный говор людей.

— Юля, — предпринял он еще одну попытку, неосознанно делая шаг к ней, но неожиданно дверь палаты распахнулась, и на пороге появилась постовая медсестра Лена, раскладывавшая до этого таблетки.

— Сергеева, таблетки, — начала было она, но тут же осеклась, сразу же почувствовав витавшее в воздухе напряжение, и внимательно пригляделась к Юле, лицо которой было мокрым от слез, после чего повернулась к Степнову: — Молодой человек, вам лучше уйти.

— Но, — начал, было, Саша, но Лена была непреклонна. В конце концов, она отвечает за покой и здоровье пациенток, хотя бы в свое дежурство.

— Давайте, вы придете как-нибудь в другой раз. Сейчас ей нельзя волноваться.

Она же не зря здесь лежит. Нужно же понимать.

Он растерянно перевел взгляд на Юлю, которая стояла, обхватив себя руками в защитном жесте, и тихо всхлипывала.

— Молодой человек, — снова повторила медсестра, выжидающе глядя на парня, и ему не оставалось ничего другого, как уйти.

— Сергеева, что случилось? Ты чего ревешь? Кто это? — быстро спросила у нее Лена, как только за ним закрылась дверь, и Юля обессилено опустилась на кровать. — Это твой муж? Парень? — Нет, — покачала головой та, утирая слезы с лица.

— Что он хотел? — медсестра присела рядом.

— Я… я не знаю… Лена, пожалуйста, не пускайте его сюда!!! — с отчаянием в голосе, быстро проговорила Юля, боясь, что та сейчас уйдет или в палату зайдут соседки.

— Но почему? Кто это вообще? — недоуменно произнесла Лена.

— Я его боюсь, — так и не ответив на вопрос, уже снова чуть не плача сказала Юля.

— Хорошо. Но тогда нужно предупредить Эльдара Романовича, чтобы он запретил посещать тебя. Я поговорю с ним, — задумчиво проговорила медсестра и, погладив девушку по голове словно маленькую, добавила ласково: — Успокойся, тебе вредно волноваться. Полежи. Скоро обед. Вот лекарства, выпей.

Юля послушно выпила таблетки и легла на кровать, но едва Лена вышла за дверь, тут же уткнулась лицом в подушку и дала волю слезам.

Выйдя в коридор, Саша немного постоял возле палаты, чувствуя на себе любопытные взгляды одной из Юлиных соседок, той, что была помоложе. Они обе сидели на диване в холле, и в ожидании его ухода смотрели какую-то женскую передачу.

Реакция Юли была ему вполне понятна и совершенно неудивительна. Это его ребенок. Теперь уже сомнений в этом не было. Еще после того, как он побывал у нее в квартире в тот вечер, когда наткнулся на тест, он много думал над этим, вспоминал то время, сопоставлял события. Если бы это был ребенок ее парня, она вела бы себя иначе. Невооруженным взглядом было видно, что данная новость стала для нее настоящим шоком. И на его предложение денег на аборт она ничего не возразила, лишь расплакалась.

— Вы все еще здесь? — возмущенно покачала головой медсестра, выходя из палаты, и направилась к медицинскому посту. Сев за стол, она принялась быстро раскладывать по стопкам какие-то направления, кажется, совершенно забыв о его существовании или намеренно его игнорируя.

Саша прошел следом за ней и, облокотившись локтями о стойку, тихо произнес: — Как она себя чувствует? — После вашего прихода — не очень! А волноваться ей нельзя. Я не знаю, что там у вас происходит, но… Поймите меня правильно — вам лучше пока не приходить, — подняв на него глаза и выдержав небольшую паузу, спокойно и твердо ответила девушка.

— Хорошо, — согласно кивнул Степнов и взглянул на нее с надеждой: — Можно, я буду звонить? Просто… мне это очень важно. Понимаете? Медсестра вырвала из блокнота листок и, написав на нем номер телефона, молча протянула парню.

— Спасибо, — сложив лист вчетверо и убрав в карман, сказал Саша и, развернувшись, направился к выходу из отделения.

На улице было пасмурно, снова накрапывал дождик. Степнов с опозданием вспомнил, что приехал сюда на машине скорой помощи, а его автомобиль по- прежнему стоит на обочине дороги возле завода. Выйдя на проспект, он поймал такси и назвал адрес. Устроившись на заднем сидении, сам не понимая зачем, вышел на телефоне в интернет и, ругая себя за эти глупости, принялся пролистывать темы по тому, как высчитывается срок беременности.

Врач сказал про акушерские недели и упомянул обычные. Как сложно… Да, все правильно… Все выпадало как раз на те несколько дней — несколько дней «до» и несколько «после» — после того, что произошло в его кабинете. Саша был уверен, что «до» у Юли ничего не было с ее парнем — из-за букета, той их потасовки во дворе тот, похоже, куда-то уезжал и вернулся буквально перед выходными. Он сам видел, как перед выходными он возвращался откуда-то с дорожной сумкой через плечо, а на следующий вечер обнимался в клубе с какой- то девицей. Они так и не успели помириться. Этот вечер пятницы оказался роковым. А «после» уже и парня-то не было…

Расплатившись с таксистом и пересев в свою машину, Степнов направился к дому. Глаза слипались от усталости, в висках пульсировала привычная головная боль, ныла рана на предплечье.

Впервые в жизни он не знал, что делать дальше. Возможно, оставив его в живых, судьба действительно решила дать ему шанс. Шанс что-то исправить.

Только вот что он может сделать? Что может сделать для Юли? Она и на пушечный выстрел его к себе не подпустит, и ни копейки от него не возьмет. А жизнь и без суда и следствия сама избрала ему самую высшую меру наказания — жить без права видеться со своим ребенком.

Раньше никто не смог бы напугать его подобной перспективой, и если бы одна из его многочисленных подружек решила таким образом привязать его к себе, он бы лишь рассмеялся ей в глаза, пожелав счастливого материнства, только без него. И на самом деле, вряд ли когда-нибудь даже вспомнил бы об этом.

Только, кажется, это все было в какой-то совершенно другой жизни. Тогда, когда он сам был совсем другим человеком. А сейчас… сейчас все внутри леденело от одной только мысли о том, что он не сможет принимать участие ни в жизни Юли, ни в жизни своего сына или дочери, и не имеет никакого права что-либо требовать от нее. Пару месяцев назад между ними все закончилось, так и не успев начаться. И виноват в этом только он.