Глава 20

На следующий день, едва часы показали шесть вечера, Юля стала переодеваться. К семи ей нужно было успеть в женскую консультацию на это чертово УЗИ. Девчонки не спешили собираться по домам, да и кроме Светланы Викторовны, все были молодые, без семей, а главбухша любила пройтись по кабинетам после окончания рабочего дня и проверить, кто проявляет особый энтузиазм. Естественно, выйдя из кабинета, Юля с ней и столкнулась. Ольга Александровна смерила ее пристальным осуждающим взглядом и демонстративно взглянула на часы.

— Как у нас сотрудники чтят трудовой кодекс, — с усмешкой произнесла она. — Сергеева, могла бы и задержаться. Ты успеваешь все подсчитать к понедельнику? — Ольга Александровна, мне нужно, — растерянно пробормотала девушка. — Я выйду в выходные, если что…

— Ну-ну, надеюсь. А то ты в последнее время что-то в облаках витаешь, — недовольно поджала губы главбухша и проследовала дальше к своему кабинету.

Юля ничего не ответила. Сейчас ей было наплевать на то, что та о ней думает.

Скорее сделать это никому не нужное УЗИ, дождаться результатов анализов.

Хотя запись и была на семь, врач приняла ее лишь без пятнадцати восемь.

Потому что привели беременную девочку с угрозой, и нужно было срочно посмотреть. А ей куда торопиться? Ей, добровольно подписывающей смертный приговор этому ребенку.

Юля даже не повернулась в сторону монитора, пока по ее животу водили датчиком. Молча оделась и присела на стул рядом со столом УЗИ-стки, которая что-то быстро настрочила в карте, а затем протянула ей черно-белый снимок.

Взяв его в руки, Юля медленно подняла на нее глаза.

— Ой, вам не надо, — искренне сказала молодая врачиха, выглядевшая не намного старше самой Юли. — Извините…

В следующий момент в кабинет зашел кто-то из врачей для решения вопроса госпитализации предыдущей пациентки, и про Юлю совершенно забыли.

Несколько минут простояв посреди кабинета, все еще сжимая снимок в руке, она вышла в коридор. И снова к горлу подкатила тошнота, голова слегка закружилась. Подойдя к окну, девушка облокотилась о подоконник, уже привычно задержала дыхание. Взгляд медленно переместился на черно-белый снимок, скрепкой прикрепленный к карте, размытый и непонятный. Взяв его в руку, она поднесла его ближе к глазам и различила едва заметную точку посередине фотографии. Вот он… Он? Или Она? … Не важно… Пока это лишь точка, и совсем скоро… Юля зажмурилась, чувствуя, как к глазам подступили непрошенные, бессильные слезы…

Ну, почему? Почему в ее жизни все сложилось именно так? В детстве она наряжала кукол, раскатывая их в игрушечной коляске по двору, а став постарше, сама вызывалась посидеть с соседскими малышами, мечтала о младшем братике или сестренке, с грустью понимая, что вряд ли отец, тяжело переживший смерть мамы, когда-то еще решится на женитьбу. Господи, если бы он только знал, что с ней происходит! Смог бы он относиться к ней так же, как раньше? Если она сама уже никогда так не сможет… Все могло быть иначе, вся жизнь могла сложиться по-другому, если бы не Степнов! Они бы с Максом, скорее всего, помирились, и, может быть, сейчас счастливая Юля готовилась бы к свадьбе. Если бы… Будь проклят этот Степнов! Ей приходится делать нелегкий и жестокий выбор. По-другому никак. Девушка задумалась. А если проблемы на этом не закончатся? Если будут какие-то последствия? Тогда вся ее дальнейшая жизнь превратится в кошмар! Если она потом вообще не сможет забеременеть? Или выносить ребенка? Как она будет смотреть в глаза своему будущему мужу, если по ее вине у них не будет детей? Но и оставить этого ребенка она не могла… Токсикоз с каждым днем лишь усиливался, продолжая преследовать ее в течение всего дня и, порой, даже ночи. Но самым страшным, все-таки, было утро. Эти несколько минут мучительных спазмов, сотрясающих тело, после которых она еле доползала до кровати и тихо плакала от бессилия. А затем, собрав последние силы, ехала на работу. Несколько остановок на метро теперь казались ей бесконечными. Рабочий день тоже тянулся вечностью, в обеденный перерыв хотелось одного — спать, и, сложив руки на столе, она пыталась хоть немного подремать под непрерывную болтовню девчонок.

Кроме того, в бухгалтерии, как назло, чуть ли не каждый день у кого-то были дни рождения, свадьбы, назначения на должность-звание, постоянно где-то что- то праздновалось. Раньше Юля с удовольствием посещала такие мероприятия, забегая хотя бы на пол часика, произносила тосты, пригубливала бокальчик вина. Теперь же на такие приглашения приходилось отвечать твердым отказом, вызывая тем самым недоумение у окружающих. Кажется, народ уже начал что- то подозревать, по крайней мере, его женская половина. Скоро пойдут слухи…

Выходные она провела на работе, а в понедельник утром ей позвонила гинекологша и сказала, что биохимический анализ придется прийти пересдать, в лаборатории потеряли ее пробирку, но так как это вина лаборатории, то переделают бесплатно. Юля едва сдержала стон. Опять отпрашиваться!!! Главбухша и так волком смотрит, несмотря на то, что в выходные она была на работе с утра и до вечера. Вот уже вторую неделю им устанавливали новую программу для расчета зарплаты, однако программист работал по какому-то свободному, одному ему известному графику и, естественно, не укладывался в обещанные сроки. А ведь сотрудников еще нужно было обучить работе с этой программой, да успеть это сделать за ближайшие две недели, пока не начался новый месяц расчета.

Как же все не вовремя! На глаза навернулись слезы. Юля отвернулась к окну, чтобы девчонки не заметили. Они и так уже посматривают на нее с недоумением. Раньше она всегда поддерживала разговор, хохотала вместе с ними, а теперь и двух слов за день не произносит, сидит, уткнувшись в компьютер, все время слезы на глазах. Растерянная, ошибаться стала. Уже двое на прошлой неделе приходили, жаловались, что им премию не насчитали. И ведь к главбухше сразу тащатся, а она и так ее с самого начала почему-то недолюбливает. Не хватало еще лишиться работы! — Ольга Александровна, разрешите мне завтра задержаться утром. На пару часов, не больше, — неуверенно проговорила Юля, в конце дня заглянув в кабинет главбухши, и наткнулась на ее недовольный взгляд.

— Сергеева, никто столько не отпрашивается, как ты, — заметила та и добавила небрежно: — Что у тебя на этот раз? Девушка застыла на месте, не зная, что ответить. Врать она не умела, но и озвучивать правду совсем не хотелось.

— Зуб болит, — тихо ответила она.

— Вот каждый раз отпускаешь вас просто так, вы и наглеете. Дождетесь, буду справки требовать за каждую отлучку, — пообещала главбухша и снова занялась своими бумагами. — Чтобы к одиннадцати была на работе, программист придет.

— Спасибо, Ольга Александровна, — сдержанно произнесла Юля и вышла из кабинета.

Завтра ее снова ожидает поход в процедурный кабинет, та же лаборантка, очередные несколько минут боли. Еще неделя ожидания результатов, а ведь срок с каждым днем увеличивается. Только бы успеть…

На ее счастье, лаборантка была другая, молодая и приветливая, практически не расстающаяся с мобильником, каждые несколько секунд извещающим ее о новом послании, и даже не взглянувшая в ее направление.

— В пятницу результат будет у врача, — прощебетала она, прикладывая к ее руке ватный тампон и снова заглядывая в свой телефон.

— Спасибо, — растерянно поблагодарила ее Юля, задумываясь о том, сколько еще времени потеряно, и, главное, как отпроситься на пятницу. Однако в регистратуре ее обрадовали — по пятницам врачиха принимает до восьми, так что, если вовремя уйти с работы, можно успеть.

Следующие три дня пролетели незаметно и по одной и той же схеме. Утреннее выворачивание в ванной, испытание на прочность общественным транспортом, задержки на работе допоздна, придирки главбухши. Юля чувствовала себя натянутым нервом, который вот-вот возьмет и порвется. Все время хотелось спать и плакать, но иногда первое желание брало верх и, едва ее голова касалась подушки, она проваливалась в сон.

В пятницу, практически со скандалом, ей все же удалось уйти сразу после официального окончания рабочего дня и вбежать в кабинет врача уже за полчаса до окончания приема. Как и обещала лаборантка, результаты анализов были готовы, и после краткой лекции о последствиях аборта у Юли в руках было направление.

Следующие несколько дней Саша провел все в том же забытье, лишь изредка выныривая из вязкой, мутной пелены для того, чтобы залить в себя очередную порцию целительного зелья, которое помогало ему забыть, вычеркнуть из памяти те картинки, которые так и мелькали у него перед глазами и преследовали его по ночам: плачущая под ним Юля, бледная и растерянная мама, рыдающая у кровати Вика, нагло ухмыляющийся Никифоров, что-то говорящий ему Шведов, свежие могилы на кладбище. И снова: Юля, мама, Вика, Никифоров, Шведов. И вот уже Вика это Юля, а Юля это Вика, и в гараже труп не Никифорова, а его, Саши Степнова, истекающего кровью.… В воскресенье утром на пороге появился Шведов.

— Ты на работу собираешься выходить? — серьезно спросил он, оглядев парня с головы до ног.

Ничего не ответив, перешагивая через пустые бутылки и одежду, валяющиеся прямо на полу, Саша направился обратно в комнату. Сев на край кровати, поднял с пола полупустую пачку сигарет и закурил. Константин Николаевич прошел следом и остановился в проеме двери.

— Саша, твое горе понятно. И пройдет много времени, прежде чем боль немного утихнет, — помолчав, проговорил полковник, обведя взглядом кавардак, который творился в комнате. — Но жизнь продолжается, как бы ни было тяжело это осознавать. И ты мне нужен на работе.

Парень затягивался и выпускал дым из легких, стряхивая пепел прямо на пол, на котором и так не было чистого места.

— Я сейчас не смогу работать, — ответил Степнов, глядя в одну точку перед собой.

— Сейчас — да. А вот завтра, трезвый, сможешь, — кивнул Шведов и добавил спокойно и твердо: — У меня нет ни времени, ни желания искать тебе замену. Я сделал все для того, чтобы отмазать тебя. Даже ГСУ не к чему прикопаться. Так и ты не подводи меня, Саша.

Степнов затушил сигарету в пепельнице, стоявшей на полу возле кровати, и медленно поднял глаза на начальника.

— Есть, товарищ полковник.

Да, начальник прав. Пора выбираться из этой трясины, из этого болота, которое затягивало его все больше и больше. Пора сделать хоть что-то, что поможет ему избавиться от этого ощущения себя подонком и ублюдком, обрести опору под ногами, веру в себя и душевное равновесие. А для этого ему необходимо было увидеть Юлю. Убедиться в том, что она не собирается ничего с собой делать.

Как Вика.

Он около часа просидел в ее подъезде в пролете между четвертым и пятым этажами в ожидании. Он не знал, что ей скажет, ему просто нужно было ее увидеть и все. Когда Юля появилась и стала открывать дверь, Саша молча наблюдал за ней, не решаясь обнаружить свое присутствие. В горле пересохло, а ноги налились тяжестью.

— Юля… Испуганно обернувшись, девушка застыла от неожиданности, ее глаза расширились. Они смотрели друг на друга не меньше минуты. Словно опомнившись, девушка быстро заскочила в квартиру и хотела захлопнуть дверь, но Степнов вытянул руку и придержал ее.

— Давай поговорим, — попросил он спокойно.

Юля лишь покачала головой, вцепившись пальцами в дверь и пытаясь все же закрыть ее, но силы были не равны. Кроме того, к горлу снова подступила тошнота, и, отпустив дверь, девушка медленно попятилась назад.

— Я ничего тебе не сделаю, не бойся, — Саша по-своему истолковал ее поведение.

Чувствуя, что предотвратить очередной приступ ей не удастся, Юля вбежала в ванную комнату, едва успев включить воду, прежде чем желудок снова вывернулся наружу.

Саша беспрепятственно прошел в квартиру и закрыл за собой входную дверь.

Из-за неплотно прикрытой двери в ванную доносились характерные звуки, чуть заглушаемые бегущей из-под крана водой. Парень замер посреди холла и просто стал ждать. Засунув руки в карманы джинсов, он огляделся по сторонам.

На полке открытого стеллажа он заметил фотографию в рамке. Юля и, видимо, ее отец, сидящие в обнимку на берегу моря. Судя по надписи художественного стенда за ними, это было прошлым летом. И здесь девушка была совершенно другой — веселой, жизнерадостной, она словно лучилась изнутри. Сейчас же ее было трудно узнать. Она похудела, хотя и так была достаточно стройной. Лицо бледнее мела, усталый взгляд заплаканных глаз. Но особенно поразило то, как она смотрела на него: в глазах был жуткий страх и отчаяние.

Вернув портрет на место, мазнул взглядом по стеллажу и заметил маленькую черно-белую карточку, распечатанную с принтера. Снимок УЗИ. Немного помедлив, Саша взял карточку в руки, вглядываясь в темное размытое изображение, на котором было сложно что-то разобрать. Наверху дата — несколько дней назад. Значит, все-таки беременна и вполне возможно, что от него.

Когда рвотные спазмы, наконец, закончились, Юля выключила воду, обессиленно опустилась на краешек ванны, промокнула лицо полотенцем. За последние две недели эти действия повторялись так часто, что уже стали заученными, выполняемыми на каком-то автопилоте.

Думая лишь о том, что нужно добежать до ванной, она даже не успела по- настоящему испугаться, но сейчас все внутри сжалось от леденящего страха: он здесь, в квартире, и они тут совершенно одни. Если его не остановило тогда, что в ОМВД были люди, то на что он способен сейчас, в ее пустой квартире? Кто услышит ее крики, кто придет на помощь? Глухая пенсионерка, наверняка, еще тусуется со своими подругами на лавочке возле подъезда, а Ирина Андреевна, живущая справа от нее, сейчас на даче — у Юли и ключ был от ее квартиры, чтоб цветы поливать. Так что кричать особого смысла нет. Да и сил тоже. После этих приступов, выворачивающих ее наизнанку, кружилась голова, и дрожали колени, ей нужно было прилечь хотя бы ненадолго.

Только как ей выйти из ванной, если за дверью Степнов? Скользнув взглядом по полкам, Юля машинально отметила, что здесь нет ничего, чем можно было бы защититься. Разве что, женская бритва, которой и порезаться то нереально. Да и стоило ли его злить, как тогда со статуэткой? Но не может же она сидеть здесь вечно! Кроме того, на двери даже щеколды нет, и войти сюда не составит труда. А если он снова начнет к ней приставать? Она умрет! Теперь, точно умрет! Еще раз пройти через подобное?! Нет! Действительно, лучше умереть! В коридоре было подозрительно тихо, и мелькнула неуверенная мысль: «Может, все же, ушел?». В любом случае, ей ничего другого не оставалось, как выйти из своего временного и ненадежного укрытия.

Степнов по-прежнему находился здесь, стоял посреди холла, показавшегося ей сейчас крошечным, и смотрел на нее. Сделав несколько шагов и встретившись с ним взглядом, она снова невольно попятилась назад, прижавшись спиной к стене. Какой уж там кричать, у нее не было сил даже на то, чтобы просто что-то произнести, хотя бы слово! Только легкие жадно вбирали в себя воздух и никак не могли надышаться, словно это были последние вдохи в ее жизни.

— Наверное, ты сейчас думаешь, зачем я пришел? — помолчав и с трудом подбирая нужные слова, проговорил Саша, делая шаг к ней и замечая, как ее взгляд становится еще более настороженным. — По правде, я и сам не знаю.

Когда я ехал сюда…и пока ждал тебя…думал, что попрошу у тебя прощения за то…что я сделал… Но сейчас… понимаю, что мои извинения настолько ничтожны…и не смогут ничего исправить, — он снова замолчал, глядя на испуганное лицо девушки, и качнул головой в сторону стеллажа. — Это ведь снимок…с УЗИ? … Какой у тебя срок?.. Хотя…я все равно в этом не разбираюсь…

Просто скажи мне… Ты знаешь…от кого? Юля смотрела на него расширившимися от ужаса глазами и по-прежнему молчала, чувствуя, что еще мгновение, и она расплачется. Он сделал еще один шаг к ней, и девушка отодвинулась немного в сторону, понимая, что если он все равно захочет приблизиться, ей никуда от него не убежать.

— Кто? Я? Или твой парень? — настойчиво спросил Степнов, продолжая стоять напротив и смотря ей в глаза. — Или это уже не определить? В такой ситуации…

— Уходи, пожалуйста, — наконец смогла прошептать она сквозь слезы, которые все-таки вырвались из глаз и потекли по щекам.

— Юль, прошу тебя, ответь, — Саша невольно сделал шаг вперед и тут же остановился, поняв, что сейчас ему к ней лучше не приближаться.

— Ты получил что хотел, теперь оставь меня в покое! — казалось, девушка его совсем не слышала.

— Твой парень, он…знает? — он не знал, зачем ему это, но сейчас для него это было важно.

Закусив губу, чтобы не разреветься в голос, Юля лишь смотрела на него во все глаза, совершенно ошарашенная его словами. Господи, о чем он вообще?! Зачем так мучает ее?! Для чего пришел?! Поиздеваться лишний раз?! — Ты имеешь полное право меня ненавидеть, — невесело усмехнулся Саша. — Я это заслужил, — и, помолчав, все же, спросил: — Что ты собираешься делать? — А вот это тебя не касается! — с трудом разомкнув пересохшие губы, медленно произнесла Юля, глядя на него снизу вверх и чувствуя, как все внутри сжимается от страха. От этого психа можно было ожидать всего, что угодно.

Возможно, не стоит говорить с ним в таком тоне — он может ударить, может и убить, но ей уже было все равно. Какая теперь разница? Он уже убил ее в тот вечер. Раз и навсегда.

Саша кивнул, соглашаясь. Она стояла всего в двух шагах от него, такая маленькая, хрупкая, заливающаяся слезами, дрожащая от страха. Он видел это, чувствовал. Она боится его, и это вполне понятно.

— Давай, я все оплачу? — тихо, но твердо предложил Степнов.

— Что… все? — растерянно пробормотала девушка, медленно отодвигаясь по стене еще немного в сторону, стараясь хоть чуточку увеличить расстояние между ними.

— Ну, … аборт, — выдохнул Саша, впервые в жизни произнеся это слово с таким трудом. — Ты же, наверное, аборт сделаешь? Если не уверена в том…чей? Юля взглянула на него так, словно он направлял на нее пистолет, и его палец уже лежал на курке, и зажмурилась. Ее плечики слегка подергивались от рвущихся из груди рыданий, которые она едва сдерживала. Закрыв лицо руками, девушка отвернулась.

— Уходи! Пожалуйста, уходи! Саше очень хотелось подойти и обнять ее за хрупкие плечи, но он понимал, что нельзя. Она и так уже была близка к самой настоящей истерике. Ему самому стало страшно от мысли, что будет, дотронься он до нее.

Через несколько секунд, показавшихся Юле часами, Саша медленно повернулся и направился к двери. Достав из кармана куртки листок бумаги и ручку, что-то на нем написал и положил его на полку стеллажа рядом с фото.

— Если тебе понадобится моя помощь, просто позвони, — сказал он уже на пороге.

Через секунду Юля услышала, как дверь захлопнулась, и квартира погрузилась в гулкую тишину. Быстро подойдя к двери, девушка щелкнула замками, а затем, схватив со стеллажа этот листок, разорвала его на мелкие клочки.