Артем Белов

Острый камень

Мужчина с длинными усами как следует откашлялся, громоподобно прочистил горло. Провел ладонью по брови, смахнул что-то. Лихо забросил ногу на ногу и заерзал на неудобном стуле. Шоу должно было вот-вот начаться, играла приятная музыка: тренькание изящных струн, ритмичное перестукивание и тихие голоса сливались в почти неразличимую мелодию, которая будто бы стала частью пространства. Мужчину звали Рональд Мершарт, и он пришел сюда не ради самого шоу, а ради того, что произойдет после – мощного сплава светских встреч и шведского стола, лоснящегося от лести и обещаний высшего общества.

Рональд и себя самого причислял к привилегированным слоям, а в моменты, когда никто не видел, подолгу смотрел на собственное отражение и мнил себя чуть ли не хозяином любой вечеринки и официальной встречи. Мир должен был склониться перед Рональдом, хоть еще этого и не понимал. Что же все-таки привлекало Мершарта во всей той чуши, которая происходила перед действительно важными встречами и ужинами – музыка. Ему всегда казалось, что один из богов, взирающих с небес на недостойных смертных, взял громадную иглу, вставил в ушко тонкую нить музыки и вплел ее в ткань бытия, пронизал ей воздух, обмотал зрителей и заставил поверить, что музыка существовала всегда. Что на заре времени кто-то начал ее играть, и все люди были рождены уже после. К ней все так привыкли, что замечали только в такие волнительные моменты, когда самые успешные животные планеты – люди – ожидали важных разговоров, коротая время за просмотром показов мод.

Рональд нетерпеливо вздохнул и немного поменял позу. Он скучающе огляделся, пытаясь на глаз оценить, насколько ниже него на общественной лестнице находятся те, кто сидят вокруг. Как обычно, ему казалось, что они ниже, как минимум, на несколько ступеней. «Бедняги, – думал Рональд, – наверное, и вправду пришли смотреть показ. Разумеется, после останется едва ли треть». Взгляд Мершарта уперся в маленького старика по правую руку, который то и дело виновато сморкался. Его седая борода, похожая на очень плотную паутину, была щедро сдобрена маслами и пахла цветами, которые в это время года обычно не встречаются. Вновь прочистив горло, Мершарт наклонился к старику.

– Вечно они тянут с показом! Не знаете ли, уважаемый, когда выйдут модели?

– О, не переживайте! – на мгновение отвернувшись, старик вложил все силы в мощное сморкание. – Кажется, говорили, что модели пойдут, как только солнце достигнет третьей снизу отметки. Остались считанные мгновения, молодой человек! А вы тут, позвольте поинтересоваться, ради последних моделей дизайнерской одежды? Дайте-ка угадаю… – старичок смерил Рональда придирчивым взглядом. – Вы представляете один из брендов?

– Нет, что вы! – Рональд с усердием рассмеялся, но никто не обратил внимания; тогда он засмеялся чуть громче, чтобы поймать хотя бы десяток удивленных взглядов. – Я здесь вовсе не ради представления. Я жду того, что будет после. Понимаете?

– Разумеется, – старик будто бы заинтересовался еще больше, внимательно продолжая разглядывать Мершарта. – Я и сам, знаете ли, пришел для заключения нескольких важных сделок. И для удовольствия – люблю побыть в обществе юных тигров, так сказать. Львов общества. И львиц, как же без них.

– Вот моя визитка.

Рональд тренированным движением протянул старику мерцающий камешек. Плоский, белый с разводами, похожий на мрамор, он цеплял взгляд и оставлял его себе в заложниках. На камешке были аккуратно выбиты слова: «Мершарт. У.о., п. III».

– Приятно познакомиться, господин Мершарт, – едва взглянув на визитку, старичок убрал ее подальше и энергично затряс руку Рональда.

В тот же момент музыка изменилась, заструилась быстрее, завладев вниманием публики. Все вокруг зашептались, разом зашевелились, а на своеобразную сцену выпрыгнул долговязый мужчина в умопомрачительной пятнистой шкуре.

– Леди и джентльмены, добро пожаловать на наш привычный модный показ солнечного цикла! Приготовьтесь увидеть нечто удивительное, изящное и опасное одновременно – нечто, что вы не забудете! По крайней мере, до следующего цикла и нового показа!

По залу пробежал легкий сдержанный смешок.

– А сейчас, – долговязый все не унимался, прыгая по сцене, – встречайте! Коллекция…

– Невероятно скучно, – широко улыбнувшись, обратился Рональд к соседке, женщине в летах с прелестной заколкой из кости. – Не находите?

– Ужасно, – протянула женщина, для вида прикрыв глаза. – Только посмотрите на шкуру на этом костлявом теле! И этот человек представляет нам модные бренды!

– Слишком эпатажно. Не мой стиль.

Женщина раскрыла глаза чуть пошире, но не настолько широко, чтобы показаться невежливой. На Рональде сидела идеально подогнанная тога из шкуры белого тигра. Удовлетворенно кивнув, женщина с улыбкой вернулась к просмотру шоу. Молодые юноши сменялись девушками, которые проходили перед аудиторией под энергичную музыку. На них то сияли разноцветные бусы, то блестели всеми оттенками шерсть и мех, то тускло и угрюмо сверкала выделанная кожа. Мершарт то и дело поглядывал на моделей с выражением неземной скуки и страдания – лишь бы соседи не заметили, что ему интересно. Юноши и девушки проносились мимо человеческим ручьем, смотря за спины зрителей, на уходящее за горизонт солнце. Оно придавало бледным лицам моделей интересный румянец, окрашивало кончики меховых одеяний в шикарный бордовый.

– Визитки дизайнеров можно будет получить после шоу на официальной встрече, – вставил слово долговязый.

Словно ягоды, нанизанные на веточку, модели тянулись одна за другой и один за одним, уносились назад, меняли одежду и выходили вновь. Царила атмосфера насыщенной изысканности, в которой Рональд купался, как в горячем источнике. Он жил ради этого. Неважно, что говорят на официальных встречах; неважно, какие слова вылетают из уст светских титанов. Суть высшего общества – в его высшести. В том вязком сладком воздухе, пропахшем курительными травами, который медленно перетекает над идеально уложенными прическами.

Показ закончился довольно быстро – Рональд утонул в собственных мыслях и не сразу заметил, как вечная музыка сменилась на более спокойную, а шепот вокруг перерос в довольные разговоры и смешки. Зрители разбились на пары и тройки, обсуждая все на свете. Кто-то говорил с долговязым куратором шоу. Мершарт же поправил тогу на плечах и как будто бы без интереса огляделся. Ни старичка, ни женщины с заколкой; говорить решительно не с кем. Рональд не хотел заводить новых знакомств, зная, что теперь показывать скуку необязательно. Наконец он заметил движение – люди тянулись в другую залу. Медленно, как мед выливается из сот. Некоторые же собирались восвояси, прощаясь со знакомыми и раздавая камни-визитки. Мершарт оглядел свод пещеры, в которой происходил показ, и направился в следующую залу, чувствуя, как люди смотрят на его прекрасную тогу. Он медленно прошел мимо грубых отметок на стене. Солнце уже подползло ко второй по счету; надвигалась ночь.

Внутри витал знакомый аромат лести, заискивания, гордыни и хвастовства. Как раз того, чем Мершарт владел в совершенстве. Собралось достаточно публики для солидной встречи. Одного из присутствующих Рональд узнал сразу: Виктор Мелье, вице-президент компании «Ле Палео Фрут», той самой, которая поставляла манго и личи для всех гурманов в округе. Щеголяя меховыми обмотками на ногах, черной блестящей шкурой на плечах и волнистыми длинными волосами, Виктор производил неизгладимое впечатление на всех вокруг, куда бы он ни заявился. У дальней стенки стоял тот же старичок с бородой-паутиной, вокруг него собралась шумная толпа солидных дам и щебечущих девушек. Он показывал аккуратные деревянные чашечки, наполненные чем-то блестящим; на вид – тем же маслом, которым старик сдобрил бороду.

– Вы только представьте! – хохотал Виктор, обращаясь к нескольким собеседникам, широко раскрывая рот и демонстрируя желтые зубы самого модного оттенка. – Они вчера охотились на мамонта. Мамонта! Никакой гастрономической грамотности… хоть бы постеснялись прохожих.

– Что же, с копьями? Или, надо думать, дубинами?

– С этим у них нет никаких проблем. Парадокс! Копья последней модели, у некоторых даже дизайнерские – а охотятся на мамонтов!

Прекрасная возможность впечатлить самого Виктора Мелье! Одна на миллион; у Рональда буквально затряслись внутренности от волнения, но на лице не дрогнул ни один мускул. Сейчас или никогда. Сколько возможностей давали подергать себя за хвост и ускользали в последний момент, оставляя Рональда ни с чем!.. Может, именно сегодня все эти бесконечные встречи и визиты, смазанные в одну грязную линию и укрытые дымом трав, станут не напрасны…

– Позвольте… – Мершарт широко улыбнулся и шагнул вперед.

– Да-да? – Виктор, все еще посмеиваясь, повернулся к новоприбывшему.

– По последним исследованиям, мы все ошибались насчет мяса мамонтов. Оно полезно для лица, в особенности для тех мужчин, кто собирается на официальные визиты. Не старит кожу. Шкуры этих посланных богами животных сейчас снова выросли в цене, а из бивней делают просто прелестные аксессуары! Звездой показа были… – Рональд запнулся всего на мгновение, но вспомнил женщину-соседку с полузакрытыми глазами, – заколки для волос. Казалось бы, простая вещица, но на всех подножиях только и разговоров, что о них. А уж каков был показ! Все благодаря бивням!

Виктор сощурился. Он заинтересовался. Само собой, никто из присутствовавших на показ внимания не обращал и не мог опровергнуть слов Рональда.

– Вправду? Не слыхал еще такого… Простите, как вас по имени? Я вас тут раньше вроде бы не видел.

– Рональд Мершарт. Вот моя визитка.

Виктор покрутил в руках блестящий камушек.

– Мило! Вижу, у вас есть чувство стиля. Сверкает, будто вода на солнце… «Мершарт. У.о., п. III». Управляющий охотой, значит? Неплохо, в вашем-то возрасте! Хотелось бы еще узнать, как зовут вашего дизайнера одежды… Что за материал?

– Белый тигр, – с гордостью ответил Рональд, смахнув невидимые пылинки с плеча, – редчайший.

– Постойте-ка, – нахмурился один из мужчин, что стояли рядом с Виктором; между побледневших пальцев он сжимал тлеющие стебли курительной травы, а нос морщил не то от запаха дыма, не то от того, что Мелье полностью сконцентрировал внимание на новичке, – «п. III»? Но разве третье подножие не для простолюдинов?

Виктор Мелье удивленно приподнял брови. Рональд сдержанно улыбнулся. Глаз его дернулся, а сердце ухнуло вниз, хоть Мершарт и казался спокойствием во плоти. Мерзавец! Откуда он только знает?..

– Дауншифтинг, мой друг. Полезно иногда пожить среди простых и недалеких людей, близких к земле. Очень отрезвляет, дает пищу для ума и побуждает к деятельности. Вам стоит как-нибудь попробовать.

Судя по выражению лица Виктора, ответ пришелся ему по душе.

– Смело! – Мелье захлопал в ладоши. – Уважаю вашу отвагу! Воистину, нашему обществу не хватало капли отчаянной смелости. Мершарт, говорите? Управляющий охотой? Я бы хотел проверить эту вашу новую мамонтовую диету. Если она поможет мне прийти в форму – все никак не могу одолеть последние пару складок на животе! – то мы добавим продукт вашего подножия III к нашему ассортименту. Что скажете? «Ле Палео Фрут» хорошо известна даже за пределами долины и в неандертальских кругах…

Рональд был вне себя от счастья, но старался не показывать ничего, со злорадством наблюдая, как опустилось лицо мужчины, что посмел отметить третье подножие. Разумеется, Мершарт хотел заключить контракт с такой влиятельной фирмой! Он мечтал о таких контрактах по ночам в своей пустой пещере.

– Конечно, – кивнул Рональд, – мы это обсудим. У нас много клиентов, желающих приобрести мамонтовое мясо, шкуры и бивни, но для вас я могу выбить исключительную лицензию. Как-никак, я – управляющий охотой…

– Прекрасно! На том и решим. А теперь, если позволите, я откланяюсь: до полного заката и темноты нужно еще пройти в главный офис компании. Уладить кое-какие вопросы и представить исполнительному директору вашу визитку. Будьте здесь на следующем показе! И ни в коем случае не меняйте две вещи – вашу тогу и камни. Идеальный образ! Элитно!

Виктор Мелье посмотрел на второй выход из залы с довольной улыбкой сытого кота. Там, на стенке, виднелись такие же отметки для солнца, как и у первого входа. Вот-вот настанет ночь.

– Боги! Надо спешить, пока не проснулись хищники!.. – Виктор унесся быстрее ветра, а без него распалась и вся компания.

Судя по всему, каждый хотел заключить контракт с таким мастодонтом, как «Ле Палео Фрут», и без вице-президента с иголочки одетые мужчины и женщины стали рассыпаться, как пожелтевшие иголки без ветки. Никто не обращал внимания на Рональда, а он стоял с каменным лицом, не смея сделать и шага. Рональд стал тихонько смеяться, глядя на последние солнечные отметки. Сделал! Наконец-то свершилось! Наконец-то…

Рональд побежал. Он растолкал толпу у входа и понесся в сумерках к далекому подножию – третьему по счету. Тому, которое все считали прибежищем нищих; никто из благородных господ и солидных предпринимателей и шага в его сторону делать не хотел, чтобы не замарать холеные ступни бедняцкой почвой. Рональд чувствовал загрубевшими пятками мелкие камешки, но не обращал на боль никакого внимания; иногда он с опаской оглядывал ближайшие заросли и горбатые вершины холмов. Сумерки сгущались быстро, словно осьминог пустил в лицо чернил, и среди неясных силуэтов каждое движение казалось мощным прыжком пещерной гиены или неуклюжей походкой мегатерия. Как знать, может, и они ночью выбирались на охоту?.. Любой шорох мог оказаться ползущей мегаланией. Среди грозного шепота первобытного мира Рональд мчался к жилищу, снова и снова вспоминая слова Виктора. Как обычно, только после встречи Мершарту приходили хорошие идеи о том, что можно было бы сказать, чтобы выбить лучшую сделку эры.

Когда ночь обернула планету плотным черно-синим одеялом, Рональд уже стоял на пороге своей пещеры. Он смотрел на третье подножие и хмурился – никого. Все жители давно вымерли от голода. Остался только Рональд, и пропитания ему едва хватало. Он терял с каждым циклом все больше веса, и кожа его становилось сухой и морщинистой, из-за чего он невероятно переживал. Никто даже и не догадывался, что у третьего подножия осталось только одно бьющееся сердце. Рональд остался жить по праву сильного. Кивнув самому себе, он вошел в пещеру и на ощупь отыскал нужные камни. Выбив искру, ему удалось разжечь огонь. Воображая и гордясь собой, Рональд прошел к небольшой луже, в которую радостно прыгали капли воды с потолка. Снова посмотрел на свое отражение. Мир должен был склониться перед ним. Теперь-то уж точно. Неважно, где он найдет охотников на мамонтов, которые согласятся поставить ему мясо до следующего цикла. Самое сложное позади – обратить на себя внимание в высшем обществе. Рональд чувствовал себя едва ли не божеством.

Мершарту оставалось совершить три молитвы перед сном. Сначала он опустился на колени перед грудой белых плоских камешков. В танцующем свете пламени они искрили больше обычного, казались ровной пирамидкой самоцветов. Рональд собирал их по всему третьему подножию, а потом лично превратил в визитки, работая целыми днями, выбивая надписи. Чуть правее горки визиток Рональд поклонился старому скелету тигра. Природа уступила человеку в тот раз, позволив Мершарту жить, а безымянному, редчайшему белому тигру – умереть от удара острого камня. В этой истории Рональд был скорее злодеем – пещера принадлежала тигру, но Мершарт не позволил бы никому встать на его пути к вершине мира. Первый шаг к высшему обществу – собственная вилла. И ее пришлось отобрать у редкой белой кошки. Шкура тигра стала еще одним узелком удачи на нити судьбы Рональда: дала ему великолепную тогу, с которой открылись пути на торжественные встречи и модные показы.

Третья же молитва предназначалась острому камню.

– Да простят меня боги за убитого тигра, да благословит меня острый камень, пробивший дорогу наверх, – шептал Рональд.

Мершарт поднялся, подошел осторожно к камню и обнял его.

– Не волнуйся. Теперь нам только осталось найти мамонтов. Мы добудем мясо, не переживай… И Виктор сделает нас вице-президентами! У нас будет столько визиток и тигров, что все молитвы достанутся тебе. Главное, не переживай…

Рассвет застал спящего Рональда, обнимавшего острый камень. Первый луч солнца осторожно коснулся усов управляющего охотой. Вода ждала, когда пещерный человек посмотрит на свое отражение, а угли – когда огонь разгорится снова. Камень ничего не ждал. Он знал, что в конце концов не останется ни встреч, ни модных показов, ни даже «Ле Палео Фрут». Только люди и их острые камни.