Глава 62

После того, как он ушел, Эша застыла на поляне, слушая, как ветер мягко шелестит листвой.

Она не могла пошевелиться. Чувствовала, будто приросла к месту, словно стоило ей сдвинуться с места, и тяжкий груз усталости ее раздавит.

И голос, который она ненавидела, нашептывал: глупая, отдала частицу себя солдату, живому человеку. А ведь ей не полагалось иметь сердце, которое можно дарить.

Тогда отчего в груди что-то билось так тяжело, что угрожало выломать ребра? Нет, у нее было сердце. Уж что-что, а это она дальше отрицать не могла.

У Гадюки появилось слабое место. И оно ушло из ее жизни. Но эта мысль ее почему-то не радовала, хотя она добилась, чего хотела. Или так она твердила себе.

Она дала ему шанс, а он выбрал не ее.

Осознав это, Эша ощутила, как оцепенение спадает. Уход Кунала был неизбежен, Эша понимала это… и все же из глаз хлынули слезы. Она торопливо смахнула их рукой и присела, чтобы перебрать вещи в сумке.

Сделать хоть что-либо, что отвлекло бы ее от пустоты в сердце.

Крошечная ненавистная часть нашептывала: возможно, он вернется. Из-за этого Эша задержалась на поляне дольше, чем следовало, с неуместной надеждой бросая косые взгляды на деревья. Нелепая мысль, и все же она ранила душу.

Но шли минуты, а Эша оставалась на поляне в одиночестве. С тяжелым вздохом она собрала сумку и встала, отряхивая одежду.

Эша подумала, что ей примерещилось, как кто-то выкрикнул ее имя сквозь тихий шум джунглей. Она мгновенно обернулась, как раз вовремя, чтобы увидеть, как закрываются яркие глаза Кунала и он, безжизненно обмякнув, падает в темноту леса.

В этот раз она не оцепенела. Эша помчалась туда, где упало тело Кунала, но, когда добралась, его уже нигде не было видно.

Это не могли быть мятежники – она точно знала, где сейчас расположены все отряды Клинков. Тогда кто?

Она упала на колени и стала изучать отпечатки сандалий на рыхлой земле. Сдвинувшиеся ветки, сломанные прутья. Кто бы это ни был, они не потрудились соблюсти осторожность или спрятать свои следы.

Эша нахмурилась, ее разум лихорадочно расставлял все по местам.

Может, произошла ошибка? Однако он вернулся и был совсем недалеко. И он позвал ее по имени.

Она была уверена в этом, могла бы даже поставить на кон свои мечи. И выражение его лица, когда Кунал падал, – это было удивление. Она не могла даже порадоваться его возвращению, зная, что он валяется где-то без сознания. Вопросы бурлили в голове, но Эша избрала путь действий.

Эша провела по отпечатку сандалии кончиками пальцев и сразу представила плоские сандалии с острой металлической оковкой – их выдавали на военных складах как часть униформы джансанских солдат.

Но облегчения от мысли, что он оказался у своих товарищей, не пришло. Глубина отпечатков на мягкой почве подсказала ей правду.

Кто бы ни забрал Кунала, он затаился здесь в ожидании и, вероятно, видел Эшу с ним. Ее сердце загрохотало, стук отдавался в ушах с угрожающей ясностью.

Ее легенду могли раскрыть, ее истинную связь с Куналом – разоблачить.

И если они подслушали их разговор, Кунал может стать признанным дезертиром и предателем короля-самозванца.

Когда Кунал пришел в себя на мягкой земле, то мгновенно вскочил, держа руку на рукояти ножа. Последним воспоминанием стал удар по голове, и боль в затылке намекала, что его забрали против воли.

Эша.

Он прогнал эту мысль и заморгал, привыкая к окружению.

– Погоди, Кунал. Можешь убрать оружие.

Кунал стремительно развернулся, игнорируя острую вспышку боли. Должно быть, ему мерещится. Он снова потряс головой. Картина перед глазами не изменилась.

Лакш облокотился о дерево, и он увидел Амира и двух других солдат – Сарана и кого-то новенького, – сидевших у костра слева. Амир взглянул на Кунала, и его лицо просияло.

Он встал и пошел к Куналу, захватив кое-какие из разложенных у огня продуктов.

– Здорово, что ты очнулся, – радостно заявил Амир, подавая ему ломоть толстокорой лепешки и полоску сушеного мяса.

Кунал растерянно взял еду.

Лакш не сдвинулся со своего места у дерева, все так же наблюдая за Куналом.

– Что, во имя Солнечной девы, я тут делаю? – неуверенно спросил Кунал. – Прости. Я счастлив видеть вас всех снова – и других братьев… – Он кивнул в сторону остальных солдат, которые в ответ тоже кивнули. – Но кто-нибудь может рассказать, как я очутился тут с больной головой? – Он произнес эти слова как язвительную подколку.

– А, так Лакш тебе лучше расскажет, – ответил Амир с выражением искреннего раскаяния. – Он нашел тебя в чаще, когда охотился.

Лакш оставался неподвижным, только коротко ухмыльнулся. Не знай его Кунал лучше, описал бы эту усмешку как почти ликующую. Никогда прежде Лакш так не радовался встрече с ним.

– Извини за удар в голову. На тебе не было доспехов, так что я вначале тебя не признал. Ты знаешь наш девиз. «Сначала атакуй, спрашивать будешь потом», – съязвил Лакш. – Нам были нужны еда и прочие припасы.

Непохоже, что признание воровства его взволновало.

Кунал отложил хлеб, его аппетит испарился при намеке на украденные припасы.

– Как только я понял, что это ты, то немедленно принес обратно в лагерь, – заключил Лакш, на сей раз с выражением вины.

Кунал не нашел иного ответа, чем кивок и вынужденная улыбка – все ожидали увидеть именно ее.

Сердце упало. Не осталось шансов вернуться вовремя и разыскать Эшу на поляне. А выследить ее нелегко.

Какая ирония. Он-то больше не хотел возвращаться в Крепость.

– Как вы сюда попали? Вообще-то мы внутри дхарканских границ, – поинтересовался Кунал.

– Можем спросить тебя о том же, – сухо промолвил Лакш.

Амир вмешался.

– Мы с Лакшем встретились в одном из гарнизонов немного раньше, по чистой случайности, и там же обнаружили этих двоих. Пограничный полк поредел, так что нам обрадовались. Мы пообещали, что будем держать ухо востро во время путешествия обратно в центр Джансы. – Амир бросил укоризненный взгляд на Лакша.

Лицо Амира смягчилось, когда он снова повернулся к Куналу. Он всегда был добрым парнем, и Кунал был рад, что эту черту характера не истребили в нем за прошлые две луны состязания.

Голова Кунала трещала от мыслей, пока он лихорадочно вспоминал свой разговор с Эшей. Есть шанс получить сведения здесь, но придется быть осторожным. Сначала он сам должен кое-что рассказать.

– Центр Джансы? – как бы невзначай спросил Кунал.

– Лагор, – пояснил Амир, тем самым напоминая о городе вблизи столичного Гвали.

– Нас отозвали с береговых пунктов. Мы думали, что повеселимся в городе вечером перед отправкой, – сказал Саран. – Столкнулись с этими двумя дураками и решили срезать, чтобы наверстать ночку.

– Отозвали? Я считал, что удержание границ и портов – наш приоритет, – удивился Кунал.

Саран кивнул.

– Ну да. Гарнизоны стоят, но часть солдат король на время перемирия перебросил сюда. – В груди Кунала слабо задрожало. – Мы вопросов не задаем. Все, что я знаю, – есть ценный груз, который нам велено охранять.

– Драгоценности?

Саран одарил его взглядом, в котором читалось недоумение по поводу излишнего любопытства.

– Нет. Один из стражников по пьяной лавочке разболтал, что это девушка. Он держал груз под замком и засовом, никому не позволял находиться рядом под страхом смерти. Если это девушка, то скорее всего – невеста. Я бы тоже свою запер, чтобы не сбежала.

Он фыркнул и расхохотался над собственной шуткой, в то время как остальные закатили глаза. Кунал усмехнулся Сарану, стараясь скрыть отвращение.

Девушка? Замок и засов? Он не исключал того, что Вардаан «охранял» будущую невесту, но что-то тут не сходилось. Посмотрим, сможет ли он узнать больше потом, когда Саран напьется.

Саран продолжал.

– Все-таки разок довелось обнажить меч в городе. Нам дали наводку на дезертира – мелкого слабого мужика. Пехотинец, конечно. Я бы не узнал в нем контрабандиста. Повесили его прямо в его дурацкой шляпе. – Он закатил глаза. – Он все квакал что-то про «хин райян», видно, и правда верил в Потерянную принцессу.

– Неплохо помнишь уроки староджансанского. Но, как сказал бы тебе господин Намбадх, «райян» может обозначать принца или принцессу, в зависимости от контекста, – сказал Кунал, слегка улыбаясь.

Саран, хоть и был несколькими годами старше, учился в его классе.

Он скорчил гримасу в сторону Кунала.

– Была причина, по которой я не зубрил так же, как ты. Мне чхать было на эти мертвые языки. Я же не ради них пришел в Крепость. – И он ухмыльнулся молодому солдату Джагиту.

Джагит, судя по доспехам – новобранец, тоже решил вставить слово.

– Тебе хоть удалось размяться, а я вот только мечтаю покромсать пару дхарканцев. Мой меч хочет крови, аж сам из ножен выскакивает.

Парень ухмылялся, а в голове Кунала раздался тихий гул. Так за это он сражался?

– Слышал, дхарканские бабы не такие уж страшненькие, да и на ощупь ничего, – подмигнул Джагит.

Зрение Кунала затуманилось, а гул превратился в рев.

– Это что, слова, достойные солдата Крепости? Защитника Джансы? – выплюнул он.

Кунал вовремя остановился и не высказал всего, что думал.

«Мятежники, которых я встретил, стоили больше, чем вся бронза, которой ты с гордостью обвешался».

Резкость тона Кунала вызвала краску на лице молодого солдата, он сжал кулаки, как будто хотел ответить хорошим ударом.

Амир, как вечный миротворец, тут же вмешался и перевел разговор на тему того, кто будет дежурить ночью. Кунал все еще кипел от злости, однако нацепил на лицо непроницаемую маску, которая заставила бы Эшу гордиться. От этой мысли острая боль пронзила его сердце.

Ему нужно придумать, как отсюда выбраться и разыскать Эшу – если это возможно. Если он поспешит, то, возможно, сможет перехватить ее до встречи с агентом мятежников.

Кунал поднял голову и увидел Лакша, уставившегося на него с задумчивым выражением. Лицо приятеля уже затеняли сумерки.

Когда его глаза встретились со взглядом Кунала, Лакш отвернулся и стал разговаривать с другими. Кунал нахмурился.

Нужно сообразить, как сбежать, не привлекая к себе внимания. Хорошо хоть, по милости Амира его опрометчивые враждебные реплики сбросили со счетов.

Его гораздо больше беспокоило, что Лакш не упомянул перед товарищами то, как нашел Кунала, – и не спросил, почему Кунал оказался там, в лесу. Это оружие ждало своего часа.

Кунал поглядел на Лакша, действительно поглядел. Лицо приятеля было замкнуто, как никогда прежде. Кунал гадал, не в нем ли дело; быть может, он сам сделал что-то не так? Но язвительность Лакша, казалось, стала гораздо жестче по отношению ко всем. Неужели с тех пор, как они встречались и обедали вдвоем в гарнизоне, прошло только несколько недель? Так или иначе с настроением Лакша он может разобраться позже.

На плечах Кунала был плащ, на поясе – оружие и сумка. Теперь ему был нужен план.

Эша спешила через лес, идя по следу так прямо, как только могла. Солнце начало садиться, вскоре опустятся сумерки, и она лишится возможности разыскать Кунала.

Она вдыхала джунгли, глубоко вбирала в себя запахи листьев и почвы, изучая землю и ветви. Отпечатки сандалий то и дело пропадали, но, к счастью, остались и другие следы, по которым она могла идти. Сломанные ветки и куски мусора внизу свидетельствовали, что кого-то сначала тащили по земле волоком, а углубившиеся отпечатки ног говорили о том, что путник затем взвалил на плечи тяжелую ношу.

Эша снова вспомнила, как увидела Кунала в последний раз.

Почему солдаты его схватили? Следы говорили о борьбе.

Она предположила, что он попросту не выглядел солдатом, ибо не носил доспехов. Но, судя по глубине следов, она могла также утверждать: тот, кто схватил Кунала, следил за ним с расстояния.

Эша пошла быстрее, дыхание сбивалось, пока она пробиралась сквозь джунгли так быстро, как только могла. Вдалеке она уловила слабые звуки и притормозила, схватившись рукой за болевший от напряжения бок.

И все это – ради солдата. Будь у нее капля здравого смысла, она бы его отпустила. Он наверняка был в хороших руках, находясь в родном окружении, к тому же удрал, как только получил такую возможность.

Эша потрясла головой и уперлась ладонями в колени, делая остановку, чтобы перевести дух.

Но его лицо в ту секунду, когда она смотрела… отчего он вернулся? Только поэтому она не махнула рукой на него и все связанные с ним сложности.

Она должна узнать ответ на этот вопрос и на следующий: видел ли похититель их вместе? Это жизненно важно.

Если их видели, придется позаботиться о свидетеле.

Она не для того трудилась как проклятая эти десять лет, чтобы позволить джансанскому вояке узнать тайну ее личности. Узнав, что копия гибкого меча была изготовлена в Крепости, Эша решила, что убийство генерала должны были организовать изнутри. Тот, кто забрал Кунала, мог видеть ее и мог раскрыть эту тайну не тому человеку.

Звуки усилились, и Эша различила отдаленные голоса – один из них принадлежал Куналу. Она на цыпочках направилась туда, прячась за кряжистыми стволами махагониевых деревьев. Ветви самого большого дерева нависали над танцующими язычками пламени впереди, и Эша вскарабкалась на него, понимая, что так получит более выгодную точку обзора.

Ее сердце загремело, точно небесный барабан, когда она, подбираясь все ближе, уловила последние слова – о том, что солдаты Вардаана охраняют девушку.

Молодой солдат заговорил о дхарканских женщинах, и кровь Эши мгновенно вскипела, ей захотелось спрыгнуть вниз и вонзить кинжал ему в глотку. Он выглядел как новобранец-дурачок, выполняющий первую миссию, однако Эша знала – такие могут быть самыми опасными, готовыми доказывать свою ценность.

Голос Кунала поднялся, упрекая солдата, и это удивило ее достаточно, чтобы удержать руку от удара.

На сердце потеплело. Может, солдаты могут меняться.

Она наблюдала за Куналом, сидевшим в углублении под большим баньяном. Его лицо лишилось живости и превратилось в маску.

Он напоминал саму Эшу, но от этого часть ее стала еще печальнее. Кунал уже был вынужден скрывать свою кровь от мира. Харун вырос, наслаждаясь своим оборотническим даром, и никогда не смотрел на него иначе, чем как на благословение. Если бы Реха нашлась, Куналу по крайней мере было с кем поговорить обо всем.

Реха.

Все снова смешалось, едва Эша снова вспомнила слова солдата.

Драгоценный груз Вардаана был девушкой. А что, если?.. И когда Эша сложила все факты, то почувствовала, как грудь сдавило намертво.

Кровавая крепость отыскала Реху.

Это единственный ответ, который объяснял происходящее.

Поиск, продление перемирия, солдаты, отозванные от границ. Вардаан был уверен в себе, поскольку нашел единственную вещь, которая гарантировала ему власть над Джансой, – утерянную принцессу Реху.

Она была жива. И король-самозванец заточил ее в Гвали.

Эша потрясла головой, чтобы мысли прояснились. Кунал сказал что-то, но она прослушала, и теперь говорил молодой солдат:

– Я пошел служить не для того, чтобы стоять на часах и слоняться по городкам, – заявил он, уставившись на остальных.

– Даже самые волнующие путешествия по долгу службы могут превратиться в каторгу. Лакша, Кунала и меня послали разыскать Гадюку, – усмехнулся парень с мягким голосом. – И погляди, где мы сейчас.

– Разве послали не четверых, Амир? – поинтересовался новобранец, ерзая в доспехах.

Другой парень – Амир – кивнул.

– Был еще один. Ракеш. Он тоже старше тебя. Из нашей группы.

Солдат из Фаора, Лакш, подал голос.

– Кстати о Ракеше, не в курсе, что с ним произошло, Кунал? Последнее, что я слышал в лагере, – он отправил записку, где сообщил о том, что нашел Гадюку. Ты шел в том же направлении. Тебе не случалось с ним видеться после нашей встречи в гарнизоне?

Эша навострила уши, сердце снова загрохотало. Кунал знал этого солдата. Судя по выражению лица, даже очень хорошо.

Безобидный вопрос, однако Кунал мог погубить себя несколькими неверными словами.

Похоже, Кунал понял, в какую деликатную ситуацию угодил. Между бровями наметилась морщинка, которую Эша заметила, – и понадеялась, что другие упустили из виду.

– Я столкнулся с Ракешем недавно. Он хвастал, будто нашел Гадюку, и никому проходу не давал в городе, – ответил Кунал. Эша слегка выдохнула. В каждой хорошей лжи должна присутствовать изрядная доля правды. – Я проследил за ним, и Гадюка в конце концов нашел нас в лесу.

Шумный вздох – она не поняла чей, – но Кунал преуспел в привлечении их внимания.

– Почему ты сразу же нам этого не сказал? Каким он был? Гадюка? – спросил Амир с расширившимися от изумления глазами. – Он – человек?

Лакш издал лающий смешок.

– Конечно, Гадюка человек. Кунал ведь сидит тут живехонький, верно? – Его умные глаза сузились. – Так скажи, Кунал, каким же образом тебе удалось выбраться оттуда невредимым?

Кунал подавил возрастающую неловкость.

Ему нужно верить в эту историю, иначе никто другой не поверит. Нельзя раскрывать связь Гадюки с Клинками; по крайней мере это он должен Эше.

– Это было непросто. Гадюка привел нас в засаду Клинков, Ракеша и меня победили и схватили, поскольку мы оба слишком увлеклись соревнованием друг с другом. – Он постарался казаться сокрушенным. – Клинки нас схватили, и я с трудом сбежал. Насколько мне известно, Ракеш до сих пор в клетке.

Саран заговорил.

– Он жив?

Кунал кивнул.

– Думаю, да. Но не знаю, сможет ли выбраться живым.

– Ты же выбрался, – просто сказал Лакш. Ужас на секунду сковал сердце Кунала, но он сохранил на лице отсутствующее, невинное выражение.

– Это так, – тем же тоном подтвердил Кунал. – Я не такой глупец, чтобы в открытую носить джансанские доспехи и хвастать направо и налево своей удалью. Я оделся как горожанин, и именно им Клинки меня и посчитали после бегства Гадюки. Кем-то, попавшим в плохое место в плохое время.

Кунал уловил шум в окружавших лагерь деревьях, но заставил себя не сводить глаз с Лакша. Шум производил не тяжеловесный мужчина, а кто-то более легкий. В груди расцвела надежда.

– Пришлось пробиваться с боем. – Кунал позволил себе слегка улыбнуться. – Убил нескольких мятежников, но пришлось бежать, спасая жизнь. Вы знаете правила. Мы ни за кем не возвращаемся.

Солдаты вокруг костра печально закивали. Правило было дурацкое, одно из тех, которые Кунал всегда ненавидел. Он мог видеть то же чувство в глазах Амира – парень никогда не соответствовал такому образу жизни.

Лакш что-то пробормотал, вроде бы одобрительное. Амир сверкнул сияющими глазами на Кунала.

– Ну, так на кого похож Гадюка? Сказки не врут? Он действительно коварен, раз привел тебя к мятежникам и сбежал.

Кунал сделал паузу, оценивая, сколько можно рассказать, а после открыл рот.

– Не могу сравнивать со всеми историями. Но Гадюка, которую я встретил, была женщиной. – Среди солдат поднялся ропот, и Лакш внимательно взглянул на Кунала.

Молодой солдат неверяще ахнул.

– Нет, она наверняка играла роль приманки.

Кунал почти вздохнул с облегчением. И ухватился за идею, подтвердив ее уверенным кивком.

– Именно так я и подумал. Настоящий Гадюка понял, что мы идем по следу.

Амир тяжело сел на место и нахмурился.

– Может, Гадюки здесь никогда и не было. Слышал, он способен принимать разные обличья, в том числе коварной женщины. – Он вздохнул. – Так или иначе счастлив видеть тебя живым, Кунал. Большая удача, что мы тебя нашли. Знаю, это соревнование и все такое, но, честно говоря, мне уже наплевать. Я готов вернуться к своей тепленькой койке и трехразовым обедам в Крепости.

Лакш склонил голову.

– И правда, большая удача. Сбежал, страшные Лунные клинки не гонятся, судя по всему. – Он улыбнулся, хотя и немного холодно. – Что ж, ты здесь. Нужно отпраздновать.

Кунал все заметил, в том числе молниеносную смену от холодности к сердечности в облике Лакша. Догадался ли он, что Кунал солгал в гарнизоне? Может, поэтому вел себя так странно?

Лакш протянул ему маленькую металлическую чашку с вином, и Кунал взял ее, склонив голову в знак благодарности. Солдаты пили и вели себя все более шумно, пытаясь перекричать друг друга.

Кунал решил присматривать за Лакшем.

На данный момент он был сам по себе.