Глава 57

Арпийя потащила Эшу на раннее солнышко, сворачивая то в один, то в другой узкий каменный переулок Матхура.

Город только начал пробуждаться: медленный зевок перед тем, как сны наконец поблекнут. Торговцы уже были на ногах, и жители как раз шли к ним, чтобы купить продукты и вещи для нового дня.

Эше нравился этот час. Люди вели себя более открыто, не маскируя своих тревог.

Время от времени они останавливались – то понюхать спелый хлебный плод, то спросить, как дела у новорожденного малыша лавочника. Эша слишком часто уезжала из города, но Арпийю хорошо знали и уважали: мелкие торговцы выходили навстречу, чтобы поболтать с ней. Такие обходы поддерживали живой дух в черте столицы. Арпийя намекала на подвиги и победы Лунных клинков, питая этими историями разумы и сердца людей.

Матхур не блистал такими красками, как некоторые города Джансы, но душа его была стара и связана с природой.

Это было заметно в почтении, проявлявшемся по отношению к каждому растению и животному – от гигантского баньяна с воздушными корнями, вокруг которого построили базар, до воробышков, прилетавших кормиться из маленьких каменных чашек, выставленных возле колодца.

Дхарка была ее домом, и на мгновение Эша ощутила истинное умиротворение. Сосредоточенность. Ее люди напоминали луну, чьей владыкой клялись – спокойные и уверенные.

Когда девушки наконец остановились и Эша смогла перевести дух, выяснилось, что они стоят перед двойными дверями, украшенными золотыми и серебряными чеканками богов, которые уходили вверх на два этажа, – необычный вид среди низеньких домиков Матхура.

Она приподняла бровь, глядя на Арпийю, та в ответ сверкнула глазами и сжала ей руку, красивое лицо просияло. Они прошли через массивные выгнутые двери в огромный внутренний двор, открытый любопытным солнечным лучам и теплому ветерку.

Торопливо миновав двор и еще один лабиринт переулков, они очутились в месте, откуда солнца уже не было видно. Впереди царила тьма.

Арпийя оглянулась на нее перед тем, как толкнуть новую дверь.

Вырвавшаяся изнутри волна жара ударила по девушкам, словно бочка, перекатилась через Эшу и вылетела в переулок. Эша сунула голову в комнату, и ее глаза расширились при виде кузнечных горнов, стоявших рядами. Арпийя тем временем уже разговаривала с мужчиной в задней части комнаты – низкорослым плотным кузнецом с темно-коричневой кожей и мокрым от пота лбом, поблескивающим в свете огня.

Она решилась пойти вперед, стараясь не побеспокоить остальных кузнецов, которые работали у горнов. Те только равнодушно покосились на нее.

– Эша, рада представить тебе нашего нового кузнеца, – промолвила Арпийя. – Он человек надежный.

Эша сложила ладони у груди и слегка поклонилась по-дхаркански. Он приветствовал ее так же, и она оценивающе оглядела мужчину. Добрые глаза, сильные руки, отдаленное сходство с Арпийей – те же низкие скулы и квадратная челюсть.

– Рад знакомству, Эша. Много о тебе слышал вот от этой девушки. – От нее не укрылась привычная нежность, с которой мужчина смотрел на Арпийю. – Во-первых, мне нужно кое-что тебе показать.

Эша спрятала поглубже любопытство по поводу этого мужчины, очевидно, родственника Арпийи, и, вопросительно взглянув на подругу, пошла за ним вокруг стола.

Арпийя только улыбнулась.

Из-за палящего жара, исходившего от горна, она вспотела и потянула за краешек сари, чтобы получить немного воздуха. Он заметил и усмехнулся.

– Скоро ты к этому привыкнешь.

Кузнец жестом велел им подойти ближе.

Эша придвинулась к его боку и почти ахнула при виде вещицы в его руках.

Он держал прекраснейший изогнутый браслет из золота, превосходную копию той валайи, которую в детстве подарили Эше родители. Не в силах сдерживаться, Эша потянулась к нему, чтобы погладить шелковистый металл. Даже застежка была сделана верно – на нижней стороне выгравировали змею.

– Он твой, – сказала Арпийя просто. Эша взяла браслет и нежно сжала в ладонях. – От Харуна. Он хотел сам привести тебя сюда, но я уговорила его поменяться местами. В конце концов, это же он запихнул меня в учебный лагерь к рекрутам, так что с него причитается.

– Он великолепен, – выдохнула Эша, любуясь валайей. С тех пор как Эша потеряла оригинал во время миссии, она так и не смогла его заменить.

Это было неправильно, хотя и давало ей возможность сойти за кого угодно ради дела мятежников.

На внутренней стороне стояла надпись на стародхарканском. «Никогда не бойся».

Отец нашептывал ей эти слова по ночам. Ее личное заклинание против монстров и кошмаров из сновидений. Эша удивилась, что Харун это запомнил.

– Ты этого заслуживаешь. – Арпийя откашлялась. – Даже когда все шло не по плану, ты охотно рисковала жизнью и свободой ради нашего дела. Идея была Харуна, но подарок – от всех нас.

Эша с благодарностью взглянула на Арпийю, застегивая браслет на запястье. Сердце преисполнилось любви к ее мятежной семье.

И все-таки кое-что оставалось неясным.

Отчего Арпийя привела ее сюда? И кем был этот человек, сотворивший ее подарок?

– Помнишь, я упоминала, что мой брат Чакор едет в Матхур? В общем, он стал нашим главным кузнецом после постройки второго лагеря, – сказала Арпийя с непривычным смущением.

Эша все поняла и улыбнулась. Она шагнула вперед и сжала его плечо.

– Добро пожаловать в нашу семью, Чакор.

Его напряженная улыбка сменилась искренней радостью, озарившей все лицо.

– И здесь будет располагаться весь второй лагерь? – спросила Эша.

Арпийя кивнула.

– Передняя часть станет лавкой или жильем. Детали еще не проработаны, но я хотела показать тебе.

– Отлично, – ответила Эша, проводя пальцами по деревянному рабочему столу.

С момента отъезда на эту миссию прошло несколько лун, и она ужасно соскучилась. Большую часть последнего полугодия Эша отчаянно боролась за открытие этого лагеря. Старый лагерь во дворце хорошо охранялся, но их присутствие постоянно ставило Харуна и королевскую семью под угрозу разоблачения.

Будет гораздо легче прислушиваться к обстановке за пределами стремительно растущих мраморных стен. Быть в курсе последних новостей и, возможно, предотвратить внезапное предательство – такое же, какое случилось с ней. После недель неуверенности Эша наконец оказалась на знакомой территории. Больше никакого бегства, только нападение.

Эша потянула и приподняла складки сари, чтобы перешагнуть через разнообразные короткие мечи и булавы, остывавшие на полу. Она вытащила меч-плеть из-за кушака и положила на стол.

– Чакор, все это останется между нами троими – под страхом смерти. Кто-то сделал эту копию и использовал, чтобы подставить меня в глазах солдат Крепости. Я провела луны вдали от дома, и большую часть этого срока – в бегах. Хочу знать, где ее могли изготовить.

Чакор выглядел невозмутимым, но Эша заметила, как сильно он стиснул челюсти. С каждой минутой брат Арпийи нравился ей все больше.

Она наблюдала за тем, как он изучает вес и форму копии, рассматривая ее под большим увеличительным стеклом и перекатывая между ладоней.

И хотя Эша стояла на твердой почве, но чувствовала себя так, будто идет по туго натянутому канату. Она молилась всем богам, чтобы кузнец сказал – вещь сделана не в Дхарке.

У них были враги снаружи, но что могло быть хуже, чем враги внутри? Эша не смогла бы жить в лагере, постоянно соблюдая бдительность и взвешивая слова, словно люди здесь недостойны ее доверия. Это бы сломило ее душу.

Чакор уже расплавил рукоять копии, изучая жидкий металл. Его покрытые шрамами руки в свете горна двигались легко и точно. Наконец Чакор повернулся к девушкам.

– Если это тебя тревожило, то меч сделали не в Дхарке. Точно не в Матхуре и не в мастерских лояльных мятежникам кузнецов. Я знаю все их подписи так же хорошо, как и используемые ими металлы и сплавы.

Облегчение нахлынуло приливной волной. Арпийя положила руку на плечо: подруга понимала, что это значит для Эши.

Однако на лице Чакора не было радости, его рот сжался в тугую линию.

– Сплавы, которые использовали в этой копии, светлее, чем наши. Ими торгуют только в определенных районах Джансы – вблизи морских торговых маршрутов на дальний запад, – продолжил он.

Лицо кузнеца четко выделялось даже на фоне темноты подземной кузни, когда он придвинулся ближе.

– Кто бы ее ни сделал, он находится в Кровавой крепости.