Глава 56
Арпийя нашла Эшу, когда та ранним утром пробиралась в свои покои – до ухода на тренировку ей были жизненно необходимы ванна и немного чая.
Эша пробыла у Харуна до рассвета и воспользовалась безопасностью его спальни, чтобы наконец открыть правду о ночи, когда погиб генерал, и чтобы сознательно скрыть сведения из доклада о Вардаане, рыскающем по следу Рехи.
Она принесла Харуну за это извинения, но ей потребовалась вся прошлая неделя, чтобы собрать данные и начать оценивать каждого в лагере. Эша начала проверять расположение каждого отряда и вероятность того, что кто-то другой, агент или мятежник, мог поручиться за их присутствие в этом месте.
Как только она убедилась в лояльности Красного отряда, то отправила его на розыски потерянной принцессы. Им следовало прибыть в намеченный пункт раньше, чем остальные.
Харун мог действовать не столь разумно, раз дело касалось его сестры. Его ответ на истинные события той ночи и ее признание был ожидаемым: шок, гнев, тревога.
И в этот момент они простили друг друга – оба поняли, что их внутренняя борьба за власть была пшиком по сравнению с большой игрой, которую кто-то устроил вокруг. Эша до сих пор не имела понятия о личности убийцы, и это ее беспокоило. Внутри все переворачивалось при мысли о судьбе мошки, запутавшейся в зловещей паучьей сети. И потому она хотела увидеться с Арпийей.
Арпийя стояла у порога комнаты Эши, опираясь на косяк распахнутой двери. Эша отчетливо помнила, что запирала ее.
– Выспалась прошлой ночкой? Я тебя искала, – ухмыльнулась подруга. Эша закатила глаза и, оттолкнув ее, вошла внутрь.
– В этот раз все было не так. – Эша не знала, почему оправдывается.
Арпийя же не Кунал… Она даже не знает, кто он такой… хотя Бханду точно уже разболтал новости.
– А где ты была? – поинтересовалась Эша.
– Харун отправил меня тренировать новобранцев. Большинство – это кучка ленивых испорченных овощей.
– Когда-то мы сами были ленивыми испорченными овощами.
Арпийя ахнула.
– Да никогда! – Она плюхнулась на кровать Эши и пощупала мягкие простыни. – А его подушки мягче?
Эше хотелось бы не понимать смысла вопроса.
– А как же. Как облачка.
– Не пойму, отчего ты не валяешься там все время.
Эша вздохнула, стянула с себя одежду и набрала холодную ванну. Звать служанку не было настроения, кроме того, она желала побеседовать с подругой наедине.
– Ты знаешь, все совсем не так, Арпийя, и никогда таким не было. Это договоренность, ничего больше. – Она оттолкнула воспоминания о том периоде, когда все могло стать больше, чем договоренностью, когда они находились на грани чего-то иного.
Ее отношения с Харуном всегда были… сложными.
Арпийя приподняла плечи, как бы говоря: уж конечно, ну ладно, все равно дело не мое. Но в глазах вспыхнуло озорство, и Эша поняла – они на этом не закончили.
– Что я пропустила? – спросила Эша взамен, и Арпийя пустилась рассказывать.
Мирные переговоры шли по плану, только что приехал посланник. Удивительно, но о смерти генерала – ни слова. Даже ни единой ноты протеста насчет его убийства. Это насторожило Эшу: неужели молчание свидетельствует о готовившейся атаке? Прямо сейчас это последнее, что им нужно. Она сделала пометку – рассказать Харуну и послать вожаков Желтого отряда на разведку.
У Кунала могли быть данные; теперь, когда он узнал истину о гибели дяди, он мог бы стать настоящим агентом.
Несмотря на поцелуй и невысказанные слова, Эша чувствовала, что вчера они достигли взаимопонимания. И надеялась, что не ошиблась.
Если оставить в стороне политику, то тренировка, по словам Арпийи, проходила из рук вон плохо. Однако подруге всегда не хватало терпения и нежности, столь нужной новичкам в самом начале.
Арпийя напоминала пыльную бурю – непредсказуемую и изменчивую. Тот факт, что она оставалась с мятежниками, изумлял всех, включая саму Арпийю.
Эша подумала, что все благодаря тому, что в жизни мятежников не было рутины. И у них была цель. Четкая цель могла перебороть скуку и страх, две величайшие проблемы, с которыми они сталкивались во время первой ступени обучения рекрутов. Вот почему Харун был неотъемлемой частью первых лун тренировки. Он их вдохновлял и наставлял, а Эша шла следом, чтобы привести их в форму.
Великолепная организация. Порой ум Харуна ее пугал.
Эша вздохнула, потирая глаза.
– Лунный владыка, Арпийя. Мне столько нужно тебе рассказать…
Эша запнулась.
Доверие Арпийе вошло в ее плоть и кровь, но стоило помнить об осторожности. Предательство зачастую приходит оттуда, откуда его не ждешь.
Она знала правду о генерале, но также и о Кунале. Эша разрывалась между мыслью обо всех преимуществах, которые Кунал мог принести мятежникам, и желанием спрятать его подальше от дворца, подальше от политики и войны.
С момента возвращения на прошлой неделе она вновь облачилась в мантию главы мятежников, и ее нынешнее отношение к Куналу ей самой не нравилось. Он заслуживал лучшего, а ей необходим был собеседник.
Арпийя закатила глаза.
– Я прямо-таки вижу, как ты думаешь, Эша. Неужели ты именно так стала Гадюкой? Если так, чудо, что тебя до сих пор не пристукнули.
Эша сморщила нос.
– Только тебе удается так хорошо меня читать. Что ж, я все равно не хочу обременять тебя…
Она не увидела подушку, пока та не ударила ее прямо в лицо. Эша зашипела.
– Не вздумай никогда это повторять, – выбранила ее Арпийя.
Эша было запротестовала, однако подруга отмела ее слова взмахом руки.
– Наша связь глубже, чем бездумное сплетничанье и бессмысленные жесты. Ты убивала ради меня, Эша. Я сохраню твои секреты. Это лишь капля в море твоих даров.
Эша тяжело сглотнула. Они не часто упоминали о той ночи, но Эша никогда ее не забывала, как, очевидно, и Арпийя.
Выражение лица подруги просветлело.
– И ты мой друг. Перестань выглядеть так, словно слопала хлебный плод с колючками, и расскажи мне все.
Эша глубоко вдохнула и начала рассказ с истинной причины смерти генерала. Когда спустя полчаса ураганное обсуждение стихло, глаза Арпийи все равно оставались круглыми.
– Племянник генерала? Ты сказала Харуну? – поинтересовалась Арпийя. – Это же такая невероятная возможность.
– Нет пока. Не сказать, чтобы он был очень ценен, особенно сейчас, когда генерал мертв.
– Это неважно, и ты это знаешь; Харун не позволит солдату легко уйти, если узнает правду. Уж слишком возможность хороша, – отозвалась подруга.
И это – с учетом только знания о его родстве с генералом. Эша потерла глаза ладонями и тяжело вздохнула.
А ведь знала же.
Оставайся она истинным вожаком своей мятежной семьи, она бы даже не подумала отпустить Кунала.
Но нечто внутри нее изменилось, и верность раскололась пополам. Эша вздохнула, сознавая, что пока не раскрыла даже Арпийе худшее – о родстве Кунала с Самьядами.
– И Харун еще больше взбесится, когда поймет, что солдатик наполовину в тебя влюбился. – Вынырнув из раздумий, Эша вскинула голову и метнула в подругу яростный взгляд.
– Иначе с какой стати он оставлял тебя в живых снова и снова?
– Влюбился? – фыркнула Эша, чье сердце колотилось чаще вопреки разуму.
– А теперь я вижу, что это может быть взаимно.
Эша ничего не ответила, но поняла, что ее поймали с поличным. Она с самого начала осознавала: расцветшие в сердце чувства являлись безумием, полным и окончательным сумасшествием. Слова Арпийи только подтвердили это.
– Я едва его знаю.
– Ладно, может, это и не любовь, но что-то похожее. Скажи спасибо, что остальные парни пока не догадались, – промолвила Арпийя, чье спокойствие все больше контрастировало с бушевавшим в груди Эши огнем.
Неужели Харун поэтому так странно себя вел? Она-то решила, что он навязывает свою власть ей, но, возможно, все относилось к Куналу. Харун мог стать опасным, если на него слишком давили.
И снова ее близость приносила беду кому-то другому.
Кунал заслуживал жизни, о которой грезил, – простой, насыщенной искусством и, что еще более важно, анонимной. Хрупкие побеги плана проросли в уме Эши, и она тщательно их скрыла от Арпийи за непроницаемым выражением лица.
А любовь? Нет. Никто не мог полюбить такого зверя, как она.
И тут же образ Кунала с когтями, разорванной кожей и потусторонними глазами всплыл в памяти. Если он был зверем, то и она тоже. Первые шипы боли вонзились в сердце и медленно разрослись. Неважно, что могло бы случиться.
Все, к чему она прикасалась, превращалось в прах. Если ведешь жизнь мятежницы, это преимущество. Нельзя рушить жизнь Кунала, и не имела значения боль, которую она ощущала при мысли о потере единственного человека, способного понимать ее – всю целиком.
Не имело значения и то, что он мог бы помочь в спасении земли. Все слишком неопределенно, а цена может оказаться слишком высокой для него. Решение, которое она взвешивала, стало ясным.
Эша нацепила на лицо лучшую маску Гадюки – равнодушную, с легкой презрительной улыбкой.
– Я хороша в своем деле. Как перевербованный агент, он и должен быть наполовину в меня влюблен. Харун останется доволен.
Арпийя уставилась на нее немигающим взглядом.
– Знаю, что ты отлично знаешь свое дело, но… – Она тихо вздохнула. – Просто будь осторожна. Не позволяй никому узнать о том, что ты могла убить его и подарила жизнь – причем не раз.
– Если у мятежников проблемы с тем, как я выполняю свою работу, пусть найдут новую Гадюку. Я всегда довожу до конца миссии, и если они злятся за спасение одного человека, одного солдата, то… – бросила Эша с гораздо большей запальчивостью, чем хотела.
Лицо подруги смягчилось.
– Вот оно. Вот чего тебе следует избегать. Мне совершенно ясно, что ты заботишься об этом парне. Не позволяй ему стать твоим слабым местом, – ласково проговорила она.
Эша услышала и подтекст – забота о солдате Крепости в любом случае уже являлась слабостью.
– Ладно, ты хотела сходить к кузнецу. Я все устроила. Он ждет, – продолжила Арпийя.
Эша кивнула, радуясь смене темы.
Она вытащила фальшивый меч, очередной кусочек головоломки.
