Глава 45
Эша мгновенно вскочила на ноги.
Еще одна стрела просвистела мимо, зацепив ухо и вонзившись в толстое дерево позади. Она раскрутила один из мечей-плетей и с оглушительным хлопком отбила следующую стрелу.
Эша развернулась лицом к стрелку, щелкнув мечом вперед и вверх – по направлению звука, и услышала, как вскрикнул мужчина.
Она себя не помнила от ярости. Куда делся Кунал? Она обернулась и заметила, что он прячется под покровом деревьев, держа руку на ноже. Похоже, будто он оцепенел. На его лице было написано узнавание, перемешанное с ужасом. Но отчего?
Времени гадать не было.
Враг находился как раз на таком расстоянии, что Эша смогла дотянуться до него одним взмахом, и кончик гибкого лезвия обернулся вокруг его щиколотки. Он с грохотом рухнул, и Эша отдернула меч, выставила кинжал и замерла в ожидании.
Мужчина оказался ненамного ее старше, со спиральными кудряшками, похожими на поросячьи хвостики. Но он был солдатом – об этом говорили доспехи. Она не двигалась, оценивая его данные, и мужчина воспользовался паузой и кое-как встал прямо, выставив вперед здоровенный меч.
Теперь Эша увидела его истинные размеры и сглотнула.
Лежа враг напоминал поросенка, но стоя – кабана. Очень большого кабана.
Он служил с Куналом? От такой мысли Эша похолодела.
Эша метнулась назад, к укрытию Кунала.
– Это ты сделал? Ты привел дружков ко мне? – потребовала она ответа, впадая от паники в черную ярость. Кунал содрогнулся, глаза расширились от возмущения.
– Я пришел предупредить тебя, – поспешно прошептал он.
Она холодно встретила его горячий взгляд.
– Ты пришел, чтобы схватить меня первым.
– Легендарный Гадюка – женщина? – громко спросил солдат, кривя губы в ухмылке. – И она бежит прочь.
Эша снова встала перед ним и рассмеялась. Ледяные нотки в голосе удивили даже ее саму.
– Вряд ли тебе настолько повезет.
У Эши был длительный опыт общения с мужчинами, которые ее недооценивали – или с теми, кого пугал ее отказ следовать их нормам.
Под этими доспехами пряталась бравада, но ничего более существенного. Тип джансанского солдата, который она ненавидела. Но, учитывая его размеры и то, как он держал меч, следовало соблюдать осторожность.
– Женщина, которая ухитрилась свалить тебя на землю.
Она ухмыльнулась ему, являя Гадюку в полный рост. Краем глаза Эша видела Кунала, притаившегося в зарослях.
Она никак не могла понять, почему он прячется. Если бы они работали вместе, он бы не застыл там. Возможно, он сказал правду и на самом деле хотел ее предупредить.
Эшу не волновал этот кабанчик-переросток, который хвастался тем, что выследил ее. Даже если он ее не уважает, вскоре это изменится.
Она уже хотела ухмыльнуться, как вдруг осознание факта ударило ее со всей силы в живот, вышибив воздух из легких.
Кунал.
Она уставилась на него, поняв наконец причину напряжения его плеч, его предельной неподвижности.
Если он приехал ее предупредить и попадется на этом, на спасении врага, вся его карьера – и жизнь – пойдет прахом.
Одно неверное движение – и Эша может приговорить его к постыдной жизни в изгнании из-за подаренного ей шанса на спасение. Ее лимонный мальчик из давно прошедшего лета, когда так легко было смеяться и весь мир лежал перед ними. Солдата можно прикончить, но Харун разозлится, если, имея шанс поймать врага и добыть сведения, она его упустит.
И Кунал. Два пленника-осведомителя лучше одного, и мятежники сначала будут действовать, а вопросы зададут позже.
Кабан оправился от падения и двигался к ней, приняв ее молчание за приглашение к битве. Она щелкнула мечом, как кнутом, вновь сбив врага с ног и оставив глубокую рану на руке.
Он взвыл от боли и стиснул руку, глядя на нее с выражением убийственной ненависти.
Хорошо. По крайней мере он понял, чего она стоит в бою.
Большинство врагов понимали мощь мечей буквально за считаные секунды после атаки; этот не стал исключением из правила.
Она сориентировала солдата таким образом, чтобы он не видел укрытия Кунала, а потом наконец бросила взгляд в том направлении, надеясь, что Кунал поймет мольбу в ее глазах.
Беги. Скорее. Мчись подальше.
Пусть забудет о ее речах; на ее руках не будет его крови.
Выражение его лица оставалось бесстрастным – очевидно, Кунал не собирался убегать. Он словно бы не знал, как поступить. Кунал был первым, кто осмеливался ей перечить, и побеждал в спорах. Проклятый мальчишка спорил с ней на каждом шагу, ставя нужды остальных на первое место, а свои – на последнее. Восхитительная черта – и глупая.
Солдат бросился на нее, и Эша увернулась, прокатившись в сторону. Она пригнулась, держа кинжал высоко над головой, а меч – внизу, в другой руке. Враг был быстрее, чем казался на вид, и нанес удар ей в бок, а потом ушел из зоны досягаемости меча. Он смотрел на металлический кончик со страхом.
Эша нацепила маниакальную ухмылку – из тех, с чьей помощью устрашала противников. Она начала хлестать мечом так быстро, что солдат был вынужден пританцовывать, чтобы избежать ударов, и сосредоточилась на уязвимых местах, которые его тело выдавало в движении. Он крутанулся вправо, и она кинулась вперед и влево, вонзив кинжал в его бок достаточно глубоко, чтобы поранить, но не убить.
Под лагерем мятежников располагались темницы – там ему будет вполне уютно.
Он вскрикнул и в шоке уставился на нее, потом схватился за бок и упал на колени.
– Жить будешь, не бойся, – Эша закатила глаза.
Она хлестнула мечом рядом с солдатом, испугав его достаточно для того, чтобы выдернуть из раны кинжал. Вытирая его элегантными движениями, она следила, как солдат побледнел при виде крови на лезвии.
Что за стыд – солдат, который не выносит вида крови. А может, только своей собственной? Тепличный цветочек, которого никогда не ранили чужие шипы!
Она фыркнула, продолжая наблюдать. Вероятно, он всю жизнь использовал тактику запугивания. Со вздохом Эша стащила свой кушак и швырнула ему.
– Возьми, прижми к ране. – Он взглянул вверх и плюнул. Эша просто задержала на нем взгляд до тех пор, пока солдат не сжался под его весом. – Или можешь умереть. Мне вообще-то и дела нет, – и она пожала плечами.
Он ухватил материю дрожащими торопливыми пальцами и прижал к ране. Она присела перед ним на корточки, продолжая чистить лезвие. Он поглядел на кинжал, затем, очень быстро, снова на нее.
– Ты собираешься отрезать мне нос? – выпалил он. Эша могла бы поклясться, что услышала со стороны деревьев то ли кашель, то ли смешок. Солдат, однако, слишком сосредоточился на ней, чтобы тоже его заметить.
– Вот, стоит поступить так один разочек, и уже ползут слухи, – покачала она головой.
Он побелел. Эша встала и отвернулась, но не раньше, чем пнула кабанчика в лицо. Он свалился в обморок.
Через мгновение Кунал выбрался из-за деревьев и, вытянув шею, полюбовался упавшим.
– Похоже, я пропустил все веселье? Бедняга Ракеш – самолюбие у него будет зудеть еще долго после того, как рана заживет.
– Извини за друга, – ответила Эша.
– Он не мой друг. – Кунал выглядел слегка сконфуженным. – Терпеть его не могу.
– Это потому, что он похож на поросенка-переростка – с такими-то кудряшками?
Кунал прищурился, потом удивленно распахнул глаза.
– Никогда не осознавал этого, но ты права. Хм.
Он наверняка заметил и пятна крови рядом с солдатом. Его взгляд метнулся с пятен на ее лицо.
– Рад, что избежал подобной участи, – произнес Кунал с искренним уважением.
Эша ухмыльнулась.
– Ты слишком хорошенький для такого, – сказала она. Он приблизился, и Эша приметила изменения в его жестах и мимике, отчего дух у нее захватило, а кожу обожгло. Ей необходимо убрать его отсюда, а не привлекать. И если мятежники застигнут их в момент слишком интимного общения…
Обоим придется несладко.
– Кунал…
– Именно это я и пытался тебе сообщить. Я узнал, что Ракеш тебя выследил.
– И ты приехал сюда… зачем, чтобы предупредить? Спасти меня?
– Я приехал, чтобы убедиться в его проигрыше. – Она приподняла бровь, по-прежнему сжимая кинжал. – Не потому, что тебе нужна моя помощь. Ясно, ты бы с ним справилась. Но все-таки… я… – Он смолк, явно запутавшись в словах. Она позволила тишине продлиться. – Я хотел… – и глаза Кунала зажмурились на миг.
Она прервала его, прежде чем Кунал смог продолжить.
– Ты приехал, чтобы поймать меня первым. Неплохо, солдат. Ты знаешь, чего хочешь. – И она на самом деле так считала, хотя сердце защемило.
– Эша, в ту минуту, когда я увидел твой шрам, и, когда ты поставила на место Ракеша, я… – Он вздохнул, борясь с собой. – Я не смогу утащить тебя обратно как трофей, – наконец выдавил он. Уголки его губ опустились. – Я понял это, едва увидел тебя сегодня. И не смогу бросить тебя здесь, зная, кем ты была для меня. – Эша взглянула на него. – Кем ты… являешься для меня.
Он глубоко вдохнул, и она бросила на него внимательный взгляд.
– Это ничего не меняет, – быстро проронила она, повторяя его же речь в яме-ловушке. Именно такого исхода Эша не желала. Мужчины вроде Ракеша вечно будут за ней охотиться. Ее работа и желание мести не изменились после осознания того, что малая частичка ее юности уцелела. Все это лишь заставило ее стремиться к еще более усердному труду, чтобы сквитаться. Ее приглашение было эгоистичным, она забыла, что стала Гадюкой, а не осталась обычной девушкой.
– Ты попросила меня…
– Это ошибка. Тебе нельзя идти за мной. Мне не стоило просить. – Она заторопилась, игнорируя обиду на его лице. – Это было нечестно с моей стороны. Уходи, Кунал. В последний раз тебя прошу – вернись домой. – Ее губы изогнулись в улыбке. – Получи почетную отставку, найди милую девушку и живи новой жизнью. А мне пока что нужно сражаться за старую. – Она постаралась сохранить небрежную интонацию и скрестила руки. – Ты все равно меня задерживаешь.
Судя по лицу Кунала, она попала в уязвимое место… но вдруг он шагнул к ней и схватил за скрещенные на груди руки, силой разводя их для объятий.
Постоянный шепот джунглей, разных птиц, насекомых и зверей заглох, словно что-то его спугнуло. На секунду в зарослях воцарилась абсолютная тишина, и все, что Эша могла расслышать, – медленный стук их сердец.
Вдруг одно из воспоминаний о том солнечном лете вспыхнуло в ее разуме, когда глаза Кунала загорелись досадой и их бледный оттенок сменился на яростно-желтый. Такую дикую вспышку она видела только один раз в прошлом, во взгляде королевы из рода Самьядов.
Эша ахнула, и память полностью восстановилась, в то время как звуки джунглей снова обрушились сверху. Эша вспомнила первую встречу с мамой Кунала – ныне покойной принцессой Пайял Самьяд, младшей сестрой королевы. Она склонилась так, чтобы смотреть Эше прямо в глаза, взяла ее маленькую ручку в свою и очень серьезно попросила девочку стать хорошим другом ее сыну, позаботиться о нем тем летом.
Только позднее, после переворота, Эша узнала, что принцесса Пайял была не замужем, что Кунал родился вне брака и провел большую часть жизни взаперти. Она предположила, что именно из-за статуса посольской дочки ей позволили стать подругой Кунала на сезон.
Она никогда не задумывалась об этом, поскольку полагала, что ее приятель все эти годы был мертв, но что теперь?
Кунал отпрянул в тревоге, его глаза стали янтарного цвета. Он поднял руку к виску.
– В тебе течет кровь оборотней, – прошептала она. – Как же я могла забыть?
Он промолчал, глядя на нее. Эша ухватила Кунала за руку и потянула в глубь джунглей, где Ракеш в случае пробуждения ничего бы не увидел.
– О чем ты толкуешь?
Эша ошеломленно отступила. Он что, не знал?
– Кунал, ты – Самьяд. В твоих жилах – королевская кровь, оборотническая кровь, ниспосланная богами.
– Нет, – расхохотался Кунал. Он поймал ее взгляд и изменился в лице. – Нет. – Это прозвучало более твердо.
– Ты разве никогда не чувствовал, как что-то все время заперто внутри? Что-то такое, что ты обязан контролировать, ибо боишься выпускать на волю? – спросила Эша, припомнив слова Харуна о его оборотнической сущности, об огне, охватывавшем его перед превращением в животную ипостась.
Кунал побелел.
– Ты – Самьяд, Кунал. Ты сознаешь всю степень опасности для себя? Мятежники уже в пути. Даже мой принц – если он узнает о твоем происхождении, то никогда не отпустит.
Многие аристократы заявляли о принадлежности к королевскому роду Самьядов за эти годы, стараясь возглавить бунт против Вардаана, однако Кунал был единственным живым родственником покойной королевы Шилпы. У него были все права на престол, даже если он их и не хотел. Она схватила его за руку и потрясла, пытаясь втолковать самое важное.
– Можешь попрощаться со своими мечтами и планами на жизнь.
Кунал покачал головой.
– Я всего лишь солдат.
– Очнись, Кунал. Твою маму убили вместе с прочими членами королевского рода Самьяд – твоего рода. Ты единственный выживший прямой потомок королевы Шилпы. Ты угроза для Вардаана – его враги захотят завербовать тебя, чтобы подкрепить свои притязания на трон. И ты превратишься в пешку. Очень ценную пешку.
– Это смешно. Даже если это и правда, я ничего подобного не хочу – Джанса с самого начала была предназначена для королев, – отозвался Кунал.
– Дело не только в троне, Кунал. Ты ведь знаешь – узы «джанма» разрушены. Ты видел засуху и умирающие земли. Клинки отчаянно ищут решение, но мы в этом не одиноки. Я связалась с лучшими учеными в Матхуре, чтобы узнать, существует ли другой способ возобновления ритуала, без участия женщины из Самьядов и мужчины из Химьядов, – сказала она и смолкла. – Твоя семья являлась хранительницей уз «джанма», связывавших нас с богами. Есть шанс, что твоя кровь сможет приостановить распространение засухи. Это не решит проблему, но все же может помочь.
– Моя семья? – тихо переспросил он. – Мои силы?
Кунал неподвижно стоял на ветру и, несмотря на обращенный к ней взгляд, явно Эшу не замечал.
Он не замечал и то, как вибрировало все его тело, едва сдерживаясь. Его глаза полыхали – оттенок менялся от желтого к золотому, потом к огненно-красному.
– Кунал, – настойчиво повторила Эша. – Послушай меня.
– Нет, – прошептал он. – Ты ошиблась. Это невозможно. Моя мама…
Ярость и тревога переполнили Эшу при одном взгляде на него. Нужно показать ему, доказать, кто он такой.
Эша отпихнула его прочь, отчего Кунал оступился, споткнулся и наконец-то посмотрел на нее, действительно посмотрел. Она видела смесь чувств, бушевавшую в его глазах, словно он решал – верить ее словам или нет.
Ей просто нужно показать ему истину – но как?
