Глава 27

Эша нырнула глубже в ванну, пряди волос расплылись по воде, как тонкие змейки. Она любовалась открывшимся перед ней видом: замысловатый золотой узор на потолке и великолепные гобелены голубого и бледно-кремового цветов на стенах.

Тана тихо спала несколькими этажами ниже и проспит так до самого утра. А утром Эши здесь уже не будет.

Эша вздохнула. Поиск предателя в Фаоре кончился ничем, однако у нее на уме сейчас было нечто более важное.

Сведения Таны о Вардаане – что он не обнародовал новость о гибели генерала и в последнее время выглядел счастливым – встревожили Эшу. Она надеялась, что украденный у генерала доклад добавит свежих фактов. Там было что-то, что Крепость предпочитала скрывать, – возможно, новости о союзе. А это могло означать конец перемирия.

Единственный способ все узнать – перевести этот доклад. Она отправится в Амали и свяжется с названным Таной ученым. По крайней мере, хоть какая-то зацепка.

Эша потерла глаза, и горячая вода стекла вниз по лицу, на ноющие плечи. Она растерла их, осторожно обходя длинный шрам на правом плече – память о бесшабашном детстве.

Хотя ей потребовались время и усилия, чтобы набрать подогретой воды в ванну, дело того стоило. Эша скребла себя с мылом до скрипа, избавляясь от недельного грима. Она решила дать себе отдохнуть и закрыла глаза, наслаждаясь ощущением нежной воды, ласкающей кожу.

Мышцы непривычно расслабились, и Эша попыталась радоваться настоящему, ни о чем не думая. Зачем гадать о будущем? Она по опыту знала, что, когда все не складывается, возможно, это знак, что скоро все станет значительно лучше – или хотя бы вернется в прежнюю колею.

Тишина и курящаяся паром вода убаюкивали, успокаивали… Эша закинула голову и долго, блаженно вздохнула. Конечно, она рисковала, вломившись в пустой дом, но искушение горячей еды, горячей ванны и теплой постели на этот раз победили осторожность. Никто ведь не узнает, что она тут, и никто не узнает, что она уйдет.

За оконными занавесками промелькнула тень, и Эша села так стремительно, что на гладкий каменный пол выплеснулось с полведра воды, впитываясь в жаккардовый коврик с кисточками. Покой, который только что лег на душу, мгновенно испарился.

На столике у ванны – рукой подать – лежал кинжал. Эша стиснула зубы и глубоко вздохнула. Это просто птица. Никто не знает, что она здесь. Но вернуть недавнее спокойствие не удавалось, и она решила привести себя в порядок.

Эша выбралась из ванны и начала вытираться большим хлопковым полотенцем. Комнату рядом с ванной явно любили и обжили – тут и там были разбросаны свитки и письма, украшения и безделушки. В углу приютилось серебряное зеркало с пыльными отпечатками пальцев, словно кто-то не мог оторваться от своего отражения.

Это был настоящий дом.

Если бы не переворот, она бы выросла в таком же. Эша стала бродить по комнате, рассматривая ее содержимое и одновременно просушивая волосы. На верху шкафа лежал гребень из слоновой кости. Она взяла его и вздохнула, предавшись воспоминаниям.

Когда-то у нее был такой же гребешок. От этой мысли заныло где-то в сердце – глубоко под слоем ярости и жажды мести.

Эша отмахнулась от нахлынувших мыслей и начала расчесывать влажные волосы. Сквозь цветные шелковые шторы, драпирующие арку окна, просвечивал закат. Через все небо протянулись широкие пурпурные полосы, и на востоке раскинулся плавный изгиб гор Гханта и зеленые джунгли в долинах внизу. А вдалеке блестели снежные пики Айфорского кряжа.

Повсюду заметны были признаки, что день близится к концу – женщины у реки укладывали выстиранное белье в корзины, а мужчины закрывали товары накидками из плетеной соломы. Эша никогда не уставала восхищаться тем, что истинная душа Джансы – народ – не изменилась.

До чего же похожи две страны. Что там, что тут мужчины и женщины вставали каждое утро с одинаковым бременем на плечах, с одними и теми же обязанностями, печалями и радостями. Эша никак не могла понять, каким образом Вардаану удалось так выпятить различия и стереть сходство. Вдали от столицы и Кровавой крепости люди еще помнили о старине и с надеждой толковали о потерянной принцессе. И вновь к Эше пришло незваное воспоминание.

В ночь переворота Эша была с Рехой. Ее семья сопровождала принцессу в путешествии во дворец тети-королевы. И в Ночь слез Эша оказалась рядом с Рехой в Большой библиотеке. Именно Эша схватила принцессу и увела в комнату своей семьи, откуда отправила с няней по коридору, соединенному с подземными городскими туннелями.

Когда позднее солдаты обнаружили Эшу с родными, они не выказали и тени милосердия при захвате – один из Щитов Сенапа успел приметить Эшу из окна библиотеки.

Первым, стараясь спасти любимую дочь, погиб отец. Крики Эши были такими громкими, а горе – таким неистовым, что один из солдат даже сделал знак, отгонявший Князя тьмы. То, что случилось потом, она почти не помнила – или старалась не вспоминать.

Эша глубоко вдохнула теплый пар из ванны, чтобы отогнать эти ледяные, мрачные обрывки воспоминаний. Что толку возвращаться в прошлое? Она положила гребень и отступила в сторонку, пытаясь похоронить чувства, которые вызывала в ней комната.

Где-то вдали на улице напевала торговка фруктами. Эту песню, «Плач Нарии», пела каждая мать своим детям во всех домах Джансы. Эша слушала ее ребенком от своей матери в летнем дворце.

Эша тихонько напевала, выбирая из шкафа одежду, – вот бы драгоценные шелка отвлекли разум от смерти и горя.

Только после того, как в животе яростно забурчало, Эша вспомнила о еде.

Затаскивая в дом Тану, она приметила на нижних этажах кое-какие продукты – немного соленой рыбы и сухофруктов. Утолить голод сгодятся.

Открыв дверь «своей» спальни, Эша привычно проверила комнату. Арпийя вечно твердила, что подруга немного перегибает с подозрительностью. Никого. Эша спустилась по лестнице до середины, когда услышала шум – мягкий, но знакомый. Похожий на легкие шаги.

Схватив кинжал, она прижалась к стене.

Неужели хозяева вернулись так рано? Ни скрипа колес, ни щебета детей… А раньше них приехали бы слуги, все убрать и приготовить ужин.

Эша начала медленно подниматься по ступенькам, ступая мягче леопарда.

Видимо, это Лакш, тот солдат. Вернулся, горя желанием продолжить общение. Или, что куда хуже, он заметил след от меча на шее Таны.

Снова шум, протяжный скрип дерева, но в этот раз – сверху. Эша оцепенела, пытаясь сообразить, откуда на самом деле доносятся звуки.

Воспользоваться шансом и спуститься? Здесь было больше входов, но это также означало наличие большего числа путей для бегства. Она могла вернуться за спрятанной сумкой.

Или опять наверх и уйти через крышу?

Кто бы это ни был, походка у него легкая, как у охотника на пугливую дичь. Эша задержала дыхание и решилась – прокралась наверх в свою комнату, где лежало ее оружие.

Когда она свернула за угол, то увидела пустой холл.

Она сделала неверный выбор.

За спиной раздались шаги. Эшу схватили, выкрутили руку за спину и сдавили горло в тугом захвате. Горячее дыхание обожгло затылок, по спине побежали мурашки.

Его руки взяли ее в железное кольцо, и Эша, подавив первый безумный порыв к действию, вынудила себя стоять спокойно. Это глубинное спокойствие уже выручило ее из множества опасных ситуаций.

Снаружи были люди – та женщина, торговка фруктами.

Ее взгляд метнулся к трепетавшим оконным занавескам, и он мгновенно зажал ей рот ладонью.

– На твоем месте я бы не орал. Не думаю, что они будут спасать девушку, которая вломилась в чужой дом. – Кунал пригнулся ближе и продолжил мягким голосом: – Я тебя не обижу.

Он рывком вытащил ее назад в комнату, хлопнув за ними дверью. Его хватка была как камень.

Спокойствие. Она должна оставаться спокойной.

Эша толкнула Кунала и освободила руку достаточно, чтобы вонзить в его бок локоть. Тот просто соскользнул, причинив ей больше боли, чем Куналу, и Эша поняла – он надел доспехи под одежду.

Умно. Он ухмыльнулся, но хватка ослабла, и Эша вывернулась, проклиная вспышку боли в локте.

– А теперь не хочешь ли рассказать мне, почему ты тут? Почему бросила меня в лесу? Я говорил, что помогу тебе сесть на корабль и прослежу за отплытием. Однако ты оставила меня на дереве без единой идеи, куда ты направилась, – сказал Кунал так же мягко, но под этой мягкостью скрывалась сталь.

И все же она уже сбегала от него, наврав с три короба. Не настолько он опасен. Нужно просто отвлечь его и сбежать.

Окно справа оказалось закрыто на засов… Кунал внимательно рассматривал Эшу, его светлые глаза в тусклом свете выглядели пугающе, и она не удержалась от ответного пристального взгляда. Надо понять, в чем его слабость. Широкие плечи, упругие, но мускулистые. Ясно, что он силен, но по тому, как он двигался, можно было сказать, что он еще и быстр.

Значит, ей нужно быть быстрее.

– Я испугалась. Откуда мне было знать, что ты в самом деле проследишь за отъездом? Ты был добр, но я боялась тебе довериться… – мягко сказала она, облизнув губы.

Он бросил на нее косой взгляд, и она широко распахнула глаза и приоткрыла рот.

Солдат мрачно рассмеялся. Тихий юмор, светившийся в его взгляде там, в лесу, пропал.

– Ты хороша, Эша. Очень. Бриллиант среди мятежников.

Он произнес эти слова без следа насмешки, они были искренними, как и недоверие, которое теперь исходило от солдата.

Да помилует ее Лунный владыка. Он знал.

Как?

Она позволила маске упасть и скрестила свой взгляд с его сосредоточенным взглядом. Все было так, будто в эти несколько секунд он понял каждую ее грань, светлую и темную, – и не отступил.

Исчезла та теплота, которая существовала в прошлом. Никакой легкости, никакого воодушевления.

Его глаза не отрывались от нее, и Эша наконец выдохнула.

Но в его лице не было и страха. Он не боялся ее.

Что-то в его выражении взывало к ней, напоминая о давнем друге, который знал юную, дикую Эшу-ребенка, вечно удивленные глаза и тощие коленки.

– Я повторю. Почему ты сбежала от меня в лесу?

Он приблизился, и Эша подавила порыв отступить назад. С какой стати он спрашивал, зная ответ? Как будто хотел услышать подтверждение из ее уст, чтобы она сама себя обвинила.

Его силуэт заслонил от нее свет, и в полумраке лицо окаменело, как у мраморной статуи.

– Я ушла. А не бежала.

– Эша, почему ты ушла? Скажи, что я ошибаюсь. Я хочу это услышать. Скажи, что ты – не Гадюка. Что ты не использовала меня, чтобы проникнуть в Крепость и убить генерала Хотха, – выпалил он почти умоляюще, с написанной на лице печалью.

Теперь Кунал был совсем рядом, и сердце Эши забилось чаще, а щеки залило румянцем. Она заметила, что его глаза расширились в ответ, словно он почувствовал, что с ней происходит. Шелковистый свет единственной в комнате свечи мерцал поверх его головы, создавая интимный полумрак.

Ей захотелось вонзить в него кинжал, обернуть кончик меча вокруг глотки. Даже заостренный камень сгодился бы.

Эша в отчаянии посмотрела на двери и окна. Она загнана в угол, и от его взгляда вот-вот сгорит дотла.

И Эша произнесла единственное, что могла придумать.

– Это сделала я. Я убила его. Твоего генерала.