Глава 26

Последние десять минут Ракеш вел Кунала длинными, извилистыми переулками базара, и Кунал уже был готов закипеть. Крепко сжимая рукоять кинжала, он ради блага самого Ракеша надеялся, что Лакш уже близко.

– Он где-то тут, клянусь, – обернулся Ракеш.

Видимо, надеялся так измотать Кунала, что тот потеряет бдительность, и Ракеш воспользуется моментом для побега.

Кунал сделал глубокий вдох.

«Невнимательный солдат хуже незаточенного меча», – всплыли в памяти дядины слова, и у него перехватило дыхание. Дядя больше никогда не поделится с ним своей мудростью – а Кунал больше никогда не сможет поспорить с ним…

Ракеш вдруг остановился, не обращая внимания на раздраженный окрик старика, который едва не наткнулся на него. Кунал подошел вплотную, и Ракеш съежился, почувствовав, как лезвие коснулось спины.

И тут у Кунала камень упал с души, потому что он наконец-то увидел Лакша – увидел всего в нескольких шагах от себя. Убрав с глаз кудрявую прядь, Лакш посмотрел на них в ответ.

– Рад видеть вас обоих, – сказал он без тени удивления в голосе, и Кунал облегченно улыбнулся.

– Что? – спросил Лакш, переводя взгляд с одного на другого. – Ракеш, ты впрямь считал, что я не знаю о твоей слежке? Ты же здоровенный, как западные холмы.

Ракеш фыркнул, побагровев.

– А ты не должен так радоваться встрече, Кунал. – Лакш медленно покачал головой, глядя на Кунала. – Я же соперник.

Кунал нахмурился. Лакш жестом отозвал товарищей к обочине, подальше от давки в центре базара, и Кунал хлопнул друга по плечу.

– Рад видеть тебя живым, – прошептал он ему на ухо.

Лакш едва заметно усмехнулся.

– Я бы не позволил Ракешу так легко от меня избавиться. Я засек его еще в последнем городе, а здесь выбрал для ножа отличный яд. Если он только попытается что-то сделать… – сказал Лакш тихо, но не настолько, чтобы Ракеш его не услышал.

Кунал ухмыльнулся и оглянулся – как раз вовремя, чтобы увидеть Ракеша с ножом. В одно мгновение Кунал выбил нож из его руки – Ракеш никогда не мог похвастать скоростью, в отличие от Кунала.

Он швырнул Ракеша в ближайшую стенку, и тот раскашлялся в облаке поднявшейся пыли.

Кунал улыбнулся.

– У меня щедрое предложение: как насчет перемирия? Никто никого не трогает, пока мы все не выберемся из города. Клятва Джансы.

Глаза Ракеша горели жаждой убийства, но Кунал заметил, как он нерешительно сглотнул. Лакш шагнул вперед и поднял руку с открытой ладонью.

– Я бы согласился, – серьезно сказал он. – Лучшего предложения не будет.

Через секунду Ракеш вздохнул и прохрипел, что согласен.

Кунал отпустил его, и Ракеш выпрямился, отряхивая доспехи и штаны.

– Клянусь как дитя Нарии. Ты свидетель, Лакш.

– Ну, раз мы все вновь стали одной большой счастливой семьей… – Лакш усмехнулся, уловив взгляды, которыми обменялись эти двое. Он указал на стойку, где продавались длинные кривые мечи и круглые железные щиты, и они вместе пошли обратно сквозь густую толпу.

Потом Лакш кашлянул, и Кунал понял, что он все еще сжимает кулаки, готовый атаковать в любой момент. Лакш протянул Ракешу красивый щит, и тот перестал озираться, как загнанное животное.

– Не то чтобы я не рад видеть ваши сияющие лица, но я только что повстречал прекрасную девушку и должен признать – по сравнению с ней вы немного проигрываете, – сказал Лакш.

Ракеш скрестил руки и прислонился к деревянной стойке.

– Отвлекся? – фыркнул он. – И почему я не удивлен? Тебе все шуточки. Даже не знаю, с какой стати тебя выбрали в эту миссию.

Лакш его проигнорировал.

– Эта девушка. – Он присвистнул. – Глаза у нее меняются, словно ветра в сезон муссонов.

– Стал поэтом, Лакш? – полюбопытствовал Кунал, одним глазом следя за Ракешем.

– Не-а, это я оставлю тебе, Кунал, – ответил Лакш. – Не пойми неправильно, я видел девиц и красивее при королевском дворе в Гвали. Но ее глаза…

Непрошеные образы вспыхнули в сознании Кунала – лицо Эши, освещенное луной и мерцанием Тея. Кунал вздрогнул, и воспоминание словно кислотой разъело чувством вины. Красные пятна крови, безжизненное тело на простынях…

Он огляделся вокруг, потом бросил взгляд на Ракеша и понял, что какое-то время грезил наяву. Лакш еще говорил, но Кунал уловил только обрывки.

– Я проводил ее на восток, к рядам голубых домов. Судя по виду, там живут торговцы. К тому же богатые.

Кунал мгновенно припомнил эти живописные дома, которые он собирался зарисовать. Цвет колебался от сочной лазури до полночно-синего, по бокам возвышались зеленые шпалеры, и ярко-розовые пятна гортензии испещряли стены. Когда он проходил там, район был почти полностью заброшен – торговцы уехали в ежегодное путешествие на восток.

Ракеш внимательно рассматривал круглый щит.

Кунал не менее внимательно следил, как его рука коснулась украшенной опалами рукояти кривого кинжала на стойке рядом со щитом.

– Богатая и красивая? А чем ты заслужил такой приз, Лакш?

– Ну, смотря кого тут считать призом… на сей раз работенки многовато даже для меня. Ее сестра вроде как упала в обморок от перевозбуждения, но мне она показалась совершенно больной. Ревнивый папаша и больная сестра? Слишком много хлопот.

– Боишься перетрудиться? – подколол Ракеш.

– Девица даже в дом зайти не желала, так боялась отца, – ответил Лакш. – А когда я стану командующим, красавицы сами ко мне в очередь выстроятся.

Кунал закатил глаза. Лакш вечно так говорил, но лишь изредка присоединялся к другим солдатам во время вылазок в город. И там он в основном играл.

Что-то в истории Лакша казалось странным.

Ревнивый папаша? Бессмысленно. Большинство торговцев этого района сейчас были в пути, направляясь к восточному берегу на ежегодную ярмарку. Почему она солгала, что ее отец дома? Он задумчиво погладил пальцами колчан, восхищаясь игрой света на изысканной гравировке, и вдруг оцепенел.

Прекрасные глаза. Пустой дом и легенда. Девушка в бегах.

Эша.

Лакш только что видел Гадюку, разговаривал с ней. Горло Кунала сжалось при мысли, насколько близко она была. Одна ошибка – и ее поймал бы Лакш, а не он сам. Мысль об этом подействовала как хороший удар.

Кунал отложил колчан, думая, как побыстрее избавиться от собеседников и добраться к голубому дому.

Больше он не станет отвлекаться.