Глава двадцать пятая

Утром Зилант напоминал себе туго натянутую струну. Еще пол-оборота колка, и она с безумным «дзынь» разорвется на части. Спал плохо, все думал о словах отца и Мере. Ругал себя за то, что не удержал. Пусть в последнюю их встречу выглядел и чувствовал себя неважно – все равно так легко отпускать ее не следовало. Зря побоялся, что созвучная примет настойчивость за нежелание слышать ее мнение. Был бы решительнее, глядишь, и провел бы последнюю неделю куда счастливее.

Меры не хватало. Не только в постели, это Зилант еще как-нибудь пережил бы. Хотелось ее тепла, ласки. Упиваться звуками ее голоса, слышать смех, закрывать глаза, когда она ерошит шевелюру. Там, в лаборатории, пока доводил бумаги до ума, часто представлял себе, какой будет их зима: вечерами они будут сидеть в обнимку у камина, потягивать глинтвейн и читать вместе одну и ту же книгу. Отчего-то думалось, что Мера читает быстрее, и, дожидаясь, пока он пробежит глазами страницу, созвучная будет поддразнивать своего мага поцелуями. А потом память услужливо напоминала, что следующей зимы может и не случиться, и Зилант отбрасывал пустые мечты: он просто не имеет права тревожить Меру своими желаниями до окончательного решения хранителей договора.

Заставил себя одеться, натянул улыбку – разнюниваться нельзя хотя бы из-за родителей – позавтракал и в компании старших Магреев отправился выслушать о своей участи. По дороге отец и мать молчали, только держались за руки. Зилант лишь вздыхал: всегда вели себя так перед важными событиями, будто тишиной пытались склонить удачу на свою сторону.

В небольшом душном зале, где должны были огласить вердикт, уже сидели Лара и Мад. Лисица положила голову однокурснику на плечо, а тот, что-то нашептывая, гладил ее по рыжим растрепанным волосам. Зилант удивился: вот уж не ожидал, что злой и насмешливый Мад окажется настолько хорошим другом. Хотя, возможно, ларчик открывался просто: староста нравилась ему. Пока был жив Панту, Мад соблюдал кодекс мужской дружбы и не ухаживал за ней, теперь же Лара осталась одна и глупо было упускать такую возможность.

Сел на стул рядом. Родители устроились за спиной. Тишина в комнате нарушалась лишь невнятным шепотом Мада:

– Рыжих принцесс не бывает, – добродушно шуршал он, глубже закапывая пальцы в шевелюре однокурскницы. – Только королевы.

Задевая по пути стулья, вломился корреспондент городской газеты в сопровождении мага-фотографа. Магрей поморщился: обещали не создавать лишней шумихи и даже запретили посторонних, но все равно пустили этих… На все готовы из-за денег. Сделал глубокий вдох, успокаиваясь. Сейчас бумагомаратели не главное.

С другой стороны в зал вошли трое и уселись за столом напротив. Мать положила Зиланту руку на плечо, и тот не задумываясь чмокнул ее в запястье. Хотелось, чтобы родительница волновалась поменьше.

Главный хранитель договора, Фанд Туллер, открыл папку и начал речь. Будто издеваясь, принялся подробно и нудно пересказывать обстоятельства дела. Как хороший обвинитель, ни разу не солгав, а только расставляя акценты в нужных местах, он выворачивал события таким образом, что у Зиланта непроизвольно сжимались кулаки от злости. Поначалу Магрей еще вслушивался, пытаясь придумать хоть какие-то возражения, но потом махнул рукой. Похоже, дело бесполезное. У хранителей есть свое мнение, и они считают его единственно правильным.

Мать впилась пальцами в плечо, Зилант снова чмокнул ее запястье, но в этот раз не помогло – хватка не ослабла. Наконец, Фанд Туллер набрал в легкие побольше воздуха и торжественно возвестил:

– Руководствуясь договором между магами и безмагическим обществом, учитывая все обстоятельства дела, совет хранителей постановил: назначить и Билар Нуини, и Зиланту Магрею в качестве наказания ношение адастрового браслета сроком на два года. Совет считает нужным предупредить, что в случае возникновения дальнейших нарушений мы будем вынуждены руководствоваться более строгими дисциплинарными принципами.

Зилант почувствовал, как сердце запрыгало белкой в груди. Он знал, что не сделал ничего ужасного, но поверить не мог, что все закончилось так благополучно!

– Зил, – еле слышно поинтересовалась мать. Она, видимо, хотела порадоваться, но побаивалась. Уж слишком все противоречило тому, что наговорили знающие люди. – Адастровый браслет – это что?

– Он полностью блокирует магические силы, – прошептал Магрей. – Болезненно, но не смертельно.

Промолчал, что временами отсутствие магии мучает хуже ударов плетьми. К чему лишние подробности, если Нориаль и так милостивее некуда? Ухмыльнулся. Вот теперь можно заняться Мерой. Его Мерой. Однажды он уже упустил эту женщину, и второго раза не будет. Он не даст созвучной уйти. Еще раз поцеловал запястье матери, довольно кивнул отцу, поднялся с места и подошел к Билар. Обнялись, и Зилант, подмигнув, поинтересовался вполголоса:

– Нуини, могу ли я попросить вас об одолжении?

– Конечно, профессор, – с готовностью откликнулась староста. Ее, похоже, тоже обрадовал приговор, и лисица, как предвкушающий прогулку щенок, с трудом оставалась на месте.

Подоспевшие хранители принесли браслеты, и пришлось прервать диалог. Зилант вздохнул было, но потом махнул рукой. Ничего, договорится с ней чуть позже.

***

Мера остановилась напротив лавки горшечника. Той самой, с глиняным кувшином на вывеске. Втянула носом запах жженого сахара. Прикрыла глаза, вспоминая, как катались тут с Зилантом на карусели. С тех пор на улице потеплело. Весна готовилась отдать бразды правления лету. Созвучная улыбнулась. Может, отправить все в бездну, и после прогулки с Лияртом заглянуть в академию? Узнать, как дела у Лео.

Волнение за темных сердец давно вытеснило обиду – до последнего было неясно, согласятся ли хранители на ее условия, – и сейчас созвучная отчетливо ощущала, что скучает по бывшему любовнику. Хотелось снова услышать, как он подшучивает над ее актерским талантом или рассказывает о камнях. Обнять и осторожно коснуться губами губ. Покачала головой. Приговор вынесли вчера, и Магрей наверняка празднует его с семьей и друзьями, зачем навязываться? Желал бы видеть – уже бы зашел в гости. Благо дом родителей Зиланта не так далеко от ее, топать не больше часа. К тому же вечером должна приехать Лара. Если, конечно, от радости не забыла о ее приглашении на ужин.

– Помечтаете позже, – проворчал Лиярт. – Показывайте, где книга.

Мера окинула взглядом сопровождающих ее людей. Даже когда она была с принцем, рядом с ней не крутилось столько народу. Хмыкнула. Знала бы наверняка, где артефакт, непременно рассказала бы. А так одни догадки да неосторожно оброненная Ларой фраза о Великой книге и безысходности. Вздохнула, стараясь отогнать заползавший в душу страх: в прошлый раз безразличие нападало именно около этой лавки.

– Тут, – созвучная указала на прилавок. И выпалила первое, что пришло в голову. – Мне кажется, она в тумбочке с готовыми горшками.

– Кажется? – нахмурился Лиярт.

– Апатия охватывала именно здесь, – невозмутимо пояснила Мера, – но саму книгу я не видела.

– Если вы блефовали, мало не покажется, – прошипел Туллер, давая знак сопровождающим мужчинам. – С вашими приятелями уже не переиграешь, но с вами мы найдем способы.

– Погодите вы угрожать… – отмахнулась Мера, – Во-первых, я не маг и под вашу власть никак попасть не могу, а во-вторых, я не собиралась водить вас за нос. У нас честная сделка.

– Сейчас посмотрим, – ухмыльнулся Лиярт.

Направившиеся к лавке мужчины оттеснили горшечника и буквально нырнули в тумбу под прилавком. Осторожно, один за другим, вынули все горшки. Осмотрели шкаф изнутри.

– Тут ничего нет! – крикнул один из них Туллеру, и тот строго посмотрел на Меру.

Созвучная покачала головой и пожала плечами. По спине пробежал холодок, и теплый ветер показался вдруг ледяным. Что, если она и впрямь ошиблась? И апатия охватывала просто так, а не из-за книги. Тогда точно придется просить помощи принца! Ухмыльнулась. Тей откажет из вредности: просто сошлется на запрет короля.

– Ищите лучше, – прорычал Лиярт, и мужчины снова ринулись в бой.

– Ничего! – повторили через несколько минут.

Туллер покачал головой и направился в лавку. Мера последовала за ним. Перепуганный горшечник окинул затравленным взглядом странных господ, но ничего не сказал. Мера заметила небольшой ящик, будто из-под вина. Вероятно, лавочник сидел на нем, когда рядом не было покупателей. Главный хранитель тоже обратил на ящик внимание.

– Скажите, милейший, что внутри вашей табуретки? – покровительственно поинтересовался он. Подоспевший Лиярт протянул горшечнику значок.

– Понятия не имею, – пожал плечами еще больше оробевший мужчина. И тут же поспешил объясниться. – Паренек принес месяца полтора назад, дал денег, попросил сохранить. Обещал прийти за ним в начале осени.

Мере показалось, что в глазах Лиярта сверкнул шальной огонек. Кто-то из подручных протянул патрону ломик, и он собственноручно сорвал с ящика крышку. Вытащил кипу бумажных рисунков – большую стопку портретов Лары в разных ракурсах. И заглянул внутрь. У Меры язык прилип к небу. Показалось, время замедлилось, и все вокруг будто остановилось. Еле сдержалась, чтобы не спросить начальника: что там?

Лиярт издал торжествующий то ли визг, то ли крик и извлек на свет книгу. Обыкновенный небольшой кожаный том с немного разорванным переплетом и золотым замком.

– Наконец-то, – выдохнул подоспевший Туллер, с благоговением открывая книгу и поглаживая страницы.

– Я могу взять рисунки? – деловито поинтересовалась Мера, заглядывая в ящик убедиться, что больше никаких вещей Панту там нет.

– Да, – Кахен посмотрел на нее довольно. – Тал проводит вас до города, – улыбнулся: – Завтра даю вам выходной, а послезавтра жду утром на работу.

– Хорошо, – улыбнулась Мера, сгребая рисунки. – До встречи!

Развернулась на каблуках и направилась к одной из карет. Тал так Тал, хотя она бы с радостью проехалась до столицы в одиночестве. Слишком много в голове блуждало мыслей.

Он сел напротив, этот огромный мужчина, что подходил к ним с Ларой в тот вечер, когда они расспрашивали насильника. Молчал, будто собираясь с мыслями. Мера не спешила нарушать тишину: недавно она узнала, что Тал – младший сын куратора по иноземным делам, и, как ко всякому близкому к власти, относилась к нему настороженно. Вроде и славный малый, но кто знает, как поведет себя дальше.

В полутемной карете было душно. Пахло сыростью и крепким мужским парфюмом: горьковатые древесные ноты с отголосками аниса.

– Сегодня в опере дают «Желанную», – некстати заметил Тал.

Мера нахмурилась. К чему это он клонит? Уж не приглашать ли собрался? Конечно, премьера – это замечательно, но компания неподходящая.

– У моих родителей выкуплена ложа, – продолжил мужчина. И созвучная мысленно сжалась в комок. Только ухаживаний ей сейчас не хватало! Да еще кого! Сына человека, который отлично осведомлен о ее прошлом. Тал улыбнулся и продолжил: – Хотел бы пригласить вас составить нам компанию, – и, поймав встревоженный взгляд Меры, поспешил уточнить: – У меня самые серьезные намерения. Вы мне нравитесь, отец в восторге от вашего воспитания и самообладания, а мать просто мечтает познакомиться с вами.

– У меня нет приданого, – отрезала Мера, – не думаю, что иметь серьезные намерения насчет меня – хорошая идея.

– Это неважно, – отмахнулся Тал. – Если дело дойдет до свадьбы, просто составим правильный контракт.

Мера рассмеялась. Он ведь только в оперу пригласил, а она уже принялась отбиваться от брака. Не зря шутят, что у женщин далеко идущие планы на любого проявившего внимание мужчину.

– Тал, простите великодушно, – мягко улыбнулась она, когда веселье отпустило, – я пока не готова даже к походу в оперу. Может быть, осенью…

– Понял, – пожал огромными плечами собеседник. – Но осенью вы от меня не отвертитесь.

– Непременно, – Мера кивнула, улыбаясь. – Если ваш запал сохранится, хотя бы поход в оперу я вам обещаю.

Тал кивнул и замолчал, вероятно, решил, что и разговоры с дамой следует отложить до осени. Созвучная осталась наедине со своими мыслями.

Отчего-то захотелось к Зилу: нырнуть в объятия, поцеловать и рассказать, как его не хватало эту неделю. Пожаловаться на Лиярта, оказавшегося совершенным деспотом, и поделиться сомнениями насчет продажи дома. Поверенный предлагал снизить цену, но Мера не решалась. С одной стороны, она получит меньше, но сейчас; а настаивая на высокой цене, она рискует вообще ничего не продать. С другой – как-то страшновато было отдавать родовое гнездо дешево. Вроде как не ценит то, что должно быть дорого не только кошельку, но и сердцу. Усмехнулась. Сейчас, когда главные неприятности миновали, и поделиться хотелось житейскими хлопотами.

Карета остановилась около лавки с выпечкой. Мера попрощалась с Талом и впорхнула в магазин. Прикупив два пирога – один с семгой и сыром, другой с воздушными яблоками – созвучная потопала домой. У двери ее уже ждали. Мера улыбнулась и поспешила обнять визитера.