Глава 16. Затея

Портовый городок Гвада. Центральный рынок

Лавочки изобиловали товарами на главной улице Гвады – портового городка королевства Роганды. То тут, то там кричали зазывалы таверн, торговцы же перекрикивали всех, демонстрируя свежесть морепродуктов, овощей, мяса. Кто-то даже умудрялся спорить друг с другом. Горе-продавцы не осознавали, что, наоборот, отпугивали тем самым клиентов.

– Девушка, гляди, какие жабры у китрарки! – крикнул коренастый рыбак, выставив свой трепыхающийся в бочках товар прямо по центру площади.

Глянув на хороший улов, девушка купила целую бочку, кинув в руки расплывшегося в довольной улыбке рыболова тройку золотых, уточнив на ломанном рогандском:

– Шупольца асьминога?

Оглядев магическую сумку, в которую с легкостью влезла целая бочка рыбы, торговец сразу смекнул, что к чему, и повел даму и провожающих ее молодых людей в переулок, указывая на табличку алхимической лавки. Получив за свою услугу еще пару серебряных, вернулся к своему товару довольный, почесывая подбородок и вспоминая магические свойства китрарки и осьминога. Ничего не придумав, он махнул рукой и огласил своим зычным голосом всю площадь:

– Китрарка, кому китрарка, только что из моря!

Глава 17. Спасение

Летающая академия. Замок Водолея

Потратив немереное количество времени, мы успели обслужить только половину записавшихся. Поэтому вынуждены были просить о помощи самих студиоз. Огитина – тихая, скромная девушка с каштановыми волосами – вызвалась помочь с укладкой волос. А сотворив свой шедевр на голове Литии, и вовсе стала пользоваться дикой популярностью среди молодых особ.

Мои же прически отличались от остальных цветочными украшениями. Вспоминая про нашу деревню, я приобщилась к всеобщему веселью и витающему в воздухе романтизму, демонстрируя свои навыки флориста. Венцом моих творений можно с уверенностью назвать уложенные каскадом и завязанные сзади в слабый узел волосы девушки, представившейся Ригонтой Джиге. Получилось славно. Распущенные розовые бутоны чайных роз обвивались светлыми локонами, сочетаясь с персикового цвета бальным платьем. Сам по себе типаж ее лица был не совсем обычным. Выпирающие скулы портили весь положительный эффект. Но, сделав акцент на бровях и отпустив по бокам пару прядей из прически, я подчеркнула длинную шею девушки. Тем самым удалось затенить недостаток и подчеркнуть ее достоинства.

Однако даже учитывая прибывшую подмогу – Анлитию и Огитину, мы все равно не успевали. Желающих с каждым новым клиентом словно становилось больше, а не меньше.

Положение спас Анатариус. Точнее его новое тело. Эдакий заправский чертяка с человека ростом влетел в комнату и уселся на потолке.

– Что тут у нас? Лея! Живая, здоровая. Как жизнь? – тараторил он, почесывая затылок.

Ошалелые женщины стояли, открывая и закрывая рот.

– Анатар, ты? – Олидиана в очередной раз проявила чудеса эрудиции.

– Я собственной персоной! – сознался Зодиак, горделиво выпятив грудь. Не знай я, сколько ему лет, дала бы не больше тринадцати. А то и все десять.

– Лея, а ты почему никуда не собираешься? Тебе тоже готовиться надо. Бал открывать…

С этими словами он подхватил меня на руки и полетел к выходу.

– Подожди! Куда? А как же помощь? – кричала нам вслед травница, на что Анатариус проворчал что-то себе под нос и призвал щелчком пальцев десяток своих копий. Летающие черти дружно поплыли в сторону оранжереи.

– Столько хватит? – крикнул чёрт, дожидаясь реакции. В ответ ему донеслось довольное:

– Более чем!

Хмыкнув, Анатариус подмигнул мне и молча полетел дальше, мимо толп ошарашенных девиц.

– Это ваше новое тело? – спросила я, наводя разговор на нужную тему.

– Да, Глен достал. Уже опробовал, нравится. – Улыбнувшись, бывший архимаг обнажил белоснежный оскал, разительно контрастировавший с его обладателем.

– Но-но как? – только и спросила, не сумев как следует сформулировать свою мысль.

– А, он поймал в академии какого-то информатора из ада, уничтожил личность и отдал мне на ритуал. И вот я с телом, да еще и летающим. Здорово, правда?

– Д-да уж, – произнесла, туго соображая, – информатора?

– Так, все! Не до разговоров. Собирайся давай! – с этими словами меня кинули. Правда, всего лишь на мою кровать и, развернувшись, чертяка улетел прочь. Вот и поговорили. Смирившись с неизбежным, я пошла собираться.

 В моем платяном шкафу обнаружились все те платья, принесенные ректором еще тогда. Подумала о нем. Сердце пропустило удар. Да что же это такое… И вовсе это не любовь. Никогда в жизни не влюблялась, а теперь даже не собираюсь начинать!

Выбрав под цвет серег длинное красное платье с легким вырезом, положила его на кровать. Следом выудила из нижних полок такого же цвета туфельки, а из бельевого ящика достала белые чулки. Оделась. Измучилась, правда, но таки победила застежки-крюки на корсете и уселась у зеркала, чтобы расчесать свои волосы.

В этот момент в отражении в дверях увидела его, смертельно бледного и окровавленного. И он терял сознание!

– Боги! Глениус! – заорала я, вскакивая с пуфа.

Вся жизнь пролетела у меня перед глазами, когда я смотрела, как он падает на пол. Кинувшись к нему навстречу, не задумывалась ни о чем: ни о порванном платье, зацепившемся за каблук, ни о треснувших швах корсета. Только бы поймать его! Лишь эта мысль промелькнула и вытеснила собой все остальные.

– Глен, Глен! – кричала я на теряющего сознание ректора.

У самого пола подхватила его, не дав причинить себе еще больший вред этим падением. Руки оттянуло почти до самого пола, спина напряглась до предела, но я все же удержала его на весу. А после аккуратно уложила к себе на колени, всхлипывая:

– Какая же я глупая!

Кляня себя на все лады, я разревелась. Это из-за меня он пострадал. Из-за моего проклятого дара! Лучше бы его не было вовсе! В сердцах я стукнула кулаком по полу. Мгновенно возникшая в кисти боль немного отрезвила. И я начала вспоминать мамины уроки первой помощи. Звать кого-либо на помощь опасно! Вдруг очередные шакалы Урвига где-то поблизости.

Для начала медленно переложила голову на самодельный валик из валявшейся на полу моей одежды и осмотрела раны. Аккуратно сняла плащ, расстегнула верхнюю рубашку, распахивая полы, и ужаснулась. Множественные порезы по всему телу были неглубокими, поэтому не выглядели смертельными, но явно мешали общему процессу заживления. Закусила губу, чтобы не закричать от увиденного, но все же продолжила осмотр. Рваная рана под диафрагмой в левой стороне выглядела чудовищно. Приподняв бок, заметила, что она еще и сквозная! Оттуда вытекала бордовая, тягучая темная жидкость, оставляя огромную кровавую лужу на полу. Ой, мамочки!

Кожа Глениуса обжигала. У него начался жар. Дыхание было неровным, с каким-то противным свистом. Неужели пострадали легкие? Ощупала ребра слева и справа. Как минимум два внутренних перелома с уже успевшими посинеть гематомами. Это же сколько он с ними ходил или, еще хуже, дрался? Что же делать! Что?!

В момент полнейшего отчаяния я краем глаза заметила какое-то копошение в рюкзаке. Универсальная тетрадка! Забыв обо всем на свете, поспешила к рюкзаку и распахнула ее на середине. На страницах выводились руны и символы целительных заклинаний с необходимыми пояснениями!

Принцип был понятен, руны и пентаграммы нарисованы. Оставалась только активация магии… Правда, на концентрацию магических сил никаких сил моральных не хватало. Поэтому постаралась отбросить все эмоции и подошла к Сегдивалю, опустившись на колени. Платье намокло моментально, впитывая кровь, растекшуюся по полу. Сокрушаться я себе не позволила. Главное сейчас – спасти Глена, остальное – так, мелочи.

Еще раз окинув взглядом белого как мел ректора, увидела сквозное рваное отверстие. Решительности во мне разом поубавилось, но я все же начала колдовать. Подложила аккуратно одну руку под бок снизу, почувствовав липкую тягучую жидкость на пальцах, другую – наверх. Вздрогнула и затянула монотонное заклинание «Священное прикосновение III», мысленно представляя магическую пентаграмму с тремя целительными рунами, означающими три основы целительства, как описывала тетрадка. Сама не ведаю, как так получилось, но заклинание сработало! Пальцы мои засветились белым светом, освещающим всю комнату.

Управляя направлением энергии в рану, я каким-то образом почувствовала, куда нужно вести магию. Интуитивно погрузила пальцы в рану и вытащила противный копошащийся черный сгусток, ползавший по ладони в поисках крови. С ужасом отбросив его подальше, наблюдала, как тот продолжает извиваться на полу. Брр. Следом произошло невероятное: Глен открыл глаза!

 Слабым скрипучим голосом он вымолвил только одно:

– Лея…

После этого измученный Сегдиваль опять закрыл глаза. Правда, теперь он дышал уже ровнее, хоть и по-прежнему со свистом.

Не позволяя себе отвлекаться, я вновь представила заклинание и продолжила залечивать рану. Процесс заживления пошел быстрее, но недостаточно. Только и удалось за все это время разве что остановить кровотечение.

Поэтому окровавленными пальцами перелистнула тетрадку и увидела… Ух! Магию целительства пятнадцатой ступени. Осилю ли? Глядя на подрагивающие веки ректора, поняла точно, что должна!

Все целительные заклинания выше десятой ступени были смесью нескольких направлений. А конкретно это заклинание «Жертва XV», включало в себя ветку вампиризма, или другими словами – магию крови.

Для того чтобы начать лечить, ректора нужно было напоить несколькими глотками своей крови. Окинув взглядом комнату, с ужасом поняла, что колющие, режущие предметы отсутствуют напрочь. Но чья не пропадала. Подскочив к столику, взяла оттуда вазу, выплеснула воду с цветами на пол и со всего маху ударила ей о край стола. Оставшийся в руках черепок захватила с собой, возвращаясь к вздрагивающему Сегдивалю.

Бледный как мел, он горел! Его губы то и дело что-то шептали. Но вот что именно, разобрать не удавалось, даже присев рядом и нагнувшись к его лицу. Поэтому, не теряя больше не минуты, порезала руку в сгибе локтя и поднесла его ко рту архимага. Тот прокашлялся но проглотил! Один раз, второй, третий. Отлично! Кинув взгляд на тетрадку, начала колдовать, поднеся правую руку к своему сердцу, а левую – к его.

Адская боль пронзила все мое тело, но я не останавливалась, диктуя слова:

– Экта даге экто драге докудус рикта экта кроава ту даф.

Закончив заклинание, с ужасом осознала, что не могу двинуть и пальцем. Противное онемение наполнило все мое тело. Обездвиженной куклой повалилась на Глениуса, не в силах вымолвить ни звука. Краем глаза заметила затягивающиеся края раны и рубцующиеся порезы. Получилось! И это главное. А онемение пройдет, наверное.

Спустя несколько мгновений почувствовала прикосновение руки Сегдиваля к моей ладони, лежащей у него на груди.

– Лея? – спокойно спросил он, открывая глаза. Слегка сжав мои пальцы, Глениус почувствовал неладное. И уже более встревоженно вымолвил:

– Солнышко мое, что ты сделала?

Приподнявшись на локтях, он заглянул в тетрадку и выпалил целую тираду на неизвестном мне языке.

– Дорогая моя, ты же не использовала «Жертву», нет? – уточнил ректор, сгребая обездвиженную меня в охапку и усаживая к себе на колени.

Не услышав ответа, ругнулся еще раз, но в этот раз в два раза длиннее.

– Ты понимаешь, что могла умереть? – С этими словами он прислонился лбом к моему плечу, стискивая меня в своих объятиях.

Жаль, я не смогла ему ответить, ибо пара отборных словечек жгла кончик языка.

 А то, что он мог погибнуть, ничего страшного? Да?!

– Не молчи, прошу! – В его тоне было столько боли, что я чуть не заплакала. Но противное онемение никак не проходило.

Подняв голову и заглянув в мои глаза, Глен увидел в моем взгляде невыразимое чувство возмущения и наконец начал догадываться:

– Ты не можешь говорить? И двигаться тоже?

Нахмурившись, он стал ощупывать мои конечности, плечи, спину. Следом применил магическое зрение и выразился повторно, но в этот раз еще длиннее предыдущего. После взял обе мои руки и прислонил их к своей груди. Следом придвинув лицо, так что мы почти прикасались друг к другу губами, пояснил:

– Ты передала мне всю свою магию. И сейчас твое тело само себя физически разрушает, пытаясь восстановить необходимый ему резерв.

После этих слов он наклонился ко мне с поцелуем. Вместе с приятными ощущениями его нежных губ тепло разлилось по всему моему телу. Я начала таять в его руках, буквально. Силы прибывали постепенно. Не помню, как так получилось, но, кажется, я его обняла. В этот раз поцелуй был медленным, аккуратным, нежным. Двигая светящимися руками по моему телу, Глениус постепенно возвращал меня к жизни.

– Вот это, я понимаю, приготовление к баллу, – хмыкнул чертяка Анатариус, подпирая косяк моей двери в белоснежном фраке.

– Ах это?.. – вскликнула я, выбираясь из объятий ректора. – Глениус пополнял мой магический резерв!

Пока я «тренировалась» на полу, поскальзываясь на луже крови, в которой мы сидели, Глениус вскочил и что-то ответил деду Зодиаку.

Пропустив слова ректора мимо ушей, Анатариус, улыбаясь в тридцать три, ответил мне:

– Конечно-конечно. Руками он пополнял твой магический резерв, а вот губами моральный. Не так ли, Глен?

Смутившийся Сегдиваль ничего не ответил, даже в глаза не посмотрел. Но, вспомнив про свои ощущения, поняла, что не сильно-то и возражала. Поэтому не стала развивать тему дальше, а лишь протянула руку и, раздвигая края его рубашки, взглянула на розовый рубец на левом боку. Выглядело прилично. Даже повязку не нужно накладывать.

– Это где ты так? – присвистнул Анатар, проследив за моим взглядом.

– Гончие, – пояснил тот. Чертяка кивнул и закрыл дверь. Следом сплел какое-то заклинание и крикнул на меня, чтобы я не смотрела.

Вспомнив про кусочек черной материи, с ужасом окинула взглядом комнату и поняла, что противная черная субстанция по-прежнему жила, подползая к луже крови Глениуса. Подошла и с отвращением пнула эту гадость подальше, в угол комнаты.

– Да уж. Призрачные гончие – это мощно, – философски заметил Анатариус, почесывая свою волосатую бороду, как когда-то лысину Игебдила. Пройдя в угол комнаты, вскинул руку и начал сжигать в фиолетовом пламени рьяно сопротивляющуюся субстанцию.

Приобняв меня сзади, Глен сообщил радостные новости:

– Лея, портал в ад я закрыл. Твои родители остались по ту сторону в долине. В скором времени ваши деревенские добьют архонтов и смогут навестить тебя в Гваде.

От радости я повернулась и с визгом кинулась в объятья к ректору, цепляясь руками за его шею. Моментально подхватив, архимаг закружил по комнате, придерживая меня за талию.

Опомнившись, отстранилась и стала оглядывать испорченное платье.

– Бал вообще-то в той стороне, – проворчал Анатариус, продолжая сжигать корчащуюся на полу черную гадость.

Вовремя, однако, я отстранилась. В следующий миг в мою комнату прибыла целая делегация во главе с самим королем. Золотая корона ничуть не контрастировала, а полностью сливалась с золотым костюмом, расшитым причудливыми красными узорами. И даже кожа правителя почему-то сияла желтизной. Остальные вельможи в оригинальности ему не уступали.

– Так-так, – вымолвило сверкающее солнышко, которое Вадириус Амилрет, стараясь при этом не раскрывать рот.

Хашвен Дод, ехидно улыбнувшись, выглядывая из-за спины правителя, решил прокомментировать:

– Оригинальные костюмы, посоветуйте мне своего портного.

Положение спас Зодиак, подхватив в магический шар остатки черной материи. Он бросил его в сторону советника, приговаривая:

– У меня тут кусок призрачной гончей, не хотите попробовать?

Вельможи дружно отступили на шаг назад. На секунду мне показалось, что я увидела Устгена. Испугалась и отошла подальше от Глениуса. Чуткий ректор заметил мою реакцию и вгляделся в толпу. Ничего примечательного не заметив, он нахмурился и вопросительно взглянул на меня. Мне же ничего не оставалось, кроме как потупить взгляд.

Развлекающийся Анатар своими кульбитами в воздухе отвлекал всеобщее внимание, забавляясь над испуганной реакцией первого советника.

– Откуда у вас эта субстанция? – спросил король у Сегдиваля, оглядывая кровавую лужу на полу и испачканные костюмы своих подданных.

– Оставьте нас, – попросил он возмущающуюся свиту, обернувшись.

Дед Зодиак приступил к исполнению приказа без лишних слов. Вельмож как ветром сдуло. Собственно, почему как? Их действительно сдуло. Выйдя следом, он с ухмылкой закрыл дверь.

– Ты действительно хочешь знать то, из-за чего окончательно потеряешь сон? – спросил ректор, вскинув руки перед собой, призывая бытовую магию порядка. Кровь начала растворяться на глазах. Тетрадка, очищенная от пятен, переместилась обратно в рюкзак. Сегдивалю даже удалось починить свой походный костюм. Вот только мое платье не поддавалось магии. Хотя я уже привыкла.

– Что ты себе позволяешь! – возмутился ясно-солнышко Амилрет младший.

– То же, что и всегда, – спокойно заметил Глениус, вздохнув.

– Где он? – орала в коридоре взбешенная женщина. Судя по голосу, это была леди Олидиана.

– Сын мой! Что ты на этот раз натворил? – Разъяренная Сегдиваль ворвалась в мою комнату, как к себе домой.

Словно провинившийся юнец, разве что не шаркая ножкой, Глен ответил без утайки:

– Я запечатал портал в ад.

– Оу, – маман продолжила допытываться, сбавив градус агрессии. – И это все?

– Мы убили пару десятков призрачных гончих, держащих в заложниках всю деревню, – честно сознался Глениус, опустив глаза.

– И? – настаивала его мать.

– Что и? – переспросил архимаг.

– Ты меня не обманешь! Почему я почувствовала смертельную опасность? Ты умирал!

– Один из жителей нас предал, – нехотя признался он, отворачиваясь от меня.

Что?! Кто-кто предал?.. Да быть такого не может!

– Кто это был? – уточнила в этот раз уже я, стараясь так же не срываться на крик. Не ожидала от себя такой злой интонации. Никто не ожидал, даже Амилрет непроизвольно разинул рот, за что и поплатился. Исчезнувшая под моим взглядом иллюзия оголила коричневые пеньки и кривые зубы.

– Агбитвель, – добавил ректор, чувствуя себя виноватым. Но за что?!

– Как? – удивились мы с леди Олидианой.

– Когда я закрывал портал, он вызвался помочь. И в последний момент втолкнул меня в воронку, к которой уже спешила подмога из нескольких десятков гончих нового выводка. В итоге мне пришлось несладко. Но последняя оставшаяся самка не выжила, цапнув меня перед смертью за бок.

– И ты до сих пор жив? – уточнила мать, явно испытывая гордость за своего сына.

– Не без помощи этой юной леди с отличными задатками целительства.

– Теперь понятно, куда делись ваши магические резервы. Ты никуда не идешь. Сидишь у себя и ждешь, когда прибудет Балерус. Лея, тебе открывать бал. Мы тебя ждем через пятнадцать минут внизу.

– А как же мои белоснежные зубы?! – заныл Амилрет, глянув в зеркало, чтобы полюбоваться своей монаршей особой.

– Ты хотел сказать, иллюзия? – поправила его старшая Сегдиваль, разворачиваясь к выходу. – Пошли, невеста ждет не дождется своего жениха.

– А-а-а. А почему именно я бал открываю? – крикнула им вслед, замешкавшись, медленно переваривая информацию.

– Прихоть монарха Ирвинтведа, – снизошел до ответа король, добавив выходя в коридор, – он лично хочет с тобой станцевать.

Вот следующего ворчания Вадириуса я не ожидала:

– Ага, небось будет предлагать подданство его короны.

И мы опять остались одни с Гленом, только в этот раз он был адски зол. Но вопреки моим ожиданиям ничего не сказал, прошел до моего шкафа и, отворив дверцу, начал выбирать платье. Вы серьезно?

– Ты хочешь это надеть? – ухмыльнулась я, следя за его выбором.

– Смешно, – добавил ректор, играя желваками.

– Ну правда! Я и сама могу подобрать себе наряд, – смущенно произнесла, зрительно выискивая то самое платье, которое бы хотелось надеть вместо испорченного.

Остановившись на ярко-лиловом наряде, Сегдиваль закрыл шкаф и бросил одеяние на кровать. Платье, конечно, было выше всяких похвал. Высокий вырез оставлял место для фантазии. Зауженная талия подчеркивала фигуру счастливицы, что наденет это платье. Но удивительнее, конечно, была ткань, отливающая серебристо-лиловым. Простой покрой не умалял красоты лица и фигуры и придавал изысканность всему облику. И все-таки, это мой первый выход в свет, и выбирать наряд тоже мне!

Скрестив руки на груди, решила поупрямиться:

– Ты думаешь, я это надену?

– Лея, прошу, надень это платье. Мне важно, чтобы ты выделялась из толпы. Хочу наблюдать за тобой издалека. – Серьезный тон Глена призвал меня к безоговорочной капитуляции. Как только это ему удается? Сама не знаю.

Ничего не сказав более, взяла платье и собралась заступить за шкаф, но Сегдиваль остановил меня за руку, кинув через плечо, удаляясь:

– Я побуду на балконе.

Хорошее оправдание, там же всюду окна! Но Глениус встал за колонну и, по всей видимости, действительно не подглядывал. А когда я оделась, вернулся в комнату и, усадив меня на пуф, принялся заниматься моей прической. Ощущение дежавю не отпускало. Неужели меня и в этот раз похитят? Быть такого не может! Но все равно душа была не на месте. Сердце трепетало безо всякой причины. Ожидая чего-то большего, чем просто свободную косу от середины длины волос, немного нахмурилась, но все же была тронута заботой. У меня бы получилось хуже.

Закончив с моей косой, архимаг не спешил отнимать руки от моих волос, заметив:

– Знаешь, как мучительно отпускать тебя к этой своре оголтелых мужланов, которые пускают слюни уже не первый день?

– О чем это ты? – Моему изумлению не было предела.

– Я имел неосторожность прочитать мысли всех присутствующих там, на переговорах. Всегда так делаю, разведывая боевую обстановку. Но в этот раз я их чуть не поубивал!

Его глаза полыхнули темным огнем, и Глен продолжил, вспоминая:

– Король Ирвинтведа, например, посчитал возможным записать тебя в число своих любовниц и не переменил это мнение, даже услышав о нашей помолвке.

После этих слов он снял кольцо с темно-синим, почти черным камнем, и, уменьшив его размер магией, протянул мне.

– Надень это, прошу.

– Что это? – моментально насторожилась я. Неужели помолвочное кольцо? Сердце пропустило удар, ожидая ответа.

Ректор грустно улыбнулся, неправильно истолковав мою настороженность, и пояснил:

– Это всего лишь охранительный артефакт, благодаря ему я всегда смогу тебя найти, даже в аду.

По сердцу как ножом полоснули. Неужели я ожидала чего-то большего? Но вместо того, чтобы сразу надеть кольцо, приняв из рук архимага, покрутила драгоценность по ладони, наблюдая за напряженной реакцией Сегдиваля. Решила ему довериться. Как-никак ректор освободил моих родителей, помог моей сестре и, в конце-то концов, он меня спас!

Но попытка натянуть кольцо на указательный палец не увенчалась успехом. Оно не подходило и оказалось слишком узким. Хотя и на мизинец не подошло. Великовато. Проверив свою догадку, надела кольцо на безымянный палец и поняла, что попалась.

На тыльной стороне ладони появилась черная печать, такая же, как на двери в ректорскую!

– Извини меня, – прошептал Сегдиваль, обнимая за плечи, – я не мог иначе.

– Что это? – воскликнула, вырываясь из объятий. Как он мог меня обмануть!

Прижимая крепко, Глен взволнованно затараторил:

– Это артефакт рода Сегдивалей, подтверждает факт состоявшейся помолвки. Лея, посмотри на меня! Как я и сказал, это – твой охранный амулет от всех тех стервятников, положивших на тебя глаз.

– Но ты же обманул меня! – Из глаз от обиды закапала предательская влага, обещавшая вылиться в целый поток слез. Все это время я пыталась снять кольцо, но у меня ничего не получалось. Оно как будто приклеилось к пальцу.

– Лея, солнышко мое, дай мне неделю, всего неделю… – умолял Глениус, прикасаясь губами к моим волосам. Тепло разлилось по всему телу, заставляя смущаться еще больше.

Стиснув меня так, будто пытался задушить, он все же выжал из себя эти слова:

– Если ты по истечению недели не изменишь своего решения, я сниму его.

– Или в очередной раз мне соврешь? – всхлипывая, добавила очевидное.

– Гореть мне в аду, если я не исполню своего слова! – запальчиво произнес ректор, убеждая меня в своей непоколебимости одной только интонацией. А после добавил непостижимое:

– Хотя, если исполню, все равно гореть буду. Но это уже такие мелочи, правда? – Заглянув в мои глаза, он ожидал там что-то увидеть. Вот только я не поняла что именно. И продолжила шмыгать носом. А не заметив, того, что так жаждал узреть, Сегдиваль отстранился и вышел из комнаты.

Приведя себя в порядок умываниями в холодной воде, я через несколько минут вышла следом, и застала задумчивую Олидиану с беснующимся под потолком огромной галереи Анатариусом. Что он там вытворял – непонятно. По всей видимости, радовался своему новому телу. А увидев меня первым, выкрикнул:

– О, Лейка пожаловала. Все, намиловались, пора и честь знать, да?

– Не говори ерунды, – приструнила его леди Олидиана, подходя ко мне, и протянула драгоценную заколку. – Держи, дорогая. Этот артефакт поможет тебе станцевать любой танец без стеснения, – сказала женщина, оглядывая мой внешний вид.

Только сейчас заметила, что леди Сегдиваль успела переодеться. Ее блестящее платье отливало фиолетовым перламутром. Высокий пояс-бант повязан сбоку. Волосы завязаны в тугой, строгий узел. И как она так быстро?..

С этими и многими другими мыслями, роящимися в голове, взяла золотую заколку и закрепила ее в волосах. Анатариус свалился с потолка, продолжая почему-то пялиться. Леди Олидиана схватила меня за руку и чертыхнулась.

– Когда вы успели?! – воскликнула женщина. По ее возмущенному тону трудно было понять, рада она или огорчена, поэтому я решила все же дипломатично промолчать.

Не услышав ничего в ответ, она отпустила мою руку и отвернулась, послышалось глухое и печальное:

– Надеюсь сын знает, что творит. Ибо подвергает вас обоих огромной опасности.

Глубоко вздохнув, мать Глена добавила:

– Впрочем, эгоизм у него от меня.

Подскочив на ноги, Анатариус подошел к нам. Его белый костюм был в полном порядке, но он все равно решил отряхнуться, а после протянул руку и съехидничал в своей манере:

– Ну что, пошли, лакомый кусочек.

Взяв меня за руку, чёрт во фраке вывел нас в садик, за которым располагался обрыв. Мать Глениуса шла следом.

– Теперь ваш ход, леди Олидиана, – намекнул на что-то Зодиак. А уже мне пояснил:

– Пока тебя не было, мы тут подумали о твоем триумфальном появлении в замке Девы и решили остановиться на белом призрачном драконе. Но, учитывая твой наряд и некую деталь, лучше все же выбрать что-то черное. Может, Проклятого Пегаса?

– Как скажете, – бесцветным голосом произнесла леди, оборачиваясь в огромного костяного монстра с крыльями, полыхающего антрацитовым огнем. Наколдовав лиловое кресло и закрепив его волшебной сбруей на хребте призрачного животного, Анатар усадил меня на сиденье и создал вокруг защитную сферу.

Убедившись, что приготовления закончены, старшая Сегдиваль взяла разгон и сиганула в пропасть, расправляя крылья. Анатариус еле за нами поспевал, летя рядом. Некоторое время мы просто падали, планируя вниз к водной глади. Закатное солнышко уже успело скрыться за горизонтом, предвещая наступление вечерней темноты. Жаль, полет наш был недолгим. Набрав высоту тут же, мы пролетели мимо корней деревьев, висевших в воздухе и торчащих как будто бы из основания здания. Следом мы миновали куски камней, выдающихся из рыхлой земли, обозначающих неаккуратные края обрыва. Невольно задумалась о том, сколько же магии необходимо, чтобы поднять такую махину в воздух, и заочно зауважала Зодиака, несмотря на его нелогичное поведение.

Миновав магический барьер, мы пролетели дальше, взмыв вверх.