Глава 15. Комната марафета

Летающая академия. Замок Водолея

Пока мы летели к нужному замку, планируя вниз с жала Скорпиона и дальше над водной гладью Энийского моря, то я заметила перемены, случившиеся, пока меня не было. Теперь замки стояли близко друг от друга. И это еще не все. Вокруг каждого светился прозрачной пленкой магический купол, окружающий целиком не только здание, но и висящие корни деревьев и комья земли.

Приземлились же мы в аккурат возле столовой на общей площадке для полетов. К тому же встречать нас вышел, похоже, и вовсе весь преподавательский состав во главе с Игебдилом.

Глениуса видно не было. Возможно это и к лучшему. Сейчас я была попросту не готова смотреть ему в глаза.

Ссадив меня между тем со своей спины, Олидиана обернулась обратно из костяного дракона в человека и грациозно подошла к Игебдилу.

– Анатариус? – спросила она.

Но, не заметив должной реакции на свои слова, поправилась:

– Ан нет, обозналась.

Затем мать ректора прошла дальше и, резко обернувшись, крикнула уже мне:

– Лея, ты идешь?

– Студентка Дорвиндаль, поясните, пожалуйста, что все это значит! – начал было разоряться проректор. Еле различимый взмах пальцев Олидианы, и Игебдил Баал Асхаман замолчал, не в силах больше произнести ни слова.

– Леюшка, Лейка, Лея, вот ты где! – кричала, спеша мне навстречу, магистр Склигинс.

– А? – озадаченно произнесла старшая Сегдиваль, наблюдая сцену обнимашек преподавателя по травничеству и зельеварению, собственно, со мной.

– Мы уж было подумали, что тебя домой отправили, у нас столько дел! – тараторила женщина, беря онемевшую от неожиданности меня под локоть. Проведя мимо не менее обескураженных преподавателей, она заговорщицки подмигнула. Почувствовав, что назревает веселье, Олидиана подошла к нам и взяла меня под локоть с другой стороны, прошептав Гиндриене:

– Я с вами.

Так мы и миновали площадку для полетов и даже общий зал с расписаниями.

– А как же еда? – поздно опомнилась я, уже когда мы вошли в третий коридор и все дальше и дальше уходили от столовой комнаты.

– Бедненькая, я тебя покормлю и как раз введу в курс дела.

– Какого дела? – заинтересовалась Олидиана.

– Э, как я могу к вам обращаться? – поинтересовалась магистр Склигинс, по-видимому, только сейчас обратившая внимание на нашу провожатую.

– Олидиана Сегдиваль, мать вашего ректора, так ведь, Лея? – От официального тона женщины желудок свело еще больше.

– Д-да, – ответила я, не совсем понимая, что же все-таки происходит.

– Гиндриена Склигинс, – с этими словами мой преподаватель протянула руку, на ходу поздоровавшись с новой компаньонкой.

Еще через несколько минут мои мучения кончились. Мы, поднявшись по винтовой лестнице несколько пролетов, вошли в уютную комнату со стеклянным потолком и стенами. Помещение украшали разноцветные цветы, зеркала и стулья перед ними. Эдакая цветочная оранжерея.

– Спешу представить вам наше совместное начинание – комнату марафета!

Воодушевления травницы хватило на нас троих. Я же, заметив столик с графинами и всякими вкусностями, устремилась к долгожданной еде. Гиндриена была в ударе, рассказывая обо всех нюансах маме Глениуса. Эти женщины обходили стул за стулом, воображая будущие преображения наших студиозов.

– Лея, да ты же ничего не знаешь! – стукнула себя по лбу Гиндриена и принялась вводить меня в курс дела.

– Наш король женится! – прокричала она, любовно вертясь возле зеркала.

– Это я как раз таки знаю, – прошамкала я, запихивая в рот следующий бутерброд. Рыба, нарезанная тонкими ломтиками, была просто божественна.

Озадаченная Склигинс уставилась на меня, как на предательницу. Хотя я, собственно, ничего такого «предавательского» не сделала. Ситуацию спасла мать Глениуса.

– Мы там присутствовали, Гени. Мой недотепа сын притащил ее к нам в замок в самый разгар переговоров, – пояснила женщина, приобщаясь к моей тарелке со вкусностями. Когда она только успела подойти!

– Да, занимательная была сцена, наверное, – задумчиво произнесла Гиндриена. – А что еще интересного вы от меня скрываете?

– Мм-м, даже не представляю, – вымолвила Олидиана, задумавшись. – То, что с Леи сняли обязанности гренадера.

– Знаю, – кивнула травница.

– То, что мой сын объявил Лею своей невестой, – сказала леди, по-видимому, пытаясь заслужить доверие, рассказывая все тайны, о которых только могла рассказать.

– Я так и думала! – воскликнула преподавательница, подскочив ко мне и тепло обняв, хлопая по спине.

– А вот теперь о грустном, – прибавила мать Глениуса и замолчала, ожидая моей реакции.

– Не надо! – крикнула я, удивившись своей смелости.

– Что не надо? – моментально заинтересовалась Склигинс, взяв меня за плечи и отодвигая от себя, чтобы разглядеть мое лицо.

– План со свадьбой был придуман ректором лишь для защиты от полномочий гренадера. Не надо придавать словам больший смысл, чем в них есть на самом деле, – витиеватая формулировка вырвалась сама собой.

– Бедная, расстроилась? – по-своему истолковала мои слова травница, прибавив: – Ну ничего, мы тебя взбодрим. Сегодня вечером бал, девочки! У нас будет куча желающих придать своему виду божественную красоту. Поэтому мне нужна ваша помощь!

– Какой бал? – изумилась старшая Сегдиваль.

Вот чего-чего, а удивления Олидианы я не ожидала.

– Как? Неужели не знаете? Вы точно были на подписании договора? В честь свадебной церемонии, которая состоится в Ирвинтведе, будет организован бал!

– И он будет проводиться в академии? – проявила чудеса эрудиции, к сожалению, не я. Мой рот был занят поглощением на этот раз уже фруктов, нарезанных и уложенных в причудливые формы.

– Да! – крикнула с восторгом Гиндриена, хлопая в ладоши. – Приедут маги из Ирвинтведа! И лекарь Дригован тоже! – воскликнула она, лелея в душе образ какого-то мужчины.

– Подофдите, а фо им фем фут делаф? – спросила я с набитым ртом. Не уверена, правда, что меня поняли.

– Как что?! Развлекаться! И заводить новые партнерские отношения! – ликовала преподавательница, кружась и обнимая себя руками.

А-а-а. Тут все ясно. Надежда найти того единственного, окрылила даже ее. Что-же здесь будет твориться, когда придет время наводить тот самый марафет перед балом, даже страшно представить. Но как ни странно, радость Гиндриены передалась и мне. Заодно отвлекусь от невеселых мыслей о родителях, Устгена и… Даже произносить больно. Сердце екает при каждой мысли о нем.

– Можешь звать меня Риена, – сказала Склигинс, останавливаясь и взирая на меня с неподдельным интересом.

– Х-хорошо, – удивилась я такой резкой перемене настроений. В следующее мгновение травница стремительно подошла и отвела меня в сторону от свидетельницы, аристократично поглощающей еду из моей тарелки.

– Ты все-таки его любишь? – спросила она, шепча мне на ухо, прикрывшись ладошкой.

– Я все слышу, – произнесла старшая Сегдиваль, продолжая невозмутимо взирать на фрукты.

– Ну тогда не вижу смысла утаивать, Лея. У тебя был такой вид, как будто ты страдаешь от неразделенной любви, – сказала она, опять включая свой энтузиазм на максимум.

– Быть не может! – Еда выпала у Олидианы из рук, и женщина стремительно подошла ко мне, взяв за плечи. – Лея, это действительно так?

Взволнованный голос мамы Сегдиваля никак не вязался с ее предыдущим поведением и просьбой Балеруса не приближаться к их сыну. Вообще ничего уже не понимаю.

– Я не знаю… – честно призналась, вспоминая недавние чувства восторга и грусти в объятьях ректора. Неужели правда?

– А как же заклятье? – упорствовала женщина, отмахиваясь от Склигинс, прыгающей вокруг нас.

Отпустив меня, Олидиана отошла к креслу и уселась туда, грациозно закинув ногу на ногу. Гримаса на ее лице напомнила об Урвигэле и событиях в аду. Испугавшись за судьбу близких, я решила исправить ситуацию:

– Да какая любовь! Ваш сын меня пугает до чертиков, – воскликнула, отворачиваясь, чтобы привести свое пылающее лицо в порядок.

– Боишься, говоришь? Обиделась на слова Балеруса или испугалась его? – спросила леди, покачивая ножкой и наблюдая за моим отражением в зеркале. Тут везде были зеркала!

– Да что происходит! Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит? – перешла на крик Гиндриена, подходя к матери ректора.

Нужно срочно выкручиваться, пока не договорились до хорошенького!

– Я думала о своих родителях, – обернувшись, пустила одинокую слезу ради правдоподобности. С мамой всегда срабатывало. Эта же не повелась. По взгляду видно.

От детального допроса меня спасло прибытие толп жаждущих прихорошиться на балл. Дело в том, что на магию, даже безобидную, было строжайшее табу. Поэтому пришлось срочно заниматься насущными проблемами, а не болтать. Даже Олидиана встала с кресла и присоединилась к нам, накладывая макияж девушкам, усевшимся перед зеркалами.